Не до застенчивых эмоций

Не до застенчивых эмоций при эманации подобий,
ужасно как сам страх смеётся над негативом общих фобий!
На позитивных отпечатках одни лишь свежие преданья,
и беды краем непочатым – все от истоков идеальных.
Дневные сумерки. Я в деле после большого перерыва,
душа при мне, точнее в теле, что всё ещё на грани срыва!

Что пережито – непонятно, копаться в этом не желаю,
давно без права обижаться на оскорблённых проживая.
И мне всё круче не до кучи дышать несоблазнённой далью
и невозможностью тем лучшей, чем меньше дьявольских деталей.
Тем меньше падали в отвале: с такой неотвратимой силой
сбивает «звёздного» начала пращой раскрученное имя!

«Прощай, мне дальше, я не знаю, что прежде знал о предвкушенье
плодов счастливых обещаний эпох сплошных самосожжений»!
Уже имею много больше из грёзы прошлых неимений
в разочарованности общей сугубо личных ощущений.
Кому разбитое корыто, кому «платонова пещера»
для наблюдения событий, издержек счастья быть поэтом.

Давно «уже написан «Вертер», приобретя цитатный статус.
Предзимний или вешний ветер – одна сплошная садомаза!
И то, что было первородной, превосходящей разум силой,
осталось небогоугодным непроизводным вводным стилем.
От лета жалкие остатки перегнивают в тёплой почве,
добрей и слаще недостатки ещё недавно злые очень.

И в синих сумерках не легче: за возраст надо отчитаться,
ответить за понятье «вечность», за папу с мамой в Божьем царстве!
Не нравятся порывы ветра, флюиды тела возрастные,
безлиственность, точней бесцветность, безвестность, бедность, вопль в пустыне!
Не нравятся мои чернила, и нет привычного удобства
с избытком ощущений сильных в числе особых удовольствий.

До наслаждений настоящих, как до звезды давно умершей:
в культурном слое почвы ящер из вечной мерзлоты воскресший!
Но разве жаловаться можно или в сравнительном прогрессе
плясать от худшего, как должно, для утешения в процессе?
Без предварительных условий, о рифме даже не тревожась,
едва держусь на честном слове и тем же пафосом неложным.

И от себя не отказаться, ради словца для показухи,
и как чужих своих стесняться, когда не в голосе, не в духе.
К тому же, в мире мимолётном пространство преодолеваю,
«бессилья подтверждая плотность», пока накапливаюсь каплей!
И неизвестно, сколько красок и ярких праздничных оттенков
спасаются в крутых пассажах, пустотах воздуха и света!