Он жил без права к искуплению...

Он жил без права к искуплению,
Того чего не совершал.
И не понять к чьему решению,
Душой своею прибегал.

   Да он грешил,но не по злобе,
   Так в жизни многие грешат.
   Да бегал он порой к зазнобе,
   Но ведь дорога та не в Ад.

Он не святой,избави Боже,
Но и не худший из людей.
Он в жизни многое что может,
Он любит в небе журавлей.

   И часто осенью он смотрит,
   Когда на юг они летят.
   И под ключичкой что-то ломит,
   Мокреет ясный его взгляд.

Он рад бы с ними в поднебесье,
Хоть раз с душой своей взлететь.
Увидеть сверху пруд,полесье,
Тогда и можно умереть.

   Но не дано,ему Всевышним,
   Летать как птица над землей.
   Быть может мог он в прошлой жизни,
   Взлетать пред утренней зарей.

И вместо рук,имел он крылья,
Дарован был,ему полет.
И вот он стонет от бессилия.
А по спине струится пот.

   Холодный,липкий,неприятный,
   Ему внутри нехорошо.
   И хрип с груди идет невнятный,
   Знобит как будто бы его.

Он опускает взгляд усталый,
Он смотрит в землю не с добром.
Нет он совсем еще не старый,
И понимает он умом.

   Рожденный ползать,не летает,
   Ходить рожденный,не ползет.
   Мечта последней умирает.
   Что он свое еще возьмет.

Пусть не сейчас,ни в этой жизни.
Летать во сне разрешено.
Подвластны там,любые выси,
И это вовсе не грешно.

   И мысль приходит вдруг шальная,
   Что Бог,велик в своих делах.
   Коль  он во снах своих летая,
   Не видит будущий свой прах.

И что дарует искупление,
Господь ему в конце концов.
Что это только наваждение,
Бог отведет,от подлецов.

   И душу сразу отпустило,
   Взгляд стал немного веселей.
   И под ключичкой уж не ныло,
   Он жизни пил опять,портвейн.

И понял он,что Бог все видит,
Что все решает,только Он.
Что Бог Велик,и не обидит,
А он в сомнениях,смешон.