Ignotus innominatus Неизвестный безымянный, памяти

Катафалк на колесах истории
на планету Земля наползает
в тьму поэтов, что души проспорили,
ждёт одну, что дрожит, будто заяц.

Рулит в нём неспеша бледнолицая
кукла чёртова, чёрного цвета,
хохоча над сражёнными лицами,
выбирая для жертвы поэта.

А помощники, демоны сизые,
как представил их Врубель в картинах,
что укутаны рваными ризами-
не скрывают повадок звериных.

Уж готова под жертву столовая
и приехал за ней потрошитель,
чтоб закинуть на небо лиловое,
где печальное действо свершится.

(Не культурно уже, только матерно
декаденты от мира устали:
наигрались они в дочки- матери
и найдутся иные анналы.)

Может что-то не те перепутали
и не там не такое свершили?
Но скуют неудачника путами
креативно, в подпор сухожилий.

Лишь одно бедолаге спасение
и одна, на Афины,  дорога,
что ведёт через жизни течение
к алтарю неизвестного Бога.

Там фиалки на землю просыпаны
и нестёртая надпись до ноне.
Там судьбина не делает выпады
и душа о потерях не стонет.

Иванова простого нам выбрали,
что хранил беспрестанно на вые,
прорекая звучащими лирами:
буква- тайна, слова именные.

И тогда вдруг возникнет сомнение:
-А не носим ли бога чужого?
И за сказками книжными, пенными
ждёт эпоха цветка голубого.