Когда всё это было

На столе – облезлая клеёнка,
Под столом – морщинит кот мурло.
Хорошо быть маленьким козлёнком,
А потом стать молодым козлом.

И другим козлам грозить рогами,
Полюбовниц-коз водить гуртом,
Объяснять: «Что делать, – полигамен
И придурковат чуток притом».
Козы: «Чё там, понимаем… ладно…
Набекрень у нас самих мозги».
Эх, любовь, да будь она неладна...
На восьмое – крокус и духи…

А теперь - протёртая клеёнка,
На окошке – льдинок жемчуга,
В банке трёхлитровой самогонка.
От козла осталось что?
Рога.

Бабка, как рыбацкая шаланда,
Выплывет из спальни: «Выпивашь?»
И добавит мирно: «Чё там… ладно…
Ну и мне плесни чуток, уважь».
И начнёт своё: «А помнишь… помнишь…»
Кулаком грозит, вот так всегда.
Отключу я свой звукоприёмник,
Бормочу в ответ: «Ну да, ну да».

А была нормальная бабёнка…
Сколько льда на стёклах наросло,
На столе – облезлая клеёнка,
Под столом – морщинит кот мурло.

Пробубню: «Когда всё это было…»
Бабка мне: «Ух, за тебя возьмусь!
Думаешь, козёл, – я позабыла
Ленку Буракову, Таньку Друсь…»
Распалится, прямо – молодуха.
Укоряет.
Ну да ладно, пусть.
Взял кота, чешу за серым ухом,
Вспоминаю Ленку, Таньку Друсь…