Не срамя

Место смерти. Поле боя.
Две дороги, три холма…
Высота за Дуванкоем,
Степь. Ноябрь. Кутерьма.

Роем  горы мёрзлой глины,
Роздых – несколько минут.
Целый день – снаряды, мины,
Пикировщики  клюют.

Выворачивает кишки,
Стон разорванной земли.
Знатно врезали братишки…
Жалко только – полегли.

Да, для битвы маловато,
Но табанить* не спеши,
Три тельняшки. Три гранаты,
Три матросские души..

Два изранены. Но тело…
Перевяжем, не вопрос.
- Шесть машин. Полундра! Дело!
Ровно парочка на нос.

Льются гусеницы гладко,
Пушки целятся острей…
 Танки щупают, с оглядкой,
На сожжённых корешей.

Вон, ещё дымит огарок,
Дуло  тупо смотрит вниз.
Вонь резины. Стали. Шкварок,
Чёрный, скрюченный танкист.

Погуляли мы богато!
Бески, форменки в крови…
В пикировщика гранатой,
Не докинуть, как не рви.

Уж бомбили… меж  воронок,
Дымно тлеют ковыли.
Спички сломанных винтовок,
Руки, ноги, из земли.

В щепки  придорожный тополь…
Танки лязгают, спеша!
Важен путь на Севастополь.
Вот и лезут, словно вша.

Черноморская натура!
Сплёлся узел крепких рук
Будем вместе! Даня! Юра!
Коля, младший политрук…

Сжался в глинистой берлоге.
От железа пышет жар!
Чёртом выскочил к дороге!
Прянул к танку! Взрыв! Удар!

Чтобы вы, худые твари,
Не ломились в дом ко мне!
Клочья стали! Хлопья гари!
Кровь, кипящая в броне!

Огребайте, душегубы!
Умираем, не срамя!
Смерть сама, сломала зубы,
Встала, рыкая, дымя…

Наклепали, нам на горе,
А без техники вы – ноль!
Увидать бы наше море…
Зачерпнуть, пригубить соль…

Рана отнимает  силы.
Чуя слабину в ногах,
Аккуратно лёг Данила,
Перед гусеницей… Г-гах!

Подавился, знать, подарком!
Стой, стервец, и не бузи!
Танк ревел, елозил, харкал,
Дул огнём из жалюзи.

Доля выпала  мальчишке,
Быть последним из полка.
Амба знатная, братишки,
Задержался я чутка…

Эх, культя коротковата.
Силы – на один прыжок.
Привязал бинтом гранату,
Через грудь, наискосок.

Немец  лает пулемётом!
Балаболка! Меньше слов.
Помирать – кому охота,
От семнадцати годов*?!

Дух горелого кордита*,
Эх, бессильная рука!
Мама, вы меня простите,
Два приписанных годка.

Скоком-поползом, за пылью,
Как подранок журавля,
Танк давил, жевал будылья,
Жалась, ёкала земля.

Поздно - никуда не деться!
Что?! Попятился?! Гляди!
Показал гранату – сердце,
В разлинованной груди.

Пулемётчик, бедолага,
Мажет! Корчит сапога!
Полосатая тельняга,
Хуже смерти для врага

Вы куда собрались, гады?!
Ну, дрифло! Я вас не звал!
Остальные три громады,
Рачьи лезут за увал!

Уберменши?! Горлорезы?!
Извергая сизый дым.
 Испугались?! Вы?! В железе!
Вместе с Гитлером своим!

Амба! С танком, брудершафта,
До печёнок вас проймёт!
Так и будет! Наша правда!
Наша! Дрогнул горизонт…

25. 03. 2021г.
Пятаченко Александр.
Рисунок автора.
Примечания.
После захвата противником села Дуванкой и падения Дуванкойского опорного пункта (05.11.1941) 18-й ОБМП под командованием капитана Черноусова занимал позиции на скатах возвышенностей у ж.д. станции Бельбек (ныне - жд ст. Верхнесадовое). Для отражения танковых атак были созданы несколько истребительных групп, по 15-20 человек в каждой, вооруженные гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Своей артиллерии и ПТР батальон не имел.
В одну из таких групп и входили краснофлотцы Иван Красносельский, Даниил Одинцов, Юрий Паршин, Василий Цибулько под руководством политрука Николая Дмитриевича Фильченкова. Единственным документальным свидетельством о бое с танками и гибели пяти моряков являются воспоминания секретаря партбюро 18-го ОБМП Ивана Шипаева, лично учавствовавшего в боях под Дуванкоем с 4 по 9 ноября 1941г.: "8-го ноября в 10 часов утра наблюдатели доложили что противник переходит в наступление, они видят  до 10 танков и батальон пехоты. Бой был скоротечным, около 40 минут". Позже разведчики, осматривавшее место боя (враг оступил), нашли истекавшего кровью бойца истребительной группы, Василия Цибулько. Шипаев успел поговорить с раненым, тот рассказал о бое и назвал имена товарищей, погибших в бою - политрук Фильченков, краснофлотцы Одинцов, Паршин, Красносельскй.  Трое из них – Фильченков, Одинцов и Паршин, будучи раненными, подорвали немецкие танки ценой своих жизней.  Потрясённые жертвой краснофлотцев, немецкие танкисты повернули назад – сдали нервы.
Раненый матрос Цибулько был доставлен в медсанбат, где погиб в тот же день при налете авиации. Последующие тяжелые бои не смогли сохранить данные о подвиге. Информация стала появляться только в период затишья - в феврале 1942 года. Об этом упомянул командующий Приморской армии И.Е. Петров на торжественном докладе к Дню Красной Армии 23 февраля, о подвиге моряков написал статьи журналист М.Когут, они были опубликованы в газетах "Маяк Коммуны" и "Красный Черноморец". Осенью 1942 года появился рассказ Андрея Платонова "Одухотворенные люди". Наконец, 23 октября 1942 года вышел Указ о присвоении Николаю Дмитриевичу Фильченкову, Василию Григорьевичу Цибулько, Юрию Константиновичу Паршину, Ивану Михайловичу Красносельскому и Даниилу Сидоровичу Одинцову званий Героя Советского Союза (посмертно).
Табанить – термин из шлюпочной гребной практики. Означает тормозить веслом. Иносказательно – останавливаться, давать задний ход.
От семнадцати годов – Юрий Паршин был самым молодым в группе моряков, 1924 года рождения. В 1941-м году ему исполнилось только 17 лет.
Кордита. Кордит – бездымный порох.