Утро стрелецкой казни. Задумана картина

Вот виселица возле стен Кремля,
Стрельцов сюда в телегах доставляют
В рубахах белых, и зажжённая  свеча
В руках на лики отблески бросает.

Стрельцам, конечно, отдан первый план,
Их пятеро, от мира отрешённых,
Последний миг для покаянья дан,
И что там, в душах,  у приговорённых

Стрелец в кафтане красном не смирился,
И страха нет, а лишь печаль  большая;
А у Седого  разум помутился,
И он детей своих не замечает.

А вот колодник с рыжей бородой,
В неистовом порыве бунтаря…
Взметнулось пламя над горящею свечой
И гневный взгляд готов испепелить  царя.

Пётр на коне возле кремлёвских стен
И взгляд его непримирим и гневен,
Он не простит стрелецкий бунт сестре,
Казня, он в правоте своей  уверен.

Вот к виселице волокут солдаты
Смертельно ослабевшего  стрельца,
И на  возу приговорённый пятый
Стоит, задумавшись, в преддверии конца.

Народу тьма: рыдает мать по сыну,
Оплакивает дочь судьбу отца,
От крика детского кровь в жилах стынет,
Стенаньям жён несчастных нет конца.

На полотне нет крови, но оно
Трагедии той страшной лишь предвестник. 
Москва.  Тревожная заря  встаёт…
Кровь землю окропит на Лобном Месте.

Связал  художник  жизнь свою с Москвой,
Её  истории открыл он свою душу.
К  «стрельцам »  все найдено, но штрих любой,
Без чувства меры, композицию нарушит…

Теперь эпохою Петра он увлечён,
Изучит всё  подробно, досконально,
Правдиво, без прикрас  сумеет он
Оставить  холст  своим потомкам  гениальный.