Я тебя мучаю невменяемостью

Жизнь в непосредственной близости от тебя –
постоянного напоминания о катастрофе –
дает уверенность, что человек способен пережить любое бедствие.
Я обладаю плавучестью, приспособляемостью.
Ты меня мучаешь –
я тебя мучаю невменяемостью, ты меня мучаешь сопротивляемостью,
наблюдательностью, я тебя снова изобретательностью –
воздержимся от иронических замечаний, к коим имеем склонность.
Влюбленные сладкой бранью укрепленные,
или как это по-русски?  Милые ссорятся только...  Нежность.
Ты знаешь, что неотъемлемая часть иронии меланхолия?
Знаешь.  Мы из одной среды, где синь, и синь, и синь воды.
Свой снобизм ты выражаешь прямо, 
я не больна гордыней, но я упряма, я до удивительного простая панорама,
в области душевных переживаний и телесных хворей.  А интеллект – мое море.
Горе вызывает у меня слезы, но я не о нем сегодня.
Вот и я сижу на леопардовой шкуре – забудь о синем медведе, 
на переднем плане дым, обращаю взор на негодяя, 
удирающего после вероломного, трусливого деяния; призрак корабль исчез, 
и на его месте возникает другой призрак. 
Более дерзкий, с большим успехом.  Это мой призрак.
Всепобеждающий дряной красавец и урод, доставляющий мне удовольствие по-другому.
Стробоскоп.  Световой импульс...  Он довольно большой, огромный даже.
И он мне говорит, слегка притягивая меня за тоненькие лямки:
«Я хочу, чтоб ты мне аплодировала. 
Я хочу наслаждаться предназначенными мне криками «браво»,
одному мне, так как ты это умеешь делать».
Я умею восхвалять своего героя.  Угождать жарко.  Один одобрительный кивок
и я ползу от его ступни вверх, рукой скользя дальше, невнятное согласие теснее...
Надо признать, что я очень хочу, не умея, быть твоею.