мой хвост сожрали чайки

                из Кархарот

Мой хвост сожрали чайки, будто он

Гигантская разделанная рыба.

И вот песок в тени его изгиба

Такой же, как везде. Со всех сторон

Песчинки одинакового цвета.

Я через год сама не вспомню этот

Курган своих частичных похорон.

 

Я трогаю скелет носком туфли

И память поднимается с земли:

 

Я ползу, обдирая живот и пах,

На сведённых судорогой руках,

Как ползут детёныши черепах,

Только прочь от края

Моря. Соль стянула кожу,

и вот когда

Из волос испаряется вся вода…

Бутылёк тускло светится, как звезда.

Я беру его, словно кусочек льда,

И выпиваю.

 

И выбываю.

Всё.

Не меньше ста

Ударов сердца вразнобой. В итоге

Внутри уже погибшего хвоста

От колдовства мои родились ноги.

 

Негибкие, прозрачные на свет

В белесой тонкой пленке, вместо кожи,

Да самый богоизбранный аскет

Через такую боль ходить не сможет.

 

А я могу, мне очень нужно жить.

Придется на пути к высокой цели

ступнями бить

в пустой попытке плыть

По жаркой разворошенной постели.

 

Вся память моих собственных костей

Теперь как сны пустые и простые.

Я верю, что шаги моих детей

Продлят мои до дальних рубежей,

До времени, когда земля остынет.

 

А этот хрупкий белый позвонок

Я заберу себе на перстенёк.