нынешнее

На последний мороз небо вызвездит,
в спину глянет луна «ночь... и – полная».
Как, скажи, мне себя снова вывезти –
непутёвую... забубённую...

В «дурака» ли сыграть /бубны – козырем/,
на соломку ли падать... «на дурочку»?
Говорить с тобой приторной прозой ли...
рваной рифмой? Послушать ли дудочку

Крысолова? Остаться ль ослушницей –
бестолковицей... беспокойницей...
Потеплеет к рассвету – облупятся
звёзды с неба. Глядишь, и обломится –

не беда от ума /от безумия/,
не зола от огня /неостывшая/ –
мимолётный покой полнолуния
/как душа никого не любившая/...

передышка на вдох безболезненный...
поцелуй без рябиновой горечи...
А потом приходи, расчудесный мой,
расколдованный сказками полночи.

Приходи – разрешенья не спрашивай –
под порогом иглу перешагивай.
Да не сетуй на зиму вчерашнюю...
хоть себя-то со мной не обманывай.

Приходи, как привык... вроде сказано,
что, кому не судьба – те не встретятся.
Мы с тобой сведены, но... не связаны
отражённым в реке полумесяцем.

И не важно, что козырем выпадет
из колоды едва нарисованной.
Мы из тех, что и нехотя выживут –
непутёвые... забубённые...