Отказавши...

Отказавши гаду Лёне,
Антонина (наша Тоня),
Погрузилась в акварель –
Как иной запойно в хмель.

Лёня, подлый он стервец
(Ещё в норме на «конец»;
И любитель дам славянских;
И других дам: «куртизанских») –

Был ничтожен по природе
(И скотиной – в своём роде!):
Подловить любил «злодей»
(Для своих постель-затей)

Тех, кто был в нужде «финансной».
Вот тогда он пел «романсы»,
Предлагая всем помочь,
Если «дамочка» не прочь...

За такие фортеля
«Дядя» бит бывал (не зря!).
Но спокойно процветал,
Применяя капитал –

Времена пошли худые:
Детки малые на «вые»;
Всех их надо подымать...
А деньжат, скажи, где взять?

Так и сяк бюджет крути –
В нём прибавки не найти!
В нём тенденция другая...
А вот если ты «нагая» –

Он стремиться к наполненью...
Только надо омерзенью
Наступить на горло властно;
И тихонько, а не гласно.

Тоня, всё же, – отказала.
Больше скажем: и послала!
Очень трудно будет ей,
Без покупки секс-затей.

И сейчас ушла в искусство
(В холодильнике хоть пусто),
Вспомнив детства увлеченье;
Получив удовлетворенье

Оттого, что сила духа
Протянула стойко руку:
Помогла ей устоять;
И – к тому же! – вдруг понять:

Акварельки хороши
Ведь не только для души...
И на рынке Старoконном,
С основанием законным –

Получив с того «навар»! –
Конвертировать свой дар
В средство выжить в трудный час:
Прям в такой вот – как сейчас.

***

Ну, а Лёня что, шельмец?
Получил он наконец
Свой подарок от судьбы,
Что услышала мольбЫ

Всех других, кто пострадал;
Небеса кто призывал
Наказать его за «штуки»,
Доставлявшие им муки,

Что приходиться терпеть
(Дабы в жизни уцелеть;
И поднять своё потомство),
Продаваясь ласкам монстрoв.

И однажды волны моря
(Не от радости, а в горе),
Лёню вымыли на брег, –
За его коварный грех.