Я еду, еду, еду...

Я еду в путь далёкий,
За тридевять земель,
Трещат с утра сороки,
Пророча мне апрель.

А я в Россию еду,
Где снег вовсю летит,
Не радуя соседа,
Ведь у него артрит.

Где дворники-таджики,
Гребут с утра снежок,
Бросая соль с аджикой
На белый творожок.

И снятся им коврижки,
И сладкая хурма,
И "банковские книжки",
Чтоб не сойти с ума.

А я оттуда еду,
В холодный Ленинград,
Завидуя соседу,
Который мне не рад.

Где кошки и собаки
Расселись у оград,
Не доводя до драки
Привычный променад.

На лавочках пьянчужки,
Пьют крепкий "Арарат",
Как бедные пичужки,
Собрались и галдят.

И бабушка-соседка
Блокадница живёт,
По лестничной, по клетке,
Не курит и не пьет.

Не плачет и не стонет,
Хоть жизнь её не мёд-
Старушка с сильной волей,
Их всех переживет.

Я знаю, что ни Ницца,
И даже ни Мадрид,
Но всё-таки мне снится,
Его парадный вид,

И я собравшись еду,
В победный Ленинград,
Где скоро будет лето,
И праздничный парад!


      ***
Я еду в путь далёкий,
За тридевять земель,
Трещат с утра сороки,
Пророча мне апрель.

А я в Россию еду,
Где снег вовсю летит,
Не радуя соседа,
Ведь у него артрит.

Где дворники-таджики,
Гребут с утра снежок,
Бросая соль с аджикой
На белый творожок.

И снятся им коврижки,
И сладкая хурма,
И банковские книжки,
Чтоб не сойти с ума.

А я оттуда еду,
В холодный Ленинград,
Завидуя соседу,
Который мне не рад.

Где бабушка-соседка
Блокадница живёт,
По лестничной, по клетке,
Не курит и не пьет.

Не плачет и не стонет,
Хоть жизнь её не мёд-
Старушка с сильной волей,
Нас всех переживет.

И я собравшись еду,
В победный Ленинград,
Туда где, скоро лето
И праздничный парад!