Жизнь и утрата

Жизнь и утрата рядом всегда.

Необъясним личный путь бытия.

Принято радостью в жизнь принимать.

Скорбью из жизни уход провожать.


Молод и светел, кровь с молоком.

Жизнью наполнен, идеей, мечтой.

Полная чаша в семье и покой.

Мамой и папой прикрыт, как бронёй.


Немалое делал себе вопреки.

Много учился на жизнь впереди.

И несмотря на доступность в пути.

Скромность и мера по жизни вели.


Голос мужской, искажённый потерей,

Полудыша: «Мишу убили».

Тихие звуки меня оглушили.

Мы же вчера только чай вместе пили.


Все понеслись по пути горевания.

Поиски правды и отрицание.

Мать и отец убивались живя:

«Раньше себя не хоронят дитя».


— Что же ты, моё материнское сердце?!

Билось, как прежде: ни чаще, ни реже.

Бог, ты всё видел. Зачем? Отчего же?

Ты допустил теперь стать мне Безбожной!


Как я металась в горькой потере.

Мы с ним всего только чай вместе пили.

В ночь отпевания приснился мне сон.

Миша с улыбкой: «Вот я. Живой».


Это не сон был! Чудо? Спасение?

Пот выступал, от такого видения.

Утром на кладбище еду в метро.

Будто душа несёт тело моё.


Выйти сейчас или проехать?

К выходу тело подводит душа.

Жизнь и утрата рядом всегда.

Голос мужской со спины не спеша:


— Можно я с вами сейчас познакомлюсь?

— Вряд ли сейчас будет это возможным.

Не обернулась, не видела глаз.

Жизни живой я не выдала шанс.


Жизнь и утрата рядом всегда.

Необъясним личный путь бытия.

Вот-вот сломается в горе отец.

Взгляд на жену. Ухватился. Жилец.


Мне ли родителей крест примерять?

У скорби нет слов, чтобы их утешать:

«Миша живой, продолжается связь».

Сына не стало. А я ободрять.


Смерть тех, кто дорог нельзя оправдать.

Старых, больных также больно терять.

Путь горевания лучше пройти.

Жизни своей дать возможность идти.


Жизнь и утрата рядом всегда.

Необъясним личный путь бытия.

Скорбью из жизни уход проводи.

Лучшее в жизнь свою забери.


Свечи к канону за упокой.

Перечисляю список имён.

Виктор-отец. Взор и вдох углублён.

И Михаил. «Вот я. Живой».