Автобусная вуайеристка

Серая шапка до бровей, а снизу маска до глаз. Не сомневаюсь, что сейчас меня закидают камнями, но благословен тот, кто изобрел маску на морду. Как я сокрушалась несколько лет назад, что шляпки с вуалькой отошли в прошлое! И вот мое желание сбылось. Насколько проще стало жить застенчивому существу, что не надо "держать лицо". Сидишь себе и глазеешь в бойницу. Как в средневековом замке. Мало шансов, что стрела попадет именно в это крошечное отверстие, а стрелять можно. Было бы в кого.

В окно автобуса светило солнце, автобус был почти пуст, так как всё основное население города сидело за столом. Так безопаснее передвигаться. Пока их нет. Но и скучно, некого разглядывать.

Он зашел через несколько остановок после меня и сел на возвышающееся сиденье напротив.

Он привлек меня цветами своей одежды. Ничего особенного. Горчично-желтая футболка, черная кожаная куртка, всё чёрно-темно-серо-желтое, вплоть до кроссовок. Он печатал что-то на своём телефоне, ему не было никакого дела, что его исподтишка разглядывает бесполое безвозрастное существо в маске.

 Ему было лет 25, уже не ребёнок и ещё не мужик. Солнце запуталось в волосах совершенно необыкновенного цвета. Есть сотни оттенков рыжины, и его оттенок был золотым, цвета старого золота. Волосы не короткие, почти каре, чисто промытые и в них более темные пряди перемежаются с более светлыми. Обычно к рыжине прилагаются особые черты лица и особой формы руки, как-то один ген ведет за собой другой. Но у него были обычные правильные мужественные лицо и руки.

Я терпеть не могу блондинов, но поскольку разглядывать было больше некого, и он был хорош, я пялилась на него в бойницу между маской и шапкой.

Из моих глаз выросли шланги-щупальцы, на их концах распустились букеты ещё более мелких щупалец, как у анемона. Видимые только мне отростки. Они протянулись к золотоволосому парню. Мелкие невидимые щупальца-пальцы коснулись чисто промытых волос, легким движением стали перебирать блестящие пряди, в которых запуталось солнце.

Меня вдруг захватила никогда ранее не испытанная свобода. Воображаемые щупальца скользили по его груди, трогали руки, украшенные несколькими массивными кольцами.
Обычно я терпеть не могу цацек на мужиках, считаю это безвкусным, но ему это шло.

Щупальца между нами натянулись, как бельевые веревки.

На несколько мгновений он стал моим, совсем-совсем моим, со своей желтой футболкой, кожаной курткой, массивными кольцами и золотыми волосами. Солнце поблескивало в кончиках его светлых ресниц. Он ничего не замечал. Меня покачивало на волнах его золотых волос.

Это была такая игра, совершенно безнаказанная. Ни нарушения закона, ни приставания, ни безвкусицы, ни жеманства. В реальной жизни я не знала бы, что с ним делать, даже если бы ему понравилась. Все было бы слишком сложно, тяжко.

А в эти минуты, сам не зная того, он принадлежит мне, весь, совсем. Пока я на него смотрю.

Пора выходить. Щупальца втягиваются обратно в бойницы. Цветы закрываются. Солнце продолжает сиять, и я невольно сравниваю его цвет с цветом волос моего случайного попутчика. Солнце немного бледнее.