Наркоз

    В городе, где много людей, непременно  есть травмпункт. Это маленькое травматологическое отделение, обычно располагается  при поликлинике и круглые сутки принимает  больных с мелкими травмами.
   В травмпункте  самые "интересные больные"    чаще бывают  вечером.  Объясняется  это просто. Травмируются  люди чаще  в нетрезвом  состоянии,  а напиваются  они, как обычно, к  вечеру.
   Так было и на сей раз.  Под вечер, «скорая» привезла  здоровенного  мужика.  Пьяный двухметровый  верзила  глухо  ворчал  и слегка сопротивлялся  фельдшеру, всё время  пытаясь  сорвать  с головы,  пропитанную кровью,  повязку. Девушка  громко уговаривала его  не трогать  бинты, и верзила отвлекался на голос  фельдшерицы, и никак  не  мог стянуть крепко завязанные  бинты  со  своей  головы.
   Мужика  долго  уговаривали  все,  кто  был  в приемной,  и  только  его  жене
 Любане, сопровождавшей мужа,  удалось  убедить  его  подчиниться  врачам.          Энергичная,  крепко  сбитая  особа,  не  очень–то  церемонясь,  громко, с легкими  тычками,   понятно,  простым крепким  русским  языком объяснила  мужу:  «...Колян, ты  не прав.  И  надо  врачам  зашить  дыру  на  твоей   бестолковой голове. А  за  трюмо, в которое он  воткнулся  по пьянке,  этой  самой  головой, она с него  еще  спросит».
   С  грехом  пополам  нам  удалось уговорить  гиганта  снять  куртку и штиблеты, и пройти в операционную. Мужика  сильно  штормило,  и он, почти засыпал на ходу. Жуткий  запах  перегара вызывал непреодолимое желание   держаться  подальше, но профессия  обязывала к другому...
   Ухватившись за  край  операционного  стола, после уговоров, наш  пациент, кое-как  улегся  на бочок,  не  переставая  изрыгать  обрывки  бессвязных  слов.
   Ему было  трудно  жить.  Он  сопротивлялся  алкогольному  наркозу всяко,  как мог -  и словами  и движениями.  Другой,  на  его  месте,  наверняка бы  уже  заснул,  но  боевой  дух  и пьяный  тестостерон  не давали мужику  покоя. Сквозь  непреодолимый  пьяный, почти наркозный угар, "непобедимый  орел",  все-таки  пытался  доказать  свою  живучесть.  Вспышки  активного  действия  вырывались  из его  натуры  обрывками  слов и движений.
  - Ну, ба –а…,   Су- у….  Наха!
 - Да лежи ты, горе  луковое,.. -  прижимала его двумя руками  наша помощница- санитарочка к столу.
   Мне  кое-как  удалось повернуть огромную пьяную   голову,  чтобы получился удобный  доступ  к ране.  Большая  рваная  рана  пересекала низкий лоб  мужика  и терялась в сгустках крови  в височной области.
    Старый  хирург, Василий  Калинин,  пытаясь  отвлечь  пациента от  медицинских  манипуляций,  беспрерывно задавал  ему  кучу  вопросов,  на  которые  тот  не успевал  ответить:
  -Ты где  работаешь –то? А где  живешь? Как  тебя  зовут –то?
 Мозг  мужика, наполовину  отключенный  алкогольным  наркозом, практически  не  подчинялся  хозяину.
   -Работаем  быстро, иначе  не  даст зашить... – Тихонько подсказывал  хирург и ловко  обезболивал  новокаином края раны. Один шов, второй, третий.  Голова клиента, накрытая  стерильной салфеткой,  всё время  пыталась  сопротивляться  усилиям  врачей.
-Ну-ка, лежи, лежи. Не верти головой.-Громко  выговаривал  хирург.
    И в этот  момент,  громадная  рука  гиганта  вырвалась из под рук   вскрикнувшей санитарки  Аннушки, державшей его.  Громадная  рука   одним  махом  сорвала  стерильную салфетку с головы, и врезала по инструментальному  столику.  Иглодержатели,  баночки,  инструменты, шприцы - со звоном  разлетелись по операционной, как от взрыва. Вторым  движением  пациент  уселся  верхом на столе.
   - А  вы,  хто-о!?  Чё  меня  тут  … Ё…
   - Ложись, ещё  не  закончили…-  громче  произнес  хирург.
   Но не тут-то было. Длинные  веревочки  шёлка,  от наполовину  зашитой раны навешивались  перед  глазами пьяного  мужика и он, неуверенными  движениями  свободной руки,  пытался их  вырвать с корнем. Но это ему никак не удавалось.
   Василий  Калинин,  мой коллега  - хирург,  был не из  мелких. 
   - Дай- ка стерильное полотенце, - попросил  он  меня. 
   Одной рукой  удерживая  гиганта от  дальнейших  действий, свободной рукой я передал  Василию  полотенце.  Хирург  молча  обмотал  перчатку  правой руки полотенцем, повернулся в пол оборота, как бы прицеливаясь, и коротко и сильно ткнул  пациента  "под  дых".  Пьяный  мужик охнул, и повалился  на стол.
   - Быстрее давай иглодержатель! – Скомандовал хирург и ловко и быстро  подцепил  края  недошитой  раны.   Вдвоем  с  санитаркой мы придавили  оглушенного пациента. Оставшиеся  швы  были наложены  за  пятнадцать  секунд.  Ещё  пятнадцать  секунд  и шов  обработан, и приклеена  стерильная  повязка.
   - А вы  чё!  А?
Очнувшийся  мужик  продолжал  бузить. И придирался  к врачам.
   -Всё, всё! Поднимайся, пойдем  к твоей  жене.  К Любе!
   - А…Любаня…  где!? – Рычал  мужик  и, мотая  головой, заплетающейся походкой, под  ручку  с  санитаркой – тетей  Аней,   послушно  покидал  операционную. 
   В коридоре  Любаня  приняла  свое  заштопанное  сокровище и зычным  голосом, не  допускающим  возражений,   быстро усмирила  гиганта.  Мужик  вдруг  стал  послушным  и понятливым.
     -Дак  они …  Тут.  Врачи!..  - Глухо гудел  усмиренный  верзила,  как  конь за девочкой, послушно  следуя  за  Любаней.
   -Вот так. – негромко  сказал  Калинин. – Без   ручного наркоза  тут  не обойтись... - И, с чувством  честно  исполненного долга, закурил  Беломор, провожая взглядом уходящую семейную пару.
    Был  1982 год.