Оскорбляя стопкой водки трюфеля

Оскорбляя стопкой водки трюфеля,
устриц и креветок ежедневно.
Языком едва под вечер шевеля,
ты играть пытаешься царевну.

Содержанием оргазмов не пугай
и шампанским не дразни народец.
Не дрожи, как старый пьяный попугай,
обнажённая не по погоде.

Тараканами в ракушках не хвались,
ими не закусывать вовеки.
Нам селёдочки и будет заебись.
Это всё, что нужно человеку.

Дьявол жил в душе и ангел во плоти,   
город Лондон грезился когда-то.
Не помог покой и счастье обрести
птицами забрызганный Саратов.

Глупые французы перед сном Коран
полистают и окстятся левой,
правой согревая молока стакан,
чтоб циррозом печень не проблемить.

Зависай в Париже летним вечерком,
в небо глазки сдуру не таращи,
тот, кто с зоны этикетами знаком,
намотает на ладонь. Утащит

не на дно Парижа, а упрёт туда,
где Пигаль покажется простушкой,
будет жизнь, Наташа, трижды проклята
и забыта Богом. Но кукушка

запалит былое, годы подсчитав.
Прокукует, календарь листая.
Толь врала кукушка, то ли Бог неправ,
но забыть нельзя (тут запятая)
            
помнить. В центре позолоченной земли,
между звёзд лос-анжельских бульваров,
на заборе message девочки прочли,
что Наташ, как в Туле, здесь навалом.

В Голливуде можно чёрным быть, как ночь,
итальянцем и евреем тоже.
Почему-то русским здесь не можно мочь,
даже с чёрной, а не с русской рожей.

Но зато Европа ближе молдаван,
а чужие стали в доску наши.
В Бонне, как в Одессе сядут на карман,
а в Мадриде пригрозят парашей.

Но башкой и жопой лучше не крути,
не ищи крестов и колоколен,
православным людям в Рим не по пути
и плевать, что папа недоволен.

Ароматами Шанели не смерди,
оскорбляя этим скунсов ноздри.
Покорение Стамбула позади,
а разрушить Вечный Рим не поздно.

Нет здесь осени уже который год,
нет зимы и жжёт за летом лето.
Землю крутит, кто-то задом наперёд
и потеют в шкафчиках скелеты.

В Ницце импортный песочек и загар,
речи и стаканы непустые.
Наш там только мат и винный перегар,
а ещё по-русски бьют по вые.

Трудно стало встать и невозможно лечь.
Интеллект размером пал немного,
кругозор зависит от размаха плеч
и ещё загадочно широкий.

Непонятно, как и для чего плодят,
тех, кто Магаданом не проверен
и соломой тянут из копытца яд,
запивая мёдом суеверий.