Луиза Глюк. Matins - 3

Заутреня. (Третья)

Прости меня, что восклицаю - люблю тебя: все сюзерены
всегда обмануты, ведь их бессильные вассалы
всегда гонимы паникой и страхом. Я не могу любить,
что не могу представить, а ты,
ты ничего не дал воображению: похож ли на боярышник -
на дерево, всегда одно, в одном и том же месте;
иль ты как наперстянка - то-там-то-здесь, вот вверх взлетела
розовая стрелка, за маргаритками, на склоне, но
год прошёл, и фиолетовая стрелка в саду меж роз? Ты мог бы знать,
что это нам непонятно. А тут ещё молчание твоё безгласно утверждает -
ты есть всё: и наперстянка, и дерево боярышник, и роза
нежная, и несгибаемая маргаритка. Нам остаётся думать
ты не можешь, скорей всего, вообще существовать: возможно ли чтоб это
и было твоим желанием, чтоб мы так думали, и это причина
молчанья на рассвете: сверчки ещё, надкрылья потирая, не стрекочут, и
не дерутся во дворе коты?



* Третья "Заутреня" из "Дикий Ирис"


Matins.

Forgive me if I say I love you: the powerful
are always lied to since the week are always
driven by panic.  I cannot love
what I can’t conceive, and you disclose
virtually nothing: are you like the hawthorn tree,
always the same thing in the same place,
or are you more the foxglove, inconsistent, first springing up
a pink spike on the slope behind the daisies,
and the next year purple in the rose garden?  You must see
it is useless to us, this silence that promotes belief
you must be all things, the foxglove and the hawthorn tree,
the vulnerable rose and tough daisy - we are left to think
you couldn’t possibly exist.  Is this
what you mean us to think,  does this explain
the silence of the morning,
the crickets not yet rubbing their wings, the cats
not fighting in the yard?