Невская битва. 1240 г

Воинская  слава  России.




Взвились крестовые штандарты.
Уж, в тубусы сложили карты,
Окрестных сёл и городов,
Что захватить король готов.
Ликует Эрик Шепелявый,
Во снах он видел бой кровавый,
Что, несомненно, войску шведов,
Сулит блестящую победу,
Над русскими еретиками,
Что встанут на колени сами,
Лишь стОит грозно посмотреть.
Они, успев оторопеть,
От взгляда властного такого,
Не смогут вымолвить ни слова.
Смиренно нА землю падут.
Ключи от града отдадут.

По ветру флаги колыхаясь,
Как змеи, быстро извиваясь,
Покорны ветру вымпела.
Кругом гербы. На них: стрела,
Олень и вепрь, медведь косматый,
Лев и орёл, и волк зубатый,
Короны, линии, кресты,
Орудья, башни и мосты.
Все здесь - и рыцарство, и знать,
Не терпится всем воевать,
И отхватить скорей добычу.
Кричат. Мечами в небо тычут,
Врага желая напугать,
На помощь Господа призвать.

Знамёна шведские трепещут,
По древкам суетливо хлещут,
Полотнищами во крестах.
Что ждёт их там в чужих местах?
И манит, и страшит поход...
На пристани с утра народ,
И вот ещё толпою прёт,
И всё галдит, и всё ревёт.
Грохочет музыка кругом.
Священник здесь поёт псалом,
А там в литавры звонко бьют,
Хмельные песенки поют.
Во всю, стараясь, музыканты,
Трубят в большие олифанты.
Им вторя, подвывая в такт,
Фретель с виолой кончил акт.

Взвывая, тихо клокочИт,
Передвижной орган звучит.
Гудят бюзины и серпенты,
Бьют бубны, тамбурины. Ленты,
Цимбал восторженно звенят.
Бахвальством удальским пьянят,
Всех, кто собрался в дальний путь.
Набрав в грудь воздух, шибче дуть,
Стремится юный менестрель,
Чтоб вдохновить солдат. Отсель,
Уже им видится исход,
Как-будто кончился поход,
И возвернулись все домой,
С победой, в славе боевой!

На сходнях пристаней толпятся,
Попасть на корабли стремятся,
Не только шведские войска.
Добычи жажда всем близка.
Норвеги, финны тоже тут.
Вот под уздцы коней ведут,
Чтоб разместить их на судах.
Портовы грузчики в трудах,
Усердно носят провиант.
Им указует комендант.
А слуги, что при господах,
Пытаясь скрыть тоску и страх,
Стараясь, тоже суетятся,
То что-то тащат, то бранятся.
Шатры, палатки бойко грузят,
А-то, воров гуртом мутузят,
Что даже в этот важный час,
Хотят урвать себе в запас.

Портовый гОмон резко стих.
Последний музыкант затих.
Гремят натяжно барабаны.
На пристань важно, как султаны,
Тот час процессия въезжает.
Копейщик путь им расчищает.
Колонны этой во главе,
На вороном своём коне,
Король всех шведов - Эрик едет,
Великой славой конунг бредит.
За ним два ярла, два кузена,
Бряцают латами надменно.
Один Ульф Карлссон, но тут,
Его Ульф Фасе все зовут.
Он истинный глава страны.
Все ярлы перед ним должны,
Почтенно голову склонять,
Порой колено преклонять.
Он всё решает. Он здесь правит.
Его всяк льстец исправно славит.

Ярл Биргер Магнуссон, - уж, он,
Отважен, статен, и силён.
Средь прочих - истинный воитель,
В сраженьях многих победитель.
Его стараньями поход,
Всем честь и славу принесёт.
Лишь он здесь самый лучший воин,
Что королём бы стать достоин.
За ними всадники, пехота.
Два-три вельможных доброхота,
Любители поесть, поспать,
Ну-у, иногда повоевать.
И так, как сей поход крестовый,
Куда ж без гвардии христовой!
Епископы надели латы,
При них церковные солдаты.

Все разом трубы заревели,
Едва монахи гимн пропели.
Молчит, толпится мирный люд,
Все смотрят и отправки ждут.
Вот отплывают корабли,
От берега родной земли.
ДракАры, шнЕкары плывут,
Святое воинство везут.
Горнист, привставший на корме,
Теперь усердствует вдвойне,
Во всю старается трубить:
"В похо-од!" Чтоб Русь поработить!

С благословеньем путь морской,
Простившись с грустью и тоской,
За пару дней преодолев,
Псалмы горланя на распев,
Благополучно добрались.
Высаживаться собрались,
Увидев вражьи берега,
Где не была ещё нога,
Солдата шведского до сель.
Но, передумав, порешили,
Что всё ж немного поспешили.
К реке Неве подобрались,
И в её устье поднялись.
Там, где в Неву течёт Ижора,
Заморских оккупантов свора,
Договорилась швартоваться,
Чтоб ставить лагерь, укрепляться.

По берегам Невы реки,
Где воды очень глубоки,
И части Финского залива,
Стояла стража терпеливо,
И днём, и ночью зорко бдя,
За каждым кораблём следя,
Что постоянно проплывали.
Они гостей заморских ждали.
Как-только на морской дали,
Мелькнули кучно корабли,
Где паруса все в полосах,
Как-будто ленты в волосах,
На коих шведские знамёна,
Носы судов под вид дракона...
Приметив иноземцев рать,
Спешили тут же сообщать,
О наблюденьях старшине,
Что с ними вместе, наравне,
Нёс службу стражником в дозоре,
Не помышляя о позоре.

Старик Пелгусий старшиной,
Был много лет. В мороз, и в зной,
Он тяготы переносил,
Со всеми вместе. Не просил,
К себе иного отношенья.
Гневился, видя подношенья.
Завидев в море шведский флот,
Он тут же в Новый город шлёт,
С посланьем конного гонца,
Совсем мальчишку - сорванца,
Что, дескать, "шведы показались,
Исполним всё, как обязались."
И вскоре, уж, второй гонец,
Спешит ко князю во дворец:
Где шведский флот пришвартовался,
И, как до селе обретался.

Пока гонцы ко князю едут,
Пелгусий всё решил разведать.
Послав с десяток молодцов,
Прокрасться порознь с концов,
К стоянке шведов. Помолясь,
Они направились, таясь.
Скрываясь тихо за камнями,
И за древесными стволами,
Пересчитали, разглядели,
За дело славно порадели:
Сколько судов больших и малых,
Много ли рыцарей бывалых.
Сколько палаток и шатров.
Есть ли засека, есть ли ров.
Где, что стоит в расположеньи,
Есть ли охрана и движенье.
И с информацией такой,
Добытой за весь день-деньской,
Он снаряжает вновь гонца.
И вот Пелгусия племянник,
Отправлен к князю, как посланник. 

А в шведском лагере покой.
Король, едва взмахнув рукой,
Писца немедленно позвал,
И вдумчиво продиктовал:
"Знай, русский князь, что я пришёл,
И войско лучшее привёл.
Приди ко мне, и поклонись,
Устами рук моих коснись.
С колен о милости проси.
А лучше сразу дань неси.
Дам милости, сколь захочу,
Стань верным псом! Озолочу!
А воспротивишься, пленю,
Всю твою землю разорю."
Как только писарь дописал,
Пером за ухом почесал,
И взглядом, пробежав по строчкам,
Посыпал поверху песочком.
Смахнул, и, королю подав,
Поправил у скьорта рукав.
Король, перчатки отложив,
Печать к бумаге приложив,
Подлив, чтоб кубок не пустел,
Посыльного тот час велел,
Немедля в Новгород отправить,
Чтоб князю письмецо доставить.

Едва посыльный ускакал,
Король наполнил вновь бокал,
И обернулся. В шатёр его вошли,
Кузены - ярлы. Подошли,
К нему. И он вина им предложИл,
Которым очень дорожил.
"Чего нам ждать?" - Вопрос он задал.
"Хочу, чтоб князь пред нами падал,
И на коленях умолял,
Чтоб я сим краем управлял!"
"Всё так и будет, наш король,
Ты предоставить нам, изволь,
И мы исполним твой приказ",
Сказал ярл Ульф, в который раз.
Ярл Биргер сразу же добавил:
"Я даже стражников не ставил,
Вкруг лагеря. А водный путь,
Уж, отследим мы, как-нибудь.
Коль русичи напасть решаться,
Водою будут приближаться.
Ни у кого ведь нет сомнений,
И нет тревожных опасений,
Что нынче Русь совсем ослабла,
Как глина и мягка, и дрябла.
Колосс на глиняных ногах,
Толкни его, упал, и в прах.
Монголы дерзко потрепали,
В сраженьях крепко измотали.
Они сдадутся нам без боя.
От перебежчиков отбоя,
Для нас не будет много дней!"
"Скорее бы, ярлы, поскорей!"
"Их князь - какой-то мальчуган,
Он в девятнадцать лет - пацан,
Не знающий ни боль, ни кровь,
Ни что есть женская любовь!
Кого он в сечу поведёт?
Какой-нибудь облезлый сброд,
Который лихо разгромим,
Одним лишь именем твоим!"
Расслабились совсем, уж, шведы,
Не боя ждут, а лишь победы.
И чувствуют себя, как дома,
Как-будто всё им здесь знакомо.
Мол, беспокоилися зря,
Ижора - их теперь земля.

Князь новгородский Александр,
Могуч, как крепкий палисандр,
Что твёрже дуба в десять раз,
Что не возьмут ни сталь, ни сглаз.
Ему лишь будет двадцать лет.
Довольно скромно он одет.
Он не кичится знатным родом,
Всегда он запросто с народом,
И тем к себе располагает.
Всяк его слово уважает,
И доверяет жизнь свою,
Хоть в мире, хоть в лихом бою.
Он поединщик, знатный воин.
Он восхищения достоин!

Едва посланья получив,
И тело в латы облачив,
Князь Александр велит дружине,
Собраться, чтоб отпор вражине,
Шведской тотчас дать.
Урок наглядный преподать.
И тут же в Новгород к боярам,
Чтоб времени не тратя даром,
Трубили сбор для ополченья,
Раскрыв склады, для снаряженья,
Всех добровольцев. Всё раздать,
Что бы снабдить людскую рать:
СтрелАми, луками, мечами,
ШлемАми, копьями, щитами,
Кольчугами и топорами,
Булавой, сулицей, дубьём.
Чем сможем, тем врага побьём!

Князь Александр дело знает,
Всех воевод сам назначает,
И с ними среди войска ходит.
С приготовлений глаз не сводит.
За недостатками глядит.
Исправить тут же их велит.
Хоть воеводам доверяет,
Но сам стократно проверяет,
Готовность армии своей,
Что вступит в бой чрез пару дней.
Дружина полностью готова.
Она - костяк. Она - основа,
Вооружённого отряда.
Она сраженью только рада.
Три сотни бравых молодцов,
Лихих рубак и удальцов.
Пять сотен - Новгорода рать,
Дружине княжеской подстать.
Все опытны. Все на коне.
Все во чешуйчатой броне.
Чрез одного в ней воин-кметь,
Успевший в сечах преуспеть,
За славный Новгород Великий,
Свободолюбивый, многоликий.

Пять сотен - ополченский люд,
Возможно, к шведу будет лют,
Но только опыт боевой,
Совсем отсутствует. Любой,
Из них, чтоб славу ратную стяжать,
Готов по капле кровь отдать.
Они стремятся снаряжаться,
В пехотном строе чтоб сражаться.
До  места схватки донесут -
Их кони резвые свезут,
Которых дали им купцы.
Коней тех держат под уздцы,
Конюшенные, что готовы,
Проверив конские подковы,
Гуртом пуститься в дальний путь,
Успев, заранье отдохнуть.

Пред тем, как выступить в поход,
На площадь, где стоял народ,
Всё войско скопом собралось,
Так исстари, уж, повелось.
У храма СОфии Святой,
Да, с непокрытой головой,
Все воины молчком стояли,
И слову каждому внимали.
Архиепископ Спиридон,
Отвесив Господу поклон,
О помощи его молил,
И воинов благословил.
А следом княже Александр,
Лицом ко всем поворотился,
Со словом к войску обратился:
"Услышьте, православны братья!
Не в силе Бог, а только в правде!
Не убоимся пик и стрел,
И отстоим родной удел!
А, к многим супостатам ратным,
Пусть боком повернёт привратным.   
Судьба. Мы им укажем, где порог!
Победа с нами! С нами Бог!"
Всё войско разом помолясь,
И княжьим словом вдохновясь,
Не мешкая, собралось в путь,
Чтоб мир Отечеству вернуть.

Дозор заранье запреметил.
У Ладоги отряд их встретил -
Сто сорок конных ладожан,
Бывалых в битвах горожан.
И влившись в общие ряды,
Пошли на ратные труды.
Они весь день перемещаясь,
То хоронясь, то продвигаясь,
По тропкам в чащах потаённым,
Вдоль рек от взора удалённым,
ПрибЫли к месту, а их тут,
Уж, сто ижорцев с ночи ждут.
Пелгусий Александра встретил,
Как добрый друг его приветил.
"Скажи мне, князь, как твоя рать?
Способна ль с ходу бой принять?
Вражин, примерно, тысяч шесть.
Точнее сложно перечесть.
Они все постоянно ходят,
По лагерю бесцельно бродят..."
"Ты верно, старец, говоришь.
Нужна внезапность. Швед, шалишь!
Не ждёшь ты нас, а мы, уж, здесь.
Мы от тебя очистим Весь,         
Чтоб ты не смел сюда соваться,
И в преть старался опасаться,
На земли русских нападать.
Нет, с нами вам не совладать".

Князь Александр совет собрал,
На схеме лагерь показал.
Князь силы войск распределил.
Откуда бить определил.
Кивают, внявши, воеводы.
Нева несёт спокойно воды,
И даже не подозревает,
Какая рубка назревает.
Ведь скоро невская водица,
От крови шведской обагрица.
"Пелгусий, дам указ такой..."
Его плечо схватив рукой,
Князь сокровенно наставлял,
Как друг заботу проявлял:
"...Вы дОбро, братцы, послужили,
К победе путь нам проложили.
На правый берег уходите,
И там развязки боя ждите.
Коль с нами Бог, сиречь победа,
Начнём ломить мы скоро шведа.
Здесь большинство из них падёт,
Но кто-то вплавь переплывёт,
К иному берегу пристанет.
Собравшись с силой, вновь настанет,
По нам удары наносить.
Чтоб случай сей предотвратить,
Вы супостатов тех встречайте,
Клинками на смерть привечайте".

Все разошлися по местам.
Кто в роще ждёт, кто по кустам.
В атаку, знать, давно пора,
Уже одиннадцать утра.
Звучит сигнал - пропела птица.
У всех в груди душа томится.
Войска рванули из засады.
Несутся конные отряды,
Лавиной пыльной грозовой,
Сметая всё перед собой.
И свист, и гиканье, и крик,
Уж, кто к чему до сель привык.

Со страху шведы ошалели,
И от атаки обомлели.
Не весть откуда, из земли,
Явиться русские смогли!
Внезапный натиск с толку сбил.
Сигнальщик "В бой!" не протрубил.
Мечами чресла опоясать,
Не успевают. Оружьем бряцать,
Все начинают. Оно не слушается их.
Приказный тон мгновенно стих.
Сказался шведам их испуг.
Оружье валится из рук.
Повсюду страх и суматоха.
Не лезет панцирь - снова плохо.
Щит в суете нельзя поднять.
Трясутся ноги, не унять.

Летучей конницы отряды,
Громить врага, дождавшись, рады.
Один из них, стремясь вперёд,
На левый фланг, с наскока бьёт!
Противник вновь обескуражен.
Решив, что сей удар так важен,
Туда бросаются толпой,
Чтоб русичей согнуть дугой.
План князя: инициативу захватив,
Шаги врага предвосхитив,
Чтоб супостата заморочить,
Сбить с толку, следом опорочить.
Другим отрядом в центр бьёт.
Сам князь дружину в бой ведёт.
Их лагерь, как клинком, пронзая,
И войско шведов рассекая,
На две огромнейшие части.
Их вновь собрать уже не в власти,
Ни герцогов, ни капитанов,
Что наподобьи истуканов,
Растерянно на всё глядят,
Желая вновь сплотить отряд.
Но конных русичей громада,
Неумолимо хлещет гада,
Что дерзко нА берег шагнул,
На землю предков посягнул.
И шведов расчленив на группы,
Всё множит, множит вражьи трупы.
А справа пешим ополченье,
На шведов давит. Исключенья,
Не делая ни для кого,
Ничтожа всех до одного!

Король от ужаса немея,
И постепенно цепенея,
И призывая всех богов,
Уже на всё пойти готов.
Ярл Ульф пытается сражаться.
Ему бы в пору унижаться;
О милосердии просить,
Но он пытается сносить,
Удары крепкие мечей,
И, призывая трубачей,
Подать сигналы боевые,
Поднять знамёна полковые.
Ярл Биргер - герцог величавый,
Не раз увенчан ратной славой,
За спинами своих солдат,
Крепя ремнями кучу лат,
Как мог для боя снарядился.
На лошадь тяжко взгромоздился.
Свой меч, подняв, призвал на бой,
Всех увлекая за собой.
Увидев Биргера в седле,
С крестовым шлемом на челе,
Воспряло духом войско шведов,
Ещё надеясь на победу.
И русичей в ответ, уж, давит.
Ярл Биргер храбро войском правит.

Князь Александр бьёт врага.
А лошадиная нога,
Коня - собрата боевого,
Его жеребчика гнедого,
К землице шведов приминает.
Пусть верно супостат узнает,
Приняв на грудь копыта груз,
Каков у той землицы вкус!
Вот князь заметил оживленье,
Во вражьем стане. Без промедленья,
Конь на дыбы отважно взвился,
И князь бесстрашно устремился,
Туда, где герцог дарит шведу,
Надежду в скорую победу.

Друг друга встретив в поле ратном,
Где уже нет пути обратно,
И князь, и герцог прокричали,
Когда вокруг мечи стучали,
О лезвия других мечей,
И по сигналу трубачей,
Для них одних освободили,
Как-будто чем-то отчертили,
Почти что идеальный круг.
Никто не смел вознЕсти рук,
Пока тот поединок длился,
Пока до смерти не убился,
Один из знатнейших господ.
Стоял и ожидал народ.

Ярл Биргер в центр поворотился,
Из рук слуги вооружился,
Тяжёлым точеным копьём.
Меч в ножнах так и был при нём.
С размаха он копьё метнул,
Как-будто пёрышко смахнул,
Но князь наш ловко уклонился.
Смущённый Биргер удивился.
Забрало шлема опустил.
Коня галопом припустил.
Над головою меч поднял,
И позу верную принял,
Чтоб князя с ходу поразить,
Но не успел сообразить,
Как Александр копьём ударил,
И под забрало метко вставил.
Вмиг остриё щекУ пронзивши,
И пол лица разворотивши,
Упало наземь и лежит.
Из раны шведа кровь бежит,
А он качается в седле,
Едва держася на коне.

Мгновенно слуги обступили,
И герцога тот час отбили,
От русских удалых клинков,
Что, уж, вокруг его боков,
Готовы были латы сбить,
И кровью землю напоить.
Князь Александр не смог погнаться,
Ему пришлось опять сражаться,
С толпою озверевших шведов,
Что, не надеясь на победу,
Желая князю отомстить,
Пытались вниз его спустить.
Но тут дружина, что есть силы,
Так на них резко надавила,
Что часть из них взялась бежать,
Не смея больше угрожать.
Другая, ярла подхватив,
И копья крепкие скрестив,
На них вельможу уложила,
И к шнекам тут же поспешила,
Чтобы хотя б на корабле,
Отплыв, укрыться в водной мгле.

На тот корабль уже взобрАлись,
С бортА командовать пытались,
Ярл Ульф и "доблестный" король,
Что об эфес натёр мозоль.
Мечом размахивал усердно,
Но получалось очень скверно:
Мечом отчаянно махать,
Не то, что кубок поднимать,
Наполненный хмельным вином.
Меж тем на шнеке основном,
Что был, как флагманский корабль,
Правитель шведский - король Эрик,
Стараясь внешне без истерик,
Хотя его, как лист, трясло,
От страха. Взявшись за весло,
Которое ему опорой стало,
Глядел печально и устало,
Как паника в его войсках,
Зажатых в роковых тисках,
Растёт, и, множась многократно,
Рассеивает безвозвратно,
Надежду - славу обрести,
И дни в богатстве провести.
Заметив, как разломленный сосуд,
На копьях Биргера несут.
Он окончательно поник.
Жизнь для него зашла в тупик.

На копьях Биргер недвижим.
Он был победой одержим.
Судьба коварно посмеялась,
И Птицей Счастья прочь умчалась.
Подняться вовсе нету мочи.
Кровь заливает ноздри, очи.
Слуг герцога сильней теснят.
Мечи, как колокол, звенят.
Вот, уже сходни. "Ну, быстрее,
Иначе русы одолеют!"
За герцогом, пройдя сквозь ад,
Дружинников летит отряд -
С десяток удалых мужей.
И гонят шведа прочь, взашей.
Разбита новая преграда.
А во главе того отряда,
Боярин князя ловкий, хваткий,
Успевший изучить повадки,
Противника, что был силён,
И громкой славой наделён.

Гаврило Олексич неутомим.
Он конно следует за ним.
А Биргера быстрей несут,
Надеясь, что вот-вот спасут.
Гаврило Олексич - яр в бою.
Не опорочил честь свою,
За много лет, что князю служит,
Он с ним, как истый воин, дружит.
Несётся, вскачь пустив коня,
Слуг Биргера отсель гоня.
В глазах азарт, кричит, хохочет.
Он полонить вельможу хочет.
По сходням на коне поднялся,
И вот, уж, с бортом поравнялся,
Ещё чуть-чуть, совсем немного,
Но брошена в него острога.
От коей ловко увернулся,
На право быстро повернулся,
Чтоб нанести прямой удар.
Но вот веслом одним, другим,
Столкнули в воду. Невредим,
Поднялся, и опять сражаться,
Надеясь, может всё же статься,
Что схватит герцога в полон.
Но издевательский поклон,
Ему отвесили с борта.
Под днищем корабля вода,
Мгновенно вспенилась, и вот,
Дракар от берега плывёт.
Король и герцоги бегут,
Позорно войско бросив тут.

Пыл боевой утих у шведов.
Сталь смертоносную отведав,
От русских удалых клинков,
Разящих в шею, в грудь, с боков,
Они, устав оборонять,
Свой лагерь. Жизнь свою спасать,
Стремятся. От того и бьются.
Ведь знают, если в плен сдадутся,
Никто их жизнь не пощадит.
Всяк русич тут же умертвит,
Врага на поле этом бранном.
Представ в обличии желанном,
Подобном Георгию-Победоносцу,
Воителю и копьеносцу,
Своим копьём пронзившим змея,
Чей труп, сражённый, коченея,
Пал под копытами коня.
Швед ныне день и час кляня,
Когда решил, собравши рать,
У русов землю отобрать.
Дрожат от страха и трепещут.
Мечи славян их жалят, хлещут,
Как молнии на них летят,
И ужас в них клинки родят!

Который час не утихает,
Костром кровавым полыхает,
Сраженье у Невы-реки,
Чьи воды быстры, глубоки.
С коня епископа сразив,
Свой острый меч в него вонзив,
Дружинник Нестор, слыша стон,
Что, заглушив металла звон,
Доносится из шведских уст.
Поломанного древка хруст,
И снова стоны, снова крики.
Вот гридни, приподняв на пики,
Троих свалили капитанов,
Что бились не меняя планов,
Вокруг себя сплотив солдат.
Звучит над лагерем набат.
А гридни Прохор, Ждан, Кузьма,
Вновь в гущу боя, где борьба,
Не затихая на мгновенье,
Плодит вокруг остервененье,
Меж супротивных двух сторон,
И вновь предсмертный слышен стон.
Боярин Глеб, боярин Влас,
Как-будто разом сговорясь,
Епископов до смерти рубят,
И с ними кнехтов на смерть губят.
Тела вот-вот с коней падут,
А слуги их, уж, прочь бегут.

Дружинный отрок молодой,
Мгновенно двигая рукой,
В которой крепко держит меч,
Главы рубя со шведских плеч.
В другой его руке топор.
С врагами на расправу скор.
Сей отрок Савва, знай, вперёд,
По трупам вражеским идёт,
Стремясь пробраться по утру,
К золототканному шатру,
Над коим, не страшась атак,
Стоит надменно шведский флаг.
Забравшись внутрь того шатра,
Пнул кучи разного добра,
Что по полу вокруг валялось,
Что без присмотра оставалось,
Когда король отсюда прочь,
Не в силах сам себе помочь,
Трусливо второпях бежал,
Оставив меч, копьё, кинжал.
Презрев всё серебро и злато,
Он плюнул. Резко, простовато,
Корону шведскую ругнул,
Свой меч за поясок заткнул.
Смышлёным отрок Савва был,
Он столб центральный подрубил,
И с шумом повалил шатёр,
А после сапоги обтёр,
О златотканный полог белый.
И совершив поступок смелый,
За то, что флаг врага исторг,
Он вызвал искренний восторг,
Средь войска русского мгновенно.
Они, воспрянув, вдохновенно,
Кричали, ярость проявив свою,
Круша противника в бою.

Сбыслав Якунович - посадник,
В глубь шведов, в вражеский рассадник,
С одним лишь топором ворвался,
Громил и в волю потешался,
Над слабосильем тех солдат,
Что волком на него глядят,
Но против силушки могучей,
Своей осатанелой кучей,
Пыхтя, держаться не смогли.
Подле Сбыслава полегли.
Все шлемы раскроил он сам,
Одним ударом пополам!
А грозный Полотчанин Яков,
В бою валил тех шведов всяко:
По одиночке и гуртом,
Надеясь сосчитать потом.
Двуручным с длинным лезвием мечом,
Бил, а ему всё ни по чём!
Нет ни царапинки на теле.
Ну, что ж вы, шведы, в самом деле?!
Пришли к нам дерзко воевать,
А вам с одним не совладать!
Наш Яша, как мечом махнёт,
С десяток за раз цапанёт.
Махнёт налево - пара улочек,
Махнёт направо - переулочек!

Князь Александр знатно бьётся.
Над ним удачи птица вьётся.
Но вот какой-то швед могучий,
Подкравшись сзади тёмной тучей,
Поднял секиру, чтоб вонзить,
И в спину князя погрузить.
Дружинник княжеский Ратмир,
(Пусть его имя помнит мир),
Заметив, место поменял,
И на себя удар принял.
Другой дружинник Михаил,
Расправу шведу учинил.
Мечом по длани ударял,
Чтоб тот секиру потерял,
А после вновь клинок вознёс,
И вражью голову с плеч снёс.
Ратмир пал наземь бездыханный.
А супостат тот окаянный,
Свалился поодаль в песок.
Скрипучий сиплый голосок,
Из отсечённой головы,
С власами ярче половы,
Так и застрял в его гортани,
А кровь впитало поле брани.
Земле он нашей не был мил.
Хоть своей кровью напоил!

А справа ломят пешим строем,
Ничтожа шведов смертным боем,
Из ополчения отряд,
Что проходя за рядом ряд,
Вгрызаясь в шведские порядки,
В огне ожесточённой схватки,
Как смерч, ворвались в шведский тыл,
Бушует в них отваги пыл.
Костьми готовы в землю лечь -
Врага от кораблей отсечь,
Чтоб не успели те бежать,
И вольным воздухом дышать.
"Пришли, прибрать все наши земли?
Король всех свеев молча внемли:
Не сможет супостатов рать,
И горсть земли с собою взять!
Твои войска узрят наш гнев,
На ней бесславно умерев!"
Пока старшие шведов бьют,
Мальцы меж кораблей снуют.
По одиночке пробираясь,
В воде, как рыбы растворяясь,
Подходят близко к их бортам.
Подплыв, и прячась по кустам,
Подросток Миша вновь подкрался,
И шнекары дырявить взялся.
В трёх шнеках днища прорубил,
И в невских водах утопил.

Уж, вечереет, ветер дует,
Струями воздуха "целует",
Разгорячённые тела.
Окончив ратные дела,
Дружина, рать и ополченцы,
Смеясь, глядят, как "поселенцы",
Прибывшие из дальних стран,
Не в силах скрыть кровавых ран,
Бегут, о трупы спотыкаясь,
Что на земле везде валяясь,
Порою грудами лежат.
Над ними вороны кружат.
Бегут, как псы, трусливо лая,
Хвосты стыдливо подгибая.
Бегут постыдно с поля боя,
Точно шакалы, мерзко воя,
Все шведы, между ними финны,
Норвеги - знать, простолюдины.
Искали здесь большой добычи!
Но сами стали вместо дичи!
Спешат укрыться, кто, где может,
Как видно совесть их не гложет,
Стремятся реку переплыть,
И обо всём скорей забыть.
Но тонут в водах корабли,
Другие встали на мели.
Кто вплавь до берега добрался,
Ижорцам на клинки попался.
Вот так бесславно в этот год,
Для шведов кончился поход.
Надолго шведы присмирели.
На Русь ходить уже не смели.

Та битва на реке Неве,
Как сокол, взвившись, в синеве,
Всех русских, словно окрылила,
Весь люд чесной приободрила.
После Батыевых погромов,
Она столь зримо, столь весомо,
Всем, несумняшась, заявила:
Есть на Руси такая сила,
Способная на всё влиять,
За землю предков постоять!
А символом святой победы,
Которую запомнят шведы,
И летописные изводы,
О ней слагали славны "оды",
Стал Александр - князь младой,
Что под счастливою звездой,
Рождённый крепким, благолепным,
Во всех делах великолепным,
Был к славе вящей - обречён!
В народе "Невским" наречён!


28.02.2021.     22:40