Конец

Его никто не ждал сегодня,
А он пришёл – и вот он здесь:
В огня сиянии холодном
До тла сгорающих небес.

Ступнёй тяжелой подминая,
Не торопясь и не спеша,
Он топчет старый мир – он вправе
И никого теперь не жаль.

Так присягнувшие на верность
Убийца, и палач, и принц
Срывают с петель ада двери
И бездну выжженных глазниц;

И древний ужас безымянный
Впускают сворой гончих псов;
И ветра пепельное знамя,
Наотмашь бьющее в лицо.

Что остаётся? Ждать у двери.
В кромешной тишине шаги
Считать, и веря, и не веря,
Шепча кому-то: «Помоги…!»

Но в этот раз, увы, заявку
Не примут – кончился журнал.
И новый тоже будет вряд ли:
Вся картотека сожжена.

Довольно – храм надежды рухнул.
Конец не оттянуть теперь.
Он будет здесь. Придёт без стука,
Без жалости откроет дверь.

И, перед тем, как вырвать сердце,
Как накрест зачеркнуть глаза,
Ни на секунду, не надейся,
Не остановится – нельзя.

Ведь сам он тоже лишь невольник,
Заложник выданной судьбы.
Быть может, смерти тоже больно,
Но свыше дан приказ: «Убить».

И дал приказ не бог, не случай.
Вглядись поглубже и прими,
Что и себя, и мир разрушить
Могли одни – и только! – мы.

И если сбудется однажды
И если низойдёт кошмар, –
Причастен к этой смерти каждый,
По всем колокола гремят.

И, если так, то нет дороги
Назад. Забвение и лёд.
И, встретив бездну на пороге,
Сам обречённый проклянёт:

«Мир мёртв от края и до края,
Созрел в груди последний крик.
И я прошу, заклинаю –
Гори!»