Демокрит и Аристотель 2

      Но почему бы телам и не менять границ при их взаимодействии?
Почему я должна мыслить, что тело единственно что может, так это уступать своё место другому телу? И самое главное: когда я так должна мыслить? Разве не тогда, когда у меня уже есть математически правильное разграфлённое пространство - в котором тела всегда уступают место друг другу?

     Если я надавливаю воск, то воск мне уступает, да, конечно, как уступают и воздух, и вода, и если я пробиваю какое-то тело, то тоже изгоняю его в другие стороны; ну а если я растворяю что-то в самой воде? Или если я выпиваю эту воду внутрь своего организма?

     Демокрит справляется с этими проблемами легко, (эта лёгкость результат усилий его бытийного мышления) - практически все тела (кроме атомов) - составные, а это значит, что они могут спокойно проникать друг друга, ведь между атомами полно пустоты. Следовательно, возможно и вытеснение одного тела другим, но и "перемешивание" их друг с другом также возможно. Составные тела при этом делаются по другому составными - либо вообще теряют свой закон и разрушаются, либо претерпевают изменения, активно сопротивляясь им, либо они, радуясь подобному, пополняют свои части.

    В философии Демокрита я нахожу также и предельное понятие "непроницаемости" - тот самый атом - то есть полноту как таковую, которую я понимаю как предельно возможное "есть" или же как некоторое достаточное основание для того, чтобы "быть" - быть реальным, а не виртуальным. Атом - это перво - основное. У Аристотеля же не может быть такого понятия, поскольку все его тела протяженны, соответственно пространственны, а значит по законам математики они делятся до бесконечности, и последним пределом их деления оказывается точка, как раз как символ "ничто".

    Вообще, в математической логике, а именно в аристотелевской логике, поскольку его логика "математическая" по своей сути, нет живых единых противоречий - в ней противоположные стороны разнесены по абсолютным краям и работают как абсолютные крайности - например как крайность "точки" и "бесконечного пространства". Математика не мыслит собственных границ, а когда мыслит - приходит в недоумение, точно как Аристотель приходит в недоумение от Демокрита.

    То, что понятие большего и меньшего вообще возможно лишь при наличии "соразмерного", это Аристотелю известно хорошо. Но то, что наш мир может быть принципиально несоразмерным - с этим у математиков уже в несколько раз хуже, поскольку такая глава у них проходит по части исключительно иррационального, то есть того, что выпадает из их "рацио" - и не более.
   Но что может сказать такое мышление в ответ на мышление, которое базовым основанием Космоса полагает как раз несоразмерное? И в тоже время легко выводит из него всякую меру?

   Мышление о пустоте помогает Демокриту победить множество проблем. А логика Аристотеля не позволяет принять ему понятия "пустоты". Аристотель считает, что пустота - людское "представление" или философское "заблуждение", не имеющее реальной основы. Когда же Аристотелю говорят, что происходит изменение тела, он отвечает, что всё изменяющееся уже было в возможности, а теперь только становится действительным. Может быть, он хочет сказать, что было бы поточнее - "всё уже есть в моей логике?", потому что такое объяснение больше похоже на убегание от трудностей.

   Вообще "местом" у Аристотеля является "объемлющее тело", но тогда явственно то тело, которое оно объемлет, заключается в нём - можно было бы зацепиться за "чистые логики" Аристотеля, как я их называю и долбать их его же собственным огнём - любая логика делает тысячу ошибок на своём утилизирующем ходу. Но это совершенно не интересно. Доказывать, что множество доказательств Аристотеля - "хромоножки". Гораздо интересней видеть на этом фоне, насколько бытийное мышление во всём этом "логизировании" - "не при делах". Как оно, словно изгой и одиночка тычется в закрытые двери всех этих правильных логик!