Борька-дурачок

               
                Ничего нет хитрее,как собственное лицо,
                потому что никто не поверит.

                Ф.Достоевский
                Бесы
         

  Бог знает,как я оказался здесь,в этом ничем не примечательном городке с именем,начинающемся прямиком с трёх согласных букв.(Мне всегда это было интересно,и я иногда забавлялся его произношением вслух,будто подзывая к себе воображаемую кошку).Более или менее связные воспоминания начинаются с некоего пасмурного утра,когда я проснулся в расстроенном состоянии и увидел рядом с собой незнакомую женщину.Я тогда очень этому удивился,потому что никогда бы не позволил себе никаких таких телодвижений по отношению к жене.Жену я любил.И у нас с женой была ещё и дочка,милое существо-вещество с огромным белым бантом на макушке.И дочку я тоже любил.Я любил их обеих.И мне непонятно было куда это они подевались.И что это за женщина находится рядом со мной?И что это за помещение?И что за местность?И что за месяц и за год?И который теперь час?"Половина восьмого"-отвечала мне незнакомая женщина,всем своим рыхлым телом развернувшись в мою сторону.У неё  были мелкие голубые глазки,сведённые к переносице.Она смотрела на меня ими и была несколько растеряна.И мне было неловко на неё смотреть.И я спрашивал её о том,кто она такая и где мои жена с дочкой?Я помню,как она разозлилась тогда,как вскочила с кровати,взлохмаченная спросонья,и страшно громко кричала мне о том,что она и есть моя новая и официально зарегистрированная жена.И что я,сволочь такая,специально её оскорбляю и что она,если вот таким образом обстоят дела на сегодняшний промежуток времени,отпускает меня на все четыре стороны."Вот-бог,а вот-порог,"-вскрикивала она,показывая рукой почему-то в сторону окна."Где же в окне порог?"-я тогда подумал,но перечить не стал.Ей виднее.Оделся,собрал кой-какие вещички(уж не помню какие)в клетчатый матерчатый чемоданчик(старенький такой,потрёпанный,я с ним ещё в пионерские лагеря ездил)и чтобы не слышать надсадных воплей этой голосистой женщины,открыл окно и выбрался  через него на улицу.С высоты первого этажа это сделать было совсем не трудно.И пошёл куда-то,не оглядываясь.Потому,что зачем было оглядываться на то,что не имело для меня никакого значения.

   И ходил так долго.Но,оказывается,даже самая лёгкая поклажа,если её не переставая таскать с собой всё время,вдруг становится тяжёлой и неудобной.И начинают болеть руки и тянуть мышцы в плечах и в шее.И очень хочется избавиться от этого,ставшего непосильным,груза.Выкинуть его куда-нибудь и ходить дальше уже налегке.Я и выкинул.На помойку,недалеко от чрезвычайно уютного дворика,с покрашенной серебрянкой очень изящной скульптуркой какой-то знаменитой личности,то ли лётчика,то ли шахтёра,куда забрёл я,уже прилично подуставший к вечеру.Надоел мне этот чемодан со всем его барахлом.Что я,не обойдусь без зубной щётки и пары заношенного белья?Обойдусь конечно.Главное-паспорт в кармане.А он уж совсем ничего не весит.Кошелька с деньгами не нашел.Наверное забыл у той несчастной женщины.Ну и ладно.Не возвращаться же мне было из-за такой мелочи к ней.

   Потом я ещё куда-то шёл и шёл,пока не стемнело вовсе.Я чувствовал,что силы мои на исходе и хорошо бы отдохнуть,хорошо бы найти где-нибудь укромное местечко и подремать.Ведь завтра будет новый день и придётся снова передвигаться по лабиринтам этого,в общем-то приличного городишки,в поисках неизвестно чего.

   И я зашёл в первый попавшийся на своём пути подъезд.(Тогда ещё их двери были двустворчатые,деревянные,в которые можно было проникнуть совсем запросто).Хотел спуститься в подвал,но вот он-то,к сожалению,оказался запертым.И мне ничего не оставалось,как сесть прямо на ступеньку перед ним и тут же заснуть.Очень я как-то умаялся,как-то утомился тогда в свой самый первый день непредвиденной свободы и концентрированного,как вишнёвый сироп,одиночества.

   Потом кто-то меня тормошил.Настойчиво и нетерпеливо."Молодой человек...Молодой человек..."-всё говорил и говорил этот кто-то.Настаивал.Мне тяжело было очнуться,но я очнулся и посмотрел вокруг.Вокруг было гадко и сумрачно,и воняло кошачьей мочой,и очень яркий,очень ослепительный луч фонарика ошалело метался возле меня,шарил по углам и было тошно от этого.И с трудом придя в себя окончательно,я увидел двух полицейских.Один тряс меня за плечо,другой стоял поодаль,чуть выше на несколько ступеней.Рядом с ним полуночным призраком мерещилась бабушка"божий одуванчик",в белом платочке,розовом халате и в синих(наверное)резиновых сланцах на босу ногу."Молодой человек,что вы здесь делаете?"-спрашивал меня ближний полицейский.Что я мог отвечать ему?"Ничего...Отдыхаю..."-только и всего.Тот полицейский,что стоял над ним, потребовал мои документы.Грозно и решительно.И это нормально.Это правильно.Мало ли кто я такой.Может быть диверсант вражеского государства.Вон что в мире-то происходит!Безобразие одно!Изо дня в день,из года в год,из столетия в столетие!..В таких прифронтовых условиях без бдительности никак не обойтись!..Я встал и,вынув из своих широких штанин(здесь эрудированный читатель  волен сам поставить брызжущий весёлыми слёзками смайлик!)паспорт гражданина Российской Федерации,с готовностью протянул его в сторону представителя правоохранительных органов.Просветлело.Это включился фонарик второго полицейского.Второй полицейский внимательно и долго изучал мою двуглавоорловую книжицу,шевелил губами,пошмыгивал носом."Прописка в порядке"-подытожил он."Что же вы домой не идёте,Борис Николаевич?"Я,как-то непроизвольно дёрнув головой в сторону правого плеча,хотел было объяснить,что мой дом находится далеко-далеко отсюда,в противоположной точке земного шара,и поэтому до него не так то просто добраться теперь,но ближний полицейский опередил меня,задав,как мне показалось,наводящий вопрос:"С бабой что ли тёрки какие?"У меня отлегло от сердца,и я утвердительно уронил голову на грудь.Полицейские понимающе переглянулись."Божий одуванчик"жалостливо вздохнула,даже всплеснула своими маленькими иссохшими ручонками.Тот полицейский,который тормошил меня сказал,что они всё понимают,даже сочувствуют,в некотором роде,но мне лучше всё равно пойти в гостиницу,например,она совсем недалеко.А здесь оставаться нельзя,потому что не положено.Я был совершенно с ними согласен.Мне и самому крайне неудобно было спать скукожившись.Я благодарил их.Я обещал им сейчас же пойти по указанному ими адресу.И они вернули мне мой паспорт,поправили автоматы на плечах и ушли."Божий одуванчик" тоже вспорхнула,рассыпалась на воздушные волоски и исчезла,как и положено призраку.Лишь этажом выше гулко хлопнула входная дверь и клацнула замком.

   И вот я снова оказался на улице.Ни о какой гостинице,конечно,и речи быть не могло.Туда,как известно,без денег не принимают.Да и вид у меня был,если признаться,не совсем презентабельный.И мне стало печально.Где провести остаток ночи я не знал.Кругом стояла какая-то непроницаемая тишина.Не было слышно ни шороха,ни звука.Возвращаться в подъезд стало совершенно невозможно,и я побрёл куда глядели мои глаза,медленно и неловко.

   Сколько я так бродил трудно сказать.Но настал рассвет.(Какие удивительные в этом городе,оказывается,бывают рассветы!Нежные какие!И спектр цветов их настолько неуловим человеческим взглядом,настолько неописуем,что остаётся удивляться подобным чудачествам природы!)У меня болели ноги,спина,и какие-то всполохи чёрной пустоты мелькали в голове и туго застревали в затылке.Нужно было что-то делать.Что-то предпринимать.Как-то определяться.Куда-нибудь притыкаться.
   Я исходил этот безутешный город вдоль и поперёк.Я видел множество домов,маленьких и больших.Я останавливался вдруг ни с того,ни с сего и смотрел на их окна,воображая себе картины человеческого быта за ними.И было радостно,и было хорошо думать о домашнем очаге,о семейном уюте,о многих поколениях людей,живущих такой простой и такой значительной жизнью,к которой меня с детства так неодолимо тянуло,но к которой я никак не мог пристать,с горечью осознавая,что ничего не понимал,ничего не знал ни в людях,ни в себе,ни в том,что происходило вокруг.

   Я кружил по городу и разыскивал себе пристанище.Часто садился на скамейки,вытягивал гудящие ноги,распахивал пиджак вскидывал голову кверху.Смотрел на небо.Оно было синим-пресиним.С лёгкими белыми облачками,как сладкая вата.С огромным малиновым солнцем в зените,со стайками серых пташек,мельтешашими на его куполообразной внутренности.Я смотрел на небо и вспоминал своё детство и размышлял о юности и не понимал,как же это всё так получилось теперь,что я бесприютный и бездомный мыкаюсь по бесконечным улицам неведомого мне города в поисках угла на ночь.

   День снова клонился к вечеру.Я забрёл в какие-то уж совсем непроходимые дебри с жёлтыми и шелудивыми снаружи двухэтажками под островерхими крышами.Я был голоден и усталость валила с ног.Я был готов прямо вот,не мешкая ни секунды,лечь просто на землю,вытянуться во весь рост и не вставать больше никогда.И пусть приезжает полиция,и пусть меня забирают,и пусть сажают в обезьянник,мне всё равно.Я так больше не могу.Я так больше не в состоянии..."Эй,парень!"-это меня ли вдруг окликали.Кто?Откуда?Я оборачиваюсь,озираясь."Парень!Эй!"-снова слышу я.Голос женский.Звучащий как-то очень близко и очень знакомо."Да что же такое-то?Ослеп ли чо ли?..Тебе говорю.Сюда посмотри!".Наконец я вижу у чёрного проёма двери миниатюрную женщину лет сорока пяти,худосочную,с ярко-каштановой копной волос на голове и остренькими узкими глазками,глядевшими на меня удивлённо и весело.Она махала мне рукой.Я подхожу к ней."Слушай,парень, я вижу ты без дела слоняешься,помоги ящики со стеклотарой погрузить в газельку.Мой супруженец с утра проспаться не может...Я заплачУ.Не переживай...""Я и не переживаю"-отвечаю я.Повеселело.Откуда-то взялись и силы.Она ведёт меня в тесную каморку,доверху заставленную ящиками с пустыми бутылками."Вот это всё надо бы перетаскать.Сможешь один?"Я сказал,что смогу."Ну давай.Сейчас машину подгоню."И ушла...

   За это время,пока я корячился с ящиками,мы успели с ней познакомиться,поговорить с шутками-прибаутками о всякой ерунде,впрочем не совсем о ерунде.Марина(таким оказалось её имя),узнав,что мне негде жить,тут же кому-то звонит.Шушукается.И объявляет мне,что её подруга в соседнем бараке сдаёт хорошую комнату с мебелью задёшево.И что я могу сегодня же в эту комнату въехать.Я отвечал ей,что мне,к сожалению,не на чем и не с чем въезжать,и что денег у меня нет,спасибо тебе огромное,Марина.На что она возражала,как-то загадочно и задорно светясь всем своим восточным выражением лица,что не беда это,что деньги-дело наживное,а жить мне надо где-то сейчас."Так что не ершись,Боря...Пойдём,я тебя покормлю.Заодно и рассчитаюсь с тобой за работу.Потом Клавка подойдёт и с комнатой уладим дело."И я послушно пошёл за ней.Она жила этажом выше в этом же самом доме,из подвала которого я и грузил стеклотару.От обильной еды меня разморило,и я не удержался и уснул прямо за столом,уронив голову на скрещенные руки.Марина,что-то то ли причитая шепотком,то ли уговаривая меня,как маленького,отвела куда-то,помогла снять мне ботинки и уложила в кровать.И я тут же провалился в чёрную пропасть сна.

   Спал я долго и бесчувственно.И проснулся,когда почувствовал,что напрочь отлежал правую руку.Попробовал ею подвигать,но бесполезно это было,она лежала рядом со мной,как верёвка.Лишь через некоторый промежуток времени по её сосудам снова потекла кровь.Было щекотошно от этого.Я шевелил пальцами,сгибал её в локте,покачивал ею в воздухе.Рука становилась послушной моему отдохнувшему и окрепшему разуму.И я был вполне этим удовлетворён.

   Да,так всё и было."Ну ты и дрыхнуть!"-говорила Марина,предупредительно,чуть ли не робко выглядывая из-за двери."Жильё-то своё пойдёшь смотреть?КлавдИя давнёхонько ждёт там уже"-суетилась она возле меня.Мне была приятна её забота.Её необычный говор,чем-то отдалённо похожий на тот,который я слышал в раннем детстве от своей бабоньки.Её душевная,искренняя весёлость и столь же искреннее желание помочь в меру своих сил какому-то неизвестному оборванцу,неожиданно свалившемуся ей как снег на голову.Она была из той породы русских женщин,с которыми всё бывает раз и навсегда.С которыми легко и надёжно.С которыми ты становишься таким человеком,каким тебя в ночь с пятницы на субботу и задумывал Господь Бог.И к чёрту эти горящие избы и взбесившихся коней!Я не об этом...Марина оказалась родным мне по духу человеком.Тем человеком,ради которого стоит и жить,и умирать.И если бы я не был так нищ(что всегда для меня являлось загадкою неразрешимой,ибо я не казался себе человеком ленивым и бестолковым),если бы не был болен чем-то неизвестным в самой сердцевине своей души,то обязательно постарался бы заслужить её благосклонность.Пусть хоть и дружескую...Но это же,как ни крути,глупо...

   Пошли смотреть комнату.Расстояние-в полдвора.Комната на втором этаже.Светлая и уютная.Хорошая комната."Ну что,берём?!"-воодушевлённо спрашивала Марина."Берём"-хохотливо отвечал я.Клава что-то с хитринкой шептала ей,игриво покашивая на меня огромными,как у коровы,глазищами."Ты дура,что ли,совсем?У меня же Славик...Я же замужем"-посерьёзнев отрезала Марина."Да чего ты...Я ж так...Из любопытства..."-Клава испугалась не на шутку и замолчала.Марина посмотрела на меня.Улыбнулась."Борь,ты располагайся пока тут.А мы с КлавдИей пойдём насчёт оплаты поразговариваем."И они вышли.Я остался один.И так мне захотелось прожить вот в этой самой комнате всю свою оставшуюся жизнь,никуда не ходить и ничего не искать,видеть Марину каждый день,говорить с ней,полагая определённо,что она ничем и никогда не обидит,что стало как-то тревожно.Потому что я откуда-то знал,как это бывает в жизни:всё в ней начинается с любви,а заканчивается равнодушием.

   Так я и остался жить там,в этой комнате.Зарабатывал как мог на хлеб свой насущный у Марины в пункте приёма стеклотары.Она всегда платила мне исправно.Так что Клаве не в чем было упрекнуть меня.

   Случалось,что Марина приглашала меня в гости.Я не выпендривался и всегда приходил в точно назначенное время.Её муж,Славка Синицын,хороший мужик,умный,работящий,встречал меня в прихожей и кричал во всё горло:"Маринка!Борька явился!Мечи на стол.Поэзию будем щас впитывать всеми фибрами наших душ окаянных!"Толкал меня,похлопывая по спине,в кухню,усаживал на табуретку."Орёшь-то чего,обалдуй.Я и так вижу,что пришёл"-сияя всем лицом ворковала Марина.Она гордилась мужем.Она любила его,я думаю.И даже когда Славка напивался до чёртиков и гонял её по всему дому,она,убежав к Клаве,(но никогда,упаси боже,ко мне!)стойко пережидала его пьяный выпендрёж и поутру возвращалась домой.И говорила,наверное,ему,гладя,как ребёнка по голове:"Ну что же ты,дурашка мой,меры не знаешь,что ли?"

   Но такое Славкино хмельное безобразие случалось нечасто.Во время наших кухонных посиделок он знал свою меру.Да и Марина строго следила за ним."Вкусно?"-спрашивала Марина,подкладывая и ему,и мне что-нибудь на тарелку."Угу"-мямлил Славка,интенсивно работая нижней челюстью.Я тоже что-то отвечал.Приятное Марине.Потом она убирала всё со стола,разливала свежезаваренный чай по живописным голубым чашкам и просила меня почитать стихи.Откуда я их знал целую кучу,ума не приложу.И я начинал:
                Промелькивает жизнь за днями дни,
                Мельчают её устья и предлоги,
                И меркнут путеводные огни,
                И круто закругляются дороги...
Марина вздыхала.Славка становился серьёзным и напряжённым,как струна.Играл желваками.Хмурился.Я продолжал.
                И сердце глуше мается в груди,
                И так же далеко душе до бога,
                Но ты,моя любовь,не уходи,
                Постой у моего плеча немного...
Марина начинала всхлипывать.Славка сжимал кулаки.
                Оглядывая солнечный покров
                Намоленных небес в зеркальных искрах,
                Под жестяные вскрипы флюгеров
                На островерхих башнях монастырских...
Марина закрывала лицо своими продолговатыми ладонями и тихо плакала.Славка закуривал папиросу."Марин,ну ладно тебе...Это ж стишки просто...Не реви."

   Я смотрел на них и понимал,как важны,как дороги они друг другу.Какие у них обоих нежные души.Как по человечески они переживают,как искренне страдают и радуются.И как я им завидую.Белой завистью...Я уже давно ничего не чувствовал и ни над чем не плакал.Я просто жил.Зачем и для кого?Такими вопросами я себя не обременял...
   "Борь,ещё чего-нибудь..."(Кто из них произносил это?Впрочем,какая разница.)
                И город тих,и улицы темны,
                И мир не тот,чем грезился вначале,
                Во всём,что будет-нет твоей вины,
                Во всём,что было-нет моей печали,

                А то,что есть теперь(увы и ах!)
                Для нас с тобой,мучительно и зыбко,
                И как твоей руки беспечен взмах,
                И как в ответ глупа моя улыбка...
Повисала тишина.Даже дыхания не были слышны.Вдруг:"Слав,не пей,хватит."Марина отодвигает стопку на край стола."Не лезь.Я сам знаю когда и сколько...Может у меня внутри всё трясётся и горит!Стопку верни,сука..."

   Сам не знаю как это получилось,как вышло это недоразумение,но помню,что я вскакиваю из-за стола и в какой-то лихорадке,в каком-то тихом исступлении стою и грожу Славке указательным пальцем.Трясу пальцем перед его раскрасневшейся физиономией и вышёптываю:"Нельзя...Никак нельзя так говорить...Не говори так никогда...Нельзя...Никогда нельзя..."Марина в испуге старалась усадить меня обратно.Но я не садился.Я упорствовал.Я сопротивлялся.Славка остолбенел.Смотрел на меня с диким ужасом.А я продолжал свой безумный монолог.Я хотел чтобы меня услышали и сам не слышал себя.И Славка,чуть отстранившись от стола,произносит внятно и отчётливо:"Да ты,Борька-дурачок".Марина машет на него руками и обняв меня за плечи уводит сначала в прихожую,потом-вон из квартиры...

   И с тех пор Марина меня никогда не приглашала к себе в дом.Всё закончилось и стихи я больше никому не рассказывал.И забывать я стал их,как и дорогу в свой барак.Поэтому часто ночевал на скамейках в каком-нибудь попутном  парке.Умопомрачительная весть о том,что я и Борька-дурачок-одно и то же лицо,  неизвестно каким образом молниеносно разнеслась по местной округе.И я стал самым настоящим городским сумасшедшим.Меня сторонились.Но мне было на это плевать с Эйфелевой башни.Теперь я и ходил где вздумается,и размышлял о чём захочется.Мог часами стоять,для форсу напялив на свою бедовую головушку прозрачный полиэтиленовый пакет из-под сахарного песка,и монотонно поигрывать в руках двухлитровой бутылкой"Пепси-Колы"напротив цветочного ларька("Пепси-Кола-это так,для отвода глаз,чтобы никто не думал,что я стою тут просто так и смущаю добропорядочных граждан своим неприличным видом и дурным запахом(я же купил эту бутылку и держу её в руках,и никому не мешаю, никому не причиняю зла,стало быть-имею полное право!)или у многочисленных касс продуктового магазина,вертя головой куда придётся(Это тоже для дезориентации проходящих мимо покупателей,на самом деле я изо всех сил старался не просмотреть среди всей этой многоликой человеческой толпы своих родненьких жену и ребёнка.Я же знаю,что они однажды обязательно придут сюда.Не может такого случиться,чтобы они не пришли сюда.Ведь должны же они чувствовать,что я жду их здесь,что я скучаю по ним,что мне без них страшно и одиноко жить на белом свете!..),или сидеть на корточках где-нибудь у ржавой аптечной стены,перед одним из перекрёстков дорог с разноцветными светофорами(мне нравится глядеть на них,они такие забавные и весёлые,эти светофоры!)

   И так бы продолжалось бог знает сколько времени.Но девять дней тому назад меня убили.Хрястнули чем-то тяжёлым сзади по башке и убили.Мне не было больно.Я просто упал лицом в землю и меня не стало.Оказывается это легко и совсем не проблематично-умереть.Кто и зачем это сделал-неизвестно.Денег у меня отродясь не бывало,дорогих вещей,соответственно,тоже.Кому я понадобился такой-ума не приложу.Если начать разбираться,то можно чёрт знает до чего додуматься.Кому это нужно?Никому.И в первую очередь мне.Так что не будем...Я не в претензии.

   ...Марина плакала,когда меня закапывали.Клава стояла рядом.Молчала.Жевала кончик чёрного платка.Закапывали Славка и ещё мужик,(здоровенный бугай,косая сажень в плечах,шанцевым инструментом орудовал,что бульдозер ковшом),кладбищенский работник,видимо.Я просил Марину не плакать.Тяжело дышать мне было от слёз её.Но она меня не слышала.И я сам себя не слышал.Холмик приличный набросали.Аккуратно пришлёпали его лопатами.Положили две красные гвоздички.Я доволен.Об одном только беспокоюсь:как же мои девочки без меня будут?Очень бы мне хотелось,чтобы они были счастливы...