Из суетных и поминальных

Явь голубиная – вновь сует суета,
топчешься, чтобы что-то найти средь сора,
даже если пушисто, светло, невесомо,
часто случается день невпопад и не в такт.

Всё, как у всех: заботы и беготня,
ищешь зёрнышки, чистишь потом от плевел.
Влажно, ветрено… ладно туман не север.
Дождь, омой неприбранную меня.

Взглядом рыжим и солнечным, сквозь маня,
всё понимающим, ожидающим, золотым,
смотрит на всё, что возможно ещё менять –
только зелёный шум и весенний пыл.

Бродит смешной философ, растрёпа-грач,
и без дрожжей, давно во хмелю, опара.
Нужен ли этот бред и в слова игра?
Сжечь поскорее... ненужное даром.

*

А на окне засохшие цветы
и зеркало с потёртой амальгамой.
И книга, что читать пыталась мама
из старческой упрямой слепоты.

А сквозь гардину март или февраль,
но не апрель – в апреле схоронили.
Потом дожди кладбищенские лили
и глина осыпалась.
Не соврав
и рифм банальных не собрав ни разу,
пыталась втиснуть в онемевший разум
своё сиротство, взрослость, как проказу,
что пятнами пигмента на руках...