Лейбниц об идеи и душе 2

     Идея о том, что наши идеи являются объектами мысли очень странная. В каком же мышлении сами идеи являются объектами мысли - не в философском ли только и исключительно? Могла бы я сказать в таком случае, что философия с полным правом должна быть названа мышлением об идеях?

    Мышление "в" идеях, там, где идеи действуют как субъекты, а другого мышления и не существует, это наука. Научный процесс мысли - процесс мысли через идеи. Открыть идею и осмыслить через неё проблемы и задачи - вот дело всякой науки. А дело обыденного мышления - пользоваться вслепую и наугад совершенно неосознанными идеями. То есть тоже пользоваться, но даже не осознавая.

    Тогда для мышления получаются три ступени: неосознанное, незафиксированное действие идей в обыденном мышлении; осознанное мышление через идеи при помощи самих этих открытых идей в науке; и наконец, философия, которая интересуется только самими идеями, какой бы чувственный материал они не обрабатывали.

   Соответственно про идеи я могу сказать: они всегда субъекты нашего мышления, то есть актуальные точки, через которые мы мыслим, точки сингулярностей или пределов, но они отличаются друг от друга ступенями их познания. Есть идеи-субъекты - "невидимки" и "тайные агенты" - то есть такие, какие выступают как недоступные уму среднего человека. Есть идеи-субъекты, которые в нашем мышлении работают явно и открыто, не скрываясь и это все научные идеи. И наконец, есть идеи-субъекты, которые стали к тому же еще и объектами, то есть высвободились из своей исключительно субъективной формы и стали философскими идеями.

   Всё это становится крайне любопытным. Идеи - субъекты и объекты одновременно ведут нас к бытию. Через них разум поистине освобождается, а душа становится способной узнавать себя саму во всяком внешнем бытие, доведенном в своей прозрачности до той же идеи, что конституирует и нашу душу. Всё это становится очень даже весёлым. Философия из "абстрактной мыслительницы неизвестно о чём", вдруг преподносит себя мирохранительницей. Без неё мы постоянно играем в игру "Два мира - два" и никогда не закончим. Без неё мы никогда не соединим свою душу с тем, что лежит вне её - не соединим окончательно, принципиально, ибо акты такого соединения происходят постоянно - такое соединение происходит в созерцании, в чувствах, в наших желаниях, но все эти соединения не совершенны, они быстро распадаются.

   Моя душа не только перцепиирует, воспринимает мир, но она ещё и сама - этот мир. В момент, когда воспринимающее и воспринимаемое становятся как одно, мы говорим о бытии. Философия мыслит только бытие, потому что она мыслит идеи как субъекты и объекты одновременно. Она смотрит на идеи - оттуда и отсюда в один и тот же момент. Это двойное зрение, исполненное сразу же в своей возможной противоречивой полноте не оставляет шансов на обман - бытие не обманывает.

   Но тогда сами идеи должны быть бесспорно необычными по своей природе, если их возможно вот так противоречиво склонять. Но они и есть необычные, потому что они - души. Живые объекты и субъекты одновременно - это души - призраки двух миров.
Для самих себя души более чем действительны, более, чем реальны, для тех же, кто смотрит на них со стороны одного из миров, они немыслимы, непостижимы.