черногузы

A.McD.
Ты опять пропустишь их прилет, я опишу тебе, если сумею.

***
Гора родила мышь.
Мышь разбила яйцо.
Яйцо обломало смерть на конце иглы.
Кровь за кровью взлетели
двенадцать колен.

Темен наш эфиопский хвост,
потому и тянет домой зимовать.
А живот повертает сюда,
где снег лишь один --  вода,
чернозем -- еда,
гнезда диких зверей
на Иудином древе, 
лисья шапка хасида
на каждом столбе.
Сядь, родящий яйцо,
на иглу нескончания дней.

Сядем рядом, Лука? --
Не пиши на лету,
Матфей.

***
Март -- не лучшее время ходить по этой земле,
Марк.
Не лучшее время лететь над этой землей.
Белокрыл ты, брат, а черное
на моем крыле
прорастает во весь размах.
Полечу не свой
среди вас, чужих, златогривых, ангельских,
на троих
разломивших лепешку неба,
мертвой соли щепоть.
Что послал Господь, тем и голодны вплоть
до этой земли,
на которой время вынашивать и родить.

Мрак окутал сердце твое, Иоанн,
пишешь, пишешь тайком,
избываешь тяжелый груз.
Сеешь огнь, черным пеплом шихтуешь туман
и летишь в нем, солон и черногуз,
и кровишься, колот и осиян.
Дай очищенной крови в наш перелетный хлеб,
убелимся вровень, покуда не на земле.

Над собачьим снегом,
кошачьим тленом,
живым бомжом.
Над сырым дерьмом по его колено.
И хорошо.

***
Но если не резать себя на куски
и жить целиком
или жить по соседству,
земля за последним коленом реки
впадала бы в детство.
Где лето, гляди-ка,
длиннее зимы,
а слетье -- сумы тяжелее.
И блудный отец
не страшнее тюрьмы.
А сон перелетный --
страшнее.

***
Пробудился к весне.
Захотел бы и смог онеметь.
И ни медью нарывной,
ни музыкой кровных оружий.
Для кого эта страшная музыка,
легкая смерть,
что поставил на паузу ночью и нет,
не дослушал.
Вспоминал и опять забывал шестикрылый язык
налипающих белых квадратов
и черных угодий.
И холмов -- будто вахту стоит часовой снеговик,
оплывает
и угольным глазом поводит.

Изменяется холм на УЗИ из чужих палестин.
И чужих палестинок секрет равносилен разгадке.
Округлившийся снег отозвался как дочь или сын,
поднимаясь над схваткой.

Опереньем тряхнул не за совесть, а за красоту.
Пробудился к весне,
пропустив голосов перекличку.
И кому эти женщины снова ребенка несут?
И на чьих же плечах удержать,
неужели на птичьих.