Буддисткие праздники, моими глазами. часть 2

Сегодня в пятнадцатый лунный день после Нового Года были хуралы: Сахюсан, Зеленой Таре и еще ДАЛГА – обряд призывания долголетия, богатства и благоденствия.
Людей было очень много, все были нарядны и обстановка торжественна и величественна!
Все принесли большие сумки со сладостями, фруктами и сырами – для этого к Алтарю подставили дополнительные столики, чтобы всё поместилось. Но всё не помещалось.
Сидеть тоже было негде… опоздавшим, к которым не принадлежу.
Во время хурала два ламы очень слаженно пели тексты, одновременно ударяя в медные тарелки и огромный бубен.
А третий лама часто извлекал звуки из ракушки (шанкхи), словно приглашая громы из неведомых волшебных миров в нашу реальность.
Ее звучание - звук вселенной: «ОооМ», рев мистического существа, словно призыв к духовной битве.
От звучания шанкхи возникает ощущение, что по небу несется божественная колесница и проносящиеся Боги смотрят на нас, и этот звук… словно приветствие им и обращение к нам, только к нашим сердцам, совести… чему-то незримому и такому явному. А еще, конечно, очищение и благословение для всех.
На столе возле лам стояла посудина огромного размера литров на двадцать пять, заполненная конфетами, зефирами и вафлями.
Это угощения сахюсанов, защитников, хранителей, которые потом нам всем раздали.
От всех этих звуков, мантр, запахов, энергий и вибраций мое сознание словно раздваивалось и улетало куда-то в Божественный мир благоуханий слов мантр, которые понимала только самая сокровенная и утонченная часть меня, а разум сдался в его бессилии и отключился. Ум покоился словно в лодке, раскачиваемой волнами хурала – и умиротворился.
Исчез мир тревог и повседневных забот, исчезли страхи, печали и все мысли. Ум отключился и исчезло все… наш мир, и даже я исчезла для самой себя!
 Жила только утонченная, внутренняя незримая часть меня! А как она жила! Оживая все больше и больше! Она ликовала! Восторгалась! Торжествовала!
Ее Сами Боги качали на руках! Ее Тара целовала и обнимала в своем волшебном танце, а Хранители осыпали жемчугами и лепестками роз!
Постепенно мое внимание частично вернулось на землю.
Началось необычное действие! Все мужчины вышли к Алтарю и встали на колени! И если все - и женщины, и мужчины, в дацане снимают головные уборы, в знак уважения к Богам, то теперь все одели капюшоны и шапки и стало так непривычно тихо и всё словно замерло на миг.
Тишину разрезала мантра и звуки дамару (маленького барабанчика в виде песочных часов), и мы снова погрузились в обряд.
Через какое-то время, даже примерно сказать не могу через какое (во время обряда оно то сжимается, то растягивается), все взяли в руки свои сладости и, выкрикивая за ламой слова благословения, поднимали их вверх и по кругу возвращали к груди.
Потом каждый с радостью и нетерпением положил себе в рот по заветному сладкому кусочку, и лица многих расплылись в довольной улыбке.  Лама-ученик, проходя с огромной посудиной сладостей, раздавал их людям, и началась возня. Каждый хотел получить угощения и не меньше, чем дали соседу! Лама с трудом проходил между рядами, к нему тянулись руки жаждущих, и это напоминало в своей массе многорукое божество, которое лама пытается накормить, но его проворства не хватает, потому что руки появляются снова и снова, одни, сжимая угощения исчезают, но на их месте вырастают новые с протянутыми пустыми ладонями.
И я подумала: как хорошо, что это руки, а не голодные разинутые пасти, например; и закрыла глаза.
 В конце концов все успокоились и затихли, когда раздача была завершена.
Вскоре, я снова погрузилась в негу безмыслия, слушания мантр и звуков ритуальных инструментов. Мое тело словно потеряло вес, и я была и в нем, и вне его... Любовь, глубокая и всеобъемлющая любовь заполнила меня, словно чашу до краев! Любовь к этому миру, к дацану, к ламам, к людям, таким разным и таким красивым! 
Вдруг, на какое-то мгновенье мое внимание частично вернулось на Землю, в дацан, и я с любопытством ребенка стала рассматривать происходящий ритуал и лам.
Старший Бато-Лама сидел на своем красивейшем и величественном ТРОНЕ, обшитом парчой и украшенном цветными хадаками, теперь уже невозможно было оторвать от него мой взгляд, и я продолжала рассматривать.
 Он был наряден и торжественен в своей одежде и большой желтой шапке с гребнем на затылке, похожей на голову и шею лошади с подстриженной гривой. Его шапка как толстый ковёр, между половинками которой вшита «грива» – бахрома из овечьей шерсти. И она вся ярко-желтая!  Мой взгляд устремился вверх.
В руке ламы было копье, обвязанное многочисленными разноцветными хадаками, словно победоносными флагами, и на конце многогранным металлическим острием в виде стрелы (символом рассечения всех невзгод).
Мой взгляд поднимался все выше, продолжая кружить вокруг наконечника ритуального копья, на котором кусок сыра!? Дааа! Большой, увесистый кусок сыра на конце этого копья!
И я окончательно вернулась в наш реальный мир, стряхнув с себя негу сна божественных миров.
Мой мозг попытался включиться, и на это потребовалось время.
Я чуть не выкрикнула на весь дацан: «У вас там сыыыыр!» Но вовремя
заработал мозг, и вот я, уже не ребенок, а сдержанная и рассудительная.
Позже от Ламы узнала, что сыр – белая пища – символ чистоты и чистых помыслов – в дар Богам!
Победоносно протрубила шанкха! Но в очередной раз лама-ученик осекся, он покраснел от невероятного усилия, его щеки раздулись до предела, а звук так и не вышел из ракушки. Он обернулся по сторонам и попробовал снова… и снова… а вместо звучания был лишь отчаянный хрип и потоки воздуха, предательски выходящие из отверстия шанкхи без трубного звучания.
Это было по-доброму смешно, но никто не засмеялся. Подозреваю, что из нее совсем не просто извлекать звук вселенной. И всем стало ясно: он просто устал.
И вдруг все почувствовали, что их тела тоже устали…
И стали ерзать, покачиваться, опускать и поднимать кисти рук и двигать ногами.
И тут же мы услышали долгожданное от Бато-Ламы: «Ну вот и все на сегодня».
Всех действий обряда описывать не стала. А только то, что запомнилось.