Втиснет тортик во время намёком

Бестолковость движения к успеху –
ухмыляется он из-под шляпы,
для него все потуги потеха,
комедийные роли и ляпы.
Втиснет тортик во время намёком –
приближаешься мол к своей цели,
сладость лести не сдобрит упрёком,
план предложит как будто бы ценный.
И нашёптывать будет что зависть
горечь мне преподносит оценок,
обгоню скоро множество равных,
и признают творений бесценность.
– Только двигайся, действуй, трудись,
даже если шквал критики громом
вдруг озвучит нелёгкую жизнь,
и запустят катки ярых троллей.
Пусть отправят армаду из стрел –
отрази их щитом возмущения,
и используй умело задел
укреплённого смелостью мнения.

Одурачен успеха речами,
расползался расслабленным тестом,
словно всюду мелькала реклама
о моём выдающемся месте.
И я видел себя на Парнасе
в драгоценной короне Поэта,
на коне вороном, не Савраске,
выдающим творения дуплетом.
Выстрел – даже не в яблочко, в сердце
попадал я читателю метко,
жёг стихами его словно перцем –
моё имя он брал на заметку.
Разбухала стремительно слава,
к небесам поднимала меня,
а вдогонку гремело лишь: «Браво,
ты небесного жарче огня!
Мы забыть тебя точно не сможем,
изменить смог ты нас изнутри,
мы тропу и к могиле проложим
от большой по шедеврам нужды.
Ты явился так вовремя, гений,
влил в нас новые силы и веру,
не сломался под тяжестью терний,
не щадил ради творчества нервы.
Потому ударяют как током
твои строки с бессмертия ликом,
их читают и люди, и боги –
превращают в день ночь света блики!»

Ох, как больно, упал я с коня –
возмутился моим он зазнайством,
примерещилась вдруг полынья,
пёс бездомный так злобно залаял.
Но недолгой была пелена,
обнаружил себя в грязной луже,
и словами меня поливал
модный критик, что может быть хуже.
– Ты бездарен, – швырял он слова,
и подняться они мне мешали, –
для поэта важна голова,
а твою назовёшь так едва ли.
То ль капустный кочан, то ль арбуз,
возникают такие сравнения,
может славный ты был карапуз,
а теперь от тебя несварение.
И заткнул я дрожавшие уши,
защищаясь от гневных нападок,
и пополз ко спасительной суше,
ощущая что сам себе гадок.