Листопад во сне

Листва покрылась позолотой,
по сторонам летит, летит…
Лес вдалеке объят дремотой,
рассветный час закат сулит,
и росы стали, словно иней,
застыв прозрачным серебром.
Клубится сумрак дымно-синий,
а в нём – мой сад, а в нём – мой дом.
Я сплю, но хочется проснуться.
Я будто в клетку заключён:
тягучий сон, тоскливый сон…
Ах, если бы сломались прутья!
Но только глубже эта тьма,
в которой можно захлебнуться,
откуда можно не вернуться…
Я чувствую, мой дух ослаб.

Я вижу Древо Мировое,
оно прощается с листвой.
Повсюду траур желтизной,
смерть прежде времени повсюду.
А я пытаюсь подхватить
листву летящую, я слышу:
она прощается со мной.
Прощальный стон, и вот – не дышит.
И о пощаде все мольбы,
что шелестели в миг падения,
всего лишь прах, забава Времени.
Он говорит: "Умрёшь и ты".
И одинокой хризантемой
я остаюсь в своём саду,
и я смиренно смерти жду,
и снег зову колючий, белый…

Склонился Время надо мной.
"Твоя постель – твоя могила.
Твой выцвел сад, разрушен дом.
Тебе проснуться не под силу.
Прощай, Исток. Умрёшь в бреду,
Предвечный, Безначальный дух.
Не уберёг своих любимых".
И он смеялся надо мной,
но я схватила его руку,
я прекратила эту муку
и посмотрела на него.
Он побелел, он испугался,
хотел отпрянуть, только пальцы
мои сжимали сильно, крепко,
и он теперь глядел смиренно,
и всё, что оставалось – ждать.

"Мой листопад идёт во сне, –
сказала я. – Но я проснулась
среди сплетения иллюзий
о мёртвой осени, зиме,
об одиночестве и боли.
И я жива в Заречном Доле.
Тебя же обращаю вспять.
Ты всё забыл, ты всё разрушил:
тела людей, земные души.
Ты – в одиночестве, во тьме.
Ты умираешь слишком долго:
"огонь небес" – твоя агония.
Оставь мой лес, оставь мой сад,
покинь мой дом. С меня довольно!
Ты виноват. Умри достойно".

И он исчез. А я смотрю:
сверкает крона-изумруд –
листва нетленная на Древе.
Грядёт рассвет, и хризантемы
свои бутоны разомкнут.
Мой крепок дом, и Дол прекрасен.
А сон – лишь сон, он не опасен,
и мне пора открыть окно:
там веет ветер предрассветный –
пусть тюль колеблет кружевной…