***

Санто.
Рассказ о мировой любви.

Меня зовут Маша, и я хорошенькая. Ма говорит, что я весны кусочек! Дико приятно ощущать себя хорошенькой, даже удивляюсь: неужели я нравлюсь? Ведь тот, кто нравится, вызывает приятные чувства, а за хорошее благодарят. Мне часто улыбаются – как бы говорят "спасибо", и я улыбаюсь, как бы отвечая "пожалуйста".
Однажды в моей жизни случилось важная вещь - я влюбилась. Любовь, как оказалось, очень нервное чувство: в голове война и разруха, а посреди неё – граммофон с заезженной пластинкой.
Я видела такое в военных фильмах: бомбежка - кровати валяются, стены разбиты, а из развалин торчит граммофон, это такая коробка с куском трубы, целиком всю трубу я видела на кладбище, тоже в кино: посреди крестов шагают смурные дядьки, дудят в широченную трубу и печально бьют в большой барабан .
Так вот, любовь – это взрыв и заезженная пластинка, которая крутит одно и то же: «Он меня не любит … а я его люблю, а он не любит, а я люблю…» – и так весь день, а ночью слезы в подушку.
Когда влюбляешься, весь мир видишь, как в подзорную трубу.
Любовь превращает любую мелочь во что-то особенное, все становится каким-то ненормально великим или просто ненормальным: краснеешь, вздрагиваешь, то хохочешь, то рыдаешь.
Короче, сначала все преувеличиваешь, а потом истеришь по этому поводу.
Сколько книжек о любви я прочитала, и все рассказывают о каком-то прекрасном чувстве. А у меня ничего прекрасного, сижу и хлюпаю носом, потому что "я его люблю, а он не любит, а я люблю."
Когда его нет - хочу, чтоб он пришел, а когда приходит - не знаю, что делать.
Мне хочется сказать что-то значительное, потому что я страдаю глубоко и даже трагично, а получается все глупо и даже смешно - когда молчу, то как бы маленькая дура, а стану говорить – большая идиотка.
Меня это просто бесит, а душа разрывается, как немая на пожаре.
Любовь - это цунами. В новостях по зомбоящику сообщили, как одна японка пошла выбрасывать мусор, взялась за дверную ручку, а тут накатила цунами, подхватила ее вместе с дверью и перенесла чуть ли не за сто километров, японка приземлилась без единой царапины, но от шока онемела. "Это просто чудо," - сказала дикторша, а я подумала: какое же это чудо? Такое пережить и никому не рассказать? Это реально  ужас-ужасный!
Может,  любовь и прекрасное чувство, но для меня сплошное мучение и заезженная пластинка: "Я его люблю, а он меня не любит, а я люблю, а он нет…"
Все это я рассказываю Лике, моей старшей подруге, она жутко умная и страшно красивая.
 Лика артистка – играет в настоящем драматическом театре.
Я уже все  спектакли пересмотрела по сто раз всю классику знаю наизусть.
Сейчас Лика сидит в красном платье на синем бархатном диване и курит сигарету. А я намываю люстру,  запрыгиваю на стул, снимаю хрустальные подвески, похожие на соскульки, кладу их в воду с уксусом, а потом натираю до бриллиантового блеска.
Эта квартира Софико матери Санро, она тоже драматическая актриса – я помогаю ей по хозяйству, а Лика
пришла за Бесприданницей, ей зачем-то нужна эта пьеса,
хотя Лика играет Бесприданницу уже второй год,  и каждый ее спектакль я фанатею в театре.
 Все стены в комнате заставлены книгами от полу до потолка, а я все читаю и читаю, уже добралась до второго книжного шкафа, а сегодня Софико поручила мне вымыть люстру, счастье что Лика пришла! С ней  мне ни разу не скучно, потому что она исключение из правил, ведь взрослые большие дураки, они считают, что девочки должны дружить с ровесницами.
Но  ровесники ничего  не могут объяснить, общение с ними только усиливает смуту души.
Я считаю, что девочкам лучше дружить с женщинами, а мальчикам с мужчинами, такая дружба дает настоящую поддержку и успокаивает взрыв мозга. Когда я рассказываю  о своей любви Лике – мне становится легче.


1. Соломон и Суламифь

- Да, - мечтательно вздыхает Лика, - любовь это амок - безумие. Знаешь, Машута, у писателя Александра Куприна есть чудная повесть называется «Суламифь». Это повесть  о большой любви царя Соломона к простой девушке (Соломан легендарный древний царь, имя которого стало синонимом мудрости).
Она взяла с полки сборник Куприна и открыв его
на рассказе Суламифь стала читать вслух:

“Царь Соломон не достиг еще среднего возраста — сорока пяти лет, — а слава о его мудрости и красоте… распространилась далеко за пределами Палестины.”

“Семьсот жен было у царя и триста наложниц, не считая рабынь и танцовщиц….
“Кроме того, любил царь многих дочерей Иудеи и Израиля….”

“Также разделял он ложе с, царицей Савской, превзошедшей всех женщин в мире красотой, мудростью, богатством и разнообразием искусства в страсти…”

“На указательном пальце левой руки носил Соломон гемму из кроваво-красного астерикса, извергавшего из себя шесть лучей жемчужного цвета…

- Не одного слова не поняла, перебиваю я Лику,
натерая хрусталь до блеска, -
что такое гемма из кроваво-красного астерикса?
- Это камень цвета крови в  кольце, которое
носил царь Соломон, -  пояснила Лика -  я уже говорила что она жутко умная :


а на оборотной стороне этого камня была вырезана надпись на языке древнего, исчезнувшего народа:
 «Все проходит»…
Она пробежала глазами несколько строк и прочла дальше:

“И понял царь, что во многой мудрости много печали, и кто умножает познание — умножает скорбь. Узнал он также, что и при смехе иногда болит сердце и концом радости бывает печаль…:
“Но тогда не знал еще царь, что скоро пошлет ему бог такую нежную и пламенную, преданную и прекрасную любовь, которая одна дороже богатства, славы и мудрости, которая дороже самой жизни, потому что даже жизнью она не дорожит и не боится смерти.”

Однажды утром царь Соломан отправился на свои виноградники – Лика многозначительно взглянула на меня, перелистывая страницу и снова уставилась в книгу:

“Девушка в легком голубом платье ходит между рядами лоз…Рыжие волосы ее горят на солнце.”

“Сильный ветер срывается …и треплет на ней легкое платье и вдруг плотно облепляет его вокруг ее тела и между ног. И царь на мгновенье… видит всю ее под одеждой, нагую, высокую и стройную, в сильном расцвете тринадцати лет; видит ее маленькие, круглые, крепкие груди и возвышения сосцов, от которых материя лучами расходится врозь, и круглый, как чаша, девический живот, и глубокую линию, которая разделяет ее ноги снизу доверху и там расходится надвое, к выпуклым бедрам.”

Семь дней прошло с того утра, когда вступила Суламифь в царский дворец. Семь дней она и царь наслаждались любовью и не могли насытиться ею.

“Так посетила царя Соломона — величайшего из царей и мудрейшего из мудрецов — его первая и последняя любовь.

Много веков прошло с той поры. …Любовь же бедной девушки из виноградника и великого царя никогда не пройдет и не забудется, …потому что каждая женщина, которая любит, — царица, потому что любовь прекрасна!”

Уй, удивилась я, о чем мог говорить этот сороколетний мудрец
с 13-летней девочкой она же школьница?!

— А давай поглядим, усмехнулась Лика :
— Скажи мне, мой царь, — спросила однажды Суламифь, — не удивительно ли, что я полюбила тебя так внезапно? Я теперь припоминаю все, и мне кажется, что я стала принадлежать тебе с самого первого мгновения, когда не успела еще увидеть тебя, а только услышала твой голос...

И царь, тихо склоняясь головой к нежным коленям Суламифи, ласково улыбнулся и ответил:

— Тысячи женщин до тебя, о моя прекрасная, задавали своим милым этот вопрос, и сотни веков после тебя они будут спрашивать об этом своих милых. Три вещи есть в мире, непонятные для меня, и четвертую я не постигаю: путь орла в небе, змеи на скале, корабля среди моря и путь мужчины к сердцу женщины. …
 Соломон рассказывал Соломифь о своих приключениях:

“"Всем было известно, (говорил он) что царица Савская никому не показывала своих ног и потому носила длинное, до земли, платье. Даже в часы любовных ласк держала она ноги плотно закрытыми одеждой. Много странных и смешных легенд сложилось по этому поводу.

Одни уверяли, что у царицы козлиные ноги, обросшие шерстью; другие клялись, что у нее вместо ступней перепончатые гусиные лапы. И даже рассказывали о том, что мать царицы однажды, после купанья, села на песок, где только что оставил свое семя некий бог, временно превратившийся в гуся, и что от этой случайности понесла она прекрасную царицу Савскую.

И вот повелел однажды Соломон устроить в одном из своих покоев прозрачный хрустальный пол с пустым пространством под ним, куда налили воды и пустили живых рыб...
И когда все было готово, то пригласил Соломон свою гостью на свидание. Окруженная пышной свитой, она идет по комнатам Ливанского дома и доходит до коварного бассейна. На другом конце его сидит царь, сияющий золотом и драгоценными камнями и приветливым взглядом черных глаз. Дверь отворяется перед царицею, и она делает шаг вперед, но вскрикивает и...

Суламифь смеется радостным детским смехом и хлопает в ладоши.

— Она нагибается и приподымает платье? — спрашивает Суламифь.

— Да, моя возлюбленная, она поступила так, как поступила бы каждая из женщин. Она подняла кверху край своей одежды, и хотя это продолжалось только одно мгновение, но и я, и весь мой двор увидели, что у прекрасной Савской царицы обыкновенные человеческие ноги, но кривые и обросшие густыми волосами.
— На другой же день она собралась в путь, не простилась со мною и уехала с своим великолепным караваном."

Да он коварный сплетник этот царь!  - возмутилась я и даже перестала тереть люстру.
— Нет, покачала головой Лика, он  не хотел обидеть царицу Савскую.
— Послал ей вслед гонца, которому приказал передать пучок редкой горной травы — лучшее средство для уничтожения волос на теле.
— Да он же ее троллит! - я чуть не уронила хрусталину на пол.
 “Жадно внимала ему Суламифь, (продолжала Лика не  обращая внимание на мои реплики) и когда он замолкал, тогда среди тишины ночи смыкались их губы, сплетались руки, прикасались груди. И когда наступало утро, и тело Суламифи казалось пенно-розовым, и любовная усталость окружала голубыми тенями ее прекрасные глаза, она говорила с нежной улыбкою:
— Освежите меня яблоками, подкрепите меня вином, ибо я изнемогаю от любви.”

— И это  тринадцатилетняя? – “подкрепите меня вином!”, возмущаюсь я.

Лика захлопнула книгу и стала рассказывать эту историю своими словами:


Когда он привел Суламифь во дворец, женщина, которая страстно любила Соломона, приказала убить Суламифь, и когда она погибла, знаешь, как царь наказал ту, что любила его?
 
Лика улыбалась, выпуская через уголки губ сизое облачко дыма,

Он сказал убийце только три слова:

— Кто принудил тебя?

И тот ответил:

— Царица Астис...


“И Соломан сказал  Астис – ты никогда больше меня не увидишь!” - а он был величайший мудрец, вздохнула Лика -. Значит это самое страшное для влюблённого!
А ты видишь предмет своей любви каждый день, и даже сейчас наводишь блеск в его доме.  Потерпи, прилетит волшебник в голубом вертолете, и всё будет славно...
Смотрю я на Лику: хорошо ей рассуждать, а сама, небось, побольше моего настрадалась от этого жуткого амока по имени ЛЮБОВЬ.
– Ты будешь смеяться, Ликачка, но похоже, что твой величайший мудрец – круглый дурак!
– Почему это?! - пожимaет она плечами и  стряхивает пепел мимо старинной хрустальной пепельницы, не замечая этого.
– Да потому что он свою любовь не уберег! Это же надо позволить убить Суламифь!
 Не в горах, не в лесах,  не в темном переулке, a прямо в собственном доме! Мать отпустила дочку под защиту царя, а ее зверски убили?!!! Да этот твой Соломон просто лох непуганый!
Представляю… прихожу я к Сандро, и тут меня убивают…

Сандро – так зовут моего любимого, потому что он грузин, а его мать зовут Софико, я уже говорила что она артистка в театре драмы – это Тбилисский театр, хотя все говорят по-русски.
Сама я никакая не грузинка, но в Тифлис (так моя Ма называет Тбилиси) мы переехали из-за того, что Ма влюбилась в грузина.
Моя Ма встретила грузина по имени Ачико и бросила моего Па, у которого даже имени не оказалось, потому что Па бросил нас всех еще раньше - я даже родиться не успела, а он уже бросил.
Потом я родилась, ничего, естественно не понимая, и Ма сказала, что мой отец Борис. А когда Борис нас бросил, я начала рыдать, но Ма сказала, что он не отец и чтобы я не плакала. А потом Борис к нам вернулся, и только я обрадовалась, как мы сами его бросили из-за того, что Ма влюбилась в Ачико.
А потом мы укатили в Тифлис, и тут я влюбилась в Сандро!
Теперь, когда я рассказала всё - всю нашу жизнь - скажу самое главное, а главное - это Сандро.
Он взрослый, умный, и борода у него – как у злого волшебника в сказке про Аладдина – по бокам белая, а в середине черная, но Сандро не злой, если, конечно, его не разозлить, а даже  добрый и умный, про умный я уже говорила, он работает в  главной больнице не простым врачом, а хирургом, чинит детей,  когда у них, что-то сломается  или испортится внутри. Стыдно признаться, но если скрывать, то не стоит начинать, в общем, в 7 классе я проглотила косточку от айвы, она попала куда-то не в то, а в  другое горло (будто у человека два  или три горла), и я попала к Сандро в больницу и сразу влюбилась. Лежу в палате с голубыми стенами, еле дыша, и вдруг заходит он. Присел на край кровати в белой шапочке, точно усатый ангел,  и только взял меня за пульс - все! - сразил наповал, с первого взгляда!  С тех пор страдаю - наверное, я однолюб -  и  говорю Лике ( а Лика ведь играет вместе с Софико в театре, она все знает и даже то, что я помогаю  по хозяйству чтобы видеть Сандро и в театр хожу ради него, хотя мне и самой театр дико нравится, я уже говорила, что пересмотрела все спектакли, a "Бесприданницу" пятнадцать раз – Лика играет зачотно, просто супер, а сейчас она пришла  учить новую роль, но Софико уехала, ее нет дома, вот  мы и балтаем про любовь, пока я мою люстру и мир мне кажется светлым несморя на этот мрак, под названием соломонова любовь .)
Так вот, говою я Лике, канешно, никакой он не мудрец!
- Давай заменим Соломона на Сандро, а Суламифь на меня. Ты только представь, Сандро зовет меня к себе - я прихожу вся такая - дико счастливая, и тут меня шарах по башке  и напрочь убивает какая-то Верка – лошадина!
- (Верка – это как бы соперница моя, она живет тут по соседству на третьем этаже, Верка тоже влюблена в Сандро).
- а он ей за это убийство ( за убийство меня!!)
- больше не разрешает глядеть на себя - какая же это мудрость? Это реальная фигня!
 Если хочешь знать, Ликачка, этот умный царь допустил жуткую тупость да еще и рассудил по-дегенератски! Да!
Она ему себя вверяла… «И смело вам себя вверяю»… Не Татьяна  Онегину себя вверяла, а Суламифь  Соломону доверилась, а он ее не защитил!
Лика смеется и говорит, что моя речь журчит, как серебряный ручеек. Но я в панике и не могу успокоиться. На прошлой неделе я подралась с Веркой:  пусть не приносит сюда и не угощает Сандро своими сациви!
 то же мне шеф-повар!
 но разве Сандро позволил бы ей убить меня? Или мне убить ее? Это же ненормальный абсурд!
А у Соломона его любовница с его девочкой не подралась, как я с Веркой не побила ее какой-то там тряпкой, а
реально у-би-ла наповал!
 Это как понимать? Я звеню хрусталинами и возмущаюсь еще больше! - взрослый бородатый дядька - живет и не знает, что у него в песочнице творится?
- Тогда это не дворец, а полный отстой!
 Даже смешно - великому царю у него же в доме всю жизнь перефакали.
И ты еще восхищаешься: "Ах,  как он мудро наказал виновницу! Запретил ей видеть самого себя".
Умереть - не встать! Да я в культурном шоке от такой «мудрости»!
- Почему ты в шоке? - Лика, наливает в стакан воду и бросает туда кубики льда с лимоном.
- Потому что бывшая наказала царя точно так, как наказал он ее. Можно сказать,  что бывшая запретила ему видеть ту, которую он полюбил!  ( Она ведь ее того,  заказала)-
Но её поступок дурацкий, а поступок Соломона супермудрый, хотя додумались они до одного и того же.
 И вобще: разве такой царь может защитить свой народ, если ему не под силу уберечь даже одну маленькую девочку прямо в собственном доме. Это нормально?!
Лика рассмеялась. Я, наверное, говорю глупости, но про себя думаю:
– Бедная, бедная Суламифь, ты полюбила  такого лоха,
что тебя убили, а он даже не защитил…
Я в панике и кричу на всю комнату:
- Если с  царями ждёт такая судьба - то что ожидает простых девчонок, которым жить с простыми болванами?!!! Даже Веркин муж Колька - шофёр, который возит Софико в театр, - и то лучше царя Соломона, потому что у Верки есть дети, и Верка  хоть и ходит с фонарем под глазом, но вполне себе живая и даже жирная.
 Если б я была Куприным, я бы лучше написала рассказ про Кольку!
Лика аж согнулась от хохота.
- Смейся, смейся, Ликачка, а свой рассказ я бы назвала так:
«Колька лучше Соломона!» Вот!
А ты побольше слушай своего Куприна! Он этими сказками людям уши  в лапшу  заворачивает!
Да любая лучше выбрала  б Кольку чем Соломона, Потому что никто не хочет быть молодой и мертвой.

2. Отелло, Дездемона и "Маскарад".

– Ну, ты даешь, Машико! – ухохатывается Лика. - Сногcшибательно Соломона приложила, прям самородок какой-то! Может, тебе, и вправду написать рассказ, а то жалко, когда такие мысли пропадают!
А к Суламифи можно присоединить еще и "Олесю" Куприна - ее тоже любимый не защитил.
Видать психология читателя устроена так, -
взыхаю я, продолжая натирать люстру,  - что писатель должен  обязательно измучить и убить героиню!
Потому что читателям,  нравится барахтаться в подвалах чужих страстей и вдыхать запах жертвы!
 Чтобы читателю было интересно, женщину обязательно должен замучить зверь по имени
 "тот, которого она любит".
 Например, отравить, как отравил Арбенин  Нину в "Маскараде" Лермонтова, или застрелить, как Ларису в "Бесприданнице".
 Или избить всей толпой, как Олесю Куприна,
или заколоть ножом, как Настасью Филипповну в “Идиоте”,
Достоевского ну... на худой конец любимую можно задушить, как Оттело Дездемону.
Хотя по сюжету "Маскарад" и "Отелло" - одно и то же, говорит Лика.
- Не, не, не, - качаю я головой, как розовый китайский болванчик, что трясётся у Сандро в машине перед лобовым стеклом, - «Маскарад» совсем не то, что "Отелло" - там все другое.
- Что же там другого? – округляет глаза Лика, потягивая через трубочку воду со льдом.
За окном жара, конец августа, скоро бабье лето.
- Не, ну, во-первых,  Дездемона потеряла не браслет, как Нина на маскараде, а платок! -
Вернее, платок был  украден, а браслет был потерян.
Во-вторых, Отелло от ревности колбасит  - он явный психопат, а Арбенина в "Маскараде" во всю плющит - он просто неврастеник, а это уже четыре большие разницы!

Лика хохочет и сует мне в рот трубочку, я втягиваю приятную, кисловатую воду и продолжаю.

- А в-третьих, та, что в Маскараде, отравилась - ей муж яд в мороженное слил: 
- "выпей йаду, зайка и убейся апстену" - будешь знать, как браслеты терять, растяпа!
- И Нына из маскарада  лизнула пломбир и - хлоп - склеила ласты.
- А та, что с Отеллой тусовалась, нарядилась в пеньюар и  плюх в люлю, а тут мавр нарисовался с белками навыкате и гробовым голосом:

- Молилась ли ты на ночь, Дездемона? - а она:
- Спасибо, не надо!
А он её  - хвать за жабры  и давай душить – ужас- ужас!
 Я этого Шекспирa  вообще боюсь - он такой кровожадный, хоть падай "састула поцтол", у него в каждой пьесе пирамида черепов, точно как на одной картине - называется... Апофеоз чего-то там, короче, чего-то очень неприятного.
Вот наш Пушкин - совсем другое дело, одного Ленского убил в "Онегине", и хватит, потому что Пушкин - душка, всю жизнь с няней нянчился и у  Татьяны сплошная няня -  «голубка дряхлая моя» - как ветхая тряпочка на ветру.
А у Бесприданницы нет никакой няни - вот онa и доверилась любимому, и ее убили, как Суламифь.

4. Бесприданница и Онегинская Татьяна.

- Да…(Лика вытянула ноги и зажмурилась от солнечного луча, точно степная львица)… Как объяснял на репетициях наш режиссёр, когда Бесприданница говорит, что она вещь - но дорогая - у неё уже нет души... она ведь хотела получить плату за своё грехопадение! Вступила в игру с миром чистогана и проиграла.
- В спектакле Лика играет  Бесприданницу, а Софико ее мамашу,  но от этих слов я даже подскочила:
- Ничего твой тупой режиссёр не понимает!
- Этот спич Бесприданницы: «Я вещь, вещь, вот слово для меня и найдено!" – она произносит назло себе, от унижения, от обиды, от отчаянья,  чтобы еще больше себя ранить!
- Не, не, не, Машута, ты не понимаешь (теперь и Лика закачала головой, как розовый китайский болванчик, что трясётся в машине у Сандро, перед лобовым стеклом) - в этой пьесе нет ни одного положительного героя, а у Бесприданницы душа искалечена, она никогда не полюбила бы человека небогатого, она не выдержала искушения материальным.
Я  аж психанула от такой адской несправедливости, бросив натирать хрустальные фитюльки:
- А почему это от красивой и умной девушки требуется, чтобы она хотела замуж за какого-то блеклого лоха?
Но, не дожидаясь ответа Лики, меня подхватила цунами эмоций и понесла, как ту японку.
- Кто сказал, что бедный - значит хороший?
 Кто сказал, что это правильный выбор для брака?! И для кого он правильный?  Вот Бесприданница согласилась выйти за бедного Карандышева, и что из этого вышло?
Твой режиссёр обвиняет ее в корысти, а ведь она помолвлена с неказистым парнем, и что?  Это принесло ей счастье?  Если хочешь знать, в самой бедности страшна не  бедность!
- А что же? - насмешливо пожимает плечами Лика.
- Страшно унижение. Допустим, девушки мечтают о богатом муже, что в этом противоестественного?! Ведь совсем не деньги главное, не материальное искушение, как ты говоришь!
- Что тогда главное, а, Машико? - Лика  поддразнивает меня, но я не ведусь.
- Главное то, что тот, кто не беден - сам по себе чего-то стоит! Попробуй разбогатей без мозгов и труда.
 А жить с бедным - это жуткий ужас, но ужас не перед нуждой!
- А в чем же этот ужас? - вскрикивает Лика, уставившись на меня в недоумении, будто я несу полную чушь.
-  Ужас в том, что бедный муж тебя всю жизнь будет чмурить!
- Почему? Зачем?
- Зачем? Чтобы ты лучше его не стала! Бедность – это же беда бедовая. Но не потому беда, что  вместо стиральной машины разбитое корыто, или  нет нового платья - черт с ним, с платьем и корытом!  Беда в том, что бедность - это комплекс неполноценности, часто это зависть и ревность к чужому успеху. Муж, который не сумел стать на ноги и и достойно обеспечить семью  не даст тебе расти развиваться, он будет подавлять,
присекать, и вымещать на тебе свою злость, чтобы ты не блестела.
- Да почему, Машико, ты так думаешь?
- Да потому что бедность мстит за свою тусклость, ведь нищета завистлива и обижена на весь мир!
Когда жених Бесприданницы накрыл поляну, а гости на обеде стали упрашивать ее спеть, как он себя вел?
Я так и вижу эту сцену :
"Лариса Дмитриевна петь не будет! Уж коли я говорю, что не станет, так не станет". «Нет, нет! Я положительно запрещаю!"
его же комплексы грызут, вот он и пыжится! Но она все равно поет -  это протест,  и этот протест доведет ее до поездки с другим на «Ласточке» по Волге.
- Никогда не думала в таком ракурсе, - изумляется Лика, - ты мне просто мозги переворачиваешь.
 Я снова принялась за люстру:
- Любовь - это  яркий восторг, а бедность – это мутная серость! Ты можешь восторгаться серостью?
- Вобще-то не могу!
- Правильно! Потому что серостью, может восторгаться только серость! Вот Бесприданница  красивая, умная - жесть девчонка,   "анивалнуит" -  замуж не берут, что в ней не так?
- Да всё в ней так! - Говорит Лика.
- Вот именно, а женихи "тормозят нипадецки",  и все  потому, что она бес-при-да-нни-ца, а они хотят с бабой еще и бабла прихватить - такие бескорыстные мужчины прям закачаешься!
При этом от девушки  требуют, чтобы она хотела
замуж за лоха с дырявыми карманами!
- Да почему за лоха-то?! Возмущается Лика.
 - Да потому что любить нищеброда - это похвально
мораль такая - живи в нужде припеваючи!
- Но с милым рай в шалаше – Машенька, разве нет?
- Ага, особенно когда появятся дети, которых надо кормить, лечить, учить и еще куча таких же “потребительских” глаголов!
- А в шалаше не шибко разживешься – хотеть бедного жениха это реально извращённая мораль!  Полный отстой и тупик!
Для девушки, мечтать о таком женихе - то же самое, что для юноши хотеть поцеловать старуху Изергиль!
 
- Если девушек учат  выбирать бедных и бездарных мужчин, то пусть сначала мужиков научат выбирать старых и некрасивых женщин!
 Ведь главное душа, или я что-то не догоняю?
Лика перестала смеяться и вдуг стала суперсерьезной:
- Но так нас воспитывали, Машута!
 Бесприданница не знала, что Паратов уже помолвлен "с золотыми приисками", но в момент, когда она рассуждает о том, что она вещь - но дорогая - у нее уже нет души. Только красивое тело, выставленное на торги. Она пошла ва-банк, поехав с Паратовым на "Ласточку", и там на этом пароходе решила купить замужество ценой проведенной с ним ночи - это заведомо аморальный поступок.
- Аморальный?! - завопила я на весь дом, чувствуя, что краснею. Аморально то, что ее обманул подлый хлыщ, что ее купцы в орлянку разыграли, что ее грохнул с бодуна придурок и ничтожный хвастун-жених!
- «Так не доставайся же ты никому!» - БАХ!!!!
- Ее слова - "я вещь" - сказаны  в горячке,  в состоянии аффекта, а  ты выдернула из контекста и  выдаешь за чистую монету!
- Умирая, Бесприданница шептала: "О... какое же благодеяние Вы для меня сделали!"
Сколько боли надо в себе нести, чтобы  за  смерть благодарить?! А она еще и прощает! Берёт на себя чужое преступление:  "Это я сама… сама...…Я вас всех люблю, вы все хорошие люди…"
А это значит… - и вдруг меня впрошибла жуткая мысль … я даже запнулась и спрыгнула со стула.
- Что это значит? - выдохнула Лика, расширив свои огромные синие глаза.
- Значит… что для всех это не убийство, а самоубийство! Понимаешь?
- Нет.
- Это значит, что ее душу в церкви не отпоют, значит, ей грехи не простят, значит, ей вечно гореть в геенне огненной! Она, в Бога веря, на такую жертву пошла!
- Боже мой! - Лика заломила руки, точно как Бесприданница в третьем акте.
Но я уже не могла остановиться, цунами несла меня над горами Тифлиса.
- Да как же ты не видишь?  Нам всем до нее, до ее  великодушие как до неба! Всем-всем! Потому что никто не способен  с пулей в груди сказать: «Вы хорошие люди. Я Вас всех люблю…» Спасибо, что вы меня убили!
Нет Ликочка, я бы так не могла - нет! Я бы сказала этому ее жениху, Карандышеву:
 "тварь ты дрожащая! - и грабли б ему переломала, и пистолет выхватила, чтобы его фаберже отстрелить и все мозги вышибить!
Осуждать Бесприданницу, называть аморальной –  несправедливо и бесчеловечно!
- И все-таки, Машута...
- Не надо! - зашептала я, чувствуя, что сейчас заплачу, - у нее в жизни была всего одна ночь любви, за эту одну единственную ночь ее, обманутую и брошенную, не жалеют, а осуждают. Черствые, тупые те, кто обвиняют не преступника, а жертву и при этом  себя считают порядочными людьми, еще и учат других, как  думать. Да твой режиссер просто тормоз и  у всех кто так думает сломаны понятия добра и зла! 
 Лика раскраснелась -  Послушай!  - Но ведь Пушкинская Татьяна никогда не пошла бы на гулять на "Ласточку"! Это даже представить невозможно!
 Ведь она по настоящему сплошное благородство!
И тут уж, не знаю, что со мной случилось, но я взвилась, как ударенная!
- Татьяна?!!!! Да она только увидела столичного франта,
Который к ним в деревню заезал и с ходу наэсэмэсила ему:
"Я вас люблю, чего же боле". Онегин приехал "подушки поправлять", а Татьяна  уставилась на него, будто в деревню телевизор привезли!
А ведь он ее не звал, не обманывал, как Паратов Бесприданницу!
Вокруг Татьяны все тихо - штиль и полный застой,
"в глуши, в деревне все нам скучно",
 только голубка-няня витает – "божий одуванчег".
Онегин и не думал соблазнять Татьяну, наоборот, он от нее отбивался, еле угомонил:
 "Учитесь властвовать собою".
А Бесприданницу атаковали со всех сторон эти гнусные купчики, этот слюнтяй жених - за ней кобелиный табун гонялся и сверху мамаша зависала!
Татьяна, конечно, скромна, но не велика цаца – сберечь  честь, когда на эту честь никто не посягает.
Зачем Онегину деревенская Таня?!
"Что?! - было для него измлада и труд, и мука, и отрада?"

"Что?! занимало целый день его тоскующую лень?"
- Что? - машинально повторила Лика.
- "Наука страсти нежной" - Онегин был охотником: ему по кайфу сначала загнать, зайца, потом поймать и уж потом зажарить - это  процесс, а тут Таня с ходу сама в руки прыгает - давай уже, "чего же боле"!
 Онегину вовсе не нужен ручной заяц, что он тебе - дед Мазай какой-то?
У Лики тряслись плечи,  отвернувшись к подоконнику, она обрывала сухие листки герани, беззвучно смеясь, а я дышала ей в затылок, размахивая руками:
- Разве можно  сравнивать Татьяну и Бесприданницу?
- Да почему же нельзя, Машико?
- Да потому что Лариса - блеск, талант, пела улётно - до слёз, а Татьяна? Ни  песни, ни танца ни бум-бум - никакого таланта ...
- «Ей рано нравились романы…» - процитировала Лика своим мягким грудным голосом.
- Вот именно! И она зависала у окна, как сонная муха:
" Татьяна, русскою душою,
 сама не зная почему
любила русскую зиму"
 - Ага только завьюжит, Танюша плюх в кроватку с книжечкой – няня, поставь самовар!
Лика не выдержала, прыснув от хохота:
- А ты посмотри, какую благородную отповедь дала Татьяна Онегину:
«Я Вас люблю.... к чему лукавить?»
Она выше лукавства. Ее простота, душевная вдумчивость, искренность, бескорыстие...
- Знаешь что, Ликачка! Ты совсем не аллё в теме! Я из-за тебя сейчас повешусь на дверной ручке!
- Твоя Татьяна послала Онегина через 10 лет, когда уже стала взрослой тёткой , а Бесприданнице было 18-ть! Ты мне сама говорила - возраст многое значит, это же
 … опыт - сын ошибок трудных.
- Да, говорила, но бескорыстие  Татьяны…
- Её бескорыстие проявляется  на словах, а на деле у неё всё пучком! Она отхватила и «успехи в высшем свете, и модный дом, и вечера" -  всё, о чем другие только мечтают! А Бесприданница ничего не получила, кроме пули в грудь, и её при этом  критикуют - расчётливая, алчная…
Лика подошла и погладила меня по волосам, стараясь успокоить.
Но я не могла оставить её в таком тупом заблуждении.
- Твоя скромная Татьяна, как бы нехотя… на балах зажигает, бескорыстная - всему миру пример, да?!
И ее нахваливают только потому, что она говорит:

"Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг… за дикий сад,
За наше бедное жилище…"
 
Рада отдать? Ну так чего ж не отдаешь? Отдавай! Кто мешает?  Детей нет, генерала не любит, что держит? "Когда я бедным помогала или молитвой услаждала тоску волнуемой души".
Так помогай бедным!  Иди в монастырь, услаждай молитвой тоску души, раз уж такая великая любовь - но фигушки!
Из "бедного жилища" Таня меланхолично перекочевала «в модный дом» и тоску усмиряет с комфортом, каждый день в новых платьях, ни дня не работала, в руках тяжелее веера ничего не держала, но она не довольна судьбой, как бы не  ценит, поэтому считается супербескорыстной, а если б сказала: "Эко, ловко я устроилась!" -  сразу же стала бы алчной.
Выходит, слова, важнее действий? Не важно, что я делаю, важно, что я говорю - да? Вернее, говорю,  как школа научила, а думать не надо...
- А ты  вспомни, как все было, Татьяна же объяснила:
- «Меня слезами заклинаний молила мать»…
 - А ты вкатись, о чём её молила мать?!  Чтобы за генерала вышла, хотя без любви жить - капец, какой отстой...
 «Для бедной Тани все были жребии равны»… Чего же тогда  не вышла за бедняка - раз все жребии равны?  Будто кроме богатого генерала нет жребиев на свете!
- И все же, Машико, Татьяна, считается лучшей лирической героиней, она была чиста душой, понимаешь?
- Я не понимаю,  Лика, как у тебя в голове это работает?  Не, ну, конечно, Татьяна переехала в столицу без всякого расчёта, под наркозом  - кто же  спорит? Она была  чисто в коме, когда через выгодный брак вместе с матерью поменяла свою прописку "в глуши, в деревне"  на столицу и высший свет,  поневоле и без задней мысли, хорошо.
 Но реально, чем она пожертвовала ради любви? Может,  жизнью как Бесприданница, моджет под поезд как Каренина?
 Ненене зачем такой напряг?! Татьяна пошла за богатого -  поселилась в столице - для всех это называется тупая меркантильность, а для Татьяны - благородная жертва. Сколько таких девчонок  из провинции  мечтают поселиться на Рублёвке  с генералами и у каждой была какая-нибудь несчастная любовь, непонятно, почему их не считают  романтическими героинями?!
- Они совсем другие, Машико, - смеётся Лика.
- Другие? А кто им в души заглядывал? На них просто каждый вешает свой стериотипный ярлык.
 Ты вспомни пока мать Бесприданницв эта... как её там?
- Харита! - подсказала Лика.
- Точно, Харита, - пока эта Харита впустую суетилась и и клювом щёлкала, Татьяна уже на балу  в малиновом берете уставилась в монокль волооко  на "эту ветошь маскарада"… ах, как ей противна роскошь, скучает по своему бедному жилищу, где шум ветвей над няней.
Бесприданница романсами сияла, а Таня?  "Ничем мы не блестим", а сама  втихаря  так блеснула, что  зашибись!
Онегин увидел - офигел:
- Оёёй, что ж я так лоханулся? - и давай ей эсэмэсы кнопать:

"Нет, поминутно видеть вас, повсюду следовать за вами, улыбку уст, движенье глаз ловить влюбленными глазами"… Или устами, чем-то там он хотел ловить - конечно, его зацепил такой облом - и Онегин дал задний ход, но Татьяна, как щелкунчик, раскусывает все его мансы:
" Зачем у Вас я на приметете?
Не потому ль, что в высшем свете теперь являться я должна?"
- Кому она должна? Бедным не должна, а высшему свету должна, какая жертва, сейчас заплачу!
- А Татьяна продолжает вешать Онегину на уши свою жалобную книгу:
- «Что я богата и знатна - (айяяй),
- что муж в сраженьях изувечен,
- что нас за то ласкает двор…» - очуметь:  двор - это только предварительные ласки, а потом генерал ласкает, прям некуда деваться!
- И тут она  оплеуху Онегину -  бабах по бакенбардам!
 – «Не потому ль, что мой позор теперь бы всеми был замечен и мог бы в обществе принесть вам соблазнительную честь?»
Онегина плющит, как мальчика в сандаликах!
Но ему и пикнуть нечего.
А Татьяна, как прокурор, всё знает, все  сечёт, нагляделась  в высшем свете на Анну Каренину, понимает: Онегин поматросит да бросит, и прощай модный дом  и вечера, здравствуй поезд и рельсы!
- Подожди, - сквозь смех взмолилась Лика, - дай отдышаться!
- Да что тут смешного? А Бесприданница повелась  как девочка с ромашкой, не потому что она по-человечески хуже Татьяны, а потому, что сильно младше, да-да-да,  в ее душе электричество совсем другого напряжения!

5. Карандышев, Паратов и Робинзон.

- Знаешь, Машунь, - Лика прикурила новую сигарету и села поудобней, .- Ведь когда жених Бесприданицы  говорит: «Я смешной человек» - он по-настоящему страдает... и мне его жаль!
-  Да, знаю я наизусть этот посталкогольный монолог ее жениха, -  перебиваю я  Лику- он сам себя так обнимает так жалеет,  мне свое   сочувствие и  втиснуть некуда:

«Да, это смешно… Я смешной человек… Я знаю сам, что я смешной человек. Да разве людей казнят за то, что они смешны? Я смешон — ну, смейся надо мной, смейся в глаза! Приходите ко мне обедать, пейте моё вино и ругайтесь, смейтесь надо мной» -
Ой  не могу Лика, разве ты не видешь какая у него дутая рисовка - тьфу!
- А по-моему, ты слишком сурова, Машута. он, в этот момент искренний - это тебе и я, и любой критик, и наш режиссер скажет.
- А по-моему, и ты, и критик, и режиссер все штампуете одним сургучом и давите танком авторитета!
Согласна - наконец-то ее жених снял маску  и перестал топорщиться, как пенёк на лужайке, но вот это: «Ешьте мою еду, пейте моё вино», - гадость и ложь!
- Да почему - ложь - то?!
- Да потому что его опустили  не за его добродушное гостеприимство, как ему хочется нарисовать, чтобы обострить обиды и подуть на вавы, а за его чванство и заносчивость!
- Ну что ты говоришь, Маш?! Он же последние деньги на обед для гостей потратил, старался!
- Да неужели ты не догоняешь, что он поляну накрыл и всех позвал,  чтобы им нос утереть: нате, выкусите!  А  спать она будет со мной, я - победитель! Вспомни, как он колбасится на этом званном обеде:
- Да, господа, я не только смею, я имею право гордиться и горжусь. Она меня поняла, оценила и предпочла всем!  - то есть  глядите, какой я клёвый.
- Главное достоинство Ларисы Дмитриевны - это ее умение «выбирать людей». Не прельщаясь мишурным блеском, она искала человека достойного!
Ну, да - его, Карандышева! Он даже  перед собой Ваньку валяет, будто его гостеприимством воспользовались, а потом обидели, а на  деле он никого не одарил! -  «моё вино, мою еду» - а сам переклеил дешёвые этикетки на бутылках с бурдой, и вино его не пили, и еду его не ели – всё ушли голодными, насладившись только пением Ларисы.
- И всё же он страдал, Машико!
- Ага, и при этом тянул одеяло на себя по самые уши, старался укусить Паратова,  а тот прикалывался над ним - они бодались, как носороги на брачных болотах, и никто не думал о Ларисе.
- Ну, не скажи, Карандышев и Паратов -  совершенно разные люди,  как небо и земля, - задумчиво возразила Лика.
- Нет! - запротестовала я, - они похожи, как однояйцовые близнецы!
- Да Бог с тобой - чем это они похожи?
- Тем, что оба  хотят выглядеть не такими, какие есть на самом деле.
- А какими? - Лика с удивлением смотрит на меня.
- Такими, какими хотят казаться! Они одинаково пошлые! Потому что пошлость - это фальшь, подделка - это поддельный ум, поддельная значимость.  Карандышев увидел подъезжавшего с цыганами Паратова и говорит:
- Какую пыль в глаза пускает! Оно, конечно, никому вреда нет, пусть тешится; а в сущности-то и гнусно, и глупо.
Они оба пускают пыль и гнусно, и глупо, потому что пошлость - это понты…
 Паратов такой же ущербный, ему надо на ком-то  выместить  зло за свои провалы. Он хочет торжествовать, хочет над людьми возвышаться, для этого и приволок с собой Робинзона, потому что этот актеришка-алкаш за рюмку водки изображает его шута.
- Да, «Короля играет свита»! - торжественно объявила Лика.
- Но истинные короли позволяют своим шутам насмехаться над собой, а Паратов - голый король!  Ему  не подняться до самоиронии.
- Нет, Машико, в отличие от жениха Ларисы, в нем есть брутальный шарм!
- Пипец, как ты ведёшься на фантики! Возмущаюсь я Паратов – дешёвка, такой же позер, как Карандышев! И Робинзон ему нужен, как боксёрская груша, он хочет за счёт унижения другого человека поднять свою самооценку, он говорит Робинзону: «Ну, ступай, черт с тобой!» - и думает, что тот хомячит унижение, как пельмени.
Тут меня точно молотком по коленке шибануло, и я рефлексирую на мысль,  натирая бархаткой хрустальные подвески  до сумасшедшего блеска:
- Паратов хочет всем внушить, что он человек широкий,  щедрый,  весь нараспашку, а сам говорит: «Найду выгоду, так всё продам, что угодно» -  шифруется под барина, а замашки плебейские, потому что  его духовное ДНК совпадает с  алчным купчишкой - в чем-то мелководном они родственные души! А Бесприданница не только сказать, но и подумать такое  неспособна. Какая ж тут игра с миром чистогана? В этом мире и купчику, и барину нужен шут, но не тот, что метет правду в глаза, а такой, чтоб раздувал иллюзию их значимости, твой Паратов понтуется, корчит из себя короля, делает вид,  а по сути он й пошляк!
- Но, Машута,  все-таки Бесриданница его любила.
- Ой, Лика,  если б она лет 10 покрутилась в высшем свете,  как Татьяна, тоже бы расколола его, а так… ей просто выбирать не из кого!
Лика взяла подвеску от люстры и смотрит через нее, цветные лучи разбегаются искрами.

 -  Волшебно, - говорит она задумчиво, - а  Бесприданницу все же зря осуждают,  будто она любовь на деньги променяла, на самом-то деле ты права,  Машико, невинную девушку обманул тертый бабанюх-кобелино,  история стара как мир, при чем тут мир чистогана?!
 Я обнимаю ее  со звонким поцелуем в лоб:
- Ну наконец-то включился мозг!
И мы хохочем, кружась по комнате.
- Но все же согласись, Машико, Паратов -  мужик гламурный,  шикарный просто.
- Тебя это заводит?
- Это многих заводит, а тебя разве нет?
- Меня нет, мне кажется,  гламур -  это представление обывателя о  прекрасном -  то есть пошлость-пошлая.
И твой режиссер, и всякие критики несут такую вывихнутую, такую  надуманную пургу!  Ведь на самом деле трагедия  Бесприданницы не в аморальности ее души, а в том, , что ее не коснулся этот изъян!
Если говорить об алчной душе, то я вижу  совсем другую развязку пьесы, вижу точно через разбитое стекло:
- Да если бы Бесприданница была расчетливой, то не было бы никакой трагедии!
- Как это? – Не поняла Лика.
- А вот так: ну, переспала она, а замуж за него выйти не получилось, так  бывает, но зачем же умирать?
 Ведь  жених сказал: «Я вас прощаю» - он готов проглотить эту пилюлю, он и раньше говорил: " Пусть хоть посторонние-то думают, что вы любите меня, что выбор ваш был свободен." 
А она: «Зачем это?» -  не видит смысла в притворстве!
А он: «Как зачем? Разве вы не допускаете в человеке самолюбия?»
Он  на все готов, лишь бы создать вид, и если у нее души нет, а только красивое тело, как уверяет твой дундук-режиссер - то зачем умирать?! Когда с помощью мамаши  можно все уладить,  для безбедной жизни!
- Как же тут уладишь? - заволновалась Лика.
-  Легко!  После этой несчастной ночи она выходит  за Карандышева, как за ширму - он на это готов!
 Купец Кнуров  становится ее  «папиком»-спонсором - он же этого хотел?
 А Паратов остается  на подхвате - для здорового секса…  И Харита получает свой куш - безбедную старость, так же, как мать Татьяны, а Лариса живет себе,  ни в чем не нуждаясь, и все шито-крыто, все   довольны!
 Вот так поступают аморальные люди! 
А не спасают того, кто принес смерть,  со словами  «это я сама, я вас всех люблю»…
 Лика сняла гитару со стены и запела  романс из спектакля - "Не искушай меня без нужды".

 - Нет, -  подумала я, -  Бесприданница не соблазняет этим романсом, а просит: оставь меня, если не любишь! Но поздно - зверь вышел на охоту.

А Онегинская Татьяна этого и в помине не имела - тлела в деревне, как тусклая лампада, если бы Онегин не беленился вокруг нее, то вообще непонятно, о чем говорить? Сестра дура:
- "как эта глупая луна на этом глупом небосклоне", только няня рядом улюлюкает:
- "Голубчик Ваня моложе был меня мой свет, а было мне 13 лет". Няня с Ваней лихачила уже с 6 класса  и считается святошей, Татьяна завалилась с генералом без любви  - тоже святая! – а Бесприданница пошла во имя любви на смерть, и ее осуждают, - это стопудово нечестно!
Лика хохочет:
- Успокойся, Машико!
Но я не могу утихнуть:
- О кей - пусть "для бедной Тане все были жребии равны» - ей до лампочки, но  меня в вопросе «с кем жить» круто волнует «с кем спать».
- А ты с кем-то уже да? - встрепенулась Лика.
- Ты что, как можно?! Я же Сандро люблю! А он меня нет, а я его да, ведь даже Пушкин сказал:
«Плевать, как куховарит или там... рукоделит - главное любовь, а Пушкин - наше все, он гений, и вот его инструкция к счастью:
«Будь одна из вас ткачиха,
а другая повариха,
 но а третью наконец
поведу я под венец».

И это правильно: - тебе девица нравиться куховарить?  Молодец, иди на кухню!!! Жарь блины.
А ты наткала бы полотна?  - Молодец, на тебе прялку, радуйся!
 А третью - под венец, она хочет родить богатыря, а не стряпать или ковры вязать.
А Татьяна даже никакого богатыря не родила, ходит  белая и пушистая -  прям учебник "какнадажыть".
Онегин весь в белых колготках, на лоб накручен дикий кокон,  фанатеет у ее ног:
  "Я знаю: век уж мой измерен, но чтоб продлилась жизнь моя…
Я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я»….
Но шпор внезапный звон раздался, и муж Татьяны показался.
Ба-бах - генерал завалил, бряцая шпорами, как подкованная лошадь – А Татьяна "сидит неубрана, бледна
- Ну, ты прям наизусть, Машута, шпаришь!
- Так я же реферат писала по Онегину и
Татьяну  люблю  потому что она прообраз Пушкина– это я от обиды за Бесприданницу на нее  наехала.
Как это Татьяна - прототип Пушкина? – изумилась Лика,
Я всегда считала: что Онегин его прототип!
- Не-не-не,  Ликачка, даже не думай Пушкин ни разу не Онегин!
Пушкин поэт, а Онегин:
 не мог он ямба от хорея
как мы не бились отличить.
Он же в поэзе, вообще не рубил.
Да и человек Онегин пустой:
“С ученым видом знатока
 хранил молчанье в важном споре”
 - показушник, а Пушкин  -
глубокая душа, и ямбы от хореев отличал;

 Сандро.

Я продолжаю цеплять подвески на люстру.
Солнечные зайчики запрыгали по стенам, будто солнце, улыбаясь, играет с нами, и тут, обернувшись, я увидела Сандро, он cидел в кресле под абажуром.
Мы не заметили, когда он вошел и сколько тут пробыл.
- За какие грехи судим мировых героев-любовников?! – кашлянув, спросил он.
Я покраснела, онемев, а Лика протяжно вздохнула:
- За то, что они своих девочек не уберегли: ни Офелию, ни Суламифь, ни Ларису-бесприданницу.
И тут я точно с резьбы свинтилась:
– Все сюжеты на одно лицо: писателям интересно мучить своих героинь, особенно по кайфу  убивать, потому что  читателей  это реально вставляет. Ужас я в культурном шоке!.. И мне не хочется стать героиней романа!
Сандро с интересом глядит на меня,  я стою на стуле, Лика подает мне  подвески, и люстра обрастает ими, как свадебный торт кремовыми розами.

Сандро разлил кофе по чашечкам, Лика молча пьет  и чувствуется, что ее интересует, что-то совсем другое, наконец она спрашивает,  уставившись на него:
- А почему мужчины любят глазами, а мы ушами?

 Сандро взглянул на нее так, что у меня от ревности закружилась голова и  люстра поплыла, как хрустальный пароход.
- Ну, все же вы тратите немало усилий, чтобы привлечь внимание, - рассмотрев ее, заключил он,  - вы краситесь, сидите на диетах, ходите на каблуках...
И хотя плоть временна, а душа вечна, тем не менее, на обслуживание этой "временной плоти" уходит вся наша жизнь!
- Неужели? - удивилась я
- Конечно! И  жизнь, и все отпущенное на нее время до последнего вздоха, ибо плоть надо мыть, наряжать, выгуливать, причесывать, стричь, лечить - на это каждый работает не покладая рук! А  красота -  особый труд, требующий еще больших усилий, и поскольку любой труд ожидает поощрения и благодарности, ваши уши желают слышать: «Спасибо, ты чудесна!» -  таким образом мужчина,  оценивая красоту,  любит глазами, а комплименты - это по сути благодарность
- А почему для женщин любовь  значит больше, чем для мужчин, и  мы переживаем  дольше...
Сандро посмотрел в окно,  задумавшись о чем-то своем, но Лика тоже с любопытством ждала ответа.
-  Любовь приводит не только к счастью но и к страданиям, - наконец сказал он, -  чтобы  избавиться от переживаний, мужчине в среднем нужно три месяца,  а женщине, для обретения равновесие - полтора года, такова гормональная зависимость. Но ханжеское общество отрицает в женщине природу рационального.
Я округлила глаза, и он, заметив это,  терпеливо объяснил:
 - Общественная мораль  поощряет мужчину на пути удовлетворения желаний, а от женщины  требует подавления чувств. Ведь Татьяна, о которой вы так горячо спорили, глубоко несчастна, но это никого не волнует, потому что коллективное бессознательное навязывает женщине различные формы притеснений.
-  Разве это справедливо? - осторожно удивилась я, -  значит,  мужчины стараются получать то, что им хочется, а женщины должны терпеть?
- Но ведь это  дискриминация! .
- Конечно, - не стал возражать Сандро, -  женщина должна либо бросить вызов обществу, идя навстречу своей любви, как Бесприданница, либо, потакая предрассудкам, отказаться от счастья, вступив в конфликт с собой, как Татьяна.
  Но ведь не случайно Пушкин  не дал ей детей, этим он подчеркнул, насколько она несчастна, как бессмысленна ее жизнь. Если б у Татьяны были дети - появился бы смысл, то,  ради чего жить, а так во имя чего ее судьба принесена в жертву?
Мы с Ликой погрустнели:
 - Неужели женщины и мужчины такие разные, что мы никогда так и не сможем до конца понять друг друга? - с какой-то безнадежностью в голосе спросила она.
- Разные? - переспросил Сандро
И тут же весело добавил:

 - Ну да разные, женщины лучше воспринимают сладкое, а мужчины соленое и горькое.
- А почему?

 Мы обе, будучи страшными сладкоежками, переглянувшись.
- Возможно, потому, - улыбнулся Сандро, - что мужской неандерталец был занят поиском пищи, а его дикая дама – сбором ягод. Отсюда его чувствительность к горькому (он отличал: съедобное это или нет),  а у нее к сладкому (она определяла – спелый плод или зеленый).
- Вот! - обрадовалась я, хлопнув себя по коленкам. -  Вот почему на дне рождении Верки меня так доканывали Колькины рыжие  усы в торте!
Видать, уже там, в «среде динозавров»,  вместо охоты на мамонта он сачковал, объедая ягодки! Колька хомячит торт, а я чувствую - ну, гад от первого колена!

Сандро смеется - какое счастье, что мне удалось поднять ему настроение!  Раньше он видел меня вечно рыдающей - то ногу вывихну, то руку, что я только не делала, чтобы оказаться у него в больнице, он даже не представляет! Но сейчас мне повезло рассмешить его.
- Большинство мнений, - разминая сигарету, сказал он,  - обходят очевидность того факта, что в каждом любовном альянсе заняты двое, но нравственное усилие требуется в основном от одного, в этом и заключается  дискриминация, - мужчина  активно ищет пути  сексуального удовлетворения, но от женщины требует осуществления цензуры желаний.
- А почему?! - меня аж захлестнула такая несправедливость.
- Ну, вероятно, - пожал плечами Сандро, - мужчина считает развратом тот интим, в котором сам не принимает участия,  и  потому реализация  женских желаний  становится источником конфликта.
- Ничего себе формулировочка! - не удержалась я, - а он продолжил:
- Литература  формирует принципы, которые стандартизируют эту модель поведения.
-Ведь именно читатели толкают автора на создание образа героини-жертвы, которую необходимо бичевать, чтобы получить  удовлетворение от романа, ибо спрос диктует потребитель, будь то литература, кинематограф или колбаса.
- Да!- совсем потеряв голову, перебила я, - читателям интересно:  как Катерина в грозу бросается с обрыва, как Анна кидается под поезд, как Бесприданнице  пускают пулю в сердце, как  Грушенька идет на каторгу, а Соню Мармеладову  швыряют на панель...
Сандро  остановил меня  жестом:
- Героиня априори не может быть счастливой - таково требование общих вкусов, отражающих групповой читательский портрет, интересы которого обслуживает писатель.
- И при этом сами читатели считают себя порядочными людьми, если им сказать,  -  я умоляюще заломила руки, как раба любви в старом кино: "Господа, вы  же звери! Вы  звери, господа!" – они  оскорбятся!
 Сандро выпустил дым, он сизым дракончиком воспарил к люстре, скрываясь в сумерках ее блестящих подвесков:

 - Судя по мировой драматургии, читателей щекочет то низменное, что  осуждает каждый, естественно, исключая из зоны критики самого себя как главного потребителя продукта чужих страданий, унижений и пороков.
- Значит, - воскликнула  Лика, - я права! Им нравится смотреть, как  женщину мучает зверь по имени «тот, кого она любит»?
- Видимо да, и Лев Николаевич, убив Анну Каренину, по-своему удовлетворился,  ибо я не заметил с его стороны осуждения в Каренине таких качеств,  как мстительность, собственничество и тиранство.
 Сандро щелкнул выключателем, комната залилась теплым светом.
- Не понимаю, - заволновалась Лика, - ты считаешь допустимой измену мужу?
- Видишь ли, -  он поморщился как от боли, - у каждого человека свои представления о морали…
 Сандро взглянул на закат:  красное солнце повисло высоко в скалах над крепостью Нарикала, задевая лучами макушки гор и  волны Куры.
Крепостные стены виднелись  с улицы Пушкина из  окна дома  со светящейся блестящей  люстрой
- К сожалению, основы счастья, благородства и порядочности, - задумался Сандро, - не питают воображение читателей,  поэтому писатель не может совершить перелом в  литературе в сторону света, это никому не интересно,  удел автора -  взбалтывать осадки человеческих душ.
Лика подбежала и обняла меня за плечи:

- Машико, напиши рассказ! Пусть восторжествуют основы счастья и благородства! Стань этим единственным автором, который разубедит Сандро.

10. Рассказ про мировую любовь.


Часть 1.

И в эту минуту я почувствовала легкий щелчок счастья - бумс, будто внутри  у меня загорелась электрическая лампочка.  Стать кем-то единственным для него,  гореть для него, быть его светом - это мечта.
– Лика, ты шутишь?  «Напиши рассказ» - надо мной же все "апсмиюцца"!
– Почему  не написать?  Мысль яркая, - поддержал  Сандро, и  мое сердце подпрыгнуло к горлу, я вижу, как в кино: вот он берет ручку,  открывает серый кожаный блокнот и, улыбнувшись, спрашивает:
 - Про что сочиним  счастливую историю?
- Про мировую любовь!!! - радуюсь я. - Но в книжках описывается природа, погода, портреты людей. С чего начать? Может быть, так:  мы живет в красивом городе...
- Не, не, не, - возражает Сандро в моем стиле, - «красивый город» звучит обезличенно, добавим конкретику: в городе, где симбиоз гор, рек и архитектуры.
– О, симбиоз!!! Я даже не знаю такого слова.
– Теперь давай, Машико, про природу! - подсказывает Лика.
Я смотрю в окно и торжественно объявляю:
- Над Тифлисом красное солнце, плывут синие облака, летят белые птицы, что еще?
– Хватит, все ясно – кругом красота! - одобряет Сандро.
- А портреты? - спрашиваю я.
– Да, портреты, - он кивает на Лику, - опиши свою подругу!
– Лика - красотка, - старательно начинаю я, - у нее светлые волосы, челка, милый овал лица и умные глаза. Она фигуристая. Встань, я посмотрю на твою задницу!
– Зачем?! - протестует Лика.
- А что мне – вслепую писать портрет?
- Поднимись, Лика! Художник ждет, - поддерживает меня Сандро.
Лика вскакивает и поворачивается спиной:
– Так и запишем, - многозначительно покашливаю я, - задница выпуклая! И я пишу прямо на газете.
– Не пиши «выпуклая»! - протестует Лика.
- А что же писать?
– Пиши: «Знат-на-я», - подсказывает Сандро.
– Ладно: задница у Лики очень знатная, можно сказать, важная! Покажи ноги!
– Ты что, моих ног не видела?
– Показывай, я же с натуры пишу, а не по памяти!

Лика приподнимает платье.
– Так, ноги стройные…
– А грудь показывать не буду, ты же не Соломон!
– И так видно: грудь пышная.
– Добавь еще, Машико, губы чувственные, - Лика сложила губы трубочкой, как для поцелуя.
– А ты любишь целоваться?
– Не твое дело, просто пиши – губы чувственные, ты же пишешь с натуры.
– Ну, вот вроде и природа есть, и облака, и пернатые, и портрет, - отмечает Сандро. - Теперь сочиним синопсис нашего счастливого кино. Я, не зная, что такое синопсис,  послушно тараторю:
–  Ну, если про мировую любовь, тогда Ромео и Джульетта проснулись в гробу, все отлично: светит солнце, цветут ромашки, щебечут соловьи...
– А что потом? - интересуется Лика.
- Потом еще лучше! Соломон не потерял Суламифь, Отелло не задушил Дездемону, она помолилась и платок нашелся, живут-поживают.
– А Гамлет? - уточняет Лика.
– Гамлет тоже никого не убил. Призрак свалился со стены, Гамлет ничего не узнал, Офелия купается в пруду,  лилии собирает для Миледи. Атос разглядывает клеймо: «Ничего себе печатка! Ну ладно, иди кушать и учить уроки!»
Гертруда спит с королем и вечерами качает внуков-близнецов Лаэрта Гамлетовича и Гертруду Гамлетовну, все живы, все хорошо:
Настатья Филлиповна вышла замуж за князя Мышкина, Татьяна за Онегина, Лариса за Паратова, поезд опоздал, Анна не умерла, трамвай не пришел.
 Аннушка не разлила масло, голова Берлиоза не покатилась по рельсам, Катерина гуляет вдоль обрыва - грозы нет, она собрала одуванчики, сплела венок…
– Лихо, -  усмехается Сандро, - но конец какой-то неэффектный. Какой месседж?
- То есть? - я снова краснею и туплю, испугавшись своей смелости.
- Месседж, т.е. какую информацию автор оставляет читателю на автоответчике  своего произведения? Какая ключевая мысль? - то, ради чего сделан звонок в душу читателю, - объясняет он.
 - Ключевая мысль в том, -  холодея от ужаса,  выдохнула я,  - что одна девочка любит злого волшебника из сказки про Аладдина, а он ее не любит, хотя она хорошенькая, весны кусочек.
И тут нависла неловкая пауза.
Сандро поднял, лежавшую возле дивана шляпу и спокойно сказал, повесив ее на вешалку:

 - Наверное, этот злой волшебник считает чем-то глубоко непорядочным охотиться за Лолитами.
 - Лика рассмеялась, - а что такого в Лолите?  Это черным  по белому роман о любви!
  - Это роман не о любви, -  Сандро налил вторую чашку кофе, -  и не имеет к любви никакого отношения.
- Вот это да! - изумилась Лика.
- А о чем? О чем этот роман?! -  воскликнула я,  дрожа,  как в лихорадке.
- Роман о том, - сделав глоток, сказал Сандро, - как  больной маниакальным синдромом человек похитил  беззащитную девочку, круглую сироту, обворовал и развратил ее. Ведь он фактически убил ее мать, на которой женился ради того
чтобы достать ее дочь, продал дом Лолиты и на эти деньги жил.
 В течение года Набоков таскает своих героев  по Америке, показывая  разные красоты на фоне их отношений, она просит денег за удовлетворение его секс-требований, мечтая накопить и удрать. Но  у нее нет ни дома, ни семьи,  ни  денег,  ни друзей, ее  даже никто не ищет, она оказалась полностью в его власти.  Он не пускает ее в школу, она нигде не учится, ни с кем не знакома, бежать  некуда, потому что он петляет по стране, прячется, заметая следы:   меняются города, мелькают гостиничные номера,  он не может оставаться на  месте, где-то осесть, понимает, что его  поймают и посадят в тюрьму.

- Да  разве она невинная жертва, а не циничная недоросль, которая, если бы не с этим, то с каким-нибудь ровесником – уж наверняка замутила бы то же самое? - вспыхнула я, чувствуя, что Лолита забирает у меня последнюю надежду на любовь Сандро.
- Эта мысль рассчитана на один ход, если сравнивать с шахматами,  и на первый взгляд кажется правдивой, но не идет дальше одного хода – а жизнь идет.
Он повсюду разыскивал Лолиту, и через пару лет  получил письмо - она замужем, ждет ребенка, бедствует.
 По штемпелю на конверте он разыскал ее, раскаялся, отдал то, что украл, те деньги, что остались от продажи дома.
Лолита  родила мертвого ребенка и умерла в 16 лет. Он попал в сумасшедший дом и застрелился.  Набоков показал, что у такого рода отношений нет жизни! Он не оставил ни тени надежды, убил всех: Лолиту - как настоящее,  ее мать - как прошлое, ее ребенка - как будущее - девочка родилась мертвой, а того, который, так сказать, любил, он отправил в сумасшедший дом и застрелил.
Каждый весомый персонаж в этом романе принял смерть от руки автора, таким образом Набоков  выразил свое отношение к подобным чувствам, зачеркнув их право на жизнь.
 Он  не о любви рассказал, а о том, что  у такой патологической страсти  нет права на существование, но есть факт самого явления, о котором не должно умалчивать. Поэтому роман не о любви,  между извращением, насилием и  любовью существенная разница, смешивать эти понятия, называть похищение и растление школьницы любовью - это, как говорит Машико, тупость, которая  взрывает мозг.
 одержимость не есть любовь.
Любой родитель, имея 12-летнюю дочь, это  понимает, а критики не понимают, как умственные евнухи!
Я впала в  расстройство от его слов:
- Секс с нимфеткой и гора трупов - это какая-то "шекспировщина"!
Значит "Лолита",подумала я вслух  - эта Конъюнктурная классика, то  что надо  любителям "клубнички", чтобы смаковать!
Сандро внимательно взглянул на меня:

- Именно это они и смакуют. Тем более что первая публикация романа вышла в порно-издательстве, а обвинение Набокова в плагиате, подогрело скандальность и увеличило пиар.
- В каком плагиате?! - изумилась Лика.
- Ты не знала? - взглянул на нее Сандро, -  роман с таким же сюжетом и именем главной героини  Лолита вышел до набоковского детища в Германии, где он жил лет 15.
Но я не стала  слушать его.

 - А если ей хотелось этой любви?!  Хотелось, если она сама…
Сандро довольно жестко прервал:

- Как бы ни вела себя девочка и чего бы ей ни хотелось, мужчина не должен этого принять - с его стороны  это подлость!
Слезы душили меня, стоя спиной ко всем, я крикнула, поправляя ряды книг, плотно заполнявшие стеллажи:

- Да почему не должен, почему?! В чем тут подлость?
- Подлость в том, - тихо ответил он, - что зрелый человек срывает недозревший плод, надкусывает его, и никто уже  не узнает, каким бы этот плод вызрел, потому что он останется подгнивкой.
- Значит, все дело в возрасте?!
- И в этом тоже. Поцеловаться в юности с мальчиком или с мужчиной –  разные вещи, определяющие ход дальнейшей судьбы и понятий об этих вещах.
- Да  в чем разница?
- Хотя это кажется невероятным, но разница в том, что разрыв в возрасте от 18 до 40 гораздо больший, чем от 40 до 80.
По моим щекам катились слезы,  я не хотела, чтобы он их видел:
- А если это любовь? Ведь любовь все искупает, все прощает!
- Знаешь, что самое страшное из того, что он  сделал с Лолитой?
- Да что такого он  с ней сделал?  Он просто любил ее и многое ей дал!
–  Не дал, а забрал, он украл у нее то, кем она могла стать. Он украл у нее ее саму – будущую женщину, разрушил ее. После него ей уже не сформироваться в то, во что  должна была вызреть.
- Но почему, почему нет?!
- Потому что  тот, кто стоит в начале развития и тот, кто имеет жизненный стаж,  идут разными путями. Ребенок сначала по капле пьет молоко, а не хлещет  коньяк!
 В первом классе мы пишем корявые палочки, а в десятом строчим конспекты, не замечая этого. В юности мечтают о поцелуях, испытывают волнение от прикосновений, а через 20 лет нужна другая степень удовлетворения.
Есть вещи, которые человек должен открыть для себя  постепенно в процессе жизнедеятельности.
Поэтому Лолита – жертва, а не циничная, наделенная подростковой жестокостью недоросль, она насилованный подросток – он забрал у нее возможность созревания в человека, которым она была задумана. И страшен не только факт физического воздействия.  Люди переносят переломы, со временем забывая о них, но переломы психики чинятся годами и не забываются.
- Господи, да сколько угодно подростков занимаются этим между собой и ничего!
- То, что проделывают сверстники - это путь познания для обоих, - сказал Сандро, -  для  юной чувственности Лолиты ей с головой хватило бы впечатлений от ровесника.
- Да в чем разница,  мужчина или мальчик?  Все равно  спят вместе!
- На мальчика она может влиять так же,  как он на нее, а мужчиной она раздавлена, на нее  обрушивается весь спектр взрослого сексуального опыта и   подавляет.  Девочкам, и вообще детям, свойственно влюбляться и желать, но это не означает, что мужчина может  воспользоваться этим, он должен опекать ребенка, а не развлекаться им, потому что для детской психики  взрослый человек – авторитет.
 Ребенок совершает проступок и смотрит на старшего, что тот скажет. Ему говорят: это плохо, -  а если говорят:  это хорошо, делай так  еще и еще! - ребенок разгорается. Нельзя торопить события и немедленно испробовать в жизни всё. Это отнимает детство, лишает тысячи милых и нежных мгновений.
- Ну и что?  Если б не он схватил Лолиту, то другой все равно...
- Сексуальное начало, - перебил Сандро, - присутствует в каждом человеке, есть и сексуально активные дети - так что?  Всех их тащить в постель?  Особенно руководствуясь таким аргументом, как: « они все равно между собой…» Значит,  можно воровать их души, развращать, все равно ведь кому-то достанутся?
И все воры, полагая себя порядочными людьми, думают так же: не я украду, так другой, уж лучше урву себе, да?
Он помолчал,  устало вздохнув:

- Всему свой час. И то, что преждевременно, так же разочаровывает нас, как и то, что слишком поздно. А мысль: если не я, то все равно кто-то…  порочна - эта мысль пытается оправдать низость.
Любого циничного подростка и всякую развратную недоросль надо стараться улучшить, а не усугубить...
- Милый Сандро, -  Лика  преподнесла ему оторванную веточку герани, -  заветный  наставник и душеприказчик, каким волшебным умением ты переворачиваешь душу, всколыхнув,  застоявшиеся воды утлого  сознания; ответь, кто после этого на твоем фоне Макаренко?
- Шкидо-пигмей с чахлыми ивовыми прутиками! - шмыгнув носом, воскликнула я и, вскочив на стул, хотя все подвески  давно висели на люстре, выдала экспромт, который сложился в моей голове, пока он говорил.  Не желая слушать про недозрелый плод, я мысленно сочиняла свое:

Ночь ворожила желтооково.
Завёлся ветер и опал.
А Сандро выкопал Набокова.
Избил. И снова закопал.

Луна направилась к зениту.
Надгробный рушился гранит:
«За кражу детства, за Лолиту,
за сотни, тысячи Лолит!»

И разухарясь, пущей силой
Пылая средь холодных плит,
Он снова занялся могилой,
Дабы развратник был добит!

 - Ха-ха-ха,  браво! - захлопала Лика, - браво, браво, браво - бравО! Машута, ты скромный гений, не знающий себе цену!
Но Сандро не смеялся, казалось, он не слушал, думая о своем:
-  Существует философски-мистическая версия, - серьезно  сказал он, -  о  параллельных мирах,  по которой царство теней присутствует рядом с нами. Но мы наблюдаем жизнь  по эту сторону, видим и детей-оборвышей, и  больных, обобранных  стариков, и никто из нас не Орфей, чтобы вывести  на  свет хоть одну заблудшую душу, но все же не толкать беззащитные души в темную пропасть страданий в наших силах, поэтому злой волшебник из сказки про Аладдина не  смеет  ответить на чувство влюбленной девочки, ибо она ему годится в дочери, хотя  и  безмерно нравится.


Часть 2.

Старик, старуха и золотой кашалот.

Лика выглянула в окно.  Стемнело, старый Тифлис переливался многоцветными огнями, как драгоценная шкатулка.
- А пусть наш рассказ про Мировую любовь закончится так:  все живы, здоровы, и все хорошо! -  заключила она.
 - А где же голубые глаза огородов?! - насмешливо спросил  Сандро.
- Какие глаза огородов? - удивляюсь я сквозь слезы.
- Так учат молодых писателей,-  улыбнулся он, - какую бы чушь ты  ни написал, главное - красиво закрутить финал, что-то типа «он шел, а вслед ему глядели голубые глаза огородов»...

Пусть рассказ о мировой любви будет такой. Юная дева, - Сандро начал  быстро писать, переворачивая страницы своего блокнота, -  полная грез, мечтает выйти замуж.
- А какие у нее грезы? - уточняю я, повернувшись к нему.
- Грезы самые банальные - в мечтах лежит на полочках джентльменский набор девичьих упований. Она с супругом на диване в терракотовой гостиной…
- И в руке у нее пульт от плазменного зомбоящика! - молниеносно вставляю я.
- Хорошо, - одобряет Сандро, - на лужайке резвятся их чада….
- У дома серебрится шестисотый Мерседес! - это опять я про Мерседес.
Он кивает:

 - Но это всего лишь мечты. А в реалити шоу вместо олигарха дева получает в мужья  дурачину и простофилю!
 В итоге безрадостный быт,   из недвижимости в наличии ветхая землянка, а из инвентаря...
- Разбитое корыто! - выпаливаю я, изображая корыто.
- Но поскольку у нас жанр - фэнтази, - продолжает Сандро, - то в суровые будни врывается чудо!
- Да! - не могу удержаться я. - Чудо не должно заставлять себя ждать!
Он  кивает:
- И непутевому мужу выпадает шанс поймать золотую рыбину!
- Камбалу! - предлагаю я, - а если из золота, то лучше - рыбу-кит!
- 96 пробы, - уточняет Лика. - Запиши: удача улыбнулась им! Это приятно.
- Хо-ро-шо, так и запишем: поймал на удочку золотого кашалота, но поскольку муж  олух и не способен ухватить фортуну за чуб, то жена берет бразды судьбы в свои мозолистые руки.
 - Но ее алчность сильнее разума! - подсказывает Лика, -  и  в итоге оба остаются у этого самого корыта.
- Разбитого, - уточняю я.
 - Сидят они на берегу моря, обнявшись, и проливают солидарные слезы, -  Сандро смотрит в окно своими виноградно-зелеными глазами, будто на самом деле видит в звездном небе уплывающего золотого кашалота.
 - ...А Белые волны Черного моря, похожие на ионический ордер греческих колонн, - продолжает он, -  разбиваются об их прохудившиеся башмаки.  Фатально обреченные друг на друга, глядят они, в зыбкую даль...  Им невдомек, кто Он, тот Непознанный и Непостижимый, кто зарядил их несовместимость неодолимым притяжением разноименных зарядов.  Ибо ее жадность и его  нерадивость стоят друг друга, поскольку не бывает один абсолютно белый и пушистый, а другой - совсем черный и щетинистый.
По существу, в семейную жизнь включены  оба, и вместе составляют единое целое общей судьбы.
- Он хороший, - перебивает Лика. - Ему просто немного надо, он мог бы жить и в бочке, как Диоген!
- Но при этом с философией и без бабы!  -   мгновенно вношу я свои уточнения.
- Да, - соглашается Сандро, - потому что  любая, живя с бедным мужем,  неизбежно придет с испорченным характером к разбитому корыту…
-  Вот именно! - соглашаюсь я. - Кто же,  проведя тридцать лет и три года в таком дискомфорте,  не сделается  смурным?!
- Общий план – море, -  пишет Сандро.  - Средний план – перевернутое, как гроб, корыто. У изголовья православный крест. Крупный план - одинокий старик прибивает к могиле эпитафию (наезд камеры):
 «Здесь покоится старуха, которая никогда не была счастлива в браке» - это я про старуху.
Последний штрих: золотой кашалот, вынырнув из волны, видит над могильным корытом сутулую спину старика с цветастой заплатой…
- Последняя забота несчастной жены об этом бездаре! - снова встреваю я.
- Золотая Рыба-кит, - продолжает Сандро, -  превращается в игральную карту, и Пиковая дама,  зловеще хохотнув,  обнажает в кровавом оскале алой помады острые зубы пираньи. Волна, закрутившись рулеткой, увлекает ее в свою бурлящую воронку, и высокая луна, похожая на медный игральный шарик, закатывается в алмазную семерку небесного ковша Большой Медведицы.
Я с восторгом смотрю на Сандро.
- А месседж?! Какой месседж мы оставляем читателю на автоответчике нашего произведения?
 То ради чего мы своим рассказом позвонили в  его читательскую душу?
- Молодец, Машико! - Сандро улыбается, и в животе у меня становится тепло.  - Запишем:
- А месседж  такой...

Но я не удерживаюсь и  перебиваю, восклицая без всякого придыхания:
- Никого нельзя презирать!  Всякая живая душа  обиду чувствует...
- Последний кадр, - пишет Сандро, одобрительно взглянув на меня.
- Старик снимает обручальное кольцо… и  смахивая слезу! – кричу я.
Сандро кивает: – читает - надпись внутри кольца…
- «Все проходит, Соломоша, не бери в голову!
- Твоя старушка Суламифь.
(это Лика выкрыкнула про Соломошу) .
- Старик в расстройстве бросает кольцо, - пишет Сандро, - оно разбивается …
- Крупный план, - подсказываю я, дрожа от восторга:
на ободке разбитого кольца - надпись: «И это пройдет!»
--  кивает Сандро.
- Занавес закрывается, завершает наш сценарий Лика.

Все очень очень хо-ро-шо!
- Урраа! - мы,  прыснули от хохота, а я подумала:
- Ведь, вправду все  хорошо, когда все любят друг друга
то получается настоящий рассказ о мировой любви!