Эндрю Уайет

Он, в сущности, всегда был одинок – судьба ли его выбрала или он выбрал ее. Невзирая на богемный круг родителей, тяги к социуму он никогда не испытывал, образование получил домашнее, и с тех пор пространства своих владений увеличивал не вширь, а вглубь: общался с окружающими пейзажами окрестностей родного города Чеддс-Форд в штате Пенсильвания и города Кашинг в штате Мэн, где жил летом. Круг его связей ограничивался соседями и домашними. Последним, как свидетельствуют очевидцы, запрещалось даже спрашивать, куда он  пошёл.

Исследователи называют его реализм магическим или притчевым, сам Уайет хотел бы соотносить себя с абстракционизмом, но ведь любому гению свойственна магия и философская метафоричность, размышления нуждаются в абстрагировании! А в своеобразии Эндрю Уайета нет сомнений, в своей стилистике он неподражаем (ни отца его, ни сына – тоже художников – и сравнить с ним нельзя). Его персонажи, вещи и явления отрешены и независимы, как и он сам. Они существуют наедине с вечностью, будь то невесомая изысканность прозрачной занавески на окне («Ветер с моря»), яблоки на подоконнике, задумчивый «День сурка» или гигантское дерево у дороги, не говоря уж о космосе Кристины, пожизненно приговоренной передвигаться ползком по земле.

Этот вселенский подтекст, эта суровая избирательность подчёркнуты невыразимо упоительными оттенками сдержанного песочного колорита: работал он в технике темперы, остановив свой выбор именно на ней. Когда пишут, что слава шквалом обрушилась на молодого художника – после первой же выставки, где были раскуплены буквально все его картины, не всегда вспоминают, что этот успех ему организовала Бетси Джеймс – его возлюбленная, жена, мать двух его сыновей и своего рода его менеджер. Она устраивала его выставки, давала названия картинам, придумывала сюжеты, составляла каталоги. Именно она познакомила его с Кристиной Олсон.

Любовь мужчины, однако, вечной не бывает, тем более любовь художника. Уайету в конце концов оказался необходим новый источник энергии и вдохновения – и он нашел его в дочери соседа, того самого немца-солдата, которого он писал сначала живым, а потом и мёртвым. Бетси ничего не знала о романе мужа и была ошеломлена, когда увидела полотна из альбома «The Helga Pictures». Говорят, что в ответ на недоумение друзей по поводу этих полотен она произнесла диагноз: «Это любовь». Но жить с мужем больше не смогла, из дому съехала. С ума, правда, не сошла. С ума сошла и погрузилась в глубочайшую депрессию Хельга – и всё по причине извечного женского вопля: «Жить научил в самом огне, сам бросил в степь заледенелую…»

Он любил и писал её в течение 15 лет, с 1971 по 1985 г. В альбом вошли картины, эскизы и наброски (общим числом 238), которые художник создавал в технике темперы, акварели, сухой кисти или рисунка карандашом. Всё это время Уайет не показал ни одну из работ не только Бетси, но и никому вообще. Напряженная сосредоточенность художника и всегда делала его отшельником, а эта серия работ ещё и потребовала огромной, виртуозной изобретательности в передаче световых эффектов. На всех картинах изображена одна женщина – Хельга Тесторф. И все они откровенно и вызывающе прекрасны.

Потом явились новые любови, новые источники вдохновения, новые модели... Бетси, будучи от природы умной и доброй, однажды решилась навестить Хельгу. Когда на кровати, из-под кучи тряпья, появилось опустошенное и жуткое существо, Бетси вскрикнула: «Это Вы – Хельга?!»
Как отмечал еще Платон, поэты не могут всё время обитать в небесах, они могут только сбиться с пути. Я бы добавила: чтобы снова взмыть ввысь. Вихрь и музыка творчества непредсказуемы, большие масштабы требуют большого обмана и больших жертв. Уайет прожил долгую жизнь – 91 год. Так уж вышло, что я оказалась больна художником ещё со школьных лет, но работы из альбома «The Helga Pictures» ранят меня больше всего.

©  Галина Ганеева, 2020,
из книги «Среди кулис, среди теней»