Из серии - наши современники А. Вертинский

( из интернета) 

  21 марта (9 марта по старому стилю) 1889 года в Киеве родился Александр Вертинский.

  Он делил жизнь по-своему: искусство — не искусство, любовь — не любовь. Хотя положено было на белых и красных.
По биографии Вертинского можно изучать мировую историю XX века. Можно и географию, и искусство, и, даже, медицину… Но гораздо приятнее с поэтом и артистом говорить о Любви.

                ДЕТСТВО

  Певец родился в Киеве 19 марта 1889 года. Он был внебрачным сыном частного поверенного, журналиста Николая Вертинского. Мама мальчика, Евгения Сколацкая, дворянка по происхождению, родила двух детей от Вертинского, Надежду и Александра. Тогда незаконные связи считались порочными, осуждались обществом и церковью. Николай Петрович смог «усыновить» своих детей только через несколько лет после их рождения. Его законная супруга, знавшая об отношениях мужа со Сколацкой, категорически отказалась давать развод.

  Для своей любимой Женечки Вертинский снимал дом, в котором и родились его дети. Когда Саше было только три года, его мама умерла.
Александр Николаевич так описывает своё прощание с матерью в 3-летнем возрасте: "Быстро взобравшись на табуретку, я чмокнул маму в губы и стал совать ей в рот шоколадку... Она не открыла рта и не улыбнулась мне".

  Через два года от скоротечной чахотки скончался и отец малышей. Надю и Сашу забрали к себе сестры Сколацкой, всегда очень плохо относившиеся к их отцу, втянувшему Женечку во внебрачные отношения.

  Дети воспитывались в разных семьях. Через некоторое время тетушки Вертинского сказали Саше, что его сестра умерла. Они не хотели, чтобы дети общались друг с другом. И только через много лет Вертинский узнал, что его сестра жива. Данный факт он воспримет как огромный подарок судьбы. И в то же время его всю жизнь не покидало сожаление о потерянных годах, когда он мог хотя бы изредка встречаться с любимой сестрой.

  Когда Саше исполнилось девять лет, он с отличием сдал экзамен для поступления в Первую Киевскую гимназию. Однако в этом престижном заведении мальчик проучился лишь два года, его отчислили за воровство и плохую успеваемость. Вероятно, такими действиями мальчик просто компенсировал отсутствие внимания к нему со стороны родственников. Он стал учиться в 4-ой Киевской гимназии, но не сумел надолго задержаться в стенах этого учебного заведения.

  В 1904 ГОДУ ЕГО ИСКЛЮЧИЛИ ИЗ ГИМНАЗИИ ЗА НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНУЮ УЧЕБУ И ПЛОХОЕ ПОВЕДЕНИЕ.

  Все детство и отрочество будущего певца было отравлено постоянными придирками тетушки. Он плохо учился, единственной отрадой в такой беспросветной жизни для него был театр. В юношеском возрасте он стал выступать в любительских постановках. Впоследствии певец с улыбкой вспоминал об этом опыте, ни о каком актерском мастерстве здесь не было и речи. В этот период отношения с тетушкой совершенно осложнились. Когда Саша в очередной раз без спроса взял у нее небольшую сумму, родственница выгнала его из дома.

  Чтобы выжить, Саша хватался за любую работу. Он был грузчиком, продавцом, корректором в типографии, бухгалтером в гостинице, откуда его вскоре уволили «за профнепригодность». Но тут судьба улыбнулась молодому человеку. Он познакомился с Софьей Зелинской, которая когда-то была подругой его матери. В доме доброй и отзывчивой женщины он восполнил пробелы в своем образовании, познакомился со многими талантливыми людьми – Казимиром Малевичем, Марком Шагалом, Натаном Альтманом.

  Александр стал писать рецензии на выступления Федора Шаляпина, Анастасии Вяльцевой, Михаила Вавича, других знаменитостей. В местных газетах он публиковал небольшие рассказы в декадентском стиле. Его стали называть начинающим киевским литератором, и это очень поднимало самооценку молодому человеку. После получения первых гонораров он обрел надежду на лучшую жизнь. Именно в то время молодой человек узнал, что его старшая сестра Надя жива и служит в столичном театре. В 1913 году Вертинский уехал в Москву.

                КАРЬЕРА В ТЕАТРЕ И КИНО

  Александр и сам мечтал о театральной и литературной карьере, грезил о славе и популярности. Он встретился с сестрой, поселился вместе с ней в квартире Бахрушева в Козицком переулке. Кумиром будущего певца в то время был Блок. Александр выступал в литературных, театральных кругах, был режиссером пьесы Блока «Балаганчик», писал статьи и рассказы, сценки и пародии на злобу дня. Большое впечатление оказали на молодого литератора «поэзоконцерты» Северянина, футуристов же он считал людьми, призванными эпатировать публику. При этом Вертинский искренне восхищался творчеством Маяковского.

  У Александра уже был небольшой актерский опыт. В Москве его пригласили работать в Театр миниатюр на Тверской улице. Актерским коллективом руководила Мария Арцыбушева. Дебют на столичной сцене для Вертинского стал очень удачным, зрители встречали его шквалом восторга. Он стал участвовать в спектаклях, не забросив при этом литературную деятельность. В том же году успешный актер Театра миниатюр попытался поступить на службу в Московский художественный театр Станиславского.

  Но здесь его ждала неудача, великому мастеру не понравилась особенность дикции Вертинского – нечеткое произношение звука «р». Это был большой удар по самолюбию актера, но вскоре молодого красавца пригласили сниматься в кино. Он сыграл в картине «Обрыв» небольшую роль, и был очень рад этому бесценному опыту. Кинематографическая карьера Вертинского была прервана Первой Мировой войной. Александр не желал оставаться в стороне от испытания, выпавшего на долю родины.

  Кинокарьеру Александра Вертинского прервала война. Александр Николаевич в конце 1914-го записался санитаром-добровольцем на фронт, где и провел около года. В январе 1915-го певец и актер получил ранение и был вынужден возвратиться в Москву. Там Вертинского уже ждала новость о смерти сестры, которую Александр считал самым близким человеком. Есть информация, что девушка умерла из-за передозировки наркотиков.

                КАРЬЕРА ПЕВЦА

  Возвратившись с фронта, Александр продолжил свою карьеру в кинематографе и в театре Арцыбушевой.  Именно в то время он создал незабываемый образ Пьеро. Популярность Вертинского в этот период переходила все границы, его выступления всегда вызывали одобрение даже у самых строгих критиков. Его миниатюры, «Песенки Пьеро», романсы «Панихида хрустальная», «Желтый ангел», «Я сегодня смеюсь над собой», «Кокаинетка» вызывали бешеный восторг у слушателей

  Причиной такой популярности стала невероятная искренность автора. Вертинский исполнял романсы на темы, которые всегда интересовали и интересуют всех людей. В них он поднимал темы жизни и смерти, пел о безответной любви, духовном, культурном кризисе в обществе. Для композиций Вертинский использовал собственные стихи, произведения Блока, Северянина, Цветаевой.   

  У певца был собственный уникальный стиль, он исполнял свои произведения с легким грассированием. Вертинский использовал тексты, трогающие сердце, вкладывал в исполнение всю свою душу. Образ страдающего Пьеро многие исполнители взяли за эталон, пытались ему подражать, но ни один из них так и не смог приблизится к идеалу.

  Откровенные тексты, которые Вертинский использовал для своих песен и романсов, подарили ему массу поклонников. Но затем ими заинтересовались и сотрудники Чрезвычайной комиссии. Вертинскому намекнули, что ему следует быть осторожнее. Постоянное внимание цензоров было весьма утомительным, возможно, именно оно подтолкнуло певца к эмиграции. Впрочем, сам Вертинский утверждал, что оставить родину его побудила страсть к путешествиям.

  В конце 1917 года певец отправился в большой гастрольный тур. За два года он посетил множество городов, а затем, с греческим паспортом в кармане, уехал в Румынию, после отправился в Польшу. До 1943 года он жил во многих городах – в Париже, Берлине, Палестине, был в США, в Китае.

  Везде выступления знаменитого артиста собирали полные залы. На его концерты приходили не только русские эмигранты, но местные жители. Некоторое время певец жил в Шанхае, в 1943 году ему разрешили вернуться на родину. Четырнадцать последних лет исполнитель со своим семейством жил в Москве. Он много работал, снимался в фильмах, гастролировал по стране.

  «Что толкнуло меня на это? Я ненавидел Советскую власть? О нет! Советская власть мне ничего дурного не сделала. Я был приверженцем какого-либо другого строя? Тоже нет: Очевидно, это была страсть к приключениям, путешествиям. Юношеская беспечность».

                ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ

  Первый брак Александра Вертинского, к сожалению, продержался только семь лет. Избранницей певца стала еврейская красавица Рахиль (Раиса) Потоцкая, после замужества сменившая имя и ставшая Иреной Вертидис. С девушкой Вертинский познакомился в Польше.

  Более удачно личная жизнь Вертинского сложилась только спустя 19 лет. Будучи в Шанхае, Александр Николаевич познакомился с очаровательной Лидией Циргвавой. Девушка была моложе Вертинского на 34 года, однако этот факт не помешал влюбленным. В 1942-м году Вертинский женился на Лидии.

  Он был старше своей избранницы на 34 года, родители девушки были против неравного брака. Но влюбленные настояли на своем. В их семье скоро появились девочки-погодки, Марианна и Анастасия. Обе они стали известными актрисами, поражающими зрителей своей невероятной красотой и талантом.

  Вскоре жена подарила Вертинскому дочку Марианну, а затем, спустя год, вторую дочь, которую назвали Анастасия. Обе девочки унаследовали талант и артистизм отца, став впоследствии известными актрисами. И даже дочь Марианны, Дарья Вертинская (Хмельницкая), удачно начала актерскую карьеру, от которой, к сожалению, через некоторое время отказалась.

  Оба они приняли любовь друг к другу как подарок, а рождение дочерей — впоследствии знаменитых актрис — как благословение. И тут уже он не вспоминал о прошлом, а она не встретила после него никого, достойного его заменить.
Так что встретив свою Лиду — Лидию Владимировну Циргвава — "Лиличку", "Пекочку", он даже в разлуке был мысленно с ней: "Лиличка дорогая! Пишу тебе письмо (очень короткое) только потому, что это у меня в крови, и я не могу не поговорить с тобой, прежде чем лягу. Значит, так..."
"И так настойчиво и нежно кто-то
От жизни нас уводит навсегда".

  Разоткровенничался Александр Николаевич только в позднем письме к Александру Жарову: "Мне уже 67-й. Я сократился... Поостыл. Главное зло — женщины — почти перестали меня волновать. Остался коньяк. И сигареты. И всё. К старости мы становимся лучше и чище".

  За одну жизнь он прожил множество — и своих, и своих персонажей. Каждая его песня — чья-нибудь судьба. Он страдал. Сострадал. И пытался сделать жизнь лучше. Начинал с себя. Мог в юности ходить голодным, но носил в петлице бутон камелии...
Стихи, песни, взаимность… В своей автобиографической книге "Дорогой длинною" Александр Николаевич деликатно обходит любые интимные подробности, оставляя нам право додумать, прочитать между строк, расслышать сквозь музыку...
 
  Только посвящение в стихах или имя, прозвучавшее в песне, или эпизод в книге могут навести на мысль: было — не было? Но кого это теперь волнует, ведь все возможные участники давно не с нами.

  И какой бы диагноз ни стоял в свидетельстве о его смерти, он точно умер от любви, ради которой не жалел себя ни в молодости, ни в конце жизни. В последние годы он дал такой "гастрольный тур" по СССР, что и молодой бы поиссяк.
Но Вертинский хотел и любви зрителей, и дать своей малолетней семье — жене и дочкам — почувствовать, как он им предан, "крепко и окончательно устроить" их будущее в материальном плане.

  Он — человек богемы, его идея — всё превратить в искусство. Вот встретил он Веру Холодную — красивую молодую даму, которая была замужем за прапорщиком Холодным. Очаровался. И привёл её на киностудию. Вера стала звездой немого кино.
  Вертинский посвящал ей стихи и песни. От посвящения "Ваши пальцы пахнут ладаном..." Вера в ужасе отказалась, считая, что эти строки предсказывают её скорую кончину. Вертинский обиделся, посвящение снял. Вскоре Веры не стало — она очень быстро умерла от "испанки", как раньше называли грипп.

  А Вертинский всё больше углублялся в изучение женской сути. Понятно, что лучше всего ему удавались образы коллег по выступлениям:
"Я знаю этих маленьких актрис,
Настойчивых, лукавых и упорных,
Фальшивых в жизни, ласковых в уборных
Где каждый вечер чей-то бенефис".

   Увидев однажды, как скрипач Владеско жесток со своей женой — бывшей актрисой Сильвией Тоска, и узнав, что он её бьёт, Вертинский написал песню "Концерт Сарасате", посвятил её скрипачу и пригласил их с женой на свой концерт.
И когда в конце песни Вертинский пел:

"Безобразной, ненужной, больной и брюхатой,
Ненавидя его, презирая себя,
Вы прощаете всё за концерт Сарасате,
Исступлённо, безумно и больно любя!.."

  Скрипач рыдал. И, раздавленный и опустошенный, пообещал артисту, что он больше не посмеет обижать жену.

  Песни Вертинского, спасающие других, обходились ему самому очень дорого. Всегда любезный с дамами, в Румынии он попал в тюрьму, отказавшись принимать участие в бенефисе бездарной певицы — любовницы важного чина. Зато даже свою собаку — белого боксёра Долли — он угощал бриошами в парижском кафе.

  Украина, Россия, Турция, Румыния, Польша, Германия, Франция, США, Китай... Где бы он ни появлялся, вытесненным революцией людям из России он дарил минуты утешения и радость встречи с далёкой для них Родиной.

  Вертинский повсюду подмечал отношение к женщинам. Вот каким Александру Николаевичу запомнился Париж 1933 года: "На женщин тратились безумные деньги. Целые состояния швырялись к их ногам... Только одна левая рука моей приятельницы, фильмовой актрисы Р., была застрахована на несколько миллионов франков, потому что от плеча до кисти была покрыта бриллиантовыми браслетами огромной цены.
 
  Женщины красили волосы в рыжие, красные, зелёные цвета, ногти окрашивали золотом, серебром или в чёрные, белые, розовые тона. Парижские портнихи Шанель, Лянвен, Молины ездили в Африку, в Тимбукту, в Индию набирались красок и впечатлений и, вернувшись, доводили моду до абсурда. Платья были то полуголыми, яркими и кричащими, то закрытыми, мистическими и строгими, в зависимости от того, каких впечатлений набралась его создательница". Ну и как при таких обстоятельствах мужчина мог уцелеть?

  Там же, в Париже, Вертинский познакомился с Марлен Дитрих, потом встретился с ней в Голливуде и посвятил ей песни, в том числе "Гуд бай":

"Вас не трудно полюбить
Нужно только храбрым быть
Всё сносить, не рваться в бой
И не плакать над судьбой..."

                ПРИЧИНА СМЕРТИ

  Певец скончался в мае 1957 года от острой сердечной недостаточности. За два часа перед смертью он еще пел перед зрителями.

  Когда же Вертинского не стало, Марлен Дитрих не смогла о нём забыть. И в 1964 году, давая концерты в Москве и Ленинграде, она положила цветы на его могилу.

            МУЖСКИЕ ПОСТУПКИ

Я всегда был за тех, кому горше и хуже,
Я всегда был для тех, кому жить тяжело.
А искусство мое, как мороз, даже лужи
Превращало порой в голубое стекло.

Я любил и люблю этот бренный и тленный.
Равнодушный, уже остывающий мир,
И сады голубые кудрявой вселенной,
И в высоких надзвездиях синий эфир.

Трубочист, перепачканный черною сажей.
Землекоп, из горы добывающий мел.
Жил я странною жизнью моих персонажей,
Только собственной жизнью пожить не успел.

И, меняя легко свои роли и гримы.
Растворяясь в печали и жизни чужой,
Я свою — проиграл, но зато Серафимы
В смертный час прилетят за моею душой!

  А.Вертинский, 1952 год

   Осенью 1914 года А.Вертинский добровольно отправляется на фронт санитаром на 68-м санитарном поезде Всероссийского союза городов и проработал здесь до января 1915 года.

  Его воспоминания:

   Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне:
  — Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге.
  — А что у него?
  — Пуля около сердца. Не смогли вынуть— инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрет. Возьмите. А там — сбросите...

  Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрет? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по-видимому, была на излете, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие— не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запекшуюся ранку йодом и, еще раз покачав головой, велел наложить бинты.

  — Как это? — вскинулся я.
  — А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживет.

  Зайдис вымыл руки и ушел из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрел длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками.

  Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил:
  — А это зачем? Вот запишу на твой личный счет — будешь платить. Чтобы не своевольничал.

  И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашел корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое-то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое-то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый, как мел:

  — За такие штучки отдают под военно-полевой суд,— сказал он дрожащим голосом.

  Промыв рану, заложив в нее марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришел в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни! В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!

  — Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих.
  — Да так... актер какой-то,— ответил дежурный ангел.— Бывший кокаинист.
Господь задумался.
  — А настоящая как фамилия?
  — Верти;нскАй.
  — Ну, раз он актер и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах.

   С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле, как зверь...

        Александр Вертинский

               ЗОЛОТАЯ КОЛЛЕКЦИЯ ПЕСЕН АЛКСАНДРА ВЕРТИНСКОГО


Дорогая пропажа

Танго "Магнолия"

Мадам, уже падают листья

Без женщин

Доченьки

Ваши пальцы пахнут ладаном

Только раз бывают в жизни встречи

Наши встречи

В вечерних ресторанах

В нашей комнате

Концерт "Сарасете"

Сероглазый король



21 марта 2021 г.