Про Железиных

В далёком детстве мы жили тогда в городе Юрюзань. Жили в доме на две семьи. Во второй половине жила семья Железиных. Александр Антонович, Клавдия Ивановна и их сын Валера. Жили мы дружно. Родители часто встречались по праздникам либо у нас , либо у Железиных. Наши соседи, как и мой Отец, были фронтовиками. Клавдия Ивановна всю войну прошла военным врачом, службу несла в эвакогоспитале, бывала и на передовой. Она много рассказывала мне про войну, про госпиталь. И вот небольшой отрывок из её рассказа : « Страшно было смотреть на раненных солдат. Раны…глубокие раны.  Обширные, глубокие, рваные… И так каждый день, и всю войну,  Можно было сойти с ума… Чего только не вытаскивали во время операции: осколки от пуль, гранат, снарядов в голове, в кишках, во всем теле. Бывало даже, вместе с металлом вынимаем из тела солдатские пуговицы, куски шинели, гимнастерки, кожаных ремней. А однажды, вспоминает со слезами Клавдия Ивановна, у одного солдата грудь разворочена, даже было видно сердце … Сердце ещё живое, еще бьется, но солдат был безнадёжен, он умирал. Я сделала ему последнюю перевязку, еле сдерживалась, чуть не заплакала. А солдат улыбнулся и сказал: «Спасибо, сестричка». Самое невыносимое для меня были ампутации, часто попадались высокие солдаты, которым  отрежут ногу — и я ее еле держу, еле несу, чтобы положить в таз. Я не могла привыкнуть. Раненые под наркозом стонут и кроют матом. Трехэтажным русским матом. Я всегда была в крови… Она вишневая… Черная…»
Я написал небольшое стихотворение, которое посвящаю Клавдии Ивановне Железиной. Стихотворение написано от рассказчика Клавдии Ивановны.


Сегодня ночью  вновь я в медсанбате,
В том далёком году, где-то там, у фронтовой черты...
Операционный стол, палатка,  что на передовой,
А на столе лежат  скальпели булаты и ржавые бинты.

Трудно было, воздух пропитан смесью йода с формалином,
И, конечно, страшный крик раненных солдат  и спирта с табаком.
И в том аду, на передовой, подруга фронта - моя Полина,         
От страха вечно  скулящая тайком.

Война, будь проклята она, суровые хирурги,
Солдаты раненые, гримасы бледных лиц.
Без отдыха, без перерыва, хоть падай ниц
И худенькие белёсые фигурки, снующих медсестриц.

Во сне вновь  вижу я трагедий неизбежность,
Сквозь сердце пропускаю  горечь без конца.
И страшно больно, кровяных швов небрежность -
И каждый час за каждого солдата кручиной на сердца.

В палатке, как на передовой, повязки, гипс и вата,
Крики, мат и боль, и стоны, костыли.
И мы боролись за солдат-героев  в палатках в медсанбата
Нам трудно было, но мы солдат лечили, как могли.

О, сколько мы спасли солдат, людская вереница...
И вновь, как прежде было на войне, я вижу всё во сне:
Мне девчушке в прифронтовой больнице
Как было страшно мне на той войне.