Василий Иванович Птюхин

   
     Областной город, в который я ехал, был мне давно и хорошо знаком. Там я прожил немало лет своей жизни. Там меня ждал мой давний друг Василий Птюхин. По роду своих занятий живописец. У него была мастерская, которая находилась не совсем в центре города, но близко... Там он и жил... Поскольку жить больше было негде.

1.

     Друг находился уже в почтенном, заслуживающем уважения возрасте. Его картины неплохо продавались. И на данный момент почти все были распроданы. Мастерская была пуста. О чем он мне и сообщил в электронном письме.
     Писал он в основном сложные многофигурные полотна на холстах средней величины на мифологические, христианские, исторические сюжеты. Иногда портреты, иногда пейзажи и натюрморты. Делал много рисунков, выполненных углем, карандашом, цветными мелками, пастелью... Его работы можно было найти в музеях, галереях, частных коллекциях, достаточно удаленных от места его проживания. Некоторые из них были в Америке, Европе, Китае... Но, несмотря на явный успех в занятиях живописью, он так и не смог купить себе собственного жилья. Возможно, потому, что весь его успех был длинно и долго разнесен по телу его жизни.
     Он часто и охотно путешествовал. Его приглашали на пленэры и поездки, в дома творчества не только в стране, но и за рубежом. Последние годы он уже сильно болел и поэтому мало куда ездил. Мы относились друг к другу с большим вниманием и уважением, поэтому я вполне мог, предварительно договорившись, приехать и жить в его мастерской как дома. И я уже ехал....
     Автовокзал. Маленький, невзрачный, прямоугольный. На площади такси. Сказал таксисту адрес. И пое-е-ехали...
     За мое долгое отсутствие в городе появилось много новостроек... Последний раз был здесь уже давно, когда врачи поставили моему другу смертельный диагноз... Стою у домов и не могу понять, где искать своего товарища. Оглянулся. Вот и он. Улыбается, смотрит на меня из проема полуоткрытой двери.
     Теплое дружеское рукопожатие, и мы поднимаемся на второй этаж, туда, где у него была мастерская. Я давно знаю эту лестницу и этот коридор...
     Дальше был «банкет» и разговоры. Как доехал? Хочешь ли от­дохнуть?.. Быт моего друга сильно не изменился, только вместо старого дивана, еще моего подарка, который я оставил ему почти двадцать лет назад, уезжая из города, появился новый диван. Не стало велосипеда. Мастерская была почти без картин. Хороший письменный стол, телевизор большого формата... Старый гардероб и одежда мне были давно и хорошо известны. Кухонный стол, пара стульев. Библиотека. Кисти, краски... У окна станок, на котором новое полотно с начатой работой... Вот, пожалуй, и вся обстановка мастерской. Жаль, что не сохранился верстак: хозяин оставил его в мастерской, которую нанимал раньше... Я, когда-то бездомный, на нём провел немало ночей...  Верстак, потемневший от времени, достаточно широкий, с автографами любимых женщин... Была там подпись и моей любимой...

2.

     Закончилось утро. Наступил день. Мы уже были несколько нетрезвы, но все же пошли по магазинам покупать мне постельное белье. Решили, что спать буду в мастерской под стеллажами для картин. На матрасе. Такая моя жизнь продлилось почти три месяца, пока я не купил себе квартиру в городе.
     Все это время, до самого ухода, он работал над новыми полотнами. Мой друг был тактичным, разносторонне образованным, с живым, подвижным умом... Чуткий, внимательный, заботливый, но и резкий, решительный, когда этого требовала ситуация. Не терпел грубости, неуважения к себе или своим друзьям...
     Мы много вспоминали о том, как познакомились, о наших девушках, женах, совместных событиях... Теперь он мне рассказывал о своей жизни больше, полнее, подробнее, чем раньше. О том, что участвовал во вьетнамской войне и получил контузию и ранения. Долго лечился в госпитале. Как подтверждение своим словам, показывал уже малозаметные шрамы на шее и голове. Рассказывал о детском отряде космонавтов, куда он был когда-то зачислен, о чем раньше мне ни от кого не приходилось слышать. О родителях и детстве на острове Итуруп островов Курильской гряды. О том, как начал рисовать и где проходили выставки его картин. О деревообрабатывающей фабрике, прикрепленной к тюрьме, где он трудился после получения образования в техникуме. О работе радистом в топографических и геологоразведочных партиях, службе в армии, учебе в пединституте на художественно-графическом факультете и в Дальневосточной академии живописи, работе художником-оформителем в пароходстве, преподавании живописи в университете... О своих взрослых детях. О том, как он еще в советское время ходил в плавания на кораблях по всему миру, но ни в одной стране, так и не смог сойти на берег. Не было загранпаспорта...

3.

     А помнишь, как мы загуляли в мой прошлый приезд? Пять лет назад! После того как врачи поставили смертельный диагноз, устроили поминки по тебе, живому?
Как я уснул в углу длинного коридора художественных мастерских, а ты обвел потом мелом в этом месте силуэт меня спящего и написал: Здесь спал пьяный поэт!.. Удивленный этим рисунком, хозяин мастерской потом долго расспрашивал художников соседних мастерских, откуда около его двери взялся этот поэт?!.
     Теперь ты лежишь на пригородном кладбище, и жизнь обвела тебя уже не мелом, а уложила в куб земли, увенчанный православным крестом и венками. А я остался один...
     Потом уже ты не раз приходил в мои сны. То говорил мне, что только что вернулся из Каира и с некоторой хитринкой смотрел как бы немного через плечо на меня, открывая ключом невидимый вход в какое-то городское помещение. То мы вместе сидели в каких-то больших, красивых, сумрачных залах, пили вино, любовались женщинами... Встречались в мастерской... Ты сидел, как обычно, на своем диване, я - у стола на стуле. Как и раньше, при твоей жизни, о чем-то привычно разговаривали, играли в шахматы, выпивали... Как однажды неожиданно для нас под окнами под гармошку кто-то громко и широко запел свою разудалую песню...

     И ты, делая очередной ход на шахматной доске, глядя мне прямо в глаза, вдруг с легкой укоризной сказал: «Вот как-то так нужно писать стихи!»...
     А песня за окном все звучала и звучала, разливалась энергичными громкими волнами, удаляясь от нас куда-то вместе с уходящим в даль гармонистом...