поцелуй тьмы

песня приблизилась к моей ладони,
нежно коснулась моего сердца.
сердце прячет эту песню,
это свое естество средь цветов
восхода, средь сумерек,
чернящих мои объятия.
черными звездами я окружен,
я шарю по углам в поисках отсутствия,
в поисках невесомых паутин света,
зависших в воздухе.
в кресле моем - прошедшее,
отдыхающее от радостей и бед.
над головой светит лампа,
разрешающая звездам поникнуть
и припасть к земле.
здесь, в этом вселенском уюте,
я обретаю себя в крохотных ладонях
бога. его руки тянутся к зиме причала,
в океану вопрошания.
мы живем в его порывах, в его
кропотливых усилиях.
над днем я встаю,
и убываю ему навстречу,
и погружаюсь в шум и клекот
надвигающейся птицы,
скребущейся у порога.
она ждет полета,
отчаливает она в минувшее,
перекрытое со всех сторон
утончающимися дождями.
дождь мог бы молчать в ответ
на усилия моего бога,
мог бы спеленать мое одиночество
и убаюкать меня капелью,
мог бы сорваться и обрушиться
на мои слова, на мое журчание средь водопоя.
вот, слова становятся ближе,
и тянутся ртом к руке,
в поисках пищи.
руки тянутся к свету,
чтобы быть видимыми,
чтобы не быть неожиданными в своей
мертвой хватке. я молчу,
как никто, как никогда в этой
беременной сути,
в этом раскрепощенном видении
тела, проходящего через потоки
уносящихся времен.
в это тело я и погружаюсь,
в тело подвижнического движения,
преломляющего мой свет и мою  тьму так,
как ему заблагорассудится.
тьма средь ночи - это не так страшно,
как тьма средь дня.
я гоняюсь за ней,
пытаюсь хватить в безумном песнопении,
и говорливые звезды подсказывают мне
ее местонахождение.
я играю с тьмой в поддавки -
я каждый раз закрываю глаза,
когда она хочет меня поцеловать
средь повального одиночества.
этим она меня утешает,
и разгрызает орех моей мысли
и кормит им голубей.