Читательский обзор. Феликс Гойхман. Март-2021

Ну вот, вновь оказавшись номинированным на БЛК, я решил тряхнуть стариной, тем более что старина нарастает не по дням, а по часам. При чтении мартовского лонга, в разрез мыслям о творческой свободе и произволе поэтов, опять приходит непрошенное убеждение, что тенденция тут перевешивает случайность. И правда, среди сорока избранных текстов подозрительно много стихов о временах года и о месяцах календаря. Не поручусь, что и меня порой не посещает крамольная идея, что один месяц не похож на другой, но посвящать данному феномену стихи не нахожу нужным. Итак, я не могу диктовать другим поэтам, о чем им писать, а о чем не писать, но мне кажется, в свой топ-10 я вправе подобные тексты не включать. В этих моих заметках встречаются и типично редакторские придирки. Включены они не для того, чтобы отравить кому-то настроение, а лишь для того, чтобы придать моему разбору не ритуальный, а рабочий характер. Еще одно соображение общего порядка: за годы служения я утвердился во мнении, что существует всего три типа взаимодействия стихотворца и языка: язык-средство, стихотворец - средство и язык – цель. Нетрудно догадаться, что автору ближе последняя категория. Тем не менее, в моем топ-10 присутствуют стихи, относящиеся ко всем трех типам.
 
Однако начнем.

ЯН БРУШТЕЙН «Венка»
http://stihi.ru/2020/06/16/7416 номинатор электронный литературный журнал «Филигрань»

Занюхивая одуванчиком,
Мы помянули нынче Венку.
И серые волосья венчиком,
Штанишки с дыркой на коленке,
И речь его полупонятную,
И пляски в нашей вечной луже...
Его куфайки клочья ватные
И плач, что никому не нужен.
Валился с одного фанфурика
В пространства сныти и крапивы,
А поутру катился дуриком
И клянчил на бутылку пива.
Так где ж следы его недолгого,
Почти бессмысленного века?
А просто был добрее доброго,
Чего ж не вспомнить человека.

1. Открывается мой топ очаровательной миниатюрой Яна Бруштейна. Еще один рассказ о городском, поселковом, деревенском сумасшедшем. Не раз я читал стихи и рассказы о подобном, и, как правило, эти рассказы и стихи были посвящены детству, когда представления о добре и зле перепутаны в сознании ребенка, поминутно ставя его самого и окружающих в тупик. Признаюсь, самым интересным в такого рода исповедях мне кажутся концовки, в том смысле, что разочаровательных концовок – пруд пруди. Поэзия у теории музыки позаимствовала множество малопонятных терминов. Каденция, ее тональность и интонация – самый интересный для меня заимствованный термин. Судите сами, что нового можно сказать об очередном почти беспризорном городском дурачке шестидесятых? Что от него вечно пахло нечистотами, что он был попрошайкой, выпивохой и трогательным брехуном? В этом плане Ян не отпадает от традиции, спасает каденция, иначе не назовешь, потому что именно она ставит все с головы на ноги.
       Так где ж следы его недолгого,
       Почти бессмысленного века?
       А просто был добрее доброго,
       Чего ж не вспомнить человека.
И правда, почему не вспомнить человека? Не потому, что он был чудаком в квадрате, не потому, что такие люди – бельмо в глазу у приличной публики. Вспомнить его стоит и помянуть, и отсутствие материальных следов его существования (боже, упаси!) – тут не помеха, потому что он был добрее доброго, и в современном мире, это – большая редкость.



ЯНА-МАРИЯ КУРМАНГАЛИНА * * * («под шкафом мышь разделывает булку...»)
http://stihi.ru/2021/03/13/4242 номинатор "Термитник поэзии"

под шкафом мышь разделывает булку,
на чайном блюдце сгорбилась свеча.
висит звезда над темным переулком,
где кто-то злится в поисках ключа.
лишь тополей белеющие гетры
в прозрачной тьме отчетливо видны,
и на веревке хлопают по ветру
печальные спортивные штаны.
короткий день мгновеньем бирюзовым
мелькнул, ударив светом по лицу.
и жмет ноябрь, как парочка кирзовых
сапог у новобранца на плацу.
смотри, смотри, невидимый свидетель,
здесь все равны, – в начале всех начал, –
и я, и ночь, и крошки на паркете,
и шкаф, и мышь, и звезды, и свеча

2. Принято считать, что читатель стихов, узнавая новый поэтический текст, может и должен открыть его для себя, чтобы за словами и тропами распознать, почувствовать поэзию. Со стихотворением Яны-Марии «под шкафом мышь» произошло все наоборот. Я почувствовал себя дверью, а стихотворение представилось мне как набор отмычек. Оно густо населено, и каждый его обитатель – отмычка для кого-то, мышь, разделывающая булку, и сгорбленная над блюдцем свеча, и некто посеявший в темноте ключи, и команда тополей в известковых гетрах, и многое другое – полагаю, отмычки для разных дверей. Но автор как бы пытается меня, невидимого свидетеля ввести в заблуждение. «Смотри, - говорит Автор, - «здесь все равны, и я, и ночь, и крошки на паркете, и шкаф, и мышь, и звезды, и свеча». Но я-то знаю, что ни о каком равенстве речи нет, есть только один образ, способный меня отпереть, и это – хлопающие по ветру «печальные спортивные штаны». Я прочел это, и дверь распахнулась.


ТАИНА КИМ «Кысмет»
http://stihi.ru/2021/01/01/3201 номинатор Соэль Карцев

Отсюда видно птиц над Куш Кая, здесь сосны вековечные хвоят.
Курбан вздыхает прошлому в затылок и пробует на ощупь небеса.
В левкоях утопает летний сад, и стол для сыновей Айла накрыла.

– За что? Куда?
– Шагай, Курбан, вперёд.
Не дрейфь, татарин, точно не в расход,
а в край, где горы выше, лето суше.
В руках солдата дёрнулось ружьё.
– Аллах...
– Молчи, старик, тащи тряпьё.
Приехал эшелон по ваши души.

Семь дней в пути с отарой крымских мух.
Жужжание привычно режет слух.
Жируют тиф, чесотка, малярия.
На станциях, как сгнившую айву,
через окно и двери на траву
вышвыривают мёртвых конвоиры.

Томится плов, на блюде ждёт долма. Хабиль с Кабилем сводят мать с ума,
во вражеских объятьях сжав друг друга. Один пришёл в пилотке со звездой,
в фуражке с Totenkopf пришёл другой, и сам шайтан их встречей загнан в угол.

Семнадцатая ночь под стук колёс,
Курбан к дороге намертво прирос.
За что, куда? – никчемные вопросы.
На облаке спускается Айла,
поддерживая небо:
– Иншаллах...
Ей суховей расчёсывает косы.

По коже старика бежит озноб.
Жена, целуя мужа в липкий лоб,
сгибается, как тоненькая ветка.
И удивлён Курбан: вот это да! –
от оспы не осталось и следа,
которая в Айлу вонзилась метко.

Айла, луны безжизненной бледней, по чёрным кудрям гладит сыновей:
– Ни в том, ни в этом мире нет покоя. Мои ягнята, свет очей моих,
здесь нет войны, здесь даже ливень тих, здесь каждый и накормлен, и напоен.

Несётся поезд, накреняясь в сон,
и в лодку превращается вагон –
её волной грохочущей качает.
На небе месяц вспыхнул и потух.
Курбан привстал и вышел в пустоту,
залитую тягучим криком чаек...

3. Стихотворение «Кысмет» повествует о встрече, не пережившего депортацию, крымского татарина Курбана и его, умершей от черной оспы, жены Айлы. Курбан умирает, и перед его мысленным взором проплывают, перемежаясь, картины безвозвратно ушедшего благополучия, счастья, другие картины, рознь родных братьев в родительском доме, изгнание из родных мест, холодные теплушки, эпидемии. Название стихотворения наталкивает нас на мысли о предопределенности всего сущего. Разделяю ли я подобный взгляд на вещи? Дело не в этом, дело в том, что останки людей не очень похожи на айву, пускай и сгнившую, это к слову, но то, как сочетаются в стихе настоящее и оживающее прошлое, дальнее и близкое, историческое и личное, внушает мне не фатализм, но доверие, что тоже неплохо.


МАРИЯ ФРОЛОВСКАЯ «Целую жизнь»
http://stihi.ru/2021/03/05/7699 номинатор Владимир Цюпин

Целую жизнь
Капля золотой крови во мне
борется с тёмным, солёным,
пахнущим смертью, зверем и временем.
И чем выше и неотвратимей взлетает эта волна,
чем яснее становится, что тело моё - одноразовое,
тем сильней она разгорается, эта малая искра,
и сквозь тонкие стенки кровеносных сосудов и капилляров
она светится в темноте радиоактивным каким-то сияньем.
И когда я сожмусь до размера лесного яблока,
и когда мои кости станут ломкими, как метёлки травы в феврале,
эта странная жидкость, это подкожное золото,
ослепительно вспыхнет и сожжёт всё, что осталось,
и отпустит меня.

4. Меня всегда умиляет, с какой легкостью люди еще нестарые и в основном здоровые рассуждают об одноразовости собственного тела. В данном случае оплотом многоразовой жизни является «капля золотой крови», которая порой разгорается и опасна окончательным испепелением. Автор может возразить, что, когда стихотворение выпестывалось, А. находился между жизнью и смертью. Увы, это из текста не вычитывается. Спросите, почему же я выбрал это стихотворение? Отвечу: капля золотой крови сквозь тонкие стенки капиллярных сосудов, это – так красиво!


СВЕТА НОСОВА «Дед Пантелей»
http://stihi.ru/2020/07/05/1513 номинатор Ильдар Харисов

А утро пахнет вереском и мятой.
Вдоль тропки, на траве, слегка примятой,
горят на солнце бусинки росы.
Дед Пантелей, бруском косу подладив,
собрав обед из кваса и оладьев,
шагает, тихо крякая в усы,
полянкою ромашковоцветущей
за речку, где трава чуток погуще,
чтоб накосить для кроликов еды.
Они - не просто серые зверушки,
они для внучки - лучшие игрушки:
с игрушками в деревне нелады...
Сын со снохой (не вызрела б помеха)
пообещали к празднику приехать,
чтоб на недельку внучку привезти.
Шагает дед, от радости хмелея,
глядит как ивы клонятся к земле, и
вдали река на солнышке блестит...

Коси, коса!
Эх, не болели б ноги...
Коси обиды, хвори и тревоги.
Подумаешь, сын не был пару лет!
Всё пишет, что со временем - засада.
А деду Пантелею много ль надо?
Письмо пришло - и радуется дед.
Ему житьё давно уже не мило:
то кашель бьёт, то сердце защемило,
осьмой десяток всё-таки - не мёд.
Он о мечтах несбывшихся не плачет.
Приедет сын - и будет всё иначе.
Хоть на недельку счастья привезёт.

5. Стихотворение про деда Пантелея поставило меня в тупик. Всему виной одна фраза: «с игрушками в деревне нелады». Дело в том, что я сам когда-то ездил в деревню в качестве городского ребенка, и, уверяю вас, с игрушками в деревне был полнейший порядок. Разве добрый цепной пес – не игрушка, или злые гуси, или жадные куры, или петушок золотой гребешок, а кроликов можно было завести и дома, как говорится, в городских условиях. Короче говоря, на мой взгляд стихотворение хромает по части натурализма. Разумеется, сельский дедушка может не знать, что городские игрушки за речкой не растут, их нужно покупать в магазине. И опять я сам себя спрашиваю, почему это стихотворение в моем топ-10? Причин две: очень ясная и располагающая интонация стиха, и еще одна причина: светлый энтузиазм и ожидаемая дедом неделька счастья. Я сам - дед, внуки которого за тридевять земель, и это мне объяснять не нужно.


JAG «В Саду Идей»
http://stihi.ru/2018/02/27/3778 отборочный тур для резидентов

Где-то в чаще, в лесу глухом
заблудился старик Пахом.
Он сидит на бревне верхом
и колотит тяжелым обухом.

И, хотя он почти оглох,
даже в уши засунул мох,
стук о помощи, как горох.
Лес – стеной, и стена без продуха...

Ибо сказано древними греками:
звука нет, коль услышать некому.

Где-то в городе свой парад
принимает старик Панкрат.
Он построил бутылки в ряд.
Брюхо банки консервной вспорото.

Солнце катится за бугор
под махорочный хриплый хор.
Да висит над столом топор.
Просто так – ни к селу, ни к городу...

Человек – квинтэссенция бренности
вне своей социальной валентности.

Где-то в древности, сняв хитон,
отдыхает старик Платон.
Так легко погрузиться в сон,
как Сократу принять цикуту, но

в мире столько пород людей,
от кентавров до лошадей,
что философ в Саду Идей
повторяет лишь фу-ты ну-ты на

древнегреческом. Нет закона –
нет Сократа и нет Платона...

Где-то за морем, за камнями
вижу озеро с окунями.
В нем вода темна, будто ночь без сна,
да светла на песчаной отмели.

Мой отец на озеро то ходил,
окуней ловил и меня учил:
– Наловить – пустяк! Донести-то как?
Сотню дали, да сорок отняли...

А за озером – белый сад.
Там под вишней сидит Сократ.
Угощает его вином
лучезарный старик Пахом.
У Платона в руках - свирель.
У Панкрата в ручье - форель.
Время вязкое, как кутья.
Все сияют, и это – я.

Будь и ты, на правах Создателя.
Текста нет, если нет читателя.

6. Я даже не могу сказать, что люди эти из одной богадельни. Я имею в виду не только Пахома, Панкрата, Платона, но и Пантелея. С другой стороны, его допущение, что с игрушками в деревне нелады, тоже попахивает парадоксом. Замечательное стихотворение, на мой вкус, и система рифмовок хороша. Разумеется, этого стихотворения не было бы, не будь в природе лимериков. Правда, Л. устроены чуть-чуть по-другому, как правило, это – пятистишья, но перед нами – комбинация десятистиший по модели 4+4+2 = 5+5. И главное, их довольно трудно отличить по интонации, настроению и стилю от стиха из топа. Судите сами. Лимерики Эдварда Лира:
Жил один старичок из Нигера
Ему в жены попалась мегера.
Целый день она ныла:
«Ты черней, чем чернила», —
Изводя старика из Нигера.
***
Осмотрительный старец из Кёльна
Отвечал на расспросы окольно.
На вопрос: «Вы здоровы?»
Отвечал он: «А кто вы?» –
Подозрительный старец из Кёльна.
***
Жил старик у подножья Везувия,
Изучавший работы Витрувия,
Но сгорел его том,
И он взялся за ром,
Романтичный старик у Везувия.


ДЕНИС ТКАЧЕНКО «Марш Шопена»
http://stihi.ru/2015/01/20/5199 отборочный тур для резидентов

         Это было у моря, где волна бирюзова,
         Где ажурная пена и соната пажа.  //  Игорь-Северянин

Безупречным камнем не взлететь в упрямые небеса,
И безумным кроликом не сделаешь мир добрей.
Если двери открыты, почему остаешься там,
Где гуляют огни над курганами горьких дней.

Бесконечный причет автоматически теребит
Моей памяти постоянной катушечный магнитофон.
Ты была тихой девочкой, сплетенной из лент и обид,
Любовавшейся ракушками. Все остальное потом.

Это было у моря, твержу, не веря тому совсем,
Где ажурная пена Шопена. Только я не паяц, не жуир.
Я стою на набережной, как тогда стоял и смотрел,
Бестолково считая чаек. Казалось, притягивая буксир

Силой взгляда. Ведь так бывает, особенный магнетизм
Разворачивает предметы, включает обратный ход.
Но буксир от докучных зрителей успел укатить за мыс.
Магнетизм на тебя не действовал. Скорее наоборот.

— Где соната пажа? - исполняют пожарные марш,
Похоронный Шопена марш. За оркестром толпа детей.
Остается одна забота, ты знаешь, мамаша Кураж.
Запрягай фургон и в дорогу, за музыкой, поскорей.

7. Если бы меня спросили, я бы сказал, что стихотворение «Марш Шопена» представляет собой чувства и воспоминания повзрослевшего пажа, потому что живая интонация грусти и слегка ироничной печали стихотворения сквозит и в строчках Северянина. Почему я выбрал это стихотворение, ответить просто, из-за композиции. Скажу так, композиционно оно гораздо интереснее и сложнее, в смысле реалистичнее, нежели стихи И.С. Воспоминания умело перемежаются с текущими впечатлениями, а для меня подобная «драматургия» в стихах – свидетельство высшего пилотажа.


ИСХАКОВ АЛЕКСЕЙ «чай»
http://stihi.ru/2021/01/28/10172 отборочный тур для резидентов

Завариваю:
молодые побеги третьей сигнальной системы,
присутствие определённости, гроздь рябины,
отодвигающуюся Камчатку.
Отхлебнув, добавляю:
листья смородины, корки необычайности,
пару игристых капель соснового жира,
щепотку толчёной воды.
Процеживаю сквозь зубы -
Давайте пить чай.
В любых непроветренных обстоятельствах,
при  однокомнатной температуре, утрируя каждый глоток.

Это же очень просто на самом деле -
транжирить играючи мышцы лица,
имитируя мудрость

8. Совершенно естественно, вникая в очередное лирическое произведение, принимать чувства и мысли ЛГ за авторские и примерять их на себя. В данном случае, автор предлагает принять его коктейль (чай) внутрь. Формально стихотворение Алексея напоминает портреты Джузеппе Арчимбольдо. Но портреты – отдельная статья, лирическое же стихотворение, в котором эмпатия выведена за скобки, выглядит странно. Что я могу сказать, отведав предложенный чай? Только одно: бывают такие моменты.


ОЛЬГА ФЛЯРКОВСКАЯ «Звонок»
http://stihi.ru/2021/02/11/6666 номинатор Илина Гумер

Врач озвучил диагноз, а после – прогноз,
Но ошибся, и вышло – как смерть понарошку.
И тебя в феврале навестил Дед Мороз,
Вместо фанта достав из-за пазухи кошку.

Кошка с рваненьким ухом: робка, но мила.
Покормить бы да выгнать, но минус – за двадцать.
И пока в коридоре на тапках спала,
Ты решил, что до завтра ей можно остаться.

Восемь тридцать. Пора на работу...
                – Прощай!
Ты поела консервов, прости, чем богаты...
Если выдастся случай, валяй, навещай.
Не пугайся так, это наш дворник с лопатой.

...Шесть пятнадцать. Метёт, не стихая, метель.
Но житья не даёт неспокойная совесть:
Не вчера ли себя изменить ты хотел,
Потому что к финалу приблизилась повесть?

А потом оказалось, что всё как всегда,
И обратно бежит вдоль больницы дорога.
А твоя постоялица нравом горда:
Растворилась в метели, помедлив немного.

И теперь эту гостью зови-не зови,
Отыскать не получится – даже не думай!
Но беззвучно кричит о добре и любви
В нас доверчивым Богом заложенный зуммер...

9. Второе стихотворение в подборке, посвященное своеобразию добра. Напомню, что своеобразным принято считать зло. Живой пример из классики чуть-чуть невпопад: все счастливые семьи… Вот так и с добром. В данном случае, речь о добре отсроченном и запоздалом. Хорошие стихи, сеющие разумное, доброе, вечное – еще один пример из классики, опять чуть-чуть невпопад.

 
БРАТИСЛАВА «Еловая дорога»
http://stihi.ru/2018/04/21/6126 номинатор Юрий Семецкий

Откинут борт, ковром застелен кузов -
У "похоронки" здесь такой дизайн.
Шофер - детина в ватнике кургузом -
Протянет руку: "Внучка? Залезай!"
Мне выжигает слёзы холод едкий,
Присяду рядом с гробом на ковёр.
Охапку веток сунет мне соседка:
"Кидай пореже, путь у нас не скор!"
Перекрестясь, махнёт шоферу: "Трогай!",
Чихнёт машина гарью выхлопной...
О чем молчит еловая дорога,
Что мягкой хвоей стелется за мной?
О светлом детстве в бабушкином доме,
Где в летний полдень пили мятный чай?
Что взрослый мир волнующе огромен -
И недосуг звонить и навещать?
О том, что путь последний не окончен,
Но бытия земного не вернуть,
И веткам, что ложатся вдоль обочин,
Не разделить невольную вину?
Что, слыша траур в клекоте вороньем,
Ворота сторож отомкнуть спешит?...
Так в городах теперь уж не хоронят,
Но бабушка преставилась в глуши.
И эта глушь с провинциальной грустью,
Не тронутой столичным холодком,
Её в могилу, словно в душу, впустит,
Припорошив январским снегом холм.
А я уеду. Чтоб когда-то снова
Из суеты мирских перепетий
Своей дорогой - призрачной, еловой,
Смолчав о многом, к прошлому прийти

10. «Еловая дорога» на первый взгляд тоже об отложенной доброте, но прежде и больше – о грусти. Странное чувство грусть. Как его выразить? Кажется, вызвать его в незнакомом человеке возможно, но выразить… Скорбь сравнительно просто - словами, и любовь, если испытываешь, и надежду на лучшее, и даже печаль, но грусть… Самый простой путь – сентименталистский, почти китчевый, или не почти. Задумайтесь, грусть и печаль – не одно и то же, потому что печаль, это – когда радость отсутствует. Другое дело – грусть.  Думаю, дело в том, что чувство это противоречивое, интимное, по сути, но отслеживается только вчуже, как выражаются немцы, plusquamperfekt. Бывает сложно понять, любишь ты или просто, от скуки, но понять, грустишь ты или желаешь порисоваться перед самим собой, почти невозможно. Понятно, смерть – это невесело, особенно когда речь – о родном человеке, похороны, траурная процессия, церемония, оркестр из меди или чих машинный «гарью выхлопной»… Охотно верю, что стихотворение Братиславы извлечено из собственного опыта, много достоверных моментов. С другой стороны, и у меня умирали близкие. А у кого не умирали? В конце концов, для всех наступают сроки, когда подобный опыт становится неизбежным. Вот почему все эти достоверности узнаются и даже кажутся расхожими, и эта концовка, придёт, мол, и мое время. Тем не менее, хорошее стихотворение, что до концовки, то ее появление понятно. Тут следовало перевести стрелки смерти на себя, чтобы читатель почувствовал. Другое дело, что я как читатель почувствовал легкомыслие этой концовки. Уже говорил в этом разборе о стихах, где «одноразовое тело». Что же делать, как припечатать грусть, ведь концовка и должна служить подобным припечатыванием. Обращусь за примером к классике, к Михаилу Светлову:

В вечность поплывёт моё лицо,
Ни на что, ни на кого уже не глядя,
И ребенок выйдет на крыльцо,
Улыбнётся: - До свиданья, дядя!

Узнаете? Грусть!