Закон подлости...

              Человек всегда добивается своей цели, когда не знает, чего хочет
                Вадим Зверев

Глафира была очень темпераментной. По крайней мере она считала себя таковой. В чем это выражалось? Да, собственно, ни в чем... Если не считать того, что ее темпераментность воплощалась, в основном, в ее буйных, эротических фантазиях...
Глафира очень красочно представляла себе встречи с вымышленными мужчинами, их ухаживания, так сказать, прелюдию... Ну, а потом... начиналось то главное, ради чего встречаются все мужчины и женщины... И это главное Глафира представляла себе очень образно и ярко... да так, что она... то хохотала, то краснела, то бледнела, то похихикивала в кулак, то очень выразительно закатывала глаза... И поэтому не оставалось никаких сомнений в том, что ЭТО будет именно ТАК, а иначе...
Глафира считала себя зрелой девушкой, так сказать, девицей на выданьи... Ее  зрелость  иногда как - то нагло выпячивалась (и совершенно некстати) в самое неподходящее время. То она задирала нос кверху, мол, знай наших... Или, наоборот, ее лицо становилось лицемерно - виноватым, как у побитой собаки, и она ругала себя за это последними словами. Как можно с таким выражением лица найти себе мужа?
Глафира имела приятную, славянскую внешность: у нее был густой, светло - русый волос, большие, темно - зеленые глаза, слегка вытянутый, аккуратненький носик... Ничего сногсшибательного, стервозного и тем более эротического не просматривалось в ее внешности.
Но зато у нее было огромное желание нравиться мужчинам. И этого, как считала Глафира, было достаточно для того, чтобы знакомиться...
Самое обидное было то, что мужчины попадались Глафире в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте... Говорят, что существует такой вселенский закон, который так и называется - закон подлости. Но почему этот закон именно в жизни Глафиры так настойчиво проявлялся, никто не знает...
Однажды Глафира ехала со стоматологической поликлиники. Десять минут назад ей вырвали зуб. Наркоз еще сохранялся. Глафира стояла в передней части автобуса и периодически поглаживала и ощупывала пальцами лицо. Лицо в области рта было слегка перекошено и склонялось в одну сторону. Глафира не могла улыбаться и говорить.
Но каково же было ее удивление, когда совершенно неожиданно к ней стал "клеиться" какой - то мужичок. Он был меньше ростом, смотрел снизу вверх на Глафиру и пытался с ней завязать разговор. Он гнусавым голосом спрашивал, как ее зовут, на какой остановке она будет выходить...
Глафира пыталась улыбнуться, но вместо улыбки на лице образовалась жалкая гримаса, через которую из перекошенного в одну сторону рта вылетали нечленораздельные звуки, похожие больше на мычание...
Мужичок, после нескольких неудачных попыток "разговорить" Глафиру, отстал от нее и скоро вышел, помахав Глафире на прощание рукой.
Еще один каверзный случай произошел с Глафирой, когда она перебегала дорогу в неположенном месте. На другой стороне дороги ее ждал молодой милиционер. Он так мило ей улыбался, что не было никаких сомнений в его добрых намерениях... Он совершенно не скрывал своей радости и восторга от того, что ему попалась очередная жертва (злостный нарушитель общественного порядка) и он сейчас с превеликим удовольствием составит документ исторического значения - акт о нарушении правил пешеходного перехода и в завершение оштрафует Глафиру на кругленькую сумму...
Глафира нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и думала, как же ей жалко расставаться со своими кровными денежками... нажитыми непосильным трудом...
Она опять ругала себя нецензурными словами (о, могучий, богатый, русский язык!). Конечно, слишком добросовестный страж порядка отвел ее в ближайшее отделение, скрупулезно и неспеша составил злополучный акт, при этом продержав Глафиру целый час. В течение всего этого часа он не переставал загадочно улыбаться и проникновенно смотреть Глафире в глаза... И поэтому логично было бы предположить, что он просто влюбился в Глафиру и на прощание попросит Глафиру продиктовать ему номер ее телефончика... Но, увы, этого не случилось...
В один прекрасный момент Глафира поняла, что ее эротические фантазии - это одно, а жизнь - это совсем другое. В фантазиях можно "рисовать" себе все, что угодно, а вот в жизни все получалось с точностью да наоборот.  Некрасиво, неуклюже, без малейшего намека на страсть и сексуальность...
"Среднестатистический" Глафирин опыт завершил еще один, почти анекдотичный, случай. К ним на работу устроился новый сотрудник. Это был мужчина средних лет, обычный, ничем не примечательный... разве что только тем, что из всех коллег он почему - то интуитивно выбрал именно Глафиру для "интимного" общения. А "интимное" общение сводилось только к тому, что новый сослуживец неслышно, по - кошачьи, подходил к Глафире и вкрадчивым, елейным голосом спрашивал, не может ли Глафира одолжить ему, ну совсем небольшую, сумму денег...
Глафира, по простоте душевной, шла за своей сумочкой и оттуда доставала нужную сумму. Она, чтобы понравиться новому коллеге, беспрекословно давала ему деньги в долг. Сейчас Глафира уже думает, как хорошо, что он просил мало... Всего лишь ровно столько, сколько стоила одна бутылка самого дешевого вина...
Пока Глафира разобралась, что новый коллега просто ею пользуется, а вернее, ее деньгами, - его и след простыл... Он уволился ровно через месяц после того, как устроился к ним на работу. Глафира не знала, что он увольняется, и поэтому, когда он, как всегда, подошел к ней с очередной просьбой, она опять ему одолжила... Он дольше, чем обычно, задержался возле нее и доверительно заверил, что буквально через пару дней он отдаст ей все, что взял у нее...
Все. Точка. Больше Глафира его не видела. И не то, чтобы ей было очень жалко своих денег, нет, скорее ей было очень жалко себя...
Ей было 25 лет, а она до сих пор была не замужем. И это волновало ее гораздо больше, чем те деньги, которые она добровольно потеряла...