В белом плаще с кровавым подбоем...

В белом плаще с кровавым подбоем
он шаркая, брёл в колоннаде дворца.
С раннего утра проклятым настоем
пропитано всё и боль в пол-лица...
О боги, боги! За что эти муки?
Боль, одиночество - плата за власть?
Банга! О Банга, лизни мои руки,
пусть снимет боль твоя влажная пасть.
День не задался. Сквозь розовый запах
шумно протопал дворцовый конвой,
к креслу, где мучалось тело Пилата,
вышел с пергаментом Марк Крысобой:
- Там за порогом бродяга, который
бредом смущал иудеи народ,
Иешуа Га-Ноцри речью спорый,
он приговор, прокуратор, твой ждёт.
Стиснув упрямые губы от боли,
он прохрипел:-Подведите его.
Ты тот, кто народ приучает к крамоле
о ветхости храма, кто - другой возведет?
- О добрый чело... - Вот уж неправда!
Мало кто добрым меня назовет.
- Правда, лишь в боли и верности Банга,
правда и в том, что твоя боль пройдёт...
- Правда и в том, что под кесаря троном
яму ты роешь при помощи слов.
Царство твое никогда не настанет!
Преступник! Преступник! Вердикт мой готов!

Солнце всё выше над Ершалаимом,
все беспощадней полуденный зной.
С чувством, в душе не объяснимым,
Понтий Пилат вспомнил сон свой ночной:
Там, где луна освещала предместья,
шёл он с Бродягой, пёс бежал позади.
- Кровью помазаны,теперь будем вместе
в море истории вечно идти...