Death dies hard Смерть уходит после

Вижу сегодня необычный сон. Типа, прибываю я в Северную Корею с каким-то заданием от своей фирмы.
Расположились мы в здании, где все было настолько допотопным, что такие вещи я не видел даже в своем детстве...
Например телевизор. Там, вроде еще надпись "Спутник" была.
Ко мне был приставлен агент: внешне обычный мужик, но накачанный до кубиков Ван-Дамма и довольно неплохой малый.
С ним мы ехали в какую-то гостиницу на старой раздолбанной машине, притом когда я спросил: а куда садимся-то? Ответил с юмором- а, в кузов полезай. Видишь металическую выемку под навесом? Будешь держаться за нее.
Ох...ть, подумал я: я же улечу на дорогу при первом повороте.
- А мы гнать не будем,- словно прочитав мои мысли, сказал он.
И, вправду, спидометр показывал 50-60 км (а может, машина при большей скорости могла дать сбой?).
5-7 сантиметров, метал крепкий, только бы руки держали.
Трогаемся.
Утренний Пхеньян такой холодный.
Все серо и довольно уныло, но, вдруг встает солнце.
И, вся эта панорама преображается в сцену из фантастического фильма: народ понемногу высыпает на улицу, опустевший город превращается в красивую мозаику, особенно, когда смотришь с высоты.
Это стоит того, чтобы видеть...
Вот и пункт назначения.
Мой дружок оказался кем-то важным: ему все отдают честь, даже дети. Нас ведут в корейскую гостиничную хрущевку в военной части на склоне горы.
Тут уютно по меркам Освенцима, но немного лишь лучше моей казармы в 86 бригаде, где я служил 3 года назад.
Мы проходим в комнату и раздеваемся.
Суровая спартанская обстановка. Нет даже водки, чтобы спиться в этой глуши.
Две кровати, телек, стол, два окна. Воздух, правда, чистый. Как в глухой беларуской деревеньке. Дышишь - как парное молоко пьешь. А внизу танки, наверное. И, 10 лет армейской службы для местных...
Коллега действительно оказался терминатором.
- К чему все это?
-Ты о чем?- сказал Пак (назову его таким образом).
-Зачем вся эта ***ня с человеческими жизнями? Кого мы будем взрывать? Что нам сделали эти люди?
Неужели ОНИ не понимают, что весь этот еб...ный социализм давно уже в могиле? Стоит ли это того? Да, и ради чего...
Пак повернулся ко мне спиной и, несмотря на прогулочный внешний вид, я был уверен, что он просчитал как все возможные вопросы с моей стороны, так и 1001 способ ответов на них, включая мою нейтрализацию при случае разглашения тайны.
Но, он оказался искреннее. На долю секунды в нем промелькнуло человеческое начало и он улыбнулся. Не по-чекистки, а по-настоящему. В этой улыбке была грусть и какая-то сильная боль.
- ОНИ все прекрасно знают. Тем более я.
И, помолчав, добавил: у меня семья, если что.
Этого было достаточно и, минуты две, мы сидели не смотря друг на друга, хорошо понимая, что оказались заложниками системы, против своей воли и, несмотря на это пытаемся бороться, оставаться людьми до последнего, хотя, в этой ситуации это невозможно. Он останется верным слугой режима, а я обычным репортером, ввязанным в грязные игры режима.
Хотелось курить.
Чтобы разрядить обстановку, он сделал попытку придать моим мыслям нужный вектор:
- Брось, парень. Ты должен шарить в этой штуковине. У меня не доходят руки. Он кивнул на ящик.
Настрой мне Discovery.
Словив мой ох...ший взгляд, добавил:
- А, то. Не так как у этих внизу.
Но, умолк, как бы сболтнув лишнего.
Затем уже серьезно:
- Ты молодо выглядишь. Побреешься - сойдешь за школьника.
Будешь из иностранной делегации. Играть роль ты умеешь.
Когда он будет выходить из здания, будешь рядом.
Там будет лестница вниз, довольно крутая. Туда будут спускаться, смотреть экспонаты.
Когда он будет на ступеньку ниже, ты ударишь его в сердце.
Не волнуйся, "клиент" уже готов. Я сделал досье и нужного мы посадим.
Потом мы высадим тебя в Маниле. Будешь коммерсантом из Айдахо.
Документы на судне.
А я сидел и не знал, как мне поступить.
Не скажу, чтобы я ценил жизнь: я много чем занимался по жизни.
Делал массаж, служил в армии, писал статьи на заказ, был членом нескольких религиозных сект, сидел на наркоте и бухал по-черному, в итоге оставшись без денег, музыкальной карьеры и признания общества, которое я ненавидел и с которым я всегда боролся.
Но, частичка совести во мне осталась.
Та, которая не позволит ударить ребенка, подставить друга и забыть девушек, которых я любил.
А за окном скоро наступит вечер и надо определяться с выбором...
И, нельзя ничего сказать.
Только тиканье часов и огонек сигареты в смеркающейся бели за дешевыми занавесками.
Конец.