Отцовский ремень

Ремень широкий, интендантский,
Отец под Сталинградом получил,
При портупее был, американский,
Поддержкой основательно служил.

В сорок первом обрушилась война,
Фашистские дошли до Волги силы,
Где им была такая вздрючка задана,
Что дёру дали - оттуда, до могилы.

Мощнейший сокрушительный удар
Нанёс врагу пятисоттысячный кулак,
Доволен был бессонный командарм,
Страна нашла к Победе трудный шаг.

Сдались фашисты, как щетина бритве,
Захватчикам на Волге наступил конец.
Горжусь, что в Сталинградской битве
Участником сражений был и мой отец.

Война окончилась. Настал Победы День.
Торжествовал народ, гуляли нараспашку.
Отец не выбросил военный свой ремень,
А подпоясывал свою обычную рубашку.

Ремень надёжный, небывалой ширины,
Таким ремнём не стыдно подпоясаться,
Достойно держит он рубашку и штаны,
И обладателю не даст расслабиться.

Фронтовики во всём особенный народ,
Всегда подтянуты. Вышагивают гордо.
Где трудно всем, продвинутся вперёд,
Всего дороже им застиранная форма.

Отец любил ходить всегда с ремнём,
С одеждою тогда бывало трудновато.
Восторг с весельем бушевали в нём,
Смотрелся батя лихо и молодцевато.

Мы жили обходясь союзом бедняков,
Заветы Ленина, они наше наследство.
В семье у нас, где трое детских ртов,
Ремень был воспитательное средство.

Забыл за что, но помню как-то и меня
То «средство» ненароком доставало,
Без трудностей нам не жилось и дня,
Жизнь мало радостей предоставляла.

Когда я в армию на службу уходил,
Произошёл конфуз, чего не ожидал,
Мой фронтовик-отец, лишаясь сил,
Лицом уткнулся в шкаф и зарыдал.

Боялся видимо за недоростка детку,
Переживал, как примет армия сынка,
Но я вошёл в неё, как лук в котлетку,
Меня назвали даже гордостью полка.

Три года отслужил я в армии достойно,
Не бросив на свою семью позора тень.
А в институт когда прошёл спокойно,
Вручил отец мне верный свой ремень.

Подарок тот отцовский был мне дорог,
Тем, что будней фронтовых свидетель,
Я, хоть в армии служа, не нюхал порох,
С ним выжил в театральном лихолетье.

Ремень, мой талисман, всегда со мной,
Надорванный и малость потемневший,
Мой друг надёжный крепкий и родной,
Великолепный и как я, не постаревший.

Участник всех моих поездок и гастролей,
Бывал со мной в Тюмени, Риге и Берлине,
Петрозаводске, Вильнюсе, на Самотлоре,
В Санкт-Петербурге, Киеве, на Сахалине.

Он побывал со мной в Америке удачно,
Летал в Киргизию, Тбилиси, Казахстан,
В Днепропетровске жил, бывал на даче,
В Чехословакии и Польше, знал Курган.

И я Америке к ремню купил ковбойку,
Да, он уверенности в жизни придавал,
А в бесшабашную эпоху-перестройку,
Им двери я в купе вагонов страховал.

Я с ним летел в том самом самолёте,
Что взрывом огласил ночную высь,
Спасли всех превосходные пилоты,
А может и его заботой мы спаслись.

Его все годы в День Победы надеваю,
И в сквер Большого Театра прихожу,
Отца-фронтовика в нём представляю,
Эстафетой вечной Памяти, его ношу.

Я с ним бываю с радостью повсюду,
Где нужно смело характер показать.
Он для меня реликвия, подобно чуду,
Всю жизнь мне помогает вспоминать.

Под Берлином Трептов-парк я посещал,
К монументу Воина приносил приветы,
На мне ремень отцов, что с ним воевал,
Чтобы наступил Великий День Победы.

Но что ремень? Полоска грубой кожи
Дублёной шкуры от техасского быка.
Одно его лишь обессмертить может, -
Потомков Память Сердца. На ВЕКА.

И нет задачи благородней для меня,
Достойным быть отцовского ремня.

14 января 2021 года.