Сливы

На улице Свердлова, в самом её начале, стоял невзрачный, покосившийся домик. В нём жил местный алкоголик, почти чёрный от водки, с торчащими ушами, впалыми глазами, распухшим носом, неряшливо одетый, но смирный и молчаливый. Не знаю его имени, в народе его называли Чебурашкой.

Почему его так прозвали?  Мне хотелось, чтобы его звали Кумом Тыквой, потому что хижина нашего Чебурашки больше походила на домик Кума Тыквы из «Чипполино». Возле забора домика Кума... Ой, не так... Около забора домика Чебурашки росла небольшая слива, но плоды её были крупные и сладкие, как ни у какой другой.

 - Досталась же  алкашу такая славная слива, – говорила Жанка, готовясь предложить мне «крестовый поход».

Она всегда все наши походы планировала до мелочей. Мы вдвоём, на своих «конях» (велосипедах) подъезжаем к Чебурашкиной калитке, делаем вид, что в Жанкином велосипеде неожиданно, прямо здесь, случилась поломка, потом одна начинает возиться с поломкой, а другая хватает с дерева сливы и набивает ими карманы. Конечно же, так как я была меньше ростом,  роль мастера по починке велосипеда доставалась мне, а Жанна должна была таскать сливы с Чебурашкиного дерева.

Я, обливаясь потом, с усердием всматривалась то в колесо, то в педаль Жанкиного велика, вживаясь в доставшуюся роль, отмахиваясь от мысли о соучастии, а в душе даже радуясь тому, что воровать мне не приходится. Да и после, лакомясь ворованными сливами, можно будет вообще забыть о нашем скверном деле...

 Тут Жанка выхватила из моих рук свой велосипед и рванула куда-то со скоростью болида! Мне, при внезапном появлении Чебурашки, ничего не оставалось, как последовать её примеру.

Сливы мы ели на заросшей дороге между железнодорожной линией и кладбищем. Жанна успела нарвать немного, по две-три сливы. Доедая свои сливы, я вдруг заметила, что Жанка испачкала свои белые гольфы. Жанна, не долго думая, сняла их и выбросила в кусты как опасную улику...