Штудирую летописи

Какие каникулы? Что ты и что ты!
Денёк на безумства – и снова в работу.

Июль на дворе, а меня осеняет
бесплотная книга полярных сияний.   
 
И тени цветные эпох непонятных
в холерных, чумных, неопознанных пятнах.

Усталые, злые (небось, с перепою)
бредут самозванцы бесцельной толпою.               
 
Уставя к зениту глазницы пустые,
пересекают пустыню святые.

Князья и эмиры, каганы и беки,
и просто незнаемые человеки
порою совсем неизвестной породы
неотличимы от вечной природы.

Им тесно на затхлых страницах анналов,
им хочется жить – и стремятся ворваться
в чужие эпохи.

Ни много, ни мало -
в моё неразмеренное пространство.

Приходят султаны. Летят «мессершмитты».
Царям карачун.

Это странно и странно:
ведь ежели мы до сих пор не добиты,
так отчего ж нам саднят чьи-то раны?   

Куманы и шведы, джунгары и готы…

Какие каникулы? Что ты и что ты!

Окатишься с пылу студёной водой –
и снова весёлый. Почти  – молодой.

И снова – в работу. И снова, и снова.
И в полночь, и заполночь, и с полседьмого.

Субботы и пятницы – мимо и мимо.

Как чёрные птицы, летят воскресенья.

На пышных обломках Иерусалима
безумный мулла голосит о спасеньи.

И я понимаю его беспокойство:
у нас у обоих единое свойство -               

рассветную серость зачем-то будить,
зачем-то чужие умы бередить,

душою страдая, боля головою
над вечно недозавершённой главою.

                2000