я стоял у причала

я стоял у причала и жадно поедал
свое молчание. когда я стал сыт,
я выбросил остатки ветру, который часто
его слышал, и вслушивался,
и падал ниц, и поклонялся,
как кумиру.
ветер был мне другом,
пока он был сыт, но голод
тянул его к новым приключениям,
и он уносился в даль, туда, где
больше не будет неба,
туда, где крошки хлеба не нужны ни людям,
ни голубям.
голуби молчат: зачем им ворковать,
если они не голодны?
я пускаю на волю своего голубя,
он больше никогда не принесет мне письмо
от моей любимой, больше никогда не разрежет
небо палашами своих крыльев.
ветер в своих истоках молчит,
как проданная стужа,
как разговор рыбы в удушливом вечере
у тебя на ладони.
в который раз нарезаю сумрак,
и пишу в небо, чтобы оно закрыло мои глаза ,
чтобы я отдал себя во власть морфею.
он тихо шепчет мне ночь на ухо,
я его слушаю и повинуюсь.
в ров моего тлена падает душа,
придуманная, изобретенная назло всем богам
и их наказаниям. в теплой ночи -
две фигуры,
забытые в невозможном пении: светозарная полночь,
и заря, которая от всего отреклась,
и придумала молчание,
чтобы ничего не говорить,
и никому не светить,
и никого не воскресить.