сквозь камень

сквозь камень я смотрел на нее,
такую внутреннюю,
такую шелковую для этого мироздания.
она была сделана из цветов,
так я ей когда-то говорил,
она же улыбалась,
и это была улыбка розы,
улыбка дикой орхидеи.

в который раз я ее создавал из
бушующих волн океана,
и провозвещал ее для
шторма,
для всего мироздания я
ее проговаривал,
заглядывая в ее тлеющее
сердце.
она была свечой,
она была затухающим факелом
на осколках погибшего цвета.

в бурю я ее нес, как
море несет волну,
и говорил я ей:
откройся для этих мельчайших частиц в небе,
в себе сокройся для проповеди могущества
над цветами,
будь королевой весны,
внеси праведность в ее горестные ладони.

в бурю она сеяла любовь для моряков,
она сеяла жизнь в поле,
и проповедовала отчаяние для смертных,
и ликовала в этой проповеди.
я гнушался ее слов,
они мне казались слишком яблочными,
слишком ананасовыми для ее губ.
я восклицал в молчании бури:
ты свет для страждущих,
ты мука для юродивых!
откликнись в этом забытом времени
на мое угасшее слово,
забудь меня, уже который раз,
я хочу услышать,
как ты молчишь благодаря буре,
которая не дает сказать тебе ни слова.

она же, посевая эти разнузданные цветы,
эти обезумевшие растения, говорила,
словно бормотала себе под нос:
покорись, о буйвол вулкана,
о провозвестник скорби и литании!
проснись, огородное чучело,
пропой свою страдальческую песню
и окунись в переливы закатной волны,
вонзись в это сумрачное небо
своим беспечным пальцем,
и не говори ни слова, черт тебя побери!

та кона воспевала мое пение,
мою булькающую симфонию.
средь трав, я дал себе отдохнуть и заснул
под ее немолчные завывания,
подобные северному ветру
и растрепанному огню вечернего мотылька.