мраморные ладони

по мраморным ладоням я шествовал,
собирая огненные цветы себе в каморку.
там они блистали назло тьме,
огонь назло правде шествовал одиноко.
господа были пеной на губах моря,
пленкой чрева обернулись одуванчики,
и в склоках воздуха набрякла
тлетворная плоть.
лилась она в захудалые низины,
в башни шел кирпич, и сено,
и погост.
в сердце погружались и рты,
и пророчества, и тишь,
что над ними.
песня была тиха, как памятник,
и я ее обнимал своими обезвоженными щеками,
гладил ее в пурпуре,
в народе она была как зверь,
запуганная пашнями заколдованных сугробов.
они гордо смотрели на меня,
и предлагали есть этот шелк,
это затмение,
эту память.
в шалостях я одиноко воспарил,
и думы пошли в мой огород,
в мои королевства заглянуло развлечение.
там оно танцевало над колоколами
при смерти,
и шашни заводило с казенными
попойками,
с герцогами заката.
я встал и видел: шелк лился в память,
и руки зашивали сугробы,
и ликовали средь повального забвения.
впроголодь шила паства себе платье,
и сутки рожали небосвод гордым коленопреклонением.
так я шел, и листал небо, и тучи,
и землю под ногами.