Лысогорец

    Новеллы  в  стихах


    Перепутье  выбора

Степь родная у лесов ,
Широка округой ...
Двери я открыл засов
И пошел с подругой .
Впереди прекрасный вид ,
Позади все то же .
Каждый ближний индивид
Стал в стремленьях строже .
Вновь подруга хороша ,
Говорит о многом .
Но светла моя душа
И не спорит с Богом .
Вот налево поворот ,
Рядом критик в теме .
Озирает Коля рот ,
В зеркале и джеме .
Вот направо колея
И стоит у края ,
Толи падшая свинья ,
Толи светоч рая ?
Я иду и на виду
Выбегает Толя ...
Неужели рок в бреду
И с Трубой недоля ?
Вижу мечется казак ,
По горе плешивой .
В сапоге его резак
С рукояткой Шивой .
-- Я за правое ! -- кричит
И бежит налево ,
Где шалава верещит
Обнимая древо .
Разожгли грехи огонь ,
Полыхают дали ...
Но бежит крылатый конь ,
Где его не ждали .
Нет у путника узды ,
Нет травы чудесной .
Есть внимание звезды
И юдоли местной .
Пусть волчицей пронеслась
Злыдня , словно драма .
Вновь мечта моя спаслась
У святого храма .

              Тени    лицемеров

После  концерта  под  Лысой  горой ,
Вышел  на  гору  Серега  -  герой .
Лунная  ночь  необычно  светла ,
Грустные  мысли  сжигает  до  тла .
Стало  Сереге  мгновенно  легко  --
Мистика   шабаша   недалеко .
Он  же  не  верил  в   волшебную  явь ,
-- Боже   от  лихости   душу   избавь !
Нет    ни   татары   ,   нечистая    муть ,
Надо  мне  зорко  на  пришлых  взглянуть --
Видит  герой  своих  новых  коллег ,
Голыми   стали   стяжая   набег .
Нет  Маргарит  ,  только  Геллы  одни ,
Ведьмы    Тамбова   в  поганые  дни .
Гелла  -  Елена   и   ведьма  -  Карина ,
Гелла  -  Татьяна   и   ведьма  -  Ундина .
Вот   и   Валюха    парит   на   виду ,
Кличет    для    всех   роковую    беду .
Шепчет   смотрящий :  --  Увидев  не  трусь ,
Колю  ,  Олега    и    всякую   гнусь .
Чу  ,  да     они   под   луною   козлы ,
Видимо   днем   обреченные   злы .
Блея  Рашанский  с  козлихой   Шматко,
Вместе    бодают   Шмырева   Садко  .
Кобзарь  балдеет  от  запаха  мглы ,
Новиков   ищет    пороков   углы  .
Марья  Знобищева  сев   на  метлу ,
У  Челновой   оплевала   ветлу  .
Игорь с  Петровского крикнул  моста :
--  Я  Безбородов  в  щетине  уста --
Юрий  Щеряк  и  Калтыгин  предлит ,
Зрят   вожаками   подлунных  элит .
Шушера  вьется , упырь  мельтешит
И  Баюканский  с  Курбатской  грешит .
Гришин   надел  на  Олега  гондон :
-- Будешь  Алешин  Иуда  Гвидон ! --
Видит   Сергей   Кочуков   ерунду ,
Только  личины  срамные  к  стыду . 
-- Мне  бы  не  славить  страстей   бурелом ,
Нити    грехов    завяжу   я    узлом .
Не   оплетут  ,  не   затянут   ловцы
В   бездну  ,  где   изверги  и  подлецы .
Я    не    стяжаю    корону    вреда ,
Быть   лицемером   везде   и   всегда  --
ШАбаш   раскрылся   в   бесОвской  красе ,
Совокуплялись    безумные   все ...
Пошло  и  гадко  в  животном  бреду ,
В  круге  разврата  --  подлунном  аду .
- Я   же   потомок   бойцов  --  казаков ,
Дам   им   плетей   и   сухих   канчуков ! --
Глянул   Серега  --  в  руках  -  то   кнуты ,
Стал   он   пороть   наглецов   маяты .
-- Вот  вам  фуршеты !  И  злыдней  сю - сю ! --
Бил    их    Серега     кнутами    вовсю.
Тени    стонали   вокруг   на   горе,
Выла   волчица   в   незримой   норе.
В   полдень   проснулся   Серега  в  дому,
Было      светло     и     отрадно    ему.

       Мордоворот

Пришел крутой мордоворот ,
В СП поместной власти ,
Двурожкиной восславил рот
И утвердил напасти .

Метресса ляпает сдурма ,
О Маше как о фее .
Возносит слабую весьма ,
Словес при корифее .

Приемы старые в ходу ,
Талантов всех на плаху ,
Но фаворитов череду ,
К безбрежному размаху .

Нет роста юным никому ,
Всех рубят гильотиной .
Лишь держиморде одному ,
Трон с гибельной картиной .

Поэта лучшего на век ,
Судили воры света .
Творений лишний человек ,
Для палачей расцвета .

    Музей  идолов

Вот Горы Лысые вблизи ,
Луна сияет кругом ...
Пришел в музей не Саркози ,
Канчук с Иваном другом .

-- Смотри Иван на торжество ,
Старинных весей края ! --
Но исказилось божество
И все вокруг играя .

Поэта судят у креста ,
Страшилища и хари .
Запахли грешные места ,
Болотным смрадом гари .

Канчук себя определил ,
В фантоме деревянном .
Он с околесицей юлил ,
В порыве окаянном .

Исчадья кланялись карге ,
Тянули лапы к жути .
Старуха сидя на слеге ,
Отстой крутила мути .

Щеряк безумствуя с шестом ,
Вилял хвостатым задом .
И ведьма поглощала ртом ,
Что исходило рядом .

Хвалешин истово скулил
И рьяно выл шакалом .
Музейный шАбаш веселил ,
Мегер с козлом нахалом .

Канчук слегка оторопел ,
Иван немного сдрейфил ,
Но снимки утвердить успел
И сделал яркий селфи .

Лохматый нежить пробубнил :
-- Идите в лес Челнавский .
Зарытый клад не оценил ,
Крымчак бредун заправский --

Музей кипевший суетой ,
Притих к рассвету споро .
Иван смеялся золотой ,
Канчук с кнутами Зорро .

     Под  Лысой горой

Для кого твои спевки под Лысой ,
Если в храме творца осудил ?
Ты сдружился с исчадия крысой
И Иудой фуршетных чудил .

Мельтешишь ради славы суетной ,
Ищешь сильных партнеров в миру .
Но в России духовной заветной ,
Ты тщеславный хвастун на ветру .

Для чего ты печатал отрывки ,
Из блестящей поэмы творца ,
Если хищной личины улыбки ,
Рассыпал с хохотком подлеца ?

Для чего ты отметил поэта
И награду за строфы вручил ,
Если плюнул на правду завета
И с любовью мечту разлучил ?

Ты постишься надеясь на Бога
И прощенье грехов навсегда ,
Очернив светлый образ итога ,
Ради падших срамного суда .

      Лихое  время

Казак из Криуши бравый ,
Как прадед из Лысых Гор ,
С душой озаренной правый ,
Заканчивал миром раздор .

Антоновщина не благая ,
Взаймная злоба сторон.
Тамбовщина всем дорогая ,
Кровавый терпела урон .

О русских полях и долах ,
О житницах и родниках ,
О мелях , глубинах , молах ,
Стихи сочинил в веках .

Лихое нагрянуло время ,
Все зыбкое до причин .
Поэта встревожило бремя ,
Засилье бездушных личин .

Судилище за откровенье ,
На месте распятья Христа .
Личины стяжали паденье
И бездна раскрыла уста .

       Бесправие

Не страшен суд на месте храма ,
Страшней бесправия закон .
Трагедия людей и драма ,
На месте взорванных икон .

Не обвинения рвут душу ,
Людская ненависть сердец .
Я стены фальши не обрушу ,
Обрушит вечности Отец .

Между поэтом и лихими ,
Рубеж из подлостей камней .
Клеветники видны плохими ,
В провале обреченных дней .

Бросают камни оголтело ,
Забыв про заповедь Христа .
Трясутся с бесом ошалело
И змеями шипят уста .

Суд безобразен без защиты ,
Без прений разницы сторон .
Расправы каты из элиты ,
Лукавых злыдней и матрон.

        Бюсты  палачам

Слепит  Остриков бюсты  катам ,
Осудившим  поэта  времен .
И  расставит по смутным  закатам ,
Отцветающих  гнусных  имен .

Вот Щеряк  приоткрывший  губы ,
Волком  выглядит  во  плоти .
Кочуков с Чистяковой  грубы ,
К  храму бесятся  по пути .

Вот Алешин целует  поэта
И  Алешин  творца  предает .
И продажным двойного цвета ,
Раздвоением  бес воздает .

Селиверстов  хитрит безобразно ,
Осуждая  безбожно   творца .
А в суде  он благообразно ,
Адвокатом  корит  подлеца  .

Слепит Остриков бесов падших,
Много , много  как  наяву .
В Трегуляе  у  сосен  увядших ,
У отпетых  поставит в  траву .

             Изменник

Наши предки  рубеж защищали
И Тамбовщину Бог  сохранил .
Кочуков же Сегрей за  медали ,
Над  распятьем творца осудил .

Ради  не осененной  подачки ,
Кочуков  вновь охаял  творца .
Стал пред  идолом  на  карачки
Где  музейный  закут  подлеца .

Угодил  бездуховным  личинам ,
Послужил   безобразным  зело .
По отвратным порочным причинам,
Преумножил  безбожное  зло .

Он  постится  и  возглашает :
-- Я  неистово  верю  в  Христа --
Но поступки  потом совершает ,
Буд - то нету  у  ката креста .

Депутаты от бесов в Тамбове ,
Не  от  Бога  лукавая  власть .
Кочуков  же неискренний  в слове ,
Не страшиться  Иудой  пропасть.

          Вольер  злыдней

Мельтешите в пространстве 
                вольера ,
Шкуры  перекисью   осветлив .
Я  поэт  вдохновенный   Валера
И  душой  светозарной   красив .

Вы  почетные  времени  блефа
И   бумаги   купили  шутя .
За  спиной  хитромудрого Грефа ,
Вырастает  мамоны  дитя .

Вы  лукавите  хищные  дружно ,
Говорите  о  многом   легко .
Никому  роковое  не  нужно ,
Если  Бог от него далеко .

С пастухами блуждают бараны ,
Лысогорской  породы  стада .
Вы  поэта  душевные  раны ,
Обжигаете  злобой   вреда .

Вы свиней попасите вальяжно ,
С бесовщиной от  Лысой Горы .
Для продажных безбожное важно ,
До  Суда  Поднебесной  поры .

        Рабы  Мамоны

Остались угли и  зола ,
И отголоски  эха  зла .
Ведро  худое , дом пустой
И засыхает сад  густой .

Олег  Алешин  поседел ,
Иуды  возлюбив   удел .
Владимир Селиверстов сон ,
Увидел  с  бюстом в унисон .

Наседкин счастлив  по всему  ,
С  Джули  незримой  никому .
Дорожкина  с  грехами  вся ,
Мамоны  ловит  карася  .

Мещеряков  поместный  бай ,
Кричит  АвгиЮ - Выгребай ! -
Но в стойле  смрада  не Авгий ,
Труба  стоит  без  панагий .

Воззванье  пишет  Кочуков :
-- Осудим  в  храме  мужиков !
Изгоним  пахарей   в  поля ,
Любя    ЛжеЮру   короля --

        Бездна  под ногами

Критиковали , гнали , осудили ,
Не  пожалели трепетной  души .
Из небыли  муру  нагородили
И  шелестят  наветов  камыши .

За доброту  мою  оклеветали ,
За  помощь опохабили  легко .
От радости судившие  витали
И воспаряли в грезах высоко .

Поэта  милосердного  крушили ,
Как  чуждого  противного  врага .
Безбожное во храме  совершили
И  обрели  незримые   рога .

И мету  обрели  не дорогую ,
Пылающую  жуткой   чернотой .
Жизнь обрели безбожную другую
И  ада  воскуренье  под пятой .

         Гордыня  циника 

Какой я с хитростью пытливой ,
Почетный с Лысогорской ксивой !
Я  друг  Урюпина   веков  ,
Фрондер  Серега  Кочуков .
Я был  военным  на  Востоке
И выжил в выспренном  потоке .
Теперь  под Лысою  Горой ,
Залетных  спевок я герой .
В  Союзе  без году неделя
И  первый на печи  Емеля .
Ласкаю  щуку  по  бокам
И  фарт  вверяю   кунакам  .
Награды   мне  за  бестселлеры ,
Вручили  злыдни  и мегеры .
Союз  без  Хворова  Валеры ,
Творца   я   осудил  манеры  .
Предательство  таланта  в  моде ,
В  Тамбове  при  любой  погоде .
Я  Кочуков  Сергей  седой ,
Овец  моих  густой  надой .
Сегодня  рви , хватай и куй ,
Лаве  , медали  вмасть  ликуй .
Раз   книги   выбросят  потом  ,
Награды  хапай  даже   ртом .
И  говори  о   тренде  Шанского ,
О  днях   Халерия  Рашанского .
Хвали  Знобищеву  и  Лаеву  ,
Себя и  Сашу    Николаеву  ...
Творца  от  Бога  осудив
И  бесов  кривды  породив  .

    Грязные  помыслы

Жену  учителя  увел ,
Меня  безбожно  осудил .
Ты  Кочуков душою  зол ,
Как  преисподней крокодил .
Твои  клыки  острей  ножа ,
Сожрешь  ты  всякого  вблизи :
Творца  , художника , ежа
И  помыслы   твои  в  грязи .

   Прославляющий  падших

Для Дроновой Елены чина ,
Экранных новостей  мадам ,
У лысогорца пай - личина
К калашным рыночным рядам  .

Возносит  падших на суде
И  меченых  за  злобу  .
Стремится  Кочуков в беде ,
Узреть  времен   худобу  .

Меня  надменно   осмеял ,
Унизил  в  грешном   раже .
Духовность  подлостью  разъял ,
В  тщеславном   эпатаже .

Венчает  злыдней  Кочуков ,
И   фаворитов   власти  .
Поэта  вольных  казаков ,
Казнит  хулой    напасти .

Ты  не Драпеко  у  Миронова ,
Подручной голосишь  с  шестом .
Ты  вестница Елена  Дронова ,
Будь мироносицей  с  крестом .

        Отступник

Казак не будет  осуждать ,
На  месте  храма  казака .
Вину  другого  утверждать ,
Без аргументов с кондачка .

Не  дело  воина   хула ,
Лукавой повитухи  в  тон .
Судилищ  злобные  дела ,
Людей  бездушных  моветон .

Судить поэта  казака ,
Когда с Заветом незнаком ,
Играть прилюдно  чурака
И  слыть  повсюду дураком .

Ты  за рулем  и ловелас ,
И  под Горой ты на коне .
Но душу отвергает Спас ,
Повитую  грехом в  огне .

Старуха с цацками наград ,
Оклеветала   казака ...
Ты злыдне нечестивой  рад
И продаешься  на века .

               ***
Кочуков пробежит Марафон ,
Но гряда Лысых Гор не Афон.
И музей не спасет подлеца ,
Осудившему в храме творца .
Если попран Завет -Не суди ,
Для поправшего ад впереди .
Марафон  Кочукова  к  беде ,
Палачом  был на падших   суде .
К  интервью Кутуковой  ходок ,
Но  мираж   казаков   городок
И  под Лысой Горой не поют ,
Только  торт  чернобаи   жуют .
От  гордыни  седеет  зело ,
Кочуков  не  тщеславным   назло .
Разыгрался  с огнем Басаврюк ,
Марафон  пробежит  и  каюк  .

       Химера  злыдней

Я  не  живу  тлетворным  слухом ,
О  фрике   с  куклой  на  софе .
Скорее  с  Гумилевым  духом
И  образом  похож  с  строфе .

Я  откровенен  и  не  злобен ,
Добро  творю  спасая  мир .
Но  враг  Иудушке  подобен
И  злыдня  палачей  кумир .

Меня  в  Тамбове    осудили ,
Как  Зощенко в столице вмиг.
И  как  Ахматовой   вменили ,
Войны с реальностью  блицкриг .

О Боге строфы и о  чести ,
О трепетной  любви  двоих .
О  падших  оголтелой  мести ,
Среди  поветрий  не  своих .

Судилище для злых  отрада
И  обвинения  как   бред .
Творцу шедевров муза  рада ,
Спасая  истину  от  бед .

Они тусуются  напрасно
И  славят  жуткие   себя .
По  мостику  идти опасно ,
Огонь  иллюзий   возлюбя .

И Петр  огреет  лицемера ,
Оглоблей  огненных  глубин .
И покусает злых  химера ,
Среди  пылающих  рябин .

Ущербные  личинной  миной ,
Величием  грехов  больны .
Обмажет  нерадивых тиной ,
Исчадье  бездны  сатаны .

Река  Смородина  пылает ,
Мост Калинов порочных  ждет  .
Заря  рассветная   залает ,
Когда волчицей ночь пройдет .

Кошмары снятся  безобразным
И  извращенным  словно явь .
Стреляет  крахом  безотказным ,
В таланта  осудивших   навь .

      Искаженный   моветон

От перемены мест нет толку ,
Душа  заблудшего  в  борьбе .
Тамбовскому  тревожно волку
И  в  Липецке  не  по себе .

В Тамбове  метил  окоемы
И  выгрызал  свою  среду .
Внедрял безбожные   приемы ,
Предать  творящего  суду .

Собрание Союза  членов ,
Вдруг  исказило   моветон
И на  холстинах  гобеленов ,
Отрылся  шабаша   притон .

Картины  судеб  изменялись ,
Блуждали  сонмы   егерей ...
Но злыдни  скопом  превращались ,
В  перековерканных  зверей  .

Он  важаком  перебивался ,
Без чести  воина  былой .
Кумиру  злобы  поклонялся
И  закалял  характер  злой .

Повадки зверя  утверждая ,
Личины  походя   менял .
Лукавым  бесам  угождая ,
Творцу  душою   изменял .

От  перемены  сумма  та же ,
Грехов  осталась   у  него :
Дал фору  договорной   лаже ,
С  мурой  беспечности   всего .

Петровский мост их суховея ,
Из  крыльев  перелетных птиц .
Вокруг  печальная   Расея
И  мало озаренных  лиц  .

Играть  нещадно  уповая ,
На  круг  теней  у камелька .
Но  муза  пологи  срывая ,
Превносит звонное  в  века .

На картах Майя козырная ,
В четыре масти  игрокам .
Духовным ликом  неземная ,
Нигде не светит  дуракам  .

          Разъятые

Святого   таинства   причастье ,
Никак   не  красит    бытие .
Судилища   сбылось   несчастье ,
Вновь   предсказание   мое .
Забыли   добрые   поступки ,
Гурьбой   судившие   меня  .
Им  опротивели  уступки
И  свет душевного  огня .
Гордыня  злыдней   обуяла ,
Не  видно  около  ни  зги .
И  Кочукова  дух  разъяла
И   у   Алешина   мозги .
Дорожкина  великой  стала ,
Горгоне   адовой   подстать .
Мещеряков  с  сумой  фискала  ,
Желает  Вальтасаром   стать .
Аршанский  офицер  кагала ,
Мичуринский  масон в кругу  .
Наседкин в тоне  мадригала ,
Луканкиной  несет  пургу .
У  Николаевой  все  проще ,
С  кривой  улыбкой  на  лице .
В  калиновой  узрела  роще ,
Иглу  в  Кощеевом  яйце  .
Астральный  облик  осудивших ,
Страшнее   бесов  во  плоти .
Творцу  шедевров   нагрубивших ,
Прощеньем   судьбы  не  спасти  .
Хоть Кочуков  вовсю хлопочет ,
У храма с кладбищем  вблизи ,
Он в ступе  плевелы толочет ,
С попраньем Библии  в связи  .
Вещает   о   стихах  матерых :
Елены  ,  Саши  ,  Мариам ...
В расправах аморальных скорых ,
Участниц  безобразных  драм .
Адепты   проклятого    рока  ,
Ведут   политику   дельцов .
Черты    тщеславия    порока ,
Вздымают  с  миражом    венцов .

     В Стефаниевском  храме

Кочуков  поменял свои лапти  ,
Надо  в  храме  поставить свечу .
-- По  наезженным  лезвиям   тракта ,
До   Тамбова   в   санях  долечу !  --

Справный  конь  незатейливой  масти ,
Ожидал   у   ворот  на  снегу  .
-- Не  к  добру  Лысогорские    власти  ,
Унижают   меня    на   берегу  --

В  Стефаниевском  храме  Тамбова .
У  иконы   Защитницы   всех  ,
Кочуков   Лысогорского  крова  ,
Помолился  за  всякий  успех  .

За   надел   благодатного   поля  ,
За   здоровье   любимой   семьи .
Что бы  снова  казацкая  доля  ,
Обрела    ожиданья   свои  .

Век  прошел  и  у  края  дороги ,
Где  взорвали  намоленный  храм ,
Правнук  пахаря   без  тревоги ,
Осудил   невиновного   сам .

Где  Спасителя образ нетленный ,
Правнук  пахаря  предал  творца  .
И  признал   лицемер   оглашенный ,
Приговор    палача  подлеца .

Прадед  Бога  молил о подмоге ,
Правнук   бесу   душой   послужил .
И  поступком  поганым   в  итоге ,
Бездне  падших  вовсю  удружил .

Он почетный за книжное дело
И  напевы  у  Лысой Горы .
Но  грехами опутано тело
И в душе клокотанье муры .

         Цветок    идола
               
Мгла  на  Ивана  Купала  ,
Щедро  Сергея  купала .
Светом   Челнавский    цветок
В   чаще   объял   закуток .
Рядом   притихшие   кроны ,
Чуду   вершили   поклоны .
Где    появился    могей ,
Встал  на  колени   Сергей .
Капище   древнего   бога ,
Снова   объяла   тревога .
Зверя    послышался   рык ,
В  круге   цветок  и  мужик .
Лес   у   реки   Челновой ,
Спарился  с  тайной   живой .
Зрящий   полил    молоко ,
Руки   взметнул   высоко
И   Перуну   верхогляду
Высказал  жизни   досаду .
- Женщину   сердцем  люблю ,
Быть  с  ней   навеки   молю !
Нету  ни  денег , ни  дома ,
Есть   только  грусти  истома .
Дай   мне   подобие   злата ,
Есть   рюкзачок   и  лопата --
Там  ,  где    цветок    заалел ,
Зрящий   копал     не   жалел .
Выкопал    грешных     дары ,
Из   сопухи     та - ра - ры .
Стал   он  душой   веселей ,
С  грудой  чеканных   рублей .
Год   пролетел   окаянный ,
Зрящий   курильщик     кальянный .
Дом   у   него  не   пустой ,
Идол   пришел   на    постой .
Только  во  всех   зеркалах ,
Сам  он  и  тени  в  углах .

                ***
Генетика в устах Никитина ,
Культуры  заменяет  код .
Воронского вручила Митина  ,
Денисову  где  переход .

И диктор сразу  окрылился ,
Как  Притамбовья   аспидон .
Дорожкиной  весь  поклонился ,
Знобищевой   вручил  поддон .

-- Осанна ! Валя  и Мария ,
Вы  генераторы   вреда .
Лукавством   полнится  Россия
И  козни  злыдней  навсегда .

Ликуйте   мрети  порожденья ,
Судите   истинных  творцов .
Исчадия   для   вырожденья
И фурии  в  конце концов ! --

-- Равняйтесь смело победители !
И  смирно  в  избранных  строю ! --
Никитин -- Мы  не  небожители ,
Единороссов  мы  в  раю --

И Кочуков расправил крылья ,
Взлетев  над  Лысою  Горой .
-- Ползите  смерды  от бессилья ,
Я  власти   огненный   герой !

Скулите   СПР  шакалы ,
Кусайте   светлого    творца .
Мои    возвышенные    скалы ,
Под  кругом  звездного  венца  .

Я  наблюдаю  падших   долю ,
Интриги   мерзкие   плету .
Поэта   клеветой   неволю ,
Заняв   таланта   высоту .

Я  Кочуков  музейщик  ныне ,
Банкира    охранял   уже .
Бескрылый в  искренних помине ,
Крылатый   в  адском  мираже .

Я Лысогорский  Басаврюк ,
Грехами   многих   искушу .
Клеймо  и  преисподней  крюк ,
Везде  с  наградами ношу --

              ***
Кочуков  меня судил ,
Кат  на месте  храма .
Кутуковой   угодил ,
Хитрой речью  хама .

Волчьим взглядом Кочуков ,
Мил  волчицам  туны .
И  музей его  веков ,
Для  лихих  коммуны .

Лысый   кряж    Басаврюка ,
С  шАбашом   подножным .
Бесам   житница  слегка
И  страстям   безбожным .

Лжет  порочный  негодяй ,
О  любви   и   чести .
Предал  светоча   смердяй ,
Ради  чуждой   мести .

Торт от радости купил
И  с  друзьями  скушал .
Черным  дегтем окропил ,
Где   столпы    порушил .

Чучела музейных дел ,
Из  бумаги  с  клеем .
Басаврюк  творит  удел ,
Где  грехи  с  елеем .

Поседел  бездушный  кат ,
Лепит   крепость    хвата .
Кочуков   всегда  богат ,
Всем   набором   свата .

В  телестудии  понтарь ,
Власть   ему   родная .
С  оппонентами  бунтарь ,
Суть   идей   шальная .

Всех  отпетый  предает ,
Кто  творец  от  Бога .
Злом  невинным   воздает ,
С  судным  днем  итога .

Кутукова  не  хвали ,
С  Кочуковым   платье .
Если   хочешь  раздели ,
С  извергом   проклятье .

                ***
Под  горой  сочинители пели ,
О  своем   упрощая    мотив .
И  анчутки  на Лысой  корпели ,
Сочиняя   грехов  нарратив .

Кочуков  проявляя   активность ,
Лицемерил   нещадно  везде .
И  души  роковая  ликвидность ,
Почернела  к  грядущей  беде .

Пандемия  отринула   песни ,
Под  горой  перестали бренчать .
Кочуков  же  музея  кудесник ,
Посетителей  рвется   встречать .

Вознамерился крепость построить
И  минувшего  скарб   напудить  .
Он  грехи  умудрился  утроить
И  во  храме  творца  осудить .

Наградили   чины  Кочукова ,
За  усердие  в  деле  услуг .
Но  ржавеет  лукавства   подкова
И  в тщеславия  плевелах   плуг .

                ***
Лицемеры Аршанский  безбожник ,
Феб Баранова   фотохудожник ,
Мещеряк  волкодлак   раскоряк ,
Кочуков  заколдованный  хряк .

О  ведунье  несут  ахинею ,
Ищут  мельницу и Дульсинею .
Дон Кихот вновь не  по  зубам ,
Всем  Ильинского  ада  жлобам .

Бесы  тянут квадригу  к  расплате ,
В  преисподней   горячей  палате .
Злыдни  снова  несут   ахинею ,
Ищут  мельницу  и   Дульсинею .

От  грехов   разлетаются  искры ,
До  Рязани , Тамбова  и Истры .
Щеряку   Боратынского  хочется ,
Но  удача  поодаль волочиться .

Предавали , судили  , куражились
И в гремучие  смеси   измазались .
Дон Кихот  Кочуков катала ,
Дульсинеей   Баранова  стала .

Не  Баранова - Гонченко  правая ,
Тамбовчанка  чернявая  бравая .
И с журналом Москва  пробивная ,
От тщеславия  духом   шальная .

Мещеряк  и  Аршанский смотрящие  ,
С  Кочуковым  вовеки  пропащие .
Жаждут  цацки  панов  иллюзорные ,
Ради  знатности  твари  позорные .

Расжигают  лукавого каждого ,
Бесы падшего и вальяжного .
Погуляла  четверка  и  баста ,
Обреченных   нижайшая   каста .