Серебряная колокольня, том 2

НОРИЯ
СЕРЕБРЯНАЯ КОЛОКОЛЬНЯ
Том 2
Стихи

Содержание
Международная жизнь....................................2
Наша жизнь, 90-е............................................10
Наша жизнь, 2000-е........................................17
Мы хотим мира..............................................98


МЕЖДУНАРОДНАЯ ЖИЗНЬ

Тревожно

«Конец и начало столетья
Мятежным живут человеком».
Всё знал Нострадамус на свете!
Кто в сговоре с нынешним веком?
Денница? На сердце тревожно.
Утрачены связи с Богами,
Узнать ничего невозможно.
Вечерние вести, как камни,
Пылая, мне падают в душу.
Страдают невинные люди.
Канал связи c Небом нарушен.
- SOS, Боги! Спасите! Что будет?
Что будет?!
                В ответ тишина.
А ночью приснилась война.

Чеченская война*

Как это случилось?
Как это стряслось?
Смоляным кострищем
Разгорелась злость!
Снял со стен кинжалы
Древний горский род.
Истощилась жалость?
Поглупел народ?
Храмы не приемлют
Грешников молитв.
Упадают в землю
Гильзы новых битв.

Ну, а о чести:
«Войдя в дом кровного врага,
                забудь о мести!»

*Первая чеченская война – 11 декабря 1994-31 августа 1996 г. г.

Воспоминание об Интердоме

Обожжённого тельца стесняясь,
Жертва хунты, девчонка-чилийка
Отстранённо от прочих держалась,
Ледяною водой обливалась
По ночам в умывалке. У Лика
Божьей Матери тихо молилась
Об отце, маме, бабушке, братьях.
Не смеялась, не пела, не злилась.
Овладеть языками стремилась,
Не любя время попусту тратить.
Знала больше, чем в школе учили,
Но была молчалива при этом.
Дети думали, что огорчили,
Но сердечко болело о Чили
Под тяжёлой пятой Пиночета.
               
Общий дом

Вновь война у чужого берега.
На Ирак напала Америка!*
Только нет чужих берегов,
Как чужих нет сирот и вдов.
Вся планета – дом общий наш –
Злом набита, как патронташ.
В общем доме идёт война!
В этом общая наша вина.

*20 марта 2003 года

***
Шиитское восстание в Ираке:
«Мы требуем освободить всех осуждённых!»
На искорёженной машине вянут маки.
Развалины дворца, музея, дома.
Восстание подавлено жестоко
Военными частями США.
Вниз с осужденьем смотрит Божье Око,
Но отчего не может помешать?

Война в Ираке

Атаки янки ранние.
От бомб растут грибы.
Нет капельниц для раненых,
Бесплатные гробы.
Вопль о ребёнке матери.
Мужчин тяжёлый плач.
Из плеч рвёт руки мастера
Америка-палач.
Протест по миру волнами,
Ртов праведная сушь:
- Пора покончить с войнами!
С поста, преступник Буш!
Идёт Америка сама
На улицы, грозя:
- Правительство сошло с ума!
Так поступать нельзя!

Подлое право

Не обойдётся малой кровью!
«Вбомбить Ирак в средневековье»
Хотят жестоко США,
Взяв право подлое решать
Быть иль не быть другой стране.
Ирак в огне.

2004

***
Смерть берёт ещё совсем не старых –
Принимаем день за днём удары,
На погост – за человеком человек.
Нет, не добр ты, 21-й век.
Ждали в радости тебя – живём в скорбях.
За других наш неизбывный страх.
Будет жить иль нет в веках Ирак?
У него могущественный враг.
Ты зачем, Америка, грозишь?
Всем дана для жизни эта жизнь.
Ты не вправе ей распоряжаться!
Для чего пришла в Ирак сражаться?!

Землетрясенье

Природный катаклизм 26 декабря 2004 года
в Юго-Восточной Азии унёс 165 тысяч жизней.

Землетрясенье. В океане
В земной коре возникла трещина,
И грандиозное цунами,
То, что пророками обещано,
На Индонезию обрушилось.
Масштаб крушенья был «библейским»!
Смотрел весь мир, наполнясь ужасом,
Как океан, встав, рухнул веско
И снёс волной всё побережье,
И отдал жертвы материк.
Но, охнув, мир остался прежним.
Что поколеблет его? Крик,
Вопль «голубого зимородка»,
Что смерть упрятал под крылами?
Мы испытали волю Рока
Не раз. Что дальше будет с нами?

Террор

Младенцев убивавший Ирод,
Сжигавший христиан Нерон —
Жестокие владыки мира,
На трупах ставившие трон.
В двадцатом веке Гитлер, Сталин,
Две мировых войны, ГУЛАГ.
От тирании мы устали,
Но никогда не дремлет враг.
Лик новый принял Сатана,
Бросает миру новый вызов —
Дрожит, и не одна, страна
От мирового терроризма.

2005

Израильско-ливанский конфликт
2006 года (3-4 день)

Дома без стен, но ужин на столе.
Хозяева погибли иль в больнице.
Израильско-ливанская граница
Порезом по живому на Земле.
Взрываются ракеты «Хисбаллы»,
И над Израилем дымы встают грибами.
Земля Святая не полна гробами?
Устали Богу возносить хвалы
За тучный хлеб, за тяжкую лозу?
Нельзя урегулировать конфликт?
Вы сами вызвали военную грозу.
Кому пенять, что кровью день полит?
О, богоизбранная, древняя страна,
Зачем летишь к беде на крыльях Рока?!
Ведь если скоро не окончится война,
Ты обезлюдеешь, Израиль, по пророкам.

Обстрел Израиля

Восприняли первый удар
Тиберия, Хайфа и Цфат.
Разруха, пожары и гарь.
Рай, вдруг превратившийся в ад.
Так важно ли, кто победит?
Под рухнувшей балкой мальчишка,
Прижавший горелую книжку,
Конфликтом правительств убит.

Кадры кинохроники

116 осетинских сёл
Сожжено грузинами.
Брату брат – возможно ль?! – смерть несёт.
Сколько сгинуло!
Плачет осетинка: «Весь народ
Ляжет в землю чёрными гробами!
Пусть какой-нибудь народ возьмёт
Нас к себе последними рабами...»

Военные конфликты

Через повешенье приговорили к смерти
Саддама.
Его вину моралью Божьей мерьте,
С Адама.
Был Каином народу своему
Диктатор.
Но лучше ль тот, кто развязал войну?
Буш – автор
Вторжения Америки в Ирак.
Войне конца нет.
Кто для иракца самый клятый враг?
Американец!
Когда день мирный на Восток придёт?
Пора бы!
Когда растопят ненависти лёд
Арабы?
Когда Израиль руку им подаст
Для дружбы?
Нужна для гнева крепкая узда
Потуже!

2006

Склад семян

Норвегия готовит склад семян
В дар человечеству на случай катастрофы.
Живёт мир, как недружная семья.
Сгорит, оставив на бетоне профиль,
И пепел атомный опустится в поля,
Надолго встанут на планете зимы.
Но день придёт – и примет сев земля,
И даст свой первый урожай озимых.

Жестокость

Сербия скорбит о своих павших.
Гневных слёз – народная река.
Даже вспоминать об этом страшно.
Печь для обжига, в ней детская рука
Среди множества сгоревших.
Плод из чрева, тесаком разъятого.
Скальпель, что из тела юных режет
Органы – действительность проклятая!
Жуткий мир жестокости, наживы.
Ложь, что стал гуманней человек!
Заверенья в миролюбье лживы!
Зверем входит 21-й век!

К августовским событиям в Осетии

Цхинвал молчит. Играют Шостаковича.
Застыла скорбь в глазах мужчин и женщин.
Боль осетин – всей боли мира часть.
Нельзя коснуться зла и не обжечься.

О, Грузия, Георгия – страна
Певцов, крестьян, чеканщиков, поэтов,
Героев, легендарного руна!
Ты что, забыла, меч подняв, об этом?!

Братоубийство было не в чести
Во все века, так как же ты посмела
Ночной удар по брату нанести,
От матери одной кромсая тело?!

Горянка-мать, закрывшись покрывалом,
Когда в её страну пришла беда,
Мучительные слёзы проливала,
Седея от несчастья и стыда.

- Саакашвили, разве ты ей сын?
Ты предал Грузию в угоду дяде Сэму!
Чего ты ждёшь? Чтоб этот господин
Признал своей твою родную землю?

Признав, пришлёт он алчущую рать.
Ты думаешь, что он тебя не тронет?
Пойдёшь в рабы! Да ты и так уж раб,
Безумец, восседающий на троне!

2008

Возмездье

Месяц август. Нанесён удар
Грузией в центр спящего Цхинвала.
Но, сойдя в мир, Ангел Божьих кар
Отомстит – я твёрдо это знала.
В сентябре – в Америке тайфун.
Поняли ль правители – за что?
За Осетию, скажу, как на духу,
На Тбилиси пролился поток
С неба, отворённого рукой
Ангела. Возмездие настигло!
Грузия, ты обретёшь покой,
Когда сбросишь диктатуры иго.

Пассионарность

Есенинская «Азия дремотная
Почила на московских куполах».
Встал век иной! Китай петровским плотником
Жизнь строит, и широк его размах!
Неузнаваемо преобразив всё старое,
Пути торговые он тянет во все стороны.
Китайцы в этот век пассионарии
Согласно волнам мировой истории!

Политическое безумие

Триста тысяч грузин пали в прошлой войне.
В Кутаиси им в память стоял монумент.
По приказу вождя государства он взорван.
Этот день стал в истории Грузии чёрным.
Стали жертвами взрыва ребёнок и мать.
Больно. Разум не хочет вождя понимать.
Митингует народ, негодуя сквозь слёзы.
В порох втоптаны, в кровь революции розы.

Декабрь 2009

Огненное время

На гребне мировых событий
Вспороло карму огненное время,
И катастрофы, революции и битвы
Кровявят след истории. Евреи
Идут к Христу через потоки бед.
Америка режим свой насаждает,
За преступленья не неся ответ.
Кто в современных войнах побеждает?
Нет победителей. Есть жертвы и вина
Тех, кто воюет на земле чужой.
Нет дня, когда бы не велась война!
Как свод небесный, мой вопрос тяжёл:
«Когда вы прекратите воевать?
Вы заповедь Господнюю забыли?
Когда священные библейские слова
О мире без оружья станут былью?!

Белая чума

Страх эпидемий сводит мир с ума.
Кто коррективы в жизнь земную вносит?
Болезнь кораллов – белая чума –
Внедрившись в рыбу, всех людей покосит!
Имея ум, поймёшь, что коррективы
Направлены на непринятье в пищу
Животных, птицы, рыбы и рептилий.
Напрасно новые вакцины ищут –
За негуманность вычеркнут «корректоры»
Всех мясоедов из числа живущих.
Духовность жизни – результирующим вектором
Борьбы за души.

Авиакатастрофа

Туман не дал сесть на аэродром.
Свернулось небо в малую овчинку.
Раздался взрыв, страшней, чем Божий гром.
Погиб с командой президент Качиньский.
...Медовый оникс – дивный кварц узорный.
Гробницу рода им украсил мастер.
Склонилась Польша, глядя скорбным взором.
Как пережить постигшее несчастье?

2010

Супервулкан

В Йеллоустонском парке США
Супервулкан с гигантскою кальдерой,
Живою, дышащей, когда-то разрушал,
Взрываясь, всё на сотню миль, наверно.
Сжигал пиропластический поток
Из магмы, пепла, газа и камней
Всё на пути, и выпадал потом
Стеклянный пепел, что рождён в огне
Из взорванных камней. И пепел тот,
Живым несущий дистрофию лёгких
И разрастание костей, даёт итог
От выживания существ весьма далёкий.

Сейчас закрыли несколько дорог
Из-за разломов от дыхания вулкана.
50% магмы есть порог
Для извержения. Пока что рано,
Но всё тревожней знаки с каждым днём.
Опасность нависает чёрной тенью.
Поставив 20 сейсмодатчиков на нём,
Сейсмологи ведут здесь наблюденье.
Когда пробьёт железная рука
Кальдеру и увидят магму в жерле?
Когда-нибудь в грядущие века?
Лет через пять? Живут и ждут на нерве.

2010

Инициатива миллиардеров США

«Крез» понимает поздно (лучше б рано):
«Всего не съесть, не выпить, не прожить.
Располовиню каптал, чтоб часть вложить
На пользу всех в гуманитарные программы!»
Не характерно для капитализма?
Кто смог подвигнуть жертвовать его?
Широкий жест миллиардеров – знак того,
Что наступила эра гуманизма.

2010

***
Образованье высшее сейчас
Становится всеобщим и доступным.
Но только в политических речах!
А что же получается по сути?
Образованье – дело дорогое.
Не каждый в состоянии платить.
А в Англии подняли плату втрое.
Мать-королева, за мятеж прости!
Ведь юные хотят творить, учиться,
Мечтают знанья приложить в науке,
А их заставили с мечтами распроститься.
С отчаянья погромы – не от скуки.

Декабрь 2010

              НАША ЖИЗНЬ, 90-е
Труд

Встаёт торжественный рассвет.
Ждут школы, мастерские.
Из года в год, из века в век
Жива трудом Россия.
Крестьянин пахоту ведёт,
Темнеет пласт и паром дышит.
Он плодоносит каждый год –
Земля о хлебе просьбу слышит.

Хвала луковице

Трудно, но не голод, все с пайком.
Не такое мы за жизнь видали.
И картошку мёрзлую едали,
Тюрю на воде, не с молоком.
Посолишь покруче, сдобришь луком...
Луковице – вечная хвала!
Сто болезней лечит по наукам –
Ешьте, люди, чтобы не хворать!
Ванга говорит, что лук исчезнет
И чеснок от загрязнения среды.
Что же нас излечит от болезней,
Что же нас излечит от беды?

Дед – внуку
(На фото рядом  с Егором
Гайдаром виден дух его деда)

Смотрит Гайдар на внука:
- Горькая, внуче, наука
Звать свой народ под дуло.
Пуля – она ведь дура,
Не выбирает, ранит.
Время сумерек ранних.
Один князь, другой князь
Не поделят власть,
Не сподобятся –
Вновь усобица!

***
Как плугом взрезанная пашня,
Чернел, дымился день вчерашний.
Над ним орлиное крыло,
Кружа, летело тяжело.
Весна летела в безвременье,
Стоящее меж двух огней.
Ждала Россия перемены.
В дымах она входила к ней.

Предательство
 
Пред девяностыми рождественская ночь –
В июньскую грозу родилась дочь.
На жизнь какую в мир ты родилась?
Чтоб грабил купчик? Чтобы правил князь?
Вы лишены в стране законной части.
Вас предали, рождённых в мир для счастья.

Прощание с Москвой

1
Ярославский вокзал. Уезжаю.
На последнюю мелочь чая
И кусок, посолённый крупно.
Вдруг детня обступила купно.
Глаз голодных погляд – волчата.
Соль куска – поперёк горла.
Повсеместностно, Это не частность,
Безработные, спрятав гордость,
Просят рублик или поесть.
Разрывает страну от контрастов,
Но страшней, обнажённей здесь
Нищета в «разгуляев» праздник.

На перроне стоит в тельняшке
Пропитой, заводной – с баяном.
Как поёт! Сотник лёг в фуражку:
- Выпей, друг!
Выпил, плачет пьяный.
Плачет Русь на вокзалах, в храмах.
Плачет Русь без денег, без хлеба.
Плачет Русь – наша бедная мама,
На пути под разверстым небом.
2
На стыках стучали колёса,
И в тамбуре пахло дымком,
И время катилось с откоса,
Как снежный объёмистый ком.
В нём было всё наше былое,
Что живо поныне во мне,
Болотный период застоя
И время в дыму и в огне.
Не знаем, что хуже, что лучше –
Посмотрим издалека.
Сейчас бы дожить до получки –
Мысль голою правдой горька.
Что стало с великой страной...
Подводим печальный итог.
Глядит закопчённой стеной
Высокий и строгий чертог.

Бедность

В одежде дней суровых бедность
Входила, клала хлеб на стол
И лба задумчивую бледность
Склоняла в рук прохладный дол.
А дети ломти с солью ели
И уходили тихо спать.
Сидела бедность у постели
И пела детям, словно мать.

Нищета

По подъездам ходят нищие:
- Поделитесь, люди, пищею...
Кто даст луковку, кто корочку.
Добредёт хромец на горочку
В тёплой церкви помолиться,
Богу горюшком излиться.

Правота

Коммунисты и пенсионеры
У Гордумы сделали пикет.
Не у многих столько твёрдой веры,
Чтоб не сдать, оставить партбилет.
Коммунизм – всей нашей жизни дело!
Коммунисты отстоят идеи!
Человек, будь честен и отважен –
Правоту грядущее покажет!

Разговор «за жизнь»

- Сволочь – жизнь, - буркнет дед, так, кому-то, не мне,
И цигаркою пыхнет, и сплюнет сквозь зубы,
И пойдёт разгребать густо выпавший снег
У избы, у сарая, у банного сруба.
- Ты не прав, дед, и сволочь – не жизнь, а лишь те,
Кто дорвались до власти и правят неправо.
Жизнь – природа! С небес валит хлопьями снег...
- В нём кислоты, от химии бля...ой отрава!
- Это так. Материться, дед, всё же не стоит.
Ведь не чёрным же только написана жизнь.
- Ты скажи мне, что Ельцин для деточек строит?
Путь-дороженьку в дикий капитализм?!

Прав старик. Возразить ничего не могу.
Не сумели построить мы наш коммунизм.
Но сквозь горечь раздумий срывается с губ:
- Ты живи! Ещё будет хорошая жизнь!

Плач

Сказал Господь: «Пой нежно и мажорно!»,
Но у меня сковало плачем горло.
Я плачу о тебе, Россия-мать,
О женщинах, боящихся рожать.
Как вырастить детей в годины эти,
Что встали на меже тысячелетий?

1993

Ожог

Жил народ, на вождей надеясь.
Их свергали другие в сроки,
Когда время бедой гудело.
Нас обжёг огонь «перестройки».
Cвеж ожог под холодную воду,
Чтоб сошла огня гневная терма,
А иначе болит очень долго!
Но застыл народ, как потерян.
Истекает боль-сукровица,
Оставляя следы ожоговы,
В них беда ещё горячится.
Остудите нас, вьюги Боговы!

Пригнули

Мы еле выживаем – так нам платят.
К капитализму повернули, вспять.
Донашиваем старенькие платья.
Унизить душу нищенством хотят.
Я в камень обратилась за три года:
Не вытечет слеза, не тронет губы смех,
Частица малая российского народа,
Утратившего веру в свой успех.

Новый строй

Где ваучер наш, дивиденды с него?
Платить обещали, а нет ничего!
Отечество стало не мило своё –
Огромная плата у нас за жильё.
Детей как учить? Тоже вводится плата,
А ниже прожиточной нормы зарплата.
Без операции умер мужчина –
Не было денег, простая причина.
Он – жертва нашего нового строя.
Могилу народу правительство роет...

Живём надеждой

У сына друг уехал в Англию,
Второй приятель «смылся» в Швецию.
Подруга улетела ангелом
За грека выйти замуж, в Грецию.

А сын детсадик сторожит.
Как может, охраняет детство.
Когда без страха будем жить,
Без банд, без киллеров? Где средство?

Зверушки, рыбки  в садике его,
С горохом сладким летом детям грядки.
Есть мирный мир и мира торжество.
Живём надеждой: будет всё в порядке.

Дети во время перемен

1
Время – детства гонитель
По подвалам, вокзалам.
Время жёсткое, злое
Изъязвляет сердца.
Умер папа у Мити,
Неизвестно, где мама,
Только бабушка Зоя,
Заболев, ждёт конца.

Как оборвано детство,
Грязно, голодно, босо,
Как гонимо оттуда,
Где богато и сыто...
Нет контрастней соседства,
Нет страшнее вопроса:
Что же мы, как иуды,
Торопили событья?
2
Я была в детском доме –
Плотно дети прильнули
И вопрос: может быть
Это чья-нибудь мама?

Сердце боль эту помнит,
Словно вросшую пулю.
Кроха, ждущий любви,
Верил в маму упрямо...

Правда

Как ни была б мучительно горька,
Лишь правду напиши, моя рука,
О строе, что лишь звонкие слова.
Теория обмана не нова.
Насколько хватит нашего терпенья?
Когда в Руси родится новый Ленин?

Безработица или с петлёй на шее

Адово полымя –
Постыд безработного дня,
Зависимость от подпирания стенок
На бирже, в очередях
В соцкассу за малою толикой денег
Среди выпивох и бродяг,
Средь разного люда, средь женщин в обносках,
Средь бледных унылых детей,
(Их не с кем оставить), средь мрачных подростков.
Мутит в этой кучности тел.
Жестокое время неправой оглоблей
Нам всем перебило хребёт.
Хоронят двух братьев – повесились оба.
Харон без оплаты гребёт.
Кто им пятаки на глаза их положит?
Лежит престарелая мать
И даже за хлебом сходить уж не может.
Пришла ей пора помирать,
Идти за сынами, просить им прощенья
За их малодушный уход.
Прости им, Господь! Все живём в ощущенье
Петли, так измучен народ...

***
Нет хлеба – одни солонки.
Нет от беды заслонки.
Всё ломко.
Всё хрупко.
Жизнь –
Яичная скорлупка...

О достоинстве

Куда влечёмся мы, гонимые ветрами
Переворотов, революций и невзгод?
Мы ищем утешенье в Божьем храме
И лучшей власти ждём который год.
Ещё не все доведены до стойла,
Но комбикорм уж ест родной народ,
А наша власть, «которой мы достойны»,
Все блага жизни под себя гребёт.
Так в чём достоинство? В умении иметь
Иль в гордой, неподкупной нищете?
Нет колокола ныне, чтоб греметь:
«Опять в стране не то, не так, не те!»

Дубинушка

Взяли в России власть алчные люди,
Нагло присвоив заводы, ресурсы.
В нашей стране богатеев не любят.
Равенство любят исконные русы.
Не залежится без дела дубина –
Снова поднимется на господина!

Дефолт

17 августа – дефолт.
В мой день рождения стране такой подарок...
Вину я испытала, горечь, боль,
Хоть не была виновницей удара.
Злой датой связаны мой праздник и беда.
Народные оплаканные тыщи
Вновь утекли неведомо куда.
Вновь Русь стоит на перекрёстке нищей.

1998



                НАША ЖИЗНЬ, 2000-е

Меты времени

Бог дал мне поэтическое имя —
Руслана Русич.
Жива, Господь, молитвами твоими,
Стою на круче —
Видней отсюда будущего свет,
Но повелел Ты
Отобразить в стихе след этих лет.
Вот его меты.

                Эпиграф

Трон золотой ещё не царство.
Вожди приходят и уходят.
Дворцы ещё не государство.
Суди по бедным о народе!

Правда…

1 …о промышленности

Промышленности время дало в поддых.
Немногим удержаться повезло.
Как трудно возрождаются заводы,
А есть и те, что продали на слом.
Не минула беда ИЗТС.*
Герой труда директор Кабаидзе
Был в своё время славой наших мест.
Скупали центры с ЧПУ,** увидев,
Брюссель и Осака, Ганновер, Дюссельдорф
И ЗИЛ, и ГАЗ, и авиазаводы,
Заводы космотехники. С тех пор
Всё рухнуло — беда страны, позор.
Как наверстать упущенные годы?
Давно ушёл с завода тот директор,
Почувствовав, что будущего нет,
Затосковал при Горбачёве крепко,
А в 90-х оборвался нерв,
Связующий его с земной юдолью.
Развал родной страны не пережил,
Боль безработных отзывалась болью.
О том мечтал он, для того он жил?

*ИЗТС - Ивановский завод тяжёлого станкостроения.
**ЧПУ - числовое программное управление.

2 …о безработице

Стоял у социальных касс
Заброшенный рабочий класс,
Измучен безработицей.
И я с дочуркой у стены,
Как сирота своей страны —
Кто позаботится?

Стоял милиции наряд,
Своей работе, нам не рад.
Сквозь ор и плач
Два мужичка: «Как быть с «копьём?»
— А что, за раз пойдём пропьём!
Старушка сыну: «Спрячь!»

Нам не досталось в этот раз.
…Мы чай поставили на газ
И ели хлеб.
Не так уж плохо, наконец.
Работал Русенькин отец.
Голодных лет

Не знали мы, и комбикорм,
Что в результате всех реформ
Имел народ,
Не ели — было на пшено.
Но без работы муж с женой —
Смерть у ворот.

Совал муж голову в петлю,
И подступался голод, лют,
К его семье.
Шли дети клянчить, воровать
И в проститутки шла их мать.
Шла мать, заметь…

Жесток был к людям этот век —
Плодил он вдов, сирот, калек,
И кончил тем.
Хоть поднялась с колен страна,
За ней лежит, ещё длинна,
Несчастья тень.

3 …о бомжах

Отрыжка безработицы — бомжи.
Бомж – мужичонка, с ним бомжовый пёс.
Мы уж привыкли рядом с ними жить,
Хоть и считаем за людской отброс.
Второе поколение бомжей
В стране, в которой до людей нет дела.
Дошедшие до крайнего предела
Используют несчастных малышей,
Чтоб получить побольше подаянье.
Смерть не считается у них большой бедой.
Уже умерших носят в одеяле —
Так подают, снабдишь себя едой.
Кто их учтёт, умерших от простуды,
Ютящихся в грязи на чердаках,
Завшивевших? Кто заниматься будет
Проблемой этой? Нет таких пока.
Столовые, ночлежки — полумеры.
В хомут работы нужно срочно брать,
В селенья — там терпением и верой
Их к жизни возродит монаший брат.
Программу не осилить нам без денег,
Ведь нужно строить, технику купить.
Найдутся деньги под хорошую идею —
Беду поправим скоро, может быть.
Но у правителей пока лишь раздраженье
На грязных, опустившихся людей,
И нет желанья делать в них вложенья.
В дела уходят от чужих идей.
Зато уже часть золота вложили
В иноcтранбанки — так надёжней им.
Одних питает нефтяная жила,
Другим назначен свалок смрадный дым.
Сейчас за неуплату выселяют.
Куда пойдёшь, оставшись без жилья?
Страна бомжей, грабителей, жулья,
Туберкулёзом, наркоманией больная,
Со спившимся, разрушенным селом,
С мильонным населением колоний
Ещё живёт и спину в храмах клонит –
Ей рот невысказанной правдою свело.

4 ...о торговле

Такое время, что все продают:
Кто ширпотреб дешёвый из Китая,
Кто ордена дедов. А что? Дают
За них неплохо. Даже и святая
Икона в ход пошла – та за кордон.
Туда ж пошли научные умы.
«Купи – продам!» - кричат со всех сторон,
Во всех концах торгующей страны.
Торгуют нефтью, газом и икрой,
Наркотиками, водкой и оружьем.
А нечего продать – самой собой
На час иль на ночь, как мужчине нужно.
А впрочем, и мужчины продаются,
Утратив честь во всех исконных смыслах.
В аренду койки, офисы сдаются...
...Торгуют, над приколами смеются,
А вдуматься – с душою расстаются.
Что им остереженье родомысла!

5 …о финансах

У президента большая зарплата –
Растёт с превышеньем российской инфляции,
А сумму доходов всего «аппарата»
Нам честно не скажут. Какая дистанция
Между чиновником и работягой!
Студент не имеет нормальной стипендии.
Рабочей скотиной, затурканным тяглом
Привыкли молчать и терпеть люди бедные.
Не знаю, как тянет студента сосед;
Оставив учёбу, работает дочь –
Нехватки. Нехватки в стране много лет.
Ведь есть нефтерубль, чтобы людям помочь,
Но наше правительство – рыцарь скупой –
Воссело на золоте. Ты ж, хоть умри –
Никто не услышит ни плачи, ни стон…
С высокой трибуны пора говорить
О том, что Россия живёт в нищете,
А власти вложили ресурс к иностранцам.
Сомненье приходит, что правят не те.
Власть Глазьеву в руки! –
                он смыслит в финансах.
Он деньги заставит в хозяйстве работать.
Он мудро введёт прогрессивный налог –
Есть стран скандинавских проверенный опыт.
Команда «спецов» — вот успеха залог!

6 …о власти

Ещё живо наше поколенье,
Что травило анекдоты в кулуарах,
Как о надоевшем всем явленье,
О вождях «зашорившихся», старых.
Горбачев внёс свежую струю.
Если бы к словам ещё и дело…
Заговор Россия проглядела.
Охнул мужичок: «Эх, мать твою!..»
Правил Ельцин. Брал везде кредиты.
Путин отдаёт долги России.
Есть возможность — золотом забиты
Тайники Гохрана. Долг осилит.
Умного ценя в нём человека,
Видим промахов немало у него,
Но на критику негласное есть вето.
Третий срок не нужен — не неволь
Президента, гражданин радушный!
Пусть придёт другой, ещё умнее,
Кто в правительстве коррупцию разрушит,
Кто преступность одолеть сумеет,
Кто беду народную вместит,
Огорчится от людских нехваток,
Кто имеет пред народом стыд
За свою приличную зарплату,
Что как «материнский капитал».
Капитал ли? — разговор особый.
Если б он рождённого питал!
Нет в распоряженье им свободы…

7 …о вымирании

Вымирает очень быстро Русь.
Щеголял в мехах, ел строганину
Магаданский маленький Тауйск,
А сейчас совсем поселок сгинул.
Безработным стал ветеринар —
Нет песцовых ферм уже давно.
Школьный повар место потерял.
Полю хлеб рожать не суждено —
Проржавела техника и тут.
Бывшие шоферы, трактористы
С нищеты и с безнадёги пьют.
Где взять силы, чтобы не сломиться?
Продала Бурёнушку Снежана,
Чтоб детишек в школу снарядить.
По кормилице выплакивая жалость:
«Ну да ладно, будем воду пить».
Вывелась в посёлке вся скотина.
(Надо бы самим бежать отсель,
Да куда?) Работа лишь в путину —
Частнику разделывают сельдь.
Все рыбачат, чтобы что-то есть.
Муж Снежаны сгинул нынче, ибо
Человечиной грешат медведи здесь —
Не хватает на прокорм им рыбы.
Как вдове одной сынов поднять?
В «материнском капитале» нет ей доли.
Двух родила — вроде и не мать…
Тяжело не жить, а вымирать.
Тема эта — острой, близкой болью.

8 …об олигархах

Власть под пятой у олигархов,
Власть кормится от их доходов.
А те, довольные подарком —
Налогом низким подоходным,
Во всём поддерживают власть.
Народу что от их альянса?
За них поклоны в храмах класть?
Уйти от них подальше — в пьянство?
Что нам Канары и Бали,
Багамы или Куршевель? —
В Плёс взять путевку не смогли
На пару солнечных недель.
Что золочёные дворцы,
«Роллс-Ройсы» их, их яхты, виллы?
На сказку свозим деток в цирк —
И за лопату да за вилы. 
Хоть зависти в народе нет,
Нечестно нажито богатство —
Принадлежит народу нефть,
Алмазы и доходы с газа.
И за рабочий скот держать
Народ свой — совесть поимейте!
Кулак «Иванушки» разжат,
Но истины грозны моменты.

9 …о пиаре

Правительство не просто так работает —
Пиар проводит в средствах информации,
И стали его главною заботой
С размахом всевозможнейшие акции.
«Машины «Скорой помощи» — ура!—
Даём в числе достойном регионам».
Дают сегодня. Не дошла вчера
Машина к юноше, не выдержала гона.
Он умер. А тем временем копило
Для громкой акции правительство машины.
Не нужно акций, праздничных копилок.
Да будьте, наконец, вы, как мужчины!
Иль так реклама въелась в печень вам,
Что занялись и вы саморекламой?
Что «материнский капитал»? Пока слова.
Три года ждать обещанного мамам!
Берёте в свои руки алкоголь —
Опять пиар перед народом пьющим:
«Акт — для людей!» Но пьянство — наша боль.
Кто сбережёт от пьянства наши души?
Доходная статья, берите, что ж,
И, может, будет меньше отравлений.
Сопьётся беспроблемно молодёжь,
Преемствуя порочность поколений.

10 …об игорном бизнесе

Господь растит людские души,
А власть игрой
Их искалечит и иссушит.
Приказ есть — строй
Новейший сказочный Лас-Вегас,
Где в казино
Надежду сладкую изведать
Нам суждено,
Что обернётся резким крахом,
Вплоть до петли.
Беда! Построена с размахом,
Весь центр растлит
В Ростове, в Краснодаре ль зона.
Как совместим
Российских храмов дух озонный,
Игорный дым?

11 …о Союзе

Ущербен спас  — как сняли край!
Разрезана держава —
Наш общий крепкий каравай —
Поместными ножами.
Так проще взять, так легче съесть.
Нас предали прибалты,
Да и грузин утратил честь,
Обидно — звался братом.
Такой у Родины удел.
От «революций роз»
Трясёт все страны СНГ —
Хотят нас съесть всерьёз.
Волна диверсий всё идёт —
Дерзки «миссионеры».
Не видит только идиот,
Что людям треплют нервы
И разрушают по частям
Некрепкие основы.
А не пора ль под общий стяг
Объединиться снова?!

12 …о предательстве

Кто платит, тот заказывает музыку.
За ничего никто вам не заплатит.
Кто музыку заказывает Грузии?
Её правительство сейчас содержат Штаты!
Не прогадали на охапках роз  —
Послушно им продажное правительство.
Стоит о выходе из СНГ вопрос.
Жаль, что никак не сменишь место жительства
К американским благодетелям поближе.
Но ждите, сами к вам «хозяева» пожалуют.
Край гордый будет «янками» унижен,
И мир услышит скорбный плач и жалобы.
Нужна им Грузия, как база для ракет,
Чтоб «в клещи» взять свободную Россию.
Но не допустим мы такое, нет,
Уж как-нибудь предателей осилим!
Пыталась Украина привечать
Войска американские — туда же! —
Пришлось перед народом отвечать.
Лишается Русь братского плеча.
Кто с кем, кто прав, история покажет.

13 …об экологии

Древний Рим отравился свинцом.
Был в вине он, в еде, даже в пудре.
Их сосуды им стали концом.
Скоро воды концом нашим будут.
Перестанем рожать, как они,
Мозг источат металлы и яды.
Жутки будут последние дни.
…О грядущем знать вовремя надо,
Чтобы резко причины пресечь.
Поколенья слабей и слабей…
Я о Риме не зря веду речь —
Нужно нам охраниться от бед.
Севастополь — последний пример.
Что с водой, что нельзя и стирать?
Жизнь немедленных требует мер,
Чтоб от вод не пришлось умирать!

14 ...об обещаниях

В 80-х Горбачёв рёк миру:
«К 2000-му каждая семья
Получит в собственность отдельную квартиру»,
В чём очень сильно сомневалась я.

Политики обманывают нас.
«За ваучер дадут вам две машины», -
Так в 90-х обещал Чубайс –
И всю страну на ваучерах «кинул»!

«Я лягу головой на рельсы,
Когда инфляция взлетит... ну, в 2-3 раза», -
Так клялся людям импульсивный Ельцин.
Рост цен едва вместил народный разум.

Владимир Путин обещал студентам
(В сегодняшний день список продолжаю)
Поднять стипендии, да позабыл об этом
На целый год. Народу задолжало

Правительство, и верится с трудом,
Что могут власти без обмана править.
От воровства трещит российский дом!
                Когда же жить начнут по совести, по правде?

15 ...об инфляции

17 августа – дефолт,*
Как результат инфляции безумной.
Он обесценил скопленные суммы,
Он рвал кусок народный, словно волк.
В мой день рожденья этот алчный зверь
Себя, оскалившись клыкасто, преподнёс.
Оправились тогда мы от потерь.
Вновь об инфляции сейчас встаёт вопрос.

Всё стало в день один дороже.
Бурлит от возмущенья город.
На рынках с нас дерут три кожи.
Рост цен – антинародный сговор,
И перекупщик – главный вор!
Позор правительству, позор –
Инфляционный взлёт проспало!**
Едва полегче людям стало,
В карман залез, наглея, вор.
Есть подозренье, что бессильна
Власть в ситуации такой.
Россия, матушка Россия,
Пойдёшь с протянутой рукой...
Широкозадые буржуи
В бесстыдной алчности наживы
Тебя разденут и разуют.
Молитвой к Богу будем ль живы?
Пошлёт ли, как евреям, манну?
Мы без Него так долго жили
В своей «земле обетованной»,
Что милости не заслужили.

*Дефолт 1998 года.
**Инфляционный взлёт – лето-осень 2007 года.

16 ...о судах и не только о них

Я не хотела о судах писать,
Да заставляют наши поговорки.
Народом точно назван адресат,
И привкус слов обиженный и горький.
Вот эта старая, но не теряет смысл:
«Законы святы – судьи супостаты».
От новых русских часто слышим мы:
«Что мне законы, коль судья знакомый!»
А незнаком – откроет взятка дверь.
Ах, эта взятка, как волшебный ключик,
И трудно без неё прожить теперь –
Сам новый строй давать и брать их учит!

17 …о юродстве

Есть поговорка
                с правдой горькой:
«Держись подальше от царей —
И будет голова целей».
Но Бог избрал немудрых мира,
Чтобы мудрейших посрамить.
Сам вёл Он немощное мира,
Чтоб сильных в зле остановить.
Юродство — страшный божий дар,
Когда душа огнём горит,
Отказ от благ, снесенье кар
За право правду говорить.
Уж целый век юродства нет,
(Мир сделал б из него посмешище),
Но, как и встарь, душа в огне
Юродства плачет, бьётся, мечется.

2003-2007

Стихи

Стихи живут, пропитанные бытом
В великолепнейшем значенье бытия.
В них размышленья входят и событья.
Они в себе предчувствия таят.
Я их вынашивала долгие недели.
Я их писала ночью у огня.
Они одежды домотканые надели
И вышивки не ждали от меня.
Но всё-таки я их шитьём украшу,
Суровой правды им не потерять.
Им гнев властителей и суд людской не страшен.
Я труд души вложила в них не зря.

Теракт

Цветы на Дубровке и свечи.
Поёт у «Норд Оста» Кобзон.
Прошёл год, но время не лечит.
Опущены горестно плечи,
И слышится сдержанный стон.

Зал жертв, что удушены газом.
Вопрос – правомерно ль? – неясен,
Но без сострадания разум,
Принявший решенье, опасен.
Тому, кто придумал такое –
Травить с террористами зрителей –
Присвоено званье героя.
Что может быть отвратительней?!

2003

Наболевшее

                Саднящие вечно, угрюмо,
В стихи не вмещаются думы.
Сменился флаг жертвенный красный.
Кровь трёх революций напрасна?

О детях нам мысль нелегка,
Их на ноги надо поставить,
Но требует взятки рука –
Такой нынче в ВУЗе наставник.

На лапу дать требует чин,
А пенсия – тысяча с крохой.
Есть множество разных причин,
Чтоб быть недовольным эпохой,

А так же властями страны
И жаждать реформ социальных.
Мы, люди России, бедны.
Гражданская – это реально!

Но нужно ль за лучшую жизнь
Платить снова жертвенной кровью?
Штурвал, президент, поверни в коммунизм!
Иль нет у эпохи героя?!

Нищие на снегу

С детьми темнокожие беженки
Сидят на мёрзлом картоне.
Неласков к ним город заснеженный.
В шуме улицы просьбы их тонут.
Но сидят они, как юродивые,
На пути толпы безучастной,
И качается горе народное
В южных, чёрных глазах несчастных.
Они будут сидеть и в пургу,
Научась выживать на снегу.

Платная медицина

Рошаль – за советскую медицину,
Чтоб было доступно, чтоб было бесплатно.
Сейчас же теряем, кто мужа, кто сына –
Они без лекарств, даже если в палате.

Продайте компьютер, тряпьё, телевизор,
От пайки своей для больных оторвите!
В три дорога даст вам лекарство провизор.
Живите, родные, живите, живите!

Но кончились деньги – ложись умирать.
В больнице одну обожжённую видела.
Сказала мне шёпотом медсестра,
Что нечем лечить, что не выживет, видимо.

И я без лекарств  пролежала три дня
В том месте, что, впрочем, зовётся лечебным.
Домой попросилась, забрал муж меня.
А ту, что с ожогом, лечили хоть чем бы...

Базар

В киосках жвачка, шоколад,
Пивко и сигареты,
Кассет в витринах целый склад,
Косметика, газеты.
Поёт киосковый базар
Колонками в окошках,
Пакует розы милым в дар,
Бездомных кормит кошек.
Здесь есть сосиски, масло, хлеб,
Крупа и майонез.
В мороз здесь можно околеть,
А продавцы в перчатках без,
Да, да, без пальчиков. Мерзлы
Зимой продукты, летом плавятся.
Живём базаром этим мы.
Особенно нам нравится
Зелёный сельский пятачок:
Петрушка – пять рублей пучок,
Чеснок, огурчики, лучок –
Всё прямо с грядки, свежачок!
Клубнику, клюкву и грибы
В сезон здесь можно прикупить.
Вошёл базар наш прочно в быт.
Сейчас, заснеженный весь, спит,
А в центре ёлка светит,
Раскинув пышно ветви.
Через неделю Новый год.
Народ надеждами живёт.

За Ветлугой

Надорвётся душа, надорвётся
На развалинах бывшей деревни.
Ох, и плачется, ох, и ревётся
Мне в краю вымирающем древнем.
Вот Замятино, вот Осетрово,
Вот Денисово – все опустели.
Ни полей, ни стогов, ни коровы,
Лишь на склоне угрюмые ели.
Заливные луга за Ветлугой –
Кто их скосит, в возах переправит?
В грудь трава ударяет на луге,
Продираюсь, никто не поправит,
Чтоб не мяла траву, берегла.
Никого нет. Я райский пустынник.
Лишь Ветлуга течёт в берегах
Мимо стариц и Волги не минет.

Телепередача «Жди меня»

На обожжённой маленькой планете
Все потерявшиеся, взрослые и дети,
Ждут понедельника, как праздничного дня.
Даёт надежду передача «Жди меня».
Вновь вечер встреч сегодня, как всегда.
Вот юноша с отцом соединился.
Я всматриваюсь в плачущие лица.
За каждой встречей – долгая беда.

Олигархи и мы

По Отчизне на тризне
Олигархи пируют.
Заедатели жизней
Нашей кровью жируют.
От лекарств – строят замки
С золотою отделкой.
Взяли нефть – сразу в дамки,
Миллиардные сделки!
Мы ж рублишки считаем
У витрин у красивых.
Мы о правде мечтаем
В справедливой России.

Перемены

Не знали мы политики при Брежневе,
Передовиц газетных не читали.
Стихи писали для любимых нежные,
О марсианских яблоках мечтали.

Но что-то зрело. Власть сменила строй.
Сменила подло, не спросив народа.
Дала свободу слова. Что свобода?
Попробуй против власти рот раскрой!

С телепрограмм убрали и из прессы
Тех журналистов, что решились сделать это.
О росте духа пишут поэтессы.
В стол убирают «крик души» поэты.

Ночь плача

В двенадцать лет длиной ночь плача –
От слёз горчит наш хлеб.
Россией правят неудачно
Вершители судеб.
К иконе плачущей припала,
Вопрос мой ум обжёг:
«В России вновь власть капитала,
Чтоб мучить бедных, Бог?»

2003

Призывники

Что с богатырским сделали народом?
Призывники слабее с каждым годом,
Не воины – больны и дистрофичны.
За это дело взялся Путин лично:
Откармливают мальчиков для службы.
А их растить в семье покрепче нужно б,
Но мать в бессилье опускает руки,
Ей денег не хватает на продукты.

«Поумнели»

Умер призывник от пневмонии,
Не дойдя ещё до места службы.
Много заболевших, но живые.
В лёгких куртках их везли на Север – ужас!
Горе от преступных дураков!
Получив «втык», поумнели вроде:
Стали одевать призывников
Прямо в сборных пунктах по погоде.

Русские

Бедней живём, чем в «брежневское время».
Зарплаты, пенсии – как подаянье нищим.
В Израиль едут умные евреи.
Учёный за кордоном счастье ищет.
Народ простой, трудящийся, терпи! –
Тебе в Америку заказаны пути.
Тебе не жить без русской красоты,
Ведь ей одной бываешь счастлив ты!

Повторенье истории

От грабежа капиталистов
Религия – не щит.
Нас учит Церковь: «Духом выстой
И не ропщи!»
Мы терпеливые, не ропщем –
И я, и ты.
Плывёт звон колокольный в роще.
Наш гнев застыл.
Сторонним кажется, что «спит»
Россия, неопасна.
С последней каплей гнев вскипит –
И будет проповедь напрасна!

Наркомания

Мальчишка в подъезде бросает пакет.
Он клеем уже надышался.
Он – токсикоман в восемь маленьких лет!
С каким жутким монстром сражался
Он в грёзах безумных? Ему бы читать
Волшебные добрые сказки!
Ему б хлебопашцем, полярником стать,
Не гибнуть в удушливой маске.

Не надо колоться, вдыхать порошок!
Не надо дурманящей дряни!
Наркотик душе – паралич, сильный шок,
Насилует, мучает, ранит.
Теряем подростков, теряем детей.
Масштаб мировой у беды!
На этой беде наживаются те,
Кто должен сидеть, но сидит
Лишь «мелкая сошка» из наркодельцов.
Большие зазря «не засветятся».
Никто их не видит, не знает в лицо,
И «коп» вряд ли с этими встретится...

Грех

Ночь в Руси – и не видно рассвета.
Отчего? Моя совесть кричит,
Христианская совесть поэта:
- Каждый в чём-то душою нечист.
Грех – вот корень извечной болезни,
Грех растлил наши души и плоть,
Вызвав злобного Ангела бездны.
Покаянья от нас ждёт Господь!

***
Торгаши, бизнесмены, бомжи,
Проститутки, попы, олигархи.
Русь, по-новому стала ты жить:
Дума, банки, коттеджи, епархия.
Жизнь вернётся на круги своя,
Только совесть бы в людях осталась
На крутых виражах бытия,
Да любви хотя б самая малость.

Регионы-доноры или грабёж
в пользу федерального бюджета

Распухает от средств федеральный бюджет –
Регионы зато всё беднее.
Центр не хочет знать местных проблем, местных бед –
Миллиарды с налогов имеет.
В СКВ их зарплаты, а нам как прожить
На свои «деревянные» тыщи?
Напряженье растёт. Невозможная жизнь
У глубинки бесправной и нищей.

Закон эволюции

В словах седого старика обида:
«Народ у нас теперь считают быдлом.
Коррупция, обман и бандитизм,
И вседозволенность под вывеской «Свобода»,
И нищенство российского народа –
Так рухнул кровный наш социализм.
До коммунизма снова нам века.
Роль масс в истории не очень велика».
Я отвечаю старику: «Имеется
Закон движения к вершине по спирали.
Не навсегда путь к цели потеряли,
И надо жить достойно и надеяться».

К коммунизму!

Шаг вперёд, два назад –
                для чего этот ход?
Поворот нужен курсом коммуны!
- О, ты мученик мой,
                мой российский народ,
Мой талантливый, добрый и умный,
Притеснений в стране
                не терпи, не терпи!
Власть возьми в справедливые руки!
От Коммуны твои отклонили пути,
Но в Коммунии жить будут внуки!

Убийство

Это было не с нами, это было с другими,
Но с людьми не чужими и нам дорогими.
У них сына убили в подворотне бандиты,
Растерзали и, кровью мальчишки не сыты,
Спиртом облили тело и подожгли.
У отца меж бровями две складки легли.
Мать от горя седа стала вдруг, в одночасье.
С смертью кончилась жизнь,
                с горем кончилось счастье.

Землетрясение в Индийском океане

Землетрясение с цунами.
Погибших – четверть миллиона!
Вдоль моря – раненых стенанья,
И от селений – груды лома.

Затянут раны труд и годы.
Беду со временем забудем.
Но ходят слухи: это опыт,
Жестоко сделанный на людях.

2004

Больной вопрос

Аскезой дух свой утверждаю
И разум в вере убеждаю,
И знаю: мудрость в доброте
И в чистой жизни во Христе.
А зло кричит: «Здесь правит злато!»
А зло кричит: «Отнимешь – сыт!»
И тот, кто нагл, живёт богато,
Глотает честный соль обид.

Кровь революций пала в пыль,
Её небрежно затоптали
Саднит сегодняшняя быль,
Та, от которой мы устали.
Как мир жестокий совместить
Со справедливостью Христовой?
Ужель не в силе Божье Слово
Жить справедливо научить?

Время и судьба

Судьба и время слиты воедино.
Меняются гербы, знамёна, гимны –
Всё это отражается в судьбе.
Как время отразилось на тебе,
Старик безногий с орденами славы,
Прошедший до Берлина путь кровавый?
Стучит он об асфальт своим протезом:
- Жаль, не могу быть времени полезным.
Вот, одежонку заносил до дыр
И вор унёс с наградами мундир...

Журналист о глубинке

Меня занесло в захолустье.
Гостиница – номер без ванны,
В буфете нечисто и пусто,
Котлетная вонь ресторана.
И город неприбран и беден,
И люди ненастливы, сиры.
Кто выдумал глупые бредни
О том, что могуча Россия?

Ожог

Полынная горечь.
              Взвар крепок.
                Ожог.
- Бог, где ты?
                Нету...
                Бог!
На краю века
Ложью обожгли человека.
Человек без кожи на стуже.
Человек никому не нужен.

Авария на электростанции

Мегаполис в кризисе. Авария
На электростанции в Москве
Миллиардом долларов ударила!
Электричество – кровь в жилах в этот век.
Чем Чубайс поплатится за срыв?
Вызов в органы уже прислали в офис.
Штраф заплатит ль, выйдет ль из игры
Основной виновник катастрофы?

25-26. 05. 2005

Гербы

Увидев старый герб, сказал малыш: «Товарищ!»
Уста младенца истину глаголют.
Мне с новым гимном майку ты подаришь –
Орёл когтями грудь мою уколет.
Опять жизнь русская – двуглавая орлица.
Зачем не слишком славной три короны?
Я в молодые вглядываюсь лица:
Что выберут они – штурм? оборону?
Не думаю, что будут духом слабы.
Где «Наши», где «не наши», разберутся,
И не позволят всю страну разграбить,
И большинством, как в революцию, прорвутся!

Где вождь?

Не государство – дворцы.
Суди о народе по бедным!
Принявшие власти венцы
И знать не желают о бедах,
Что терпит рабочий народ.
Успеть бы побольше нахапать.
Молчим. Вырождается род.
Ржавеют российские латы.
Где та благородная грудь,
Что в латы облечься сумела б?
Где верный, единственный путь?
Где вождь справедливый и смелый?

2005

Президент

Президент с говорящей фамилией –
Поколения нашего сын.
Старики мои добрые, милые,
Обсуждают: «Не господин –
Он товарищ, простой и серьёзный,
Иногда скажет что с юморком.
Нашим душам усталым дал роздых.
Срок кончается. Кто же потом?»

Небо я вопрошала: «Преемник
Будет, нет ли достоин страны?»
И я видела ногу и стремя –
Тот же всадник входил в мои сны.

Толпа

Порой страшнее, чем война,
Безумный рёв толпы.
Дика, бессмысленна она,
Её сжигает пыл.
Не понимает добрых слов,
Здесь сила – аргумент.
Стальные прутья – для голов!
Гремящий рок в момент,
Когда слов здравых хочет слух.
Гнев яростный смирив,
Молчи, молчи, мятежный дух!
Безумец, затвори
Проклятия орущий рот!
Толпа – ещё не весь народ!

***
«Вместите, поймите, любите», -
Мыслитель, уча, говорил.
Вмещаю России событья –
Архив много данных раскрыл.
Понять подоплеку стараюсь,
Жалею обманутый люд,
Который то призраком Рая,
То обществом равных прельщая,
Всегда угнетая ведут.
Не призрачный Рай – десятина.
Не общество равных – ГУЛаг.
Нас гонит опять, как скотину,
К капиталисту гнуть спину
С улыбкой наш классовый враг.

***
Принимаются поспешные решенья,
Вызывая удивление и жалость.
Бивни мамонта пошли на украшенья!
Ведь не так уж много их осталось –
По музеям величавые обломки.
Что подумают о варварах потомки?

Безнадёжность

Работу людям не дают.
Зарплат не платят им годами.
Домов холодный неуют
Везде, не только в Магадане.
Что наш народ  для власти значит?
В Москве не раз слыхала – быдло!
Над суицидниками плачем –
Их безнадёжностью убило...

2005

Порок непреодоления

Дракона чувствуем в себе
Иль рыцарское благородство –
С несправедливостью бороться?
Ни то, ни это. Мы – пробел,
Мы – ноль в истории страны.
Меж патиною старины
И новью наше поколенье –
С пороком непреодоленья.

Болевые темы

Меня замкнуло в круге тем
Тяжёлом, скорбном и суровом.
Я беспокоюсь за детей –
Как приживутся в мире новом?

Нас гонят из соседних стран.
Чем это кончится? Исходом?
Террор страшнее с каждым годом.
Народной боли – океан.

Боль всех – военная Чечня.
Боль всех – предательство коммуны.
Свив нервов нынешнего дня –
Как сердца лопнувшие струны.

2006

Бес наживы

Нет хозяев на Руси у нас.
Руки распустил наживы бес.
Олигархи расхищают нефть и газ,
Браконьеры – осетров и лес.
Провода на линиях воруют.
В обществе ворам нет осужденья.
У преступников нет страха – их «крышуют»
Те, кто должен охранять от расхищенья.

Нам больно...

Нам больно колокол и щит
Переплавлять сто раз в орало.
Учила церковь: «Не ропщи!»
И Русь терпела, хоть роптала.

Сказала партия: «Дай власть!»
Народ доверился, всё отдал.
Она ж, навластвовавшись всласть,
Укрылась от оплаты долга.

Сейчас другие времена,
Демократические вроде,
Но так же мучится страна,
Всё та же боль в моём народе.

Время застоя

У нас в проектном институте
Был, как везде, «слухач-стукач».
Он на крыльце, где курят-шутят,
Вчерашний обсуждают матч,
Ловил обрывки анекдотов,
Брал на заметку остряков –
И исчезал внезапно кто-то.
Закрыли рот на семь замков.
Тряслась девчонка-машинистка
При распечатке Евтушенко.
Его читали с чувством риска,
Под чертежами. Только чем-то
Не угодил «стукач» начальству –
«Ушли» его. Кто заменил? –
Гадали в кулуарах часто.
...Так потихоньку город гнил,
«Стучал», таился, угождал
И перемен с надеждой ждал.

Погром в Кондопоге

«Если ты волк, то хватай,
Если шакал, то терпи» -
Нравственный кодекс Дудаева,
Что позволяет убить.

1
В карельской Кондопоге бунт.
«Кавказцев вон в свои пределы!»,
«Из ресторана сделать клуб!» -
Призывы митинга летели.
Его причиной стала драка,
Где озверевшие кавказцы
Пустили в ход ножи, нунчаки.
Явившись в споре разбираться,
Они жестоко стали мстить,
Лежачих насмерть забивая.
Как меж людьми мосты мостить?
Зияет рана ножевая
В груди глухого городка.
В крови чеченская рука.
2
Окончен митинг, и в свои права
Вступил поджог, погром, ну, и хищенье.
Ты, Кондопога, в этом не права,
Но  ты сказала: «Нет врагу прощенья!»
Живёт на той же грани Олонец.
И ещё много городков на грани,
И ясно, есть терпению конец.
Бунтует Кондопога, кровь идёт из раны.

2006

Бомж и бомжовый пёс

К бомжам привыкли, но бомжовый пёс –
Карикатура на свою породу.
Оскалил клык, наморщив рваный нос, –
К помойке не даёт пройти народу.
Порода благородная – боксёр,
Но этот выглядел, как старая пропойца.
Он рыл отходы – банки, тряпки, сор,
Хозяин разбирал. Ты ж жди и бойся,
Клыка, заразы, матерного слова.
Но всё же ты пойдёшь к себе домой,
А у бомжа и пса его нет крова
И нет, увы, тех, кто бы им помог.

Одержанье

Дугой изогнувшись, кликуша
Упала и билась об пол.
Люд в церкви брань жуткую слушал,
Больной поправляя подол.
-Бес, выйди! – промолвил священник,
Святою водой окропив.
Та встала без тени смущенья,
Людей попросила попить.
- Не ты же содил, пошто гонишь?! –
Вдруг крикнул сидящий в ней бес,
- Неровен час, сгинешь, потонешь
Иль бешеный псина заест.
Шум в церкви – лай, хрюканье, ржанье
Тех духов, что сбились с пути.
Всех этих людей в одержанье
Священнику вряд ли спасти.
О, нет, эти кадры не лживы,
Хотя неприятны, странны!
...А норма ль, что четверть страны
Одержана бесом наживы?

Наркомания

Мой отчим родом был из Бора,
И мама ездила туда.
Был по душе ей этот город,
Как все речные города.
Обоих нет уж. Не узнали б
Теперь ни города, ни нравов.
Дома там явно выше стали,
Но нравы – город наркоманов,
Прославился на всю страну!
Ох, эта слава так стыдна...
Сумели городок встряхнуть,
Но эта язва не одна.
Зараза есть и на селе,
А в городах шприцы в подъездах
Не запретишь решеньем съезда,
Указом, принятым в Кремле.
Со школы нужно начинать!
Клей и «колёса» у мальчишек –
В их школьных ранцах среди книжек.
Не упусти ребёнка, мать!

У президента были оппоненты...

Довольно странно заявленье президента,
Что «человек отравленный – не Лазарь,
И что не Боги были рядом с ним».
Но время сдует недознанья пенку –
И обнажится неприглядность сразу,
Что преступленью уголовному сродни.

Когда убили журналистку – то же:
«Она была нам, в общем, не опасна».
Бог, дай мне разум в истину прозреть!
Не ФСБ ль «работой» жертвы множит,
Для оппозиции их делая острасткой?
Мне не хотелось б так же умереть.

2006

Бездомная

Скончалась бабушка, забыв о завещанье,
И государство отобрало дом у внучки,
Несправедливостью нисколько не смущаясь.
Искала выход. Жизнь всему научит.
Скиталась по подругам, по притонам,
Спала в наркологической больнице.
Ходила по судам, лишившись дома.
Как трудно было правды ей добиться!

Дом отсудила. «Можешь забирать,
Но он стоит на арендованной земле».
- Позвольте землю мне в аренду взять.
- Нет, нет и нет! – ну хоть ты околей.
Так и живёт, не зная, чем решится
В суде насущный жизненный вопрос.
Два года в души девушка стучится –
Чиновники не видят её слёз.

Распятая история

Кто мы? «История, распятая в пространстве»
На вьюгах пуль, на баррикадах улиц.
Подстреленные временем подранки,
Мы от ветров своей эпохи гнулись.
Гражданская и голод, и ГУЛаг
Отцам и дедам на веку достались,
Едва ломимый силой духа враг
И сталинская власть – стальной кулак,
И сам «отец народов» - Сталин.

Мы жили тихо в «брежневский застой».
Восьмидесятые влетели вихрем свежим,
Но девяностые разбили все надежды,
И мир услышал приглушённый стон
Российской безработицы. И долго
Страна с колен подняться не могла.
От эйфории и до чувства долга
В пятнадцать лет дорога пролегла.
Не так ужасно нам теперь, как раньше,
И всё ж пропят наш истомлённый дух.
«История, распятая в пространстве».
Нам всем досталось на распятье по гвоздю.

2006

Каины и иуды

Иуды, каины измучили страну.
Их имена уж нарицательными стали.
Не каины ль в гражданскую войну
Друг друга убивали?
И не иуды ль доносили на людей
За 30 сребренников, должность, за квартиру?
Не вешались, могли в глаза глядеть
Честному миру!
В Москве преступность стала выше в 40 раз
За полтора столетья.
Иуды, каины плодятся среди нас,
Ведь чьи-то дети
Они и так их кто-то воспитал.
Нет страха Божья!
И нет Любви. Кумиром – капитал,
Что зависть множит.
Разжат кулак у жителей Земли
На смертном ложе.
Взять золото в посмертье не смогли –
Грехи итожат...

Воспитание историей

Есть десятки учебников новых российской истории.
Президент недоволен – несут они комплекс вины,
Отражая одну лишь её негативную сторону,
Забывая героику сильной и доброй страны.
Сделан новый заказ социальной идеологии.
Этот лучше других, но ещё не осознаны вины
Перед царской семьёй, перед жертвами культа. Что логика
Говорит: за отца сын не должен являться с повинной?
Должен. Должен! Грехи ведь лежат на роду!
Искупают потомки грехи до седьмого колена.
Знать должны мы об этом с Законом Небес наряду,
Чтоб не стать невзначай выметаемым сором Вселенной.
А учебники пусть пишет самый правдивый историк,
Но не холодно – с болью, с раскаяньем честной души,
Чтобы юные знали гнилые и здравые корни
И на прошлых ошибках учились в стране своей жить.

2007

Бездомные

По карте искал экстрасенс человека,
Но не было дома, где б жил человек.
Решил, что ушёл бедный с этого света.
Подсказывал дух: нищим кончил он век.
А жив человек был, бедуя, скитаясь.
Сказал о бомжах журналист иль поэт
Так жёстко, так страшно, что в сердце осталось:
«Бездомные – люди, которых нет».

Послушник

Умерли родители. Квартиру
Отобрали хваткие дельцы.
Став бомжом, пошёл Витёк по миру –
Где покормят, да замучил стыд.
Монастырь – прибежище в несчастье –
Сразу бедолагу взял к себе.
Он трапезничал, став монастырской частью,
Благодарность вознося судьбе.
Послушанье нёс он аккуратно
То в столярке, то на огородах.
Вера зарождалась, но обратно
В мир тянуло, в шум, в толпу народа.
Он мечты пил, словно медовуху.
Захотел уйти, чтоб быть со всеми,
Но в себе услышал Голос Духа:
«Сорное ты взращиваешь семя!»
Голосу не вняв, ушёл Витёк,
Унося в своей душе раскол.
Светлой веры маленький исток
Затянуло илом и песком.

Трагедия в Кармадонском ущелье

Он равнодушно на экран не мог глядеть,
Когда шли кадры из районов бедствий.
Он бросил бизнес, чтоб спасти людей.
Он в экспедицию вложил все свои средства.

Но взяло Кармадонское ущелье
И погребло чудовищную дань.
Рискуя жизнью, опускались в щели –
Не захотело даже тел отдать.

Не упадёт без воли Бога волос?
За что же группе этот страшный рок?
Я поднимаю к Небесам свой голос:
Что сделал вам актёр Сергей Бодров?!

Цветы у стелы. Душная волна
Рекой текущих сладких ароматов.
Дрожат сквозь слёзы в камне имена.
В ущелье холодно. Лёд тает, тускло матов.

Наша страна

Часто слышишь: «...в этой стране».
Почему не в нашей, а в этой?
Больно слышать такое мне,
Как утратить священство меты
На земле по имени Русь.
Я людей, говорящих небрежно,
За слова их судить не берусь,
Но моё отношенье к ней нежно.
Ты попробуй, покинь её –
Ностальгия вдали замучит!
Наше бедное житиё
Двух богатых Америк лучше!

Вокруг смеха

Вечерами – праздник.
Сидя у экранов,
Люд смеётся праздный.
Утром, вставши рано,
Вспомнит «Вокруг смеха»,
Усмехнётся кисло:
«Глупая потеха –
Ни души, ни смысла».

Медвежья услуга президенту

Поразвелось льстецов и прихлебателей –
На президента льются дифирамбы.
Колонны «Наших» стали обязательны,
Речёвки, ослепляющий свет рампы.
Зачем медвежью сотворять услугу,
«Культ личности» растя, как на дрожжах?
Мы доверяли Путину, как другу,
Но «идолу» противится душа.

Предвыборная агитация

Стиль поведения – винить
Других в своих несчастьях, бедах –
Давно пора уж изменить!
Неужто ты, мой друг, не ведал,
Что выбор твой определит
Тех, что придут в структуры власти?
Твой голос, в общий голос влит,
Мог отвести твои напасти.
Ты не пошёл голосовать,
Так на плохую жизнь не сетуй!
Поверь, что это не слова.
Везде Тьма борется со Светом,
И, устраняясь от борьбы,
Пожнёшь репей своей судьбы!

P.S. 2020 г.
Как я была наивна, агитируя,
Ведь нечисты все выборные игры!
«Отменят – надоели подтасовки!» -
Сказал недавно в Думе Жириновский,
И будем мы без «голоса». Рабы,
Откажемся от права без борьбы?

Видение безумца

Бродячий безумец пришёл к президенту
И так говорил: «Вижу в будущем пропасть!»
- Прошу говорить о текущем моменте,
Хотя бы о нашей торговле с Европой.
Безумец: «У пропасти этой два края -
Богатство и бедность. А пропасть всё шире.
В неё рухнет всё! Ты же, жезлом играя,
Считаешь свою власть крепчайшею в мире».
Безумец сейчас там, где быть ему до;лжно -
В больнице, где лечат безумцев и гениев.
Но мысль посещает всё чаще: «Возможно
В пророческий час дано небом видение?»

Диалог с олигархом

- Свой миллиард я кровью заработал!
- Чьей кровью? Уж, конечно, не своей –
Трудом народа, его кровью, потом,
Пролившимся на пахоту полей,
В руду и уголь, под резец станка.
А деньги загребла твоя рука!

Глас вопиющего в пустыне

Глас неимущего народа – письмо пенсионера
Читает дочь, тень скорби по лицу:
«Ушла из жизни в справедливость вера.
Златому поклоняется тельцу
Россия вся от мала до велика,
Все, начиная с олигархов и министров.
Где честность власти перед Божьим Ликом?
Где милость к неимущим, бескорыстье?
Смысл жизни всех – урвать «себе любимым».
Об обездоленных заботиться – зачем?»
Тольятти. Л.Попова – её имя.
Жаль, не могу я ей помочь ничем.
В обратном убеждать её не стану,
Во многом эта женщина права.
Конверт из ящика стола опять достану,
Пошлю письмо в Кремль – защитить права
Пенсионеров, как когда-то безработных.
Но в резку отправляют наши письма.
Машине клерков мы даём работу,
В которой ни сердечности, ни смысла.

***
Писала в Кремль, народу вторя,
О ЖКХ-поборах, горе
Полуголодных стариков.
Но бед не разведёшь рукой!
Кто мёд всех благ вкушает, тот
Пенсионеров не поймёт.
Пришёл ответ в конверте важном.
Вопрос лёг в смерть в столе бумажном.

Убийственная новость 8.2.2008

Компании на Западе набрали
Долгов на сумму в золотой запас!
Россию, словно липку ободрали,
«Прихватизировав» с богатствами и власть!
Их миллионные зарплаты – казнокрадство!
Их деятельность – это преступленье!
Власть не рискует с этим разбираться.
Ограблено бесстыдно поколенье,
Чтоб заплатить долги компаний тех.
Они ж живут всё так же широко,
Ища дорогостоящих утех.
Что ж, золото ведь к ним течёт рекой!

Охота

Идёт охота на водителей.
«Волк», столкновенье инсценируя,
«Разводит лоха» убедительно,
Чтоб взять свой куш. Вот так, лавируя
На трассах средь машин несущихся,
Снимают сотни тысяч долларов.
Пусть суд ущерб оценит! Сунется ль
Туда «волчара»? Спросим, долго ли
«Волкам» на простаков охотиться?
Пора на них капканы ставить.
Эх, руки чешутся, так хочется
В тюрьме работать их заставить!

Предвыборные заметы

Предвыборным вояжем Жириновский
Не обошёл и женскую тюрьму.
Мошенницы тепло встречали гостя.
Ну, как не благодарным быть ему?
Он исполняет все их пожеланья.
Скажите, чем не «золотая рыбка»?
- На завтрак масло 40 граммов? Ладно.
Пора б их выпустить! (На камеру улыбка).

Здоров ли он? Не приложу ума,
Как можно говорить такое думцу.
От жуликов вопит моя страна.
Власть покупается. Дипломы продаются.
Взяткодающие плюются, но дают.
Подмазать надо, не везут иначе.
...В тюрьме тепло, кормёжка и уют.
Старик над пенсией в две тощих тыщи плачет.

2008

Самостой

Психологов родил наш нервный век.
А наши деды не нуждались в няньках,
Свои проблемы не топили в пьянках.
Надеялся рабочий человек
На свою голову, на руки, на себя
И дело делал крепко, прочно, ладно,
Не пьяница, не лодырь, не слабак.
Жил самостоем, так, как это надо!

Безумие

Мы общаемся с посмертными – не чудо ль?
Тихий шёпот – и трепещет сердце.
Весть от убиенного «оттуда»
Приняло сознанье экстрасенса:
«Есть у нас «там» ангелы-хранители.
Я помог родиться человеку!»
...В метрополитене люди видели,
Как прощальный взор послал он веку.
Неужель неотвратимы беды?!
В чём он виноват был? В цвете кожи?
Метили заточками скинхеды
В сердце юноши. Он был их всех моложе.
Сколько пало мальчиков безусых!
Смерть несёт разнузданная сила.
Бритоголовые убийцы – это русы?!
В скорби от безумцев Мать Россия.

Страницы истории

«Мещанство с предрассудками,
                тюремность воспитания
И семью лицемерную,
                и пауков наживы,
Притоны, войско рабское»
                смело в Руси восстание.
Прополз предатель подленький
                к властям с доносом лживым.
«Колючкою» опуталась
                за год страна ГУЛАГова.
Тюремные строения –
                взамен церквей, крестов.
Ну, а властям всё чудились
                поползновенья враговы,
В поту холодном снилось им
                свержение с постов.
О, как терпела это ты
                страна-свободолюбица?
Как терпишь новоявленных
                зарвавшихся господ?
Скажи, как тебе дышится,
                поётся как, как любится,
Как в новом храме молится
                и что кладётся в рот?

...Рекли недавно Боги мне:
                «Приходит время редкое!»
Смотрю: наука вскачь пошла –
                эй, догоняй фантаст!
В Кремле сидит правительство
                над «золотою репкою».
На грани обнищания
                большой народный пласт.
Ярмо утяжеляется.
                Терпеть доколе станем мы?
Властями недовольны
                и юный и старик.
Чем это всё закончится?
                Не новым ли восстанием?
Россия терпелива,
                но терпит до поры!

О Ленине

К Ульянову двояко относясь,
Его великий гений признавая
В водительстве больших народных масс
И разум, что творил не уставая,
Я не могу простить запрета веры
И преступления в ипатьевском дому.
Как умный вождь утратил чувство меры,
Переступил как через совесть, не пойму.

Политические

Их несогласье с политической системой,
Их несогласье с курсом президента
В их творчестве проходит главной темой.
Они на койки в психбольницах претенденты.
Кому-то непонятны и странны:
Вожди, герои, идиоты бедные?
Нет, политические узники страны!
Жизнь каждого является трагедией.

Достижения древних

Гордясь наукой и техническим прогрессом,
Мир новшества технические сеет,
Но узнаёт с великим интересом:
Шатёр от солнца был над Колизеем.
Проект такой нам труден и сейчас.
А гениальность свода Капитолия
В восторг приводит чувство, ум и глаз,
Дивя сильней, чем вся Первопрестольная!

Вражда

Потомственный рыцарь с открытым забралом
Отстаивал в жизни своё превосходство.
Толпа же про равенство злобно орала,
Прикрыв словом праведным грубое скотство.
И брошен в лицо его камень дорожный.
Он свержен с коня и растоптан толпою.
Есть лики и лица, личины и рожи,
Которые видимы даже слепому.

Детьми в мир приходим. Уходим, мудрея?
Не факт. Мудрость – не категория возраста.
Взрастил сто бород, избежав брадобрея,
Аул, но «к мечу!» его ярые возгласы.
Враждуют народы. Меч мщенья в ходу.
Во всех непрощенье, во всех неприятье.
Безумство шахидов – не рыцарский дух.
Орущие толпы – не сёстры и братья.

Пензенские затворники

Матушка Антония вернулась
К жизни из подземного затвора,
В свет небес и вольный воздух улиц,
С радостью словам виденья вторя.
Апостол Пётр игуменье явился:
«Не бойтесь ничего, наверх идите!»
Почти 6 месяцев затвор подземный длился.
Люд ждал Апокалипсиса. Событье
Пётр Кузнецов уверенно пророчил.
Ему поверив, в склон зарылись люди,
И матушка Антония средь прочих.
Духовным лидером она в затворе будет.

Ушли в затворе двое в мир иной:
Одна – от рака, от поста – вторая.
Скит жидкой глиной залило весной,
Засыпало продукты, и до Рая
Упрямцам оставалось 5 недель –
Приблизился б от голода День Судный.
В жизнь воскрешая, шествует апрель.
Жалеет  «о пророчестве» безумный...

2008

Исповедь современника

Он был убит на той войне,
Не дотащив до медсанбата
Осколком сбитого солдата.
Тот старшина был дедом мне,
И мой отец не знал отца,
Голодный маленький оборвыш.
...Чувств неприязни не оборешь
При виде бритого юнца
С татуировкой свастик Рейха.
Скинхед на улицах столицы!
Бритоголовые убийцы
С заточками в метро – не редкость.
Послать бы их на ту войну
Понюхать пороха в траншеях,
Чтоб страх за жизнь их бычьи шеи
К земле в крови людской пригнул!

Телеполитика

«Если телевизор посмотреть,
Кажется  - живём при коммунизме».
Мало кто решается посметь
Лакированной картинке бросить вызов.
Закрываются серьёзные программы.
Скоро уберут и Соловьёва,
Потому что говорит он прямо
Горькой правдой дышащее слово.

Стыдно за имеющих в руках
Средства просвещения народа.
Как им доказать, ослепшим, как,
Что они духовного урода
Вылепить стараются из нас?!
Видит – не творят, а вытворяют! –
Не привыкший к разной дряни глаз.
Пред ведущим честным затворяют
Двери накрепко хозяева канала,
Чтоб планета наших бед не знала.

Идеи Водолея

Мы отступили шаг назад
От мировых идей.
Опять простых людей теснят
Дельцы, банкиры, как князья,
И правды нет нигде.

Но Водолей вступил в права!
Идеи Водолея
Век наступивший в ум приял,
И коммунизм, как идеал,
Возвысят поколенья!

Мы не рабы – рабы немы

Когда богатство честно создавалось?
Почти всегда путём эксплуатации.
Рабу ж скопить на дом не удавалось.
Что при таком раскладе оставалось
Рабу? За справедливость мира драться!

Но если власть достаточно умна,
То заставляет с бедными делиться
Путём налога прогрессивного она,
Иначе этой власти грош цена.
Как тут на нашу власть не подивиться?

Налог смешной берётся с богатеев.
С раба – за что? – берут проценты те же.
За то, что он в цехах чужих потеет,
Все силы вкладывая в олигарха дело.
А если кризис, то зарплату срежут,

Чтоб не страдал в доходах олигарх.
Вольёт финансы в банки наша власть.
А раб, на чьих всё держится плечах,
Кому обещана жизнь лучшая в речах,
Обманут властью и на этот раз.

«Раб» говорю не для того, чтоб оскорбить.
Рабами остаёмся мы по сути.
Нас призывают этот строй любить,
Где лгут, отнять всё могут и убить,
Где куплены чиновники и судьи.

Не призываю я оружье в руки брать.
Объединимся и заставим слушать!
И уж не рабская – рабочих умных рать
Пойдёт за власть свою голосовать,
Чтоб справедливей жизнь была и лучше.

Разговор с потомком

Я здесь, сейчас, а ты потом
Придёшь, мой маленький потомок,
И, на песке чертя прутом,
О цели спросишь строгим тоном.
Меня не будет, потому
Тебе отвечу я заране:
«Дай пищу нужную уму
И бойся сытости и дряни.
Когда ты сыт – богатства ищешь.
Когда богат – ты жаждешь власти.
Но Бог лишит избытка пищи,
Чтобы в ином искал ты счастье.
Чем меньше благ имеешь ты,
Чем проще быт, тем жизнь красивей.
Пути познания круты,
Но вверх идущий их осилит.
И счастлив тот, чей дух силён,
Кто, добиваясь совершенства,
В своё занятье углублён,
Сон прогоняет лёгким жестом,
Как паутинку сняв со лба.
Не эта ль ночь несёт прозренье?
А жертв потребует судьба –
Пусть будет жертвою горенье!
Гори, сгорай, неси огонь,
Чтобы светлее в мире стало,
И обожжённую ладонь
Клади на думный лоб устало.
И так всю ночь, и так всю жизнь,
Любя, творя, надеясь, плача –
Войдёшь, потомок, в коммунизм,
Где по способностям отдача.
Отдай свой дар на благо всем –
Не пожалеешь никогда!»
Всё. Рассвело уже совсем.
Лети, ответ, через года!

Прогресс

Напрасны нынче словопренья,
Что за прогресс здоровьем платим.
Прогресс нам высвободил время
Для чтенья, творческих занятий.

«Прогресс,- сказал писатель, – Молох,
И его жертвой стали мы».
Но я прогресс считаю школой,
В нас воспитующей умы.

Он стал явлением привычным,
Необходимость и нормой.
Прогресс из нашей жизни вычесть –
Взрастём травою дикой, сорной.

О катастрофе страшно думать,
О той, всё рушащей, глобальной...
Так сохраним же знаний сумму,
Не растеряв в дороге дальней!

Но будем отбирать умно
Лишь не вредящие идеи,
Чтоб не пришлось пить вин вино
Нам, словно тёмным чародеям.

Стратегическое решение премьера

50 миллиардов на долги корпораций
Путин выделил щедро из резервов казны.
Жест не понял народ, хоть и очень старался.
Не трудом олигархов ведь резерв тот возник!
Обездолив народ, Путин, словно своими,
Миллиардами долларов распорядился.
- Зря любили его говорящее имя?
- Зря народ президентом хорошим гордился?
- Заплатить нужно было, но так чтоб компании
Отошли государству – они же банкроты!
- Слепы мы, не узрим подоплёку всю тайную.
Наше дело – налоги платить и работать...
Так судачила очередь лиц в «соцзащите»,
Где давались субсидии на квартплату.
- А нам – крохи! На бедность и нам изыщите! –
Зло сказал инвалид и бессильно заплакал.

2008

К положению в России

Использует свой пост московский мэр,
Весь бизнес на жену оформив ловко.
Суд Конституционный заимел
Бесплатную землицу на Рублёвке.
И правоохранительный наш блок
Задействован в коррупционной схеме.
Ли Куан Ю, и тот навряд ли б смог
Порядок навести у нас в системе.

Куда нам до премьера Сингапура!
На постаменте вертикали власти
В России одиозная фигура,
Эксплуататорам сковавшая ключ к счастью.
Сказал он: «Нам завидует весь мир –
Такому подоходному налогу».
А ты у богатеев треть возьми,
Отдай полуголодному народу!

Уронит ль себе на ногу кирпич?
О дележе не может быть и речи!
Честней был проклинаемый Ильич –
Грядущей справедливости предтеча.
Его вина – он Бога отрицал.
А этот в праздник храмы посещает,
Боясь прогневать Господа-Отца,
И Бог его нечестие прощает.

Травима оппозиция у нас.
Интеллигенция беззуба, мягкотела.
Терпим и слаб, увы, рабочий класс.
Нет силы той, что изменить сумела б
Такое положение в России.
Нет, к сожаленью, кардинальной силы.

2009

«Черкизон»

«Черкизон» есть целая империя
Рынков контрабандного товара,
На которых Исмаилов делает
Себе состоянье в миллиарды.
Ворошить такой термитник страшно:
Там притоны, тут тюки гниют,
Здесь цеха подпольные. О, Раша!
Благо, что кусок за труд дают.

А отсюда доллары рекой
В Турцию текут на золоченье
Виллы Тельмана, ну, очень дорогой!
А отель его – дворец, ещё какой:
По 16 тысяч в сутки – не для черни!
Тельман – из преступных воротил,
Тех, кого сажать «за бизнес» надо.
К презентации отеля он «купил»
Звёзд кино, театра и эстрады.
Здравицы-хвалы поют они.
Всё сейчас за деньги продаётся:
Голоса на выборах, чины –
И, довольный, Сатана смеётся!

2009

О сохранении духа

Нельзя жить долго за «колючкой» –
Теряешь облик человечий.
Плен гасит дух и сердце мучит.
Решил Господь: «Уж лучше сеча!»
И дух, задавленный ГУЛагом
И тихим ужасом репрессий,
Геройством вспыхнул и отвагой.
...Стары листы военной прессы.
Мы – поколенье без войны,
Почти не знавшее экстрима,
Живём без страха, без вины,
От пуль и голода хранимы.
Нам испытанием сейчас –
Необходимость выжить в мире,
Законам бизнеса учась,
В всеобщей вещевой кумирне.
Но многим это не по сердцу,
Хотим в духовности расти.
Как уживутся на Руси
Базар и Церковь?

***
Мы строим, рушим, создаём
Проекты вздорные и спорные,
И в буднях не осознаём
Тяжёлой поступи истории.
Лишь лет на двадцать отступя,
Увидим, впрочем, искажённо,
Что поворот был сделан вспять
И край столетья – обожжённый.

Кризис человечности

Эти годы кризиса заставили
Девушку работать на износ.
Жуткие условия поставили
Директриса и их общий «босс».
Не работа – выжиманье соков,
Смена – с 9 до 9.
Бизнес знает, что такое совесть?
Так хотелось девушке уйти,
Но боялась слыть она «летуньей».
Все дни – касса. Чеки, чеки, чеки!
Зацветала на углу петунья.
Угасала радость в человеке.

Ответственность за выбор

Дана нам воля выбирать дорогу.
Несём ответственность за правильность дорог,
Иначе бы в вину вменили Богу
Савойский некрасивейший урок
И много наших, жёстких и кровавых,
В которых сами были мы неправы.

Важная деталь

Пластина, штырь, ещё пластина –
Хороший сборочный чертёж.
Штырь цели ты из жизни вынул –
Пропал надёжнейший крепёж
Слов и поступков меж собой.
Дала машина жизни сбой.

Жёсткая реальность

Естественны, казалось ей, прогулки
С любимым по весеннему Парижу,
Объятия в цветущем переулке,
Где щедро дождь на ветки капли нижет.
Естественной казалась радость жизни,
Аккордеон, звучащий на бульваре...
Но придавило кризисом в Отчизне,
Посыпались нежданные удары.
Закончен ВУЗ. Едва нашла работу –
Хоть чем-то зарабатывать на хлеб.
Смертельная усталость. Скот иль кто ты?
Бессменный график – малая часть бед.
Как тяжек труд и как легка монета,
Кто честен – рыж!
Нет времени для почты Интернета.
Грустит Париж...

Плач по удавленным

Сороковые – роковые,
А девяностые – погостные.

От безысходности лез люд,
Работу потеряв, в петлю,
И я читала хрипло, сдавленно
«Плач по удавленным»:
«Я хотела бы писать, да не пишется.
Я хотела бы мечтать – не мечтается.
Я хотела бы дышать, да не дышится.
Задыхается душа, задыхается.
Грянул колокол большой на соборе:
«Бо-ом! В наш дом вчера пришло горе!»
Плач потоньше: «Дили-динь! В день один
Удавилось на Руси сто людин!»
Удавилась на шарфе Надя Родина.
Муж один, растя детей, мается.
Возврати надежду нам, родина!
Задыхается душа, задыхается!»
...Отболел тот день, ушёл. Дело давнее.
Дети выросли, живут, лишь на кладбище
Раздаётся тихий плач по удавленным
И белеют слёзы душ – капли ландышей.

Сельские новости

У новых русских – иномарки.
Миллионеров – пруд пруди.
А знают ль, как земля родит?
«Не будем сеять – нет солярки,
Нет тракторов, нет запчастей», -
Вот ужас «сельских новостей».
«И в этом нашей нет вины.
За рожь нам дали полцены.
Платите столько, сколько стоит,
Иначе продавать не стоит!
Хотели на корню всё сжечь», -
Ведёт мужик с обидой речь.
Вздыхают люди тяжело:
«Хиреет русское село».

На уборке капусты

Огромный хрустящий росистый кочан
Срубаю под корень кривым тесаком.
Вороны, слетаяся в стаю, кричат,
Влекомые к югу своим вожаком.

Прохлада. Легки, высоки небеса.
Далёкая роща горит, угасая.
Подует Борей – облетит в полчаса,
Опутает дождик её волосами.

Лежат пирамидой мои кочаны,
А руки налиты тяжёлою силой.
Поля широки, оголённо черны.
Любуюсь я будничной сельской Россией.

Ползёт по грязи голубой грузовик –
Капусту свезти добрым людям в соленье.
Земля, ты меня вновь весной позови –
В тебе моя крепость, моё становленье!

Я тёплую землю в ладони возьму,
Вдохну запах солнца и талого снега,
Почувствую трепет и радостность мук
Рождённого к жизни ржаного побега.

Штрихи жизни

Ваучер – накрылся.
В ЖКХ – грабёж.
В пуху чьё-то рыльце.
Кто-то точит нож.
Нищий голодает.
Малолетка пьёт.
Экстрасенс гадает.
«Фабрика» поёт.
В Думе вечно драки.
Стало больше «мыла».
В Интернете враки.
Общество остыло.
«Чайники» умнеют.
Бегают «Газели».
Кто-то вторит мненью.
Кто-то курит зелье.
На тусовках – кучно.
В небе – одиноко.
Все английский учат,
Прячут душу в кокон.

***
Если хочешь жить богато,
Не зевай, отнимешь – сыт!
Правят здесь обман и злато.
Враг бросает на весы
Хватку алчную деляг
Против честности рабочих.
Перевешивает враг,
Человечество пороча.
Зависть многих одолела.
Сорняком души она.
Но отделит жизнь плевелы
От хорошего зерна.

Мерило

«Двадцать лет – мерило поколенья.
Враг к сороковым уже изжит.
Для чего ГУЛаг был нужен? Ленин
В мавзолее много лет лежит.
Встал бы – ужаснулся геноциду», -
Говорит Пётр Фролыч, инвалид.
Вторят и другие инвалиду –
Рана затянулась, но болит.

Двадцать лет – мерило.
Двадцать. Двадцать.
Время оттепели. Времена застоя.
Время перемен, когда сорваться
Так легко и очернить святое...

Дата – 65

Как страна нынче рада
Дню Великой Победы!
Май. В Москву на парад к нам
Все союзники едут.

Датой став, самолёты
Пролетят чётким строем.
«Дата – мирные годы!» -
Скажут внукам герои.

Их осталось немного.
Уж и дети войны
Отправляются к Богу
В города тишины.

Месяц скорбный наступит –
Все уйдут в свой призыв,
И присядет век-путник
В тень плакучей лозы.

Авария на «Распадской»

Знает горняк –
Труд в шахте адский.
Новости дня –
Горе «Распадской».
Рухнула шахта,
Видно устала.
Иль мир стал шатким?
Там, меж завалов
Много метана.
Как только дышат?
Риск ради плана.
Спасшихся ищут.
Может, кто жив?..
План – на беде.
Прибыль – на лжи.
- Папа, ты где?! –
Мальчик кричит.
- Жив ли ты, папа?!
Цепь – из причин.
- Как недра, захапал
Нас олигарх, -
Люд говорит.
Идёт «на гора»
Уголь в крови.

2010

«Мёртвые»

Твардовский «Тёркин на том свете» –
Поэма против «мертвечины»
В земных делах. Кипит в поэте
Гнев на «тот свет» не без причины.
Всех крышкой гроба придавило,
Готовит гвозди гробовщик,
И дух – единственная сила,
Что от смердящих защитит.

А «мёртвых много и сейчас.
Взгляни в глаза олигарфеньи –
«Мертвец», загребший твою часть.
Честь, совесть – всё ему «по фене».
И власть гребёт рукою мёртвой.
Не стыдно жить под «мертвяками»?!
Смердят, дыханье жизни спёрто,
Так сбросим их с себя, как камень,
И обречём верховной властью
Дух жизни добрый, справедливый!
Но нет, сотрёт стих властный ластик,
Накинут нам петлю на выю...

Глас народа:

- В Кремле с наших крох – золотые палаты,
Но видим в правительстве честные лица.
Жаль, Путин не хочет заставить богатых,
Повысив налог им, с народом делиться.
Такой «тормоз» в деле нельзя терпеть дальше!
Налог примирит две враждебные стороны.
А от прогрессивных новаций отставший
Уйдёт на покой по веленью истории.

***
У инвалидов жить учусь.
Учусь терпению и воле,
Преодоленью сильной боли.
Учусь жить, не утратив чувств
Добра, признательности, долга
По отношенью к тем, кто рядом.
И, словно острая иголка,
Мысль: «Жизни женщина не рада,
Когда больного бросив сына
Ей на руки, от них уходит
Здоровый, радостный мужчина
Так, словно ни при чём он вроде».
Жизнь с инвалидом – не халва.
Помыть подросшего – проблема.
Всесильной матери хвала,
Но преданность – другая тема.

Несогласье

Он осветит все в мире темы,
Но слыша шутку Веллера:
«Несовместимы две системы –
Советская и нервная»,
Позвольте с ним не согласиться,
Своими жить заветами,
Сочтя, что русским не годится
Пренебрегать Советами.

Новый патриарх

Алексий умер. Горевали, но
Сердца людей так скоро покорил
Горячим попеченьем о земном
Святейший патриарх Руси Кирилл,
Что я задумалась: каким быть должен жрец?
Угодным Богу или человекам?
Ответил просто мне святой отец:
«Кирилл был явлен по веленью века,
Чтоб благородно, мудро сочетать
Служение Всевышнему и пастве.
Пусть о земном печётся новый пастырь,
Русь оттого не менее свята».

Хроника лета 2010

1  Небывалая жара

В июле плавился асфальт,
Дым гарей расстилался вдаль.
«Жар, словно в пекле!» - люд стонал
И вёдрами напитки брал.
Полуодетый, разомлев,
Ходил по жаждущей земле,
Колодцы новые копал
И на газонах ночью спал.
Паслись коровы по ночам.
От зноя хлеб совсем зачах,
И богомольцы кое-где
Молили небо о дожде.
Без туч был свод небес, пустым.
Шёл фронт из Азии, с пустынь.

2  Предсказанье

Нет, пекельные ветры не к добру!
Что будет осенью? Молчит седой пророк.
Тетрадь стихов, вдруг выскользнув из рук,
Упала, раскрываясь, на порог.
И я тетрадь, к ней испытав доверье,
О страшном вопрошала.
- «Быть беде».
И «милосердье – общею потерей».
Я уточнила: «Что случится? Где?»
Тетрадь мне о потере повторила.
Открыла снова – та же фраза. Трижды
Одно и то же. Правду ль говорила,
Покажет будущее.
Срок в молчанье выжду.

3  Пожары

Жара под сорок. Сильный смог.
Горят болота и леса.
Мольба по всей России: «Бог!
Нужна нам помощь, видишь Сам».
Пошли же ливни затушить
Неутихающий пожар!»
Горят деревни, страшно жить.
Изныли тело и душа.
Как испытание судьбы,
Даётся это лето нам.
В окно квартиры входит дым.
Огонь во весь телеэкран.
Сгоревший сад близ чёрных труб.
Не потушили – нет воды.
Чернеет яблоко у губ,
Как символ грянувшей беды.

4  Слова патриарха

Горим. Всероссийский молебен
Устроен был в день Илии.
Просили у Бога не хлеба –
Чтоб Русь злой огонь не спалил.
Молились, склонивши колени,
И истовым гласом беды
Летело на небо моленье –
Просили небесной воды.
Кирилл говорил пред народом:
«Беда лишь коснулась слегка...»
Мужайтесь, народы! Не бродом
Идти вам сквозь беды в веках.

5  Вспышка на Солнце

На Солнце вспышка! Его мутный глаз
Глядит в безумье ярости сквозь смог.
Что ожидает в это утро нас?
За что жар адский шлёт Светило-Бог?
За что на нас ярится день-деньской?
Идёт жар с неба, пышет от земли.
Прогноз погоды слушаем с тоской.
Мы, северяне, все изнемогли,
И ночью на газонах не поспать:
Трава вся высохла и лёгкие ест дым.
Молили бы о радости уста,
Да в небесах нет ни одной звезды...

6  Лебеда

Всё вянет-сохнет, только лебеда
В четыре метра вымахала ростом.
Не к голоду ль? Голодная беда
Была с ней легче. Без неё погостом
Могла бы стать вся сельская Россия.
В ней есть белок, но пучит животы.
Неурожай. Вдруг голод? Как осилить
Его стране, ещё не думал ты?

7  Вести с мест

Огонь пока не тронул городов,
Но выгорают целые деревни.
Горят дома с припасом погребов,
Хлева с скотом, плодовые деревья.
Власть погорельцев не оставила в беде.
Дают субсидии, жильё предоставляют.
Неурожай в стране, и кое-где
Уже на крупы цены поднимают.
Подорожала греча аж в два раза.
Подорожает всё, ещё не осень.
Желание нажиться, как проказа,
Страну, подверженную ей,
                опять подкосит.

8  Семь капель

О дожде муж молил – покапал.
- Одному не хватает силы.
Не пойдёт дождь сильней, пока ты,
Милый друг, не приложишь силы.
- Что я? Все молились – и тщетно!
Это Бог тебя осчастливил.
Дал семь капель в безводное лето,
Не пролив всеобщего ливня.

Что случилось с нашими душами?
Просим: «Дай дождя, Боже, верую!»,
Забывая добавить лучшее:
«Помоги моему неверию!»

9  Тоска по синеве

С Магадана приехали гости.
Там у них по полгода вьюги,
Так что жарят артритные кости
В нашем пекле, совсем как на юге.
Ничего б, только нечем дышать,
Ведь с торфяников всё ещё тянет.
Дым угарный. Букашки кишат.
Они связаны с Солнцем тайной
Своих красок, что в масть траве
Этой высохшей, рыжей, ржавой.
Все тоскуют по синеве.
Разгони смог, Христосе-Равви!

10  Радость

Прояснилось небо от дымов.
В первый раз за столько долгих дней!
Чувство, что пришли к себе домой
С континента сумрачных теней.
Даже Солнце весело глядит,
Позабыв, как вспыхнуло, ярясь.
Сизый дым ушёл в лес, как бандит,
Оборвавший меж местами связь.
Он заляжет на развилке троп
И задушит путника во мгле.
Это лето – первая из проб
Приближенья Огненных к Земле?

11  Климатическое оружье

Странно, что страдаем только мы.
Кто навёл на Русь антициклон?
Сообщили мировые СМИ:
«США несут вновь миру зло.
Накануне сих погодных бед
В ближний космос вышел их корабль
С лазерным оружьем. Здесь ответ
На вопрос? Локальная жара
Призвана Россию подкосить?
Встряли в климат – в Геины дела!
Пеплом гарей голову посыпь –
Не осилить мирового зла.
Говорил о лазере Пророк!
Тот катрен найдя, сижу без сна.
Неужели это лето – Срок?
Неужели началась война?

12  Божественное предупреждение

Предупреждением, что жизнь без света
Бывает, послано вам бедствие.
Предупреждение – пожары лета.
Предупреждение против бездействия.
Покайтесь! Дело очищения,
Преображения вершите!
В Моих руках твоё прощение,
Дитя Земли, российский житель.
Я говорю тебе: «Стань Богом!
Стань на планете сотворцом, сын!
Развитье – цель твоя. Итогом –
Душа, светящая, как Солнце!»

Июль-август 2010

О памятнике Высоцкому

Поэт имел в России вес,
А памятнички – стыд!
Сбылось предзнанье – «ахиллес»
На пьедестал прибит.
И маску сняли... Как он знал
Об этом и о том?
Господь о будущем дал знак,
Послав обидный сон?
Что, не народным был поэт
Иль, не сгорая, жил?!
Что ж памятника у нас нет,
Какой он заслужил?

Красивое решенье

Миллиардеры США решили
Отдать 50% капиталов,
Вложив в программы, чтобы лучше жили
Все граждане страны.
За жест – 100 баллов!
Чем продиктовано красивое решенье?
Желанием смягчить, как могут, кризис?
Но станет ли жест массовым движеньем
Иль это избранных непопулярный изыск?

Представить трудно наших олигархов,
Чья цель и радость жизни – их богатство,
Идущими в народ с таким подарком.
Они ведь отменили лозунг «Братство!»
Они за прибыли готовы лгать и биться,
Предать, продать, убить, нарушить слово.
Ах, как бы мне хотелось ошибиться!
Я так мечтаю Русь увидеть новой!

2010

Няни

Беда, когда чад некуда нам деть,
А потерять работу – хуже смерти.
Кто в масках нянь из кадровых агентств –
Крылатые хранители иль черти?
И голодом морят детей, и бьют.
Малышку няня отравила психотропными.
Я вспомнила сотрудницу свою –
Её свекровь была без ног, но с опытом
Ухода и общения с детьми.
Безногая, она и впрямь была крылата!
Попробуй, нежность к малым изыми –
И станет клоун-нянь кривлякой Ада.

Да здравствуют любовь и доброта,
Малыш и Карлсон, Золушка и Фея,
Побег Дюймовочки от важного крота
И на спиртовке дедушкин кофейник!
Прекраснейшая строгость Мэри Поппинс
И звёздный сказочник с травинкою у рта,
И мальчик, не испробовавший порки,
И мир с улыбкою Чеширского кота.

Господа

Как человек, чьи предки из крестьян,
Не принимаю обращенье «господа».
Крестьянин крестной долей осиян,
А эти званьем Господа?! Куда,
Пословицей народной говоря,
«С свиным-то рылом, да в калашный ряд?!»

«Прихватизация»

Кричали: «Демократия!
Мы все равны, как братья!
Богатства – разделить!»
Разумные мужчины
Сочли: по две машины.
Так дайте – долг велит!

Но человек – букашка,
А ваучер – бумажка.
Что ж, при такой игре
Ваучер менялы
У «зеков» принимали
За пачку сигарет.

«Зеков» – миллиончик!
Как допустил Япончик
Грабительский обмен?
Свободным в мену – водку.
Две поллитровки в глотку –
Твой ваучер в момент!

Звала реклама в «дело»,
Но «дело пролетело».
Копейки – дивиденд.
Опять народ надули!
С показом жирной дули
Произошёл раздел.

Как шла приватизация,
Она ж «прихватизация»?
Как шла – так названа!
Почти что без затрат,
Нам не платя зарплат,
«Верхушка» создана.

Магнаты процветают.
Газ с нефтью быстро тают.
С них власть имеет «кус».
А люд бедно и тесно
Живёт. Всем интересно,
Когда всё станет честно
В стране с названьем Русь.

2010

Потребителю

Уважаемый потребитель!
Я боюсь, что Вы всё потребите,
Что «наварено» впрок для народа –
Бочки дёгтя с ложечкой мёда.
Утолите ль духовную жажду?
Дёгтем чистой души не замажут?
Телевиденье – это сила,
Предлагает Вам тонны «мыла»!
Вы глядите, глядите, глядите,
Эти «мыло» едите, едите,
Не задумавшись, а не зря ли?
Вдруг мозги пойдут пузырями?

Уважаемый потребитель!
Я боюсь, Вы весь мир засорите.
В парках – свалки из упаковок.
За собой оставляя, кто Вы?
Убралась в перелеске – снова
Набросали Вы. Что Вам слово!
Что мне делать – заплакать, охнуть?
Съев пакеты, коровы дохнут!
На Байкале уж их не держат.
На Байкале, что был надеждой,
Родником для всея Руси!
Он загажен. Пить не проси!

Уважаемый потребитель!
Я боюсь, что Вы всё истребите:
Кабанов, лосей и косуль –
Стало пусто уже в лесу,
Семенное зерно, кур, рыбу.
Вы уже превращаетесь в глыбу,
Поглощая торты и мясо.
Может, Вы – последняя раса?
Всё, что движется и растёт,
Попадёт в ненасытный рот.
Всё съедите – и что потом?
Где нужны Вы с огромным ртом?

Потребитель!
Если скажу, что Вы вор и грабитель
Своей матери Геи
И своих же потомков,
Станете ли добрее
Вы, набивший в котомку
Вместо книги и хлеба
Виллы, яхты, «Роллс-Ройсы»,
Вместо мудрости Неба
Чтя вождей и посольства?
Кем себя возомнили
На банкирском совете?
Фараоном на Ниле?
Сфинкс Вам правду ответит,
Сколько жизнь Ваша стоит,
Сколько весит душа.
Бриллианты – пустое.
Звёзды в щель шалаша
Вам такое прошепчут!
Станьте к Космосу ближе!
Только знания жемчуг
В ожерелье дух нижет!

Сюжет теленовостей

Ветераны замерзают
В доме престарелых.
Их, как липку, обдирают,
Держат в чёрном теле.
Вход им в сауну закрыт –
Бизнес директрисы!
Недовольным говорит:
«Выморю, как крыс вас!
По приютам рассую,
Упеку в психушку!»
Не щадившим жизнь свою,
Как всё это слушать?
Пухлой ручкою в перстнях
Машет перед лицами.
Репортёр сюжет заснял,
Но придёт ль полиция?

Октябрь 2010

В преддверье Олимпиады

- Сочи – олимпийская деревня!
Ляжет снег на южные деревья.
В Интернет – скорей билет достать!
- Ты куда? Ещё ж четыре года!
Да и чем плоха у нас природа?
Север! Заповедные места!

- В Сочи горячее будут встречи!
- Но зато у нас лыжня покрепче –
Снег, подтаяв, не сойдёт с горы.
Но Петро, ценитель Интернета,
Наводящий справки о билетах,
Олимпийским факелом горит!

Девушка его полна заботой
На Олимпмаде поработать
И спешит освоить языки.
Дед Егор на телек уповает,
Бодр, но «поболеть» не забывает,
Как и все сельчане-старики.

Те, хоть и сгорбатились в работе,
Но спортсмены и у них в почёте –
Как таких красавцев не любить!
Олимпийский год, приди скорее!
Покричим, поплачем, поболеем,
Даже погордимся, может быть.

2010

Вирус зла

Что, совести, что ль, в людях нет –
Дрянь примешать к еде хорошей?!
Как яд в колодец, в Интернет
Вредителями вирус брошен!
Ну почему, хоть по уму
Наш человек намного вырос,
Но зло сопутствует ему
И вечно нужен антивирус?!

***
Угас к поэзии в народе интерес,
Зато вдруг вспыхнул интерес к колдуньям.
Но что они налечат, наколдуют
Без помощи от сил астральных, без
Энергий их, их доброго содейства?
Экстрасенсорика – сплошное чародейство!
Надеюсь, современный оккультизм
Разбудит в вас и интерес к поэзии.
Приходят духи к пишущим без виз,
Наполнив жизнь цветаевскими срезами.

Воспоминанье о Красногорье

В Красногорье летим к сестре с сыном
Через Волгу.
Самолётик бросает в ямы.
Разрывается плат неба синий.
Долго-долго
Самолётик летит, как камень,
Вниз, в волны.
Взмыл, помню...
Сел на поле
В рожь наполну.
Красногорский народ повывалился,
Словно в баньке горячей выпарился.
- Сын, помнишь
Пункт «Скорая помощь»,
Дом старый?
Селяне: «Здравствуйте!»
- Бог в помощь!
- Каким даром?
- Самолётиком старым.
От аптеки до больницы лица –
Всем поклониться.
- Здравствуй сестра!
Есть больные с утра?
- Есть трудная роженица –
Прихватит в Кинешму ваша птица.

Время чудес

1
Я вас уверяю: смерти нет!
Я не просто слышу голос павших
С хрипотцой, уставший иль звенящий –
Мне диктует новый стих поэт!
2
Был удивлён немного человек
Открывшемуся внутреннему слуху,
Но говорил он, словно с другом, с духом –
Так буднично заканчивался век
Великой жажды ожиданья чуда.
Летала в небе межпланетная посуда.
Входили запросто в дом творческие духи,
Вещая слово в тоненькие слухи,
Даруя чудо сна или виденья,
Даруя слёз прекраснейший поток,
Советуя предать всемирно деньги
И повернуться к Солнцу, на Восток.

Россия – феникс

Мы, словно феникс, восстаём из пепла.
Всё восстановим, нам ведь не впервой.
Воскреснет дух наш с ясной головой,
Чтобы Россия единеньем крепла.
Мы – сила, сотворим, творил ведь Бог
Во тьме над водами, а Он был одинок.
Нет, Красота помощницей была.
Краса, над Русью распахни крыла!

Бездомный

Бездомным псом ночуя по подъездам,
Он опускался с каждым днём всё ниже.
Одна лишь мысль у нищего – как выжить?
И за крушением надежды – бездна.
И страшно, что чем дальше – невозвратней
На жизнь нормальную ушедшая надежда.
Не постирать оборванное платье,
Уже не стать таким, каким был прежде.
Вот милостыня брошена брезгливо.
Вот кто-то отломил полбулки.
Вот женщина протягивает сливы –
Уйти и съесть их в тёмном переулке.
И всё. И больше нет уж светлых мыслей.
Зима придёт – он взмолится о смерти.
О, снизойдите до него Господни выси –
Терпенья с жизнью поровну отмерьте!
Бездомных не хотят принять больницы.
Могилы ждут, они стоят у края.
На что их жизнь бездомная годится?
На теплотрассах в люках умирают.

Лестница на небо

Никто не моет – лестницу скребём.
Подъезд наш скверный, сзади магазина.
И щёткой моем, и ножом скребём,
Тошнит, а моем и поём про Зину
И про жирафа, и про терем на горе,
Про зебр и зубров, зайцев и бизонов,
И отдыхаем, сидя на ведре.
Как лес, чиста  теперь и эта зона!
Со своего восьмого этажа
По чистотой сияющим ступеням
Всё выше поднимается душа
Не под моё уже – под ангельское пенье!

Инструмент

Два пацана калечили берёзы.
Рубили неповинных долотами.
С них сукровичные стекали слёзы.
Забинтовала раненых бинтами,
Повесив медный крестик для охраны
И чтоб скорее зажили их раны.

У пацанов я отобрала инструмент
И в магазин на стенд повесила.
Весёлый для родителей момент?
Мальчишкам и прохожим весело?

Деревня

Основной инстинкт – страх за потомство.
Основной инстинкт – на выживанье.
Рвётся там, где бедно, горько, тонко.
Рвётся там, где Марья да где Ваня.
Сиротеют наши деревеньки.
Нет больниц в них, школ и магазинов.
Даже балалаечки не тренькают.
Даже трактор не расчистит зимник.

Городу не больно за деревню?
Молоко пьёт, хлебец ситный ест,
Говорит, как о святом, о древнем.
Умирает древнее окрест.
Ткацкие на сеновалах станы,
Прялки и квашни, и пестера,
А иконы в окнах вместо ставней.
Горькая заброшенность – судьба
Изб оставленных в садах вишнёвых диких
И гниющих лодок у реки.
Пьяный скотник захлебнулся криком:
«Бросила нас власть, все дураки!»

Террор

Потрясающе рассказывал Радзинский,
Как взрывал Степан Халтурин Зимний.
Погубить желая государя,
Он взорвал подземную казарму.
10 мёртвых, 50 увечных.
19-й террором был отмечен.
Век 20-й – террорист в Кремле.
21-й – кровь по всей земле!
Террористы набирают силы.
Жертвы камикадзе и шахидок –
США, Испания, Россия.
Чёрен, злобен терроризма идол!

У пророков: всё с убийств начнётся –
Кончится 4-й мировой.
Две войны нам пережить придётся.
Небо расколов над головой,
Будем в страшных умирать мученьях
От ожогов, ран и облученья.
К Богу обратимся – слишком поздно!
Меркнут в пепле и Луна, и звёзды.
Бог, вручивший нам свободу воли,
Возрыдает об ужасной доле
Человечества и глупого, и злого.
Повторяется в Истории всё снова
Вот уж больше миллиарда лет.
Бог – Любовь. А в нас Любви всё нет.

***
Ты, человек, взял звание себе –
Венец творенья!
Кричишь об этом в сотни децибел,
И от старенья
Пьёшь «царские таблетки»,
Для «любви»
Приобретаешь средство фараонов.
Что ж, однолетки,
Царственные, вы
Ушли, как прежде, все во время оно?
К чему, царь жизни, царственность твоя,
Когда не властен ты над сроком бытия?

Излом

Всё понятно было на войне:
Смел – идут в атаку за тобой.
А сегодня непонятно мне:
Лучшие проигрывают бой.
Кто сейчас у власти и в фаворе?
Кто назад вращает жизни круг!
Кто для всех расписывает роли?
Кто ведёт краплёную игру!
Кто в загоне иль убит за слово
И за то, что неподкупен был?
Зёрна в севе Божьем! Те ж полова,
Те, кого Князь мира возлюбил.
Чем закончим противостоянье?
Что же победит – добро иль зло?
До конца большое расстоянье.
Путь страны – не путь, большой излом.

Жадность

Тьма в России, зло в жизнь нашу лезет.
В чём причина? Сказал мне Учитель:
- Жадность – корень российской болезни.
- Мы не жадные, что Вы, молчите!
- Не вздували бы цены, спокойней,
Без инфляции жили б в стране.
Класть «на лапу» бесстыдным не стоит.
Брать «на лапу» бесстыдней втройне.
Жадность – это ужасная штука.
Тем, что есть, вы всегда недовольны.
Начинаете с камня и лука,
А кончаете бомбами в войнах.

***
Бедней живём, чем в брежневское время.
Такие пенсии, как подаянья нищим.
В Израиль едут умные евреи.
Учёный за кордоном счастья ищет.
Народ простой, скрепися и терпи –
Тебе в Америку заказаны пути.
Тебе не жить без русской красоты,
И ей одной бываешь счастлив ты.

Судьба фронтовика

Судьба и время слиты воедино.
Меняются гербы, знамёна, гимны.
Всё это отражается в судьбе.
Как время отразилось на тебе,
Старик безногий с орденами Славы,
Прошедший путь войны, свой путь кровавый?

Ты об асфальт стучишь своим протезом.
Стараешься ты людям быть полезным.
Красива состраданием душа.
Жаль, остаёшься на правах бомжа.
А дальше хуже – смерть за ордена.
Оплачь освободителя, страна –
Твоей слезой дни стариков омыты.
Судьба и время воедино слиты.

***
Рухнул «Трансвааль», сгорел Манеж.
От терактов след кровавый свеж.
Взорван кем-то, как людской покой,
Склад боеприпасов за рекой.
Грузия блокирует Аджарию.
Лето опалило Русь пожарами.
Где-то вновь кинжал на брата точится.
Страшно – это никогда не кончится.

Убийство

Подростки убили таджичку.
Ей было всего девять лет.
В крови её смуглое личико,
В глазах угасающий свет.
Ножи взяли мальчики в руки.
Зло против детей ополчилось.
Убийцы – блокадников внуки.
Не ужас ль, что это случилось?!

Терроризм

Теракт в метро.
Зажавши рот,
Кричу я сердцем: «Звери! Снова!»
В беде народ.
Как побороть
Террор, ведь здесь бессильно слово?!

***
Не развязали мы тяжёлого узла.
Стыдом за годы прошлые палимы.
Слились понятия добра и зла.
Звезда перевернулась в «знак козла».
Капитализм и Сатана неразделимы.

Ваучеры

Вложили пару ваучеров в «Сити» -
Есть дивиденды, за год 20 рэ,
Рубль дореформенный, сравненье извините –
На шоколадку только детворе.
Вложили пару в «Олби-дипломат» -
Исчезли, не найдёшь, кто виноват.

Дом

Старый дом двенадцатого века
Сделан из соломы и из глины.
Помнит ли он руки человека
Строившего? Прожил дом век длинный.
Короли менялись и монеты,
Умирали люди и деревья,
Рушились дома из камня. Этот
Всё стоит, хоть нет уже деревни.
- Дом, а дом, скажи, ты помнишь руки
Человека, что тебя построил?
Немудряще строен, без науки,
Но крепки ещё стена и кровля.
А сейчас обрушивает крыши
Русский снег. Что с нашими мозгами?
Как считаем перекрытья? Чтоб не выжить...
А дом глиняный всё жив, стоит веками.

Литературный ГУЛаг

По ГУЛагам дорога.
Бог, таланту в Руси помоги!
Погребён он без гроба,
Голый, с биркой на пальце ноги.

Без таланта – пустыня,
Где бы мог вырастать дружный лес,
Но талант не остынул,
Но талант на Руси не исчез.

В этом лесоповале
Уцелели ещё «дерева»,
И услышал их Сталин,
И летели по миру слова:

«Неотирные слёзы –
Мир, идущий в болотную топь.
Это тёрны, не розы,
Золотая страдания копь».

Так друг друга расслышим
Иль слова утекут, как вода?
В унисон, люди, дышим,
Не уйдём в мир иной без следа!

***
Чем отмывать мир? Пеплом от пожаров,
Пролитой нефтью, едкой кислотой?
Гниёт мир стогом, посолённым на стожаре.
Стой, человек! Прошу, опомнись! Стой!
Когда всё будет так же продолжаться,
Бог скрепит сердце и пошлёт Потоп.
К какой горе тогда нам лбом прижаться,
О лёд какой нам остудить свой лоб?

Ожоги

Может быть, огонь – это фатум,
Но так часто огонь сами кликаем.
Зажигаем газовый факел –
Получаем пожары великие!
       Всё ожог – и душа, и тело.
       Всё ожог – и века, и новь.
       Всё ожог – и слова, и дело,
       И отвергнутая любовь.
Свеж ожог под холодную воду
Или сразу на хладный ветер,
Чтоб сошла огня гневная терма,
А иначе болит несносно.
Я глотаю холодный воздух,
Я без кожи на этом свете.
Эта сильная боль – не тема,
Это просто боль, без вопросов.
       Всё ожог – и душа, и тело.
       Всё ожог – и века, и новь.
       Всё ожог – и слова, и дело,
       И отвергнутая любовь.
Истекает боль-сукровица,
Оставляя следы ожоговы.
В ней беда ещё горячится.
Остудите нас, вьюги Боговы!

***
Чума. Войны. Все мы биты.
По костям идёт дорога.
Повторяются событья –
В память пишутся у Бога.

Что же в памяти у Бога?
Наши беды и пороки.
Своей волей, волей Рока
Приближаем злые сроки?


РУСЬ

Эпиграфы к главе «Русь»

Твоих полей больные токи
Текут сквозь щели бытия.

В России богорассветает.

Русь – Богу милая земля.

Вопрос

Где отвергнуты ценности духа,
Восхождение ввысь непосильно.
Олигархов дворцы и разруха
В нашей сказочно нищей России.
Куполами златыми сверкая,
Даст калеке полтинник убогий.
Не молясь и в грехах не раскаясь,
Как ты стала Святою у Бога?

Глазуновская Русь

- Отчего волоса русые?
- Оттого, что роса выпала.
- Отчего все глаза грустные?
- Оттого, что слеза вымыла.
- Отчего доброта свечечкой?
- От Руси горевой взятости,
Оттого, что лежит в вечности
Золотая душа святости.
               
                Потянулось детское крылышко
На сыновней картине с трепетом
Ко Христу. Верю, Русь раскрылится,
Слёзы выплакав с силой Стрепетовой!

Чёрная галечка

Галечка речная.
Галочка ручная.
Мысль по древу лаской –
Песнь Бояна сказкой
Про дела сокольи,
Да про слёзы вдовьи,
Плачи Ярославны,
Да лебяжьи раны.
Галечка речная.
Галочка ручная.
Струг плывёт, качаясь,
Льётся песнь, печалясь.

Славянка

Святая, праведная в жёнах –
Вся жизнь в детей, добра славянка.
И жаждой счастья обожжёна,
О чести помнит христианка.
Пусть сердце, ждущее любовь,
Болит, сжимается, тоскуя,
Опустит взор, поднимет бровь,
Длань протянув для поцелуя.

Славянское кольцо

Киянка-лебедь, ты расправь крыла –
Славянская душа не умерла!
Русь чистая снегами расцвела,
Берёзой белоствольною бела.
На чёрном Палехе белеют кружева,
Их северная Вологда плела.
Несутся кони «Золотым кольцом»,
Он лёг соборно золотым венцом.

Суздаль

Суздаль – город-теремок.
Суздаль – город-монастырь.
Суздаль-город – душ домок.
Суздаль-город – чистый мир.
Позарос тенистый пруд,
Поупали дерева.
Мне тепло и тихо тут.
Пахнет мятою трава,
Где стоит стена крепка
На высоком берегу.
Несёт лодочку река
Там, где веру берегут.

Плач
Плач по кровушке по пролитой.
Плач по матушке позабытой.
Плач по дитятке-сиротинушке.
Плач по собственной по судьбинушке.
Плачет вдовушка, надорвясь от слёз –
Тяжко горюшко, легче на погост.
Плачет девушка, завернувшись в плат,
Новой нищенкой у чужих палат.
Плачет Русь Свята, плач её велик,
И глядит с креста  скорбно Божий лик.

Родная земля

Земля российская – она одна!
Пусть буду в униженье иль гордыне,
С тобой я выпью чашу всю до дна,
Тебя, земля родная, не покину.
Русь – Храм Святой, вся русская земля,
Вся наша горькая, любимая землица
От крохотных хибар до стен Кремля.
Лишь в этом Храме я могу молиться.

Святая эстетика

Люблю я церковь, как эстет –
Люблю церковное искусство.
Всё в церковь нёс народ-поэт:
Икону, фреску, слово, чувство,
Изделья славных кузнецов,
Золотошвей, мольбу хорала,
Сиянье золотых венцов,
Чтоб жизнь души прекрасней стала.

***
Ягода смородина
На солонке.
Русь родная, родина,
Очень тонко,
Тонко светится в груди,
Больно рвётся.
Что-то будет впереди?
Вдруг придётся
Снова всё начать с нуля,
С революций?
Богу милая земля,
Слёзы льются...

Горлинки

К нам залетели горлинки ошибкой,
Садятся на балкон, волнуясь и крича.
Встаёт видение расплывчато и зыбко:
У Ольги губы тронуты улыбкой,
Жжёт пакля ножки горлинок, звучат,
Гортанны, крики ратников княгини.
Летят пичуги под соломенные кровли –
Так всё селенье от пожара сгинет!
Но гневен взгляд княгини густо-синий,
Разделены суровой складкой брови.

А я уже не с ней. Я в пламени пожара.
Я в одеяльце кутаю младенца
И вынести хочу его из жара,
Из дымового горького угара.
Горит кругом, и никуда не деться.
Такая боль – заходится душа!
Кричит дитяти, сердце разрывая.
Я выливаю на него ушат,
Чтоб пламени на время помешать,
Но нас волна глотает огневая.

- Княгиня Ольга, ты отомщена,
Хоть мы тебе не сделали худого.
В багровом дыме полная луна.
Обугленный ребёнок у гумна
И заживо сгоревшая корова.
Моя душа рыдает на золе
И ольгиной нехорошо на свете –
Премудрая замарана во зле,
Не может есть свой ежедневный хлеб.
...Крик горлинок, пронзающий столетья.

Татарка

Враночка-врагинюшка
Полюбила княжича.
Став ланочкой-княгинюшкой,
Перестала важничать.
Позабыла край степной,
Да шатёр, да войско.
Смоляные за спиной
До колена косы,
Да раскосые глаза,
Да погляд со взлёта.
На предплечье ханский знак
Выжег в детстве кто-то.

Проглядела на восток
Все бойницы узкие.
Не сбылось, хоть вышел срок,
Не вернулись русские.
Воет волк во тьме ночной,
Бродит кобылица.
Под багровою луной
Ничему не сбыться.
Где-то каркнул ворон-враг
В заовражье низком.
Полегла достойна рать
Далеко иль близко?

Татарин

Пучок травы осыпал прах,
Благоухающий так пряно.
Под своды въехал старый враг,
Горланя яростно и пьяно.
Речей никто не понимал.
У чудотворныя иконы
Молился стар, молился мал,
Земные в горе клал поклоны.
А враг, святыню осквернив,
Нашёл огня, огня для храма.
Был бешен огненный мотив –
Трещала у иконы рама.
И чудотворная, наверх
Взойдя, так в воздухе стояла.
Был неискупен страшный грех,
Людского плача было мало,
Чтоб вражий погасить огонь.
Ржал рыжий конь...

Куликово поле

Блоковские лебеди в стороне Непрядвы,
Конские шальные табуны.
Из-под шлемов русов кровяные пряди.
Девять из десятка полегли сыны
За святую землю, за святую волю.
Русами воспето Куликово поле.

***
Вернулась в Русь Святая вера.
Живём давно мы без войны.
С каждым годом больше Богу верных,
Все мы дщери Божьи и сыны.
Строят златокупольные церкви,
Много их – то времени примета.
Верьте, люди, крепче в Бога верьте
И живите по Его Заветам!

Перемены

Святится Русь. Златые купола
Сияют по стране уже повсюду –
Церквями, как цветами, расцвела,
Закончился Руси период судный.
И люди стали лучше и добрей.
Туда, где детство провела, спешу я,
И небольшая станция Урень
Меня встречает братским поцелуем.

Первоопыт

В крови, страданьях и лишеньях непомерных
Бремя исканья приняла Россия.
Лишась опор духовных в Божьей вере,
В молитве лучшей доли не просила.
Мечтала о Всемирной революции!
Но мир не принял нашей резолюции.
Сошла с пути, не выполнив задачи –
Ей коммунизм не удалось построить.
А мир вокруг давно уж жил богаче
В укладе новом, но при прежнем строе.
В анналы Космоса российский опыт ляжет.
Что опыт дал? Грядущее покажет.

Лети, душа!

Лети к святыням, чистая душа,
Лети, преграды тёмных сокруша.
Лети душа, звеня, вздымай крыло,
Как ни было бы сердцу тяжело.
Как ни было бы больно от потерь,
Лети, душа, и в Русь Святую верь!

Ветлугай

Отпущен в пойму пегий конь.
Надвинув кепку на глаза:
«Коси, коса, пока роса», -
И размахнулся широко.
И подсечённая трава
Легла душистою волной,
И закружилась голова,
Как той далёкою весной,
Когда девчонку в первый раз,
Робея, за плечи обнял...
Пошёл Егор, косить горазд,
Взглянув на доброго коня:
- Гуляй пока, до волокуш,
Пока не станем стог метать.
Добро и свет крестьянских душ
Былинной святости под стать.
Любовным взглядом из-под рук
Окинет вольные луга,
Что пораскинулись вокруг
Он, вросший в землю ветлугай.

Медведица-Русь

Я – медведица-Русь.
Дочка Русенька – мой медвежонок.
Я несу тяжкий груз
В лапах, жаром веков обожжёных:
Не колоду медов
С ароматом цветов русских тонким –
Горемычность дедов
И нелёгкую совесть потомков.

Я пыталась заспать
Память страшную в душных берлогах.
Вот земли моей пядь.
Я здесь ранена. Раны не трогай!
Медвежонок, войди
В зоревую эпоху планеты!
Нежный рык из груди:
«В Русь нисходят Небесные Светы».

Срок придёт – исцелюсь.
Я сильна полем, реками, бором.
Я – медведица-Русь.
Стану снова я мощной и гордой!

Осень

Я шагаю колкою стернёй.
Распогодилось средь слякоти осенней.
Свет небесный ясен над страной
Как же пел её красу Есенин!
Журавли курлычут в поднебесье.
Льётся в сердце с мягким кличем грусть.
Из каких глубин всплывает песня
Со словами Русенька и Русь?

Сон и явь

Крепка крестьянская рука,
Сжимающая мокрые поводья.
Опять весна, большое половодье,
И затопила старицы река,
Чтоб в них в июле крупных окуней
Ловили голыми руками пострелята,
Чтобы в жару купали в них коней,
Чтоб подрастали в старицах утята.

...Осел паром, что вёз из-за Ветлуги,
Из заливных лугов возы с покосом.
Надёргав мяты, девочки-подруги
Её вплетают в золотые косы.
А женщины присели, утомясь,
Ладони тяжкие покоя на коленях,
Переговариваясь, ласково смеясь,
О доме, о скотине, о соленьях.
Покуривают молча мужики,
Мечтая по Волу полазить с бреднем.
Здесь сходятся две добрые реки.
Но это сон.
                Пусты все три деревни.
На трёх угорах над равниной дольной,
В которую сбегают три ключа,
Чтоб Вол пополнить. Сумку сняв с плеча,
Гляжу на безграничное раздолье.
А это явь. Покоем веет вечным,
Где над долиной Путь проходит Млечный.

Ангел на церкви

Крест у Ангела нехристь выбил
И с иконами вместе жёг.
Питер стыл мрачной серой глыбой.
Отвернулся и плакал Бог.
Плакал «Ангел-пустые руки»,
От утраты, как от вины,
О постигшей страну разрухе,
О безбожном пути страны...

Рассказ бывшей заключённой ГУЛага

Шаг влево – агитация,
Шаг вправо – провокация,
А вверх прыжок – побег.
Стрелять без упреждения!
Сидит за убеждения
В ГУЛаге человек.

Весь день в желудке пусто
С баланды из капусты,
Что с маслом для машин.
Песочку на день ложечка
И хлебушка немножечко.
ГУЛаг людей сушил.

Кто был на хлеборезке,
Тот брал себе обрезки
И чуть справнее был.
Тот, кто в амбулатории –
На тёплой территории.
Народ болеть любил.

Но протрясёт с мороза
И вынет, как занозу,
Болезнь тяжёлый пот.
И навернёшь портянки,
И тянешь с камнем санки.
И так за годом год.

Общенье рвали сразу,
И всё ж любовь и связи
Случались даже тут.
Родишь – до года с маленьким
Живёшь в бараке «мамкином»,
А после отберут.

Рабочею скотиной,
На стройках горбя спину,
Жил выдуманный враг.
Страшна жизнь «за колючкой»,
И лишь надежды лучик
Дал пережить ГУЛаг.

На Валааме

Валаамский приют
Инвалидов войны.
Покалеченный люд
Под крылом тишины.
Нецелованный мальчик
Недвижимый лежит.
Корабельная мачта
Из виденья дрожит,
Алым парусом манит...
Ждёт напрасно Ассоль.
В мировом океане
Плачей горькая соль.
...Как взобрался обрубок
В колокольную высь?
Протрубил Ангел в трубы –
Прыгнул, кончилась жизнь.

Пишет местный художник
Этих скорбных калек,
Чтобы спрятал меч в ножны
Навсегда человек.

В царстве-мытарстве

Птица лебедь Обида с печальным лицом,
Птица Сирин, зовущая в царство умерших,
Алконост зоревой, прогоняющий сон,
Гамаюн – птица знания с голосом вещим,
Финист-сокол, орёл, чёрный ворон, грифон –
Птицы в небе сходились. Явь боролася с Навью.
Правда, Кривду сразив, от земли вышла вон
В мир, где пращур небесный.
                С тех пор Кривда с нами,
В нашем царстве-мытарстве великом земном,
Разделённом межою на «лево» и « право».
Слева – змеево царство, несущее зло.
Справа – царство Сварога, в нём светлое право.
Только Кривда и слева, и справа, крива,
Проскользнув, вносит в чистое грязь и заразу.
Слово Кривды так скоро разносит молва,
И тогда в Небеса к Правде тянется разум.

Русь-русалка

Русалка-Русь, упали росы
На твои русые власа –
И зазвучали голоса
Идущих на охоту россов.
Даждьбога сын – начало рода.
С веснянкой Живою союз
Был освящён самой Природой.
От их любви – русалка-Русь.

Песнь Бояна

Не в распутство – в Путивли
Струги русские плыли.
Не разбойно – соловием
Пел Бояне над реченькой.
Рокотали боль струночки
Об усобицах княжеских,
Что шеломом не вычерпать,
Колокольно не вызвонить.
Песня, словно калина,
Набивала оскому,
А боянья душа
Исходила тоскою...

Святая Русь

Дионисия кисть.
            Лики прямы и строги,
Как строга была жизнь.
            Люди, Ангелы, Боги
Жили чисто и верно,
            и красиво, и просто.
Прядь златая сама
            завивалась берёстой.
Сами пели уста.
            Очи в небо смотрели,
Их влекла высота,
            а с небес голубели
Очи разума,
            нежность чистейшего чувства
И буранная снежность,
            и грустинка искусства.

Славяне

     Я мыслю о древнем красиво и ново:
     Славяне – от славы, словене – от слова.

Как много их было: поляне и вятичи,
Дреговичи, кривичи и северяне,
Древляне и уличи среди них значатся,
Радимичи, тиверцы и волыняне.
По Пруту, Днестру, по Днепру и по Припяти,
По Сожи, Оке, вкруг Ильменя селились.
Сколь общих врагов бито, мёду сколь выпито
За общим столом! Богу Роду молились.
А после, Христа восприняв Сыном Бога,
Славяне ему до земли поклонились.
Одна у славянских народов дорога.
Как хлеб на столе, одна Божия милость.
Великая Русь, Украина, Русь Белая –
Словене – мы Словом друг другу поручены,
И, что бы политики с нами ни делали,
Мы с древних времён – три сестры неразлучные!


Наследство

Рука, взяв серп, могла привычно жать,
Хлеб в печь сажать, причёсывааться утром.
Взгляд женщины, уставшей мужа ждать,
Покоен был, светился чисто, мудро,
Ведь сердце ожидало материнства.
Чужой рукой не тронутую грудь
Наполнит молоко, как белой глины кринку,
На час кормленья прерывая труд.
Дитя любви в кленовой колыбели
С глазами синими далёкого отца
На свет родился. Через две недели
Заржёт конь одинокий у крыльца
И меч внесут – наследство отца сыну,
Чтоб тоже крепко встал на рубежах.
Он пал в бою, не просто где-то сгинул,
И, значит, к Одину ушла его душа.

О левшах и не только...

По новым данным леворукий
уж непременно вундеркинд.
Так утверждается наукой.
Но знаем мы из старых книг,
Что воин должен быть правшой.
Есть в этом выгода большая.
Разит меч правый хорошо.
Щит слева сердце защищает.

Исследовались племена:
Левши умней, но агрессивней.
Миролюбивая страна,
Правша, наверное, Россия.
Но гениальна и она –
Чайковский, Пушкин, Ломоносов.
Ещё продолжим имена –
И снимем о левшах вопросы.

Простите, вспомнила Левшу,
Что подковал блоху нахально.
Я против истины грешу
Не просто так – с прицелом дальним.
Я очень «лево» не люблю –
То Змей Горыныча владенья.
Направо нужно королю,
Где правда правит, а не деньги,
Где ею посыпают хлеб,
Где правота, как королева,
Где право голоса – не блеф.
Зачем скандировали: «Левой!»?
Здесь вкралась страшная ошибка –
За право «левые» сражались!
...Закончим о левшах с улыбкой:
«Процент ваш мал – такая жалость!»

Ростов

Я в Ростов врастаю нервом,
В купола, кресты и стены.
Он стоит над Неро перлом,
Поднимаясь, как из пены.
В синь небес выходит почка.
У стены растёт капуста
На богатой чёрной почве.
Рядом храм и грядка – пусть так!
Сапропель, рождённый Неро, -
Огородов плодородье.
Я в Ростов врастаю нервом,
Прорастая из народа.

***
Русь, как горчили думы о тебе,
Когда твоя душа была в неволе,
И, запустелое, бурьян рождало поле...
Но изменил Бог вехи на судьбе
И путь открыл, благословив, тебе.

Ангел мест

Мой Ангел мест тома листал.
Белый сон!
Гляжу я с гор на белый зал –
Тбилисо!
А вот, как древней мощи знак,
Киев-град!
Старинных храмов белизна
Близ Днепра.
Вот тоже бел и многоглав –
Град Ростов!
Святую веру русов славь,
Сил исток,
Вздымая храмы из руин,
Болью сед,
Трёх революций верный сын
Вознесенск!

Страна плакучих ив и вдов,
Русь-страна!
Твоих садов, твоих снегов
Белизна
То ль белый траур, то ли риз
Высокий свет.
Пал иней в травы, говори
Стихом, поэт!
Заиндевелый белый лес
Из тьмы возник.
Тебе листает Ангел мест
Одну из книг.

Русская тоска

Ты слышал пьяницы рассказ,
Что значит русская тоска?
- С тоски и горькую мы пьём,
С тоски и плачем, и поём,
И даже молимся с тоски.
Тоска до гробовой доски...

Хворь

На губах короста.
Обметало просто
От ночного жара.
В бреду лежала.
- О чём бредила?
- Да хворь-вредина
Всё смешала
В голове шалой.
Свечу вот держала,
Кинжалом
Яблоко резала.
Грезила
О любимом,
А конь его – мимо...
- Конь тот буланый
У двери.
Любит князь лану,
Верь мне!
Слышишь,
Гремит кольчуга?
- Снег в крышу
Швыряет вьюга...
- В сенях
Каблуком стучит!
- Монах
Заплутал в ночи...
Подай напиться
Душе бедной!
Принёс водицы
В ковше медном.
Обожгла ладонью.
- Опять горишь, доня!..

У костра

Лист, словно золотая пятерня,
На ней дрожит жемчужина дождя –
Склонилась ветка клёна у огня.
Как хорошо сидеть и сказку ждать!
Седой старик с травинкой в бороде
Неспешно начинает свой рассказ
Про лемех богатырский в борозде
И про целящий все болезни квас,
Про птицу вещую с прозваньем Гамаюн,
Что знает родословную славян,
Про то, как дивы водные поют,
Какие тайны прячет океан,
Про горную царевну, про Ургу,
Про трёх славянских братьев-близнецов,
Что не дали коварному врагу
Взять земли наших дедов и отцов.
То ль сказка, то ль легенда, то ли быль
Встаёт делами славными в ночи,
И серебрится от луны ковыль,
И птица, потревожена, кричит...

На месте лагеря. 1959-й

Кокчетавская степь. Два барака.
Март, а снега по самые крыши.
Есть удобства – по нарам на брата.
Есть и живность – кот огненно-рыжий.
Мы на месте ГУЛага. «Колючка»
И косые столбы из-под снега.
Мы не жертвы ГУЛага, но лучше ль
Нам на тюре из серого хлеба?
Нет привоза. Дороги бураном
Замело. Съели даже всю пшёнку.
В сны приходят обиды и раны,
И печали сердец обожжённых
Тех людей, что здесь жили до нас,
Что сушили на печке портянки.
Мне девятый год. Жизненный класс.
Снег в гулаговской тает жестянке.

Проклятие Бога

«Россия – пустыня народного гнева» –
Обжегшая фраза, пришедшая с Неба.
В пустыне глас гневный вотще вопиёт.
Власть слышат не хочет теснимый народ,
Жируя бесстыдно в роскошных дворцах.
Народный вопль входит в слух Бога-Отца.
И, сидя в пещере на камне владычном,
Бог проклял неправедный этот обычай
Деленья людей на богатых и нищих.
Господь справедлив и средь нас правду ищет.

В жерновах времён

Россия в жерновах времён
Молола свои муки.
Кривил озёра страшный стон,
Выламывало руки
Прекрасных изумрудных рек.
Терпела Русь, Русь-Человек.

ГУЛаг

            1  Дочь репрессированного:

- «По 58-й статье на 10 лет
Был осуждён за анекдот про Сталина...»
Пишу и чувствую – приставлен пистолет
К виску и голос: «Осудили правильно!»
Чей дух пришёл? Железного гэбиста?
Холодным дулом «право» утверждает,
И «с того света» за исканье истин
Потомкам жертв ГУЛага угрожает?

2  Жертва КГБ

Есть в женщинах бесстрашье и отвага.
Одна хранила рукопись «ГУЛага»,
Когда в опале её автор был.
Без перерыва шёл допрос пять суток.
Она сломалась, но да не осудим.
Не всякий выдержал бы этот пресс судьбы.

И Воронянская сокрытое открыла,
Но, осознав, что подрезает крылья
У книги Солженицына,
Она повесилась, из КГБ вернувшись.
Предательств не выносят наши души.
Страницы с лицами –
Жестокая история страны.
Все лица выкрашены в тёмный цвет вины.

3  Александр Галич

Волна возвращенцев ГУЛага.
Знакомство в Шаламовым Галича.
От правды стонала бумага.
Писали тогда не для галочки.
И, изгнан из клана писателей,
С надеждой на «тайный фонд помощи»,
Пел Галич, как взяв обязательство
Вспороть немоту русской полночи.
- Сидел ты?
- Да нет, не сидел.
- Откуда же знание точное?
- В глаза отсидевших глядел,
Во мне отзывалась боль строчкой.

Жалоба женщины

Войны – жутью во мне.
Смерть – прицельно упёртым в лоб взглядом.
Помню, падала в снег
С умирающим дитяткой рядом.
Помню, хлеба кусок,
Чёрный, волглый, тяжёлый, как глина,
На котором слёз соль,
На оставшихся ровно делила.
Помню, гнула себя,
Когда подлые были у власти.
Не дала мне судьба
И детишкам моим в жизни счастья...

В конце столетья

Заканчивался век.
Он шёл, подняв забрало,
Как в схватку человек,
И пламя из-под век,
Слепя, иных пугало.

Он ускорял свой ход
В Европе и в Союзе –
И забурлил народ,
И род восстал на род,
Рвя вековые узы.
И всяк забыл свой долг,
Расколота держава.
Раскол в верхах – бедой.
Стал чёрным Белый дом
От копоти пожара.

Мой дух, мой бастион,
В осаде века выстой!
Ещё недолго – он,
Перевернув свой трон,
Уйдёт! Исканье истин

Поднимет к небу лбы
И прояснит наш взор.
Я слышу звук трубы
Вершителя судьбы!
Судьба Руси – Собор!

Связь времён

Ощущенье коллапса времён,
Дуновение ядер летящих,
Вспоминание славных имён,
Узнавание древних племён,
Проживание в настоящем
Отдалённых событий Руси,
Словно память записана в генах...
Печенег и татарин грозил.
Кровью предок траву оросил,
Меч подняв на врага дерзновенно.

Потом бабушка лён полила.
Полотно для рубашек крестильных
Вечерами зимой соткала.
В ловких пальцах сновала игла.
В тех рубашках – великая сила!

Я оттуда зерном проросла,
Чтобы детям оставить свой колос.
Связь времён. Не рубите узла –
И в церковных колоколах
Вы услышите памяти голос!

Речетатив поселянки

Пел Иване мой Леличем,
Взял в полон сердце девичье.
Пел он : «Ладушка, лалочка,
В хатке два одеяличка –
Для сыночка и доченьки».
И светлы были ноченьки
Не от ясного месяца,
От очей, что так светятся
Добротою и ласкою,
Заповедною сказкою.

Встану рано, до солнышка.
Привяжу тёлку к колышку.
Сжав к полудню часть полюшка,
Погадаю на долюшку.
Загляну в рок – быть вдовушкой.
Заклят меч был на кровушку.

Подойдёт злое времечко –
Я Иванушку Лелича
Провожу, взяв за стремечко,
Посажу в землю семечко,
Чтоб взросла наша яблонька,
Чтоб спасла сына яблочком
От мечей заговоренных.
В сече сгубит сын ворога,
И, победой увенчанный,
В отчий дом войдёт вечером.

Проклиная врагиню-степь,
На врата я повешу медь,
Чтоб победу трубил трубач,
Чтоб не слышал сынок мой плач.

Щит рода

Щит рода – тот из поколенья,
Кто всех в себе соединил,
И на холме, склонив колена,
Просил Богов дать роду сил
Для перемоги в тяжких войнах,
Терпенья – голод перенесть,
Построить заново жизнь – воли.
Щит рода тот, кто принял весть
Богов о будущем народа.
Ещё рождаются такие –
Благая, крепкая порода,
Та, что идёт в Руси от Кия.

Кострома

В великой России есть много святых, чистых мест.
Особое место, златое – её Кострома.
И я для себя почитаю за высшую честь,
К гробницам склонившись, святые назвать имена.
Игуменьи Анна, Мария. Игумен Никита,
С благословения Сергия* здесь основавший
Большой монастырь. Называется эта обитель
Богоявленской – здесь корни духовные наши.
Ещё Евпраксия, игуменьей бывшая тоже.
В Ипатьевском – целый некрополь семьи Годуновых.
Вблизи Костромы и Сусанин в могилу положен.
О городе этом мне было из Шамбалы слово:
«Златая энергия захоронений Святых
Над Костромой очень сильной защитною аурой».
Подвижники древние земли смогли освятить,
Рукой преподобного Сергия в край тот направлены.
Их целый Собор – Святых древней Земли Костромской.
Им славу гудит большой колокол «Царь Михаил».
Вся Русь есть Собор, не грозит ей народный раскол.
Игумен России* по вере Собор сотворил!

*Сергий, Игумен России – Сергий Радонежский.

Протоиерей Сергий Булгаков о Руси

«Сколь было велико её призвнье,
Столь было велико её паденье.
Здесь тайна. Словно Агнец на закланье,
Она легла на плаху искупленья
Грехов Европы. Все исчадья Ада
Слетелись и ослабленную душат».
...Читаем. Понимаем так, как надо.
Боль страшных лет не отпускает души.

В гостях у Пантелеича

Тлеет лампадка. Лубок
Гвоздиком к стенке прибит.
Бог есть святая любовь.
Ад – неспособность любить.
В тёмной избе хоть не рай,
Святостью дышат углы.
Гостю вечернему рад
Дед Пантелеич. Налив
В плошку мою молока,
Хлеба даёт: «Покроши».
Трапеза наша легка
Добрым причастьем души.

- Дед, расскажи о былом!
Крошки стряхнув с бороды,
Дед говорит: «За столом
Прежде садились роды.
Нынче по кухням сидим
Немощным малым числом.
Часто в окошко глядим,
В гости кого б занесло.
Строили прежде избу
За день, сойдясь всем селом.
В памяти тех берегу,
Кто дал рукам ремесло.

Перевелись мастера.
Прежде мы были артель.
В зимние дни, вечера
Делали, кто что умел:
Ложки, горшки, туеса,
Сёдла и хомуты.
Всё перепробовал сам.
Что можешь, женщина, ты?
Ни прясть не умеешь, ни ткать.
Коровы тебе не доить.
Могла ещё всё твоя мать, -
С укором мне дед говорит.

- Старуха моя умерла.
Я взял на себя бабий труд.
Иные оставил дела.
Как все, телевизор смотрю.
Смотрю: эх, диковинна жизнь –
Компьютеры, роботы, клоны!
Но к прежнему сердце лежит,
И, если бы вновь жизнь прожить,
Я так же бы жил, безусловно.
Теперь я уже не участник –
Событий идущих свидетель.
Во все времена своё счастье
Живущим на этой планете.

Ветер перемен

Поначалу гром в степи гремел,
Молнии огнистые блистали,
А потом дул ветер перемен.
Кони, раздувая ноздри, встали.
Втягивали воздух. Вздрогнув кожей,
Поворачивали морды на рассвет.
Ветер перемен – он ветер Божий,
Ветер битв священных и побед.

Новое время

Мы вином свобод пьяны,
Пьяны кличами труб.
Я молю: речь с изъяном
Не сойди с моих губ!
Ещё кружится ворон,
Но цело наше знамя.
Пусть решится соборно
Жизнь мудрейшими лбами!

***
Полью дуб – дерево Перуна,
Как кровью, соком из малины,
Чтоб было крепче. Ночью лунной
Уйду туда, куда манило –
В страну священных поселений,
К скитам и храмам древних скифов,
Где ветры Божьих повелений
Отняли пищу войн у грифов.

Род

Рысичи, русичи, росичи –
Знать всех родовичей хочешь ты,
Хочешь знать имя исконное
Рода, из коего ты.
Грани истории – сколами.
Тропы подъёмов круты.
Род оставлял Рысиюнию,
Прогнан с родимых полей,
Но сутью древней и юной
Он оставался в земле,
В той, где рождались молитвы
Мудрым и строгим Богам.
Силы копил род для битвы,
Для одоленья врага.
В том роду не было трусов.
Славен героями был.
Слёзы этрусков и русов –
Гордые слёзы борьбы.

Кузнец

Одев купола в золотые рубахи,
Младой златоковач, что метит в монахи,
Аскет, усмиривший в себе естество,
Утешится радостью огненных снов.
А выковав меч для Архангела-воя,
Хоругвь вознеся на копье над главою,
В шеломе стальном и кольчужном оплечье
Пойдёт с монастырскою братьей на сечу.
Сойдутся два войска на поле гречишном.
Все лягут (подмоги не докричишься)
Добычею стаи на поле вороньем.
Но ворон облезлый его глаз не тронет.
Вой будет смотреть то ли глазом, то ль духом.
Приникнув к земле окровавленным ухом,
Услышит плач дальних колоколов
О воинстве, что всё в бою полегло.
Кровавой рекой разольётся заря.
Подымется стая, добычей соря,
И Ангел раскинет златые крыла
Над душами тех, в ком отвага жила
Родимую Русь защитить от набега.
Великою кровью далась им победа.
Ценою их жизней дана людям воля.
Младой златоковач, славна твоя доля!

Славянские слова

Ра – Солнце, свет, ар – тьма кромешная.
«В ар, в ар врага!», - кричали. Варвары ль?
В бой скифы конные и пешие
Шли на врага за дело правое.
Клич утверждающий «У Ра!» –
Победный клич славяно-ариев.

Русь

Крестили Русь, природный дух калеча,
Чтобы душа к кресту Христа припала,
Но обернулось Рождество Предтечи
Языческою вольницей – Купалой.
Христа вместили русские пространства,
Оставив место для стихийных сил,
И уживается с трансмифом христианства
До сей поры язычество в Руси.

***
Несладко пусть,
Но здесь мне жить.
Нет лучше стран,
Но всё больней
Глядеть на Русь,
На дом души
И на бурьян
Её полей.

За Русь

Погибший от смертельного раненья,
Посмертно награждён медалью тот,
Кто над инстинктом самосохраненья
Поставил волю обезвредить дот.
Оттуда били часто и прицельно.
Солдат, сжав зубы, ринулся вперёд.
Упал на щель он, добежав до цели.
Смолк, захлебнувшись, вражий пулемёт.
Как многие российские солдаты,
Погиб в бою от разрывной мой дед.
Уходят вдаль всем памятные даты,
Но души отражаются в воде
Днепра, Невы, Великой и Непрядвы.
И мальчик говорит: «Не покорюсь
И в бой пойду, как те, не за награды,
А чтоб жила в веках Святая Русь!»


МЫ ХОТИМ МИРА

Мир

Мир – это значит счастливая, добрая жизнь.
Мир воцарится – и братья заснут, обнявшись.
Слёзы утрут сёстры. Мать испечёт белый хлеб.
Станет мужчина не воем, творцом на Земле.

                Послание из Шамбалы:

«Спускаемся с гор в голубую долину,
В излучину моря к лозе виноградной
Тропою обрывной, хотя и недлинной,
С обветренных скал в пряность ночи цикадной.
Луна мягкий свет льёт над миром, огромна.
Все ласточки в гнёздах и ворк голубиный
Под стрехою храма, где предки, как дома
Века и века, оттого что любимы.
Лишь вспомним Россию, вмиг образ Икара
Летит, полыхая, из древних сказаний.
- Господь, охрани все крыла от пожара,
Прости прегрешенья за муки дерзаний!
- Прихлынем, народы, друг к другу прихлынем,
Мы кровные сёстры, мы кровные братья!
Прольются из глаз благодатные ливни
На розовый куст и на белое платье.
Не надо звезды запрещения плача!
В роденовский праздник открытия Рая
Слезами омоем златую удачу,
Ньютоновы яблоки впрок собирая!
Прихлынем, земляне, друг к другу прихлынем,
Планету-ребёнка поднимем повыше -
Пусть хлынут в пустыню прохладные ливни,
Чтоб каждый росток смог подняться и выжить!»

Мохенджо-Даро

Мохенджо Даро до нашей эры
Погиб от атомного удара.
И он не первый, увы, не первый,
Прекрасный город Мохенджо-Даро.
Спеклись здесь глина и минералы –
Был жар, как в горне, где плавят медь.
А на скелетах нет ран – не странно ль?
Врасплох застала несчастных смерть.

В «Махабхарате» есть весть о взрыве:
Огонь без дыма, слепящий свет;
Вскипело море; сварившись, рыбы
Устлали берег. За тыщи лет
Мохенджо-Даро до Хиросимы.
Идеи смерти в веках носимы...

Отпустите нас  в мир!

О, не надо в наш мозг
     нагнетать мира тёмную карму,
Всю багровость пожаров,
     пугающий гриб горизонта,
Всех рассеяний боль,
     всю на землю упавшую кару,
Прожигание почв
     и голов без озона и зонта.

Отпустите нас в мир
     босоногий, туманный и росный!
Отпустите нас в луг
     звонкокосый, певучий и травный,
В мятный дух и загары
     стожарных июльских покосов,
В плески рыбьих заливов
     без толовой жадной потравы.

Отпустите нас в степь,
     что раскинулась знойно, ковыльно!
Отпустите нас в ночь,
     что роняет огромные звёзды!
Отпустите нас в хлеб
     новой жатвы, струящейся сильно
В элеваторы душ!
     Отпустите нас в синие грозы,

В громыханье громов,
     в многоцветье и арочность радуг!
Отпустите в любовь –
     неуёмную яркую радость,
В дельтапланов полёт
     над долиной, сияющим морем,
В золотой звездолёт,
     в мировые Вселенной просторы!

Видим мы белых птиц,
     воспаряющих над головами.
Видим мы белых птиц –
     это наши красивые души.
Погасите всех войн
     больгорючесть и плачущий камень –
Так устала душа
     эти песни полынные слушать!

Отпустите нас в мир
     от тяжёлых мятущихся ритмов!
Отпустите нас в мир
     ото всех задыханий и корчей,
Ото лжи, полуправд
     изречённого жёсткого смысла –
От него на губах
     проржавевше-железная горечь.

Отпустите нас в мир
     златокупольно жаркий и крестный,
Колокольно гудящий
     пасхальным всерадостным звоном!
Отпустите нас в мир,
     расцветающий розой чудесной –
Он уже прежде был,
     наши души об этом всё помнят!

«Мирная миссия»

Мы с мирной миссией пришли,
А нас порочат.
Мы в землю чёрствую легли
Беззвёздной ночью,
Когда бандиты, налетев,
В упор стреляли.
Мы не допели наш запев,
Мы прахом стали.

Доколе русским умирать
От пуль чеченских?
От слёз ослепла наша мать,
Сил её женских
Не хватит хоронить детей,
Рожать для ада
Конфликтов, войн, и всё затем,
Что это надо
Кому-то. Матери ль понять
Зов в новый бой?
Живого б сына ей обнять,
Закрыв собой.
Но сын упал, кровавя снег,
Как здесь бывает.
Нет миссий мирных на войне –
Здесь убивают.

Флейта мира

Музыка Духа, внутренний голос сознанья –
Флейта Шри Кришны в великих кругах Мирозданья.
Флейта звучит в переходе подземки светло,
Юноша в белом развеет вселенское зло.
Станут шахидки в селениях нянчить детей.
Бороды сбреют бандиты, заплачут у стен.
Солнце взойдёт – и туманом рассеется страх.
Эхо, звеня, станет вторить напевам в горах.

Тревога Шамбалы
    
Есть в Гималаях Шамбала. В горах
Владыки первого лежит нетленный прах.
К нему преемник в трудный час приходит,
Над ним обряд магический проводит,
И возвещают огненные знаки,
Что хочет Бог от жителей Земли.
Предупреждал Бог о войне в Ираке.
Предотвратить вторженье не смогли.

Из Шамбалы идёт тревожный ток:
«Горит Ирак. Эдемский сад – Восток.
Вдвойне Творцу пожары видеть больно.
О, ради Бога прекратите войны!»

2003

Высший разум сказал:
«Хватит спать в колыбели
И играть зажигалкою ядерной бомбы.
Тянут силы Вселенной
Ваши вопли и стоны.
Однобок и уродлив
Ваш технический разум.
Разум – сильное древо!
Пусть ветвится ваш разум,
Но пусть помнит о сердце,
В ветви сильно несущем
Жизни лучшие соки!
Пусть работает разум
На планету, на детство,
Обретая разумье
В чистом Божьем истоке!»

Вскрытье атома

Во имя нового открытья
Рентгены трубка излучала
В живое тело. Вены вскрыты
У жизни ядерным кинжалом.

Озон в пространство истекает,
Уходят силы у планеты.
Луна цветёт холодным каллом,
Не сожалеет мир об этом.*

Мир разучился сожалеть,
Живёт по хладному расчёту.
На сколько рассчитал он лет
Свою кинжальную работу?

Крепись, кормилица Земля!
Крепилась долго мать Селена.
Дойдёт, что всё начать с нуля
Нельзя начать и во Вселенной!

*По эзотерическим данным Луна была обитаемой планетой.
Её атмосфера была сорвана ядерной катастрофой.

Древняя вина

Араукарии и мох,
И папоротник в пояс.
Здесь динозавр прожить бы мог,
Едой не беспокоясь.
Почти как в древности ландшафт,
И есть следы трёхпалые,
И кости в выработках шахт
Огромно-небывалые,
Окаменевшие в скале.
Вот челюсть диплодока,
Что грузно топал по земле
И вымер раньше срока.

Изображенье: человек
Вблизи орнитомима.
А интересно, был ли снег
На континентах мира
Тогда, когда в одних лесах
(С трудом я в это верю)
Людей звучали голоса
И сказочного зверя?

Вот археолог вымел след,
Измерил глубину.
Я погрузилась в память лет,
Как в древнюю вину.
И мир предстал, словно во сне,
Могуч и первоздан.
Но человеку в его зле
Зря разум Богом дан.

Сугробы ядерной зимы
На тропики легли.
Опять в пещеры скрылись мы,
Мучители Земли.
Оделись в шкуры, жгли костры,
Грубы и темнолицы,
А ящер выбыл из игры...
Опять грех повторится?
Львов, черепах не сохраним,
Жирафов, крокодилов?
Ведь никогда тропа войны
К добру не приводила...

Оружие древних

«Глаз Балора» и «Искусство грома» –
Страшное оружье древних кельтов
Силы разрушительной огромной.
Было им подобное у хеттов –
Плавило граниты крепостей
И спекало камни грубой кладки.
Кто мог выжить среди этих стен?
Индия хранит свои загадки:
Радиоактивные скелеты
Раскопали в древних катакомбах.
Вдумайтесь, не означает ль это,
Что была уж атомная бомба
За две тыщи лет до нашей эры?
Не времён, когда не воевали.
Каин стал братоубийцей первым.
Войны в мире кончатся едва ли,
Разве что в конце земных времён,
Как вещает Библия об этом.
Меч подъятый в грех давно вменён,
Но не внемлют люди Силам Света.

Оружие «брахмаширас»

«Напиток жизни получить желая,
Напиток смерти Боги обрели».
Он «брахмаширас» – сила огневая,
Сражающая жителей Земли
На протяженье многих поколений.
Ну, это ли не свойства радиации?
Народ оружьем ставя на колени,
Потомков обрекали на мутации.
Двенадцать лет не выпадает дождь,
Где два таких оружия сразятся.
Ашваттхаману и Арджуне вождь
Небесный запретил той силой драться.
Ашваттхаман сказал, что он вобрать не может,
Что выпустил. Пусть устоит былинка,
Но уцелеть плод в женщине не сможет.
«Бывает ль тщетным «ширас», мой Владыка?»
Арджуне «брахмаширас» дан с наказом
Не применять его против людей –
Он может сжечь весь мир! ...Пытливый разум,
Не ты ли главный, самый злой злодей?

Озоновое платье

В железных лентах перфолелей
Столетье сжато до предела!
Высоковольтно параллели
Раскалены. От боли белый
Сжимает мир спираль галактик.
Спираль времён – век, два – и лопнет!
За наше зло планета платит.
Сорвёт озоновое платье –
Кусать тогда, но поздно, локти.

О крыльях

Бог не дал людям крылья, ибо «смерть
На крыльях понесут».
Но человек дерзнул посметь
Иметь крыла, вершить свой суд
Над теми, кто слабее,
Став, как пророчил Бог, злодеем.

Церковь примирения Востока и Запада

Есть в Мюнхене храм
            Примиренья Востока и Запада.
Построили храм в ФРГ
                Тимофей и Наташа.
По воле Пречистой.
                Наташа о родине плакала,
И он, Тимофей, о семье.
                Но Мадонна укажет –
Претерпишь безденежье,
                голод, болезни, тюрьму,
Когда мир разрушен,
                скорбя, твои раны бинтует.
Два раза являлась
                Мадонна воочью ему.
Не зря о явленьях Мадонны
                легенды бытуют.
Когда шёл домой,
                повернула обратно стопами,
Сказав, что в семье
                сын родился и всё хорошо.
Второй раз сказала,
что мюнхенский в храм ляжет камень.
Послушав Пречистую,
                в Мюнхен с Наташей пошёл.

Наташу в помощницы
                прочила тоже Мадонна.
Искал на путях,
      в лица женщин с надеждой глядел.
Увидев её,
          Тимофей сразу правильно понял,
Что Божия Матерь
                готовит им общий удел.
А в третьем виденье
                явился Архангел-воитель.
О войнах с тревогой
                Его Тимофей вопрошал.
Их мало осталось –
                мизинец поднял небожитель.
О мире планетном
                молиться просила душа.
Построил молельню в саду
                средь цветочного запаха.
Здесь буйно цветёт,
          как в российской глубинке, сирень.
Идут люди в храм
                Примиренья Востока и Запада.
Улыбкой Мадонны
                сияет земной мирный день.

Сила мысли

Преступность снизилась на четверть,
Когда об этом думать стали
Четыре тыщи добровольцев.

Эксперимент сей – дело чести.
Мир звать все будем неустанно –
И змей войны ослабит кольца!

Неразумные

Человек меч войн напрасно взял.
Как бы не раскаяться потом.
«Метить Космос атомом нельзя!
Нет уж тех, что шли таким путём», -
Говорит Господь. Он оставлял
Некоторых после катастроф.
Человек планету заселял
И вновь лил зверей и братьев кровь.

Всё искусней за витком виток:
Камень, в руку взятый, праща, мина,
Смертоносный огненный поток...
Для войны мы больше, чем для мира,
Напрягаем ум. И вот сейчас,
Расщепив ядро, опять на грани.
Думайте: Земля – Вселенной часть.
Раня Землю, тело Бога раним!

***
Худые в мире времена –
Терактов и локальных войн.
Страдает и моя страна,
И её сын – невольный вой.
Но Ра палит, чтоб таял лёд,
Чтоб зло нам в бедствии забыть,
Чтоб до Любви поднялся тот,
Кто мог ещё вчера убить.


ПУТЬ

В дождь

Я бегу в джерси,
Попирая джемпр.
- Ветр, меня неси
Переходом зебр
Поперёк машин,
Людям поперёк
Под шуршанье шин!
Чёрный зонт промок.
Кот мой на плече,
Бедный чёрный кот.
- Ты куда, зачем?
- Может, повезёт.
Денег нет, аптек,
Где дают слова,
Те, что лечат век.
Треснет голова
Болью пополам,
Словно шар земной.
Верный кот Боян,
Не мурлыкай – пой!

Отрада

Пришла отрада. Я ей рада –
Нам так давно не пелось вместе!
За что мне тихая награда?
С каких небес, забытый вестник?
Летят листы и паутинки.
Ступает осень еле слышно.
Свет с тенью в в ечном поединке.
Октябрь на небо влажно дышит.
И упадает мне в ладони
Печаль невыплаканных песен,
Чей голос жалобно-бездонен
И всё ж отрадою чудесен.

Прощанье
                Мужу Сергею

Господь призвал – как возвращусь?
Пусть труден Путь, ему я рада.
Прости меня прощеньем брата,
И я по-сестрински прощусь.
Друг, не удерживай руки,
Не приближай глаза и губы –
Уход мой возвестили трубы,
Мы завтра будем далеки.
Помчим по эллипсам орбит,
Как расходящиеся звёзды.
Душа тихонечко скорбит,
Но слишком поздно.
                Слишком поздно.

Новый год

Был Новый год, каникулы летели.
Мой детский дар заглох за канителью.
Картонное зверьё свисало с ёлки,
Даря мне каждый по одной иголке:
Вот эта шить, а та для вышиванья,
Вот эта штопать, шорная вторая.
Вот жить, она с вакциной выживанья,
А этот игл златой, как ключ от Рая.
Я шила, вышивала, выживала,
Я, штопая, о Рае забывала.
Но Новый год с блестящей канителью
Вновь одарил надеждой на неделю.

Мама

- Мама, у меня родилась Маша!
- Знаю.
- Как? Ведь ты же умерла.
Вспоминаю этот сон вчерашний,
Плачу без родимого крыла.
Мамины обветренные руки
Мыли, пряли, гладили, пекли.
Отлетела в вечныя разлуки
Мама в Небо к Богу от Земли,
Но всё знает. О, она всё знает,
Как о внучке, о судьбе моей!
Ей небесная, а мне судьба земная,
Полная несчастий и скорбей.
- Мама, Путь изменчив и так труден!
«Путь любви» уже совсем закрыт.
Жаль, не всё я знаю то, что будет.
И боюсь, «наследие» сгорит.

Больно

Я хотела бы писать, да не пишется.
Я хотела бы мечтать – не мечтается.
Я хотела бы дышать, да не дышится,
Задыхается душа, задыхается.

Зачем цвет вишнёвый сломлен?
                Вишне больно!
Зачем слог красивый сломлен?
                Слову больно!
Зачем род могучий сломлен?
                Роду больно, роду больно!
О, ГУЛаги, бойни, войны –
                Роду больно, роду больно!

Нет ни пуха, ни пера – поохотились.
Нет ни духа, ни добра – дошутилися.
Подсчитали доктора: удавилися
Целых сто людин за год. –О-о-о!
Дай мне, Господи, кончину непостыдную!

За грудиной боль сильна
                стенокардная.
Подопри стена Кремля,
                дай боль выболеть!
По душе мне плач скребёт
                лентой кардовой
От гудрона всех «щедрот»
                душу выбелить.

Прозвенит пускай по мне колокол,
Прозвеневший много раз по удавленным!
Примет душу моя Русь колокольная:
- Хватит мучиться, душа православная!

Болезнь

1
Дорога перекручена, как цепь.
Звено к звену – палящее столетье.
В тумане скрыта дорогая цель.
Куда пойдут, одни оставшись, дети?
Нет ничего – ни силы, ни свободы,
Ни счастья, ни здоровья, ни тепла.
Я умираю – вспять несутся годы.
Любовь Господня от меня ушла.
2
Кормила я из-за решёток
С руки больничных голубей,
И светел был мой дух и кроток,
Но был надрыв в душе моей.
И журавлей печальных стая
Протяжно плакала и горько.
Светилась роща, угасая.
Светилась церковь на пригорке.

Воля к жизни

1
Скормила жизнь много калины –
В душе моей страшная горечь.
Я плачу, как клин журавлиный,
Вся в боль переплавилась гордость.
Рыданьем душа захлебнулась –
Не дай, Бог, тех мук никому!
Но волей я к жизни вернулась.
Нет, нет, не пошла я ко дну!
2
Живёт в нас, люди, дух Христа,
Его святая чистота.
Так гвозди уберём с креста –
Уйдёт груз боли в подсознанье,
Воскреснет дух для созиданья!

Чернобыльская Богородица

Смотрю на новую икону,
Где Мать Чернобыля стоит.
В ней боль народа, мира стоны,
В ней сгустки страха и обид,
Оборванные чьи-то жизни.
Я обрываюсь в боль и смерть
И горько плачу об Отчизне,
О невозвратности потерь.

Красный храм

1
Дух мне не скажет Имя,
Не поведёт в Рай к маме,
Скажет: «Надень плат синий,
Выплачься в Красном храме».
Красный храм побелён мелом
Белой боли людской. Белым
Красный храм стал. Стою у входа,
Не войти, в нём полно народа.
Я стою среди нищих, убогих,
Веря сердцем – спасенье в Боге.
2
Прокатился чудный Глас вдаль, растаял.
Имя что моей душе? Льдышкой талой...
Что мне Имя моё небесное,
Если Родина не воскресная?!
3
Бросил Дух на колени на паперти,
Силой Дух повернул к воротам:
- Выходи, ведь они не заперты.
Глаза сухи, так сделай что-то:
Накорми сироту, дай монету,
Забинтуй сердечные раны.
Плачет Русь, волоса по ветру.
Время сумерек горьких ранних.
4
Мне завещала Родина не вещи,
Русь завещала пламенную душу.
Я голос совести, я голос Духа вещий,
Я правду людям говорю, не трушу.
Пылает правда, пламя сквозь ладони.
Пылает правда, рёбра прожигая.
Под красным знаменем мой Дух,
                мой красный конник.
Русь – Красный храм,
                её душа – живая!
5
Русский дух – кремень!
Будь душа кресалом!
Искра воскресала,
Высекаясь в день!
Возгоралась в пламя
Искра, как когда-то.
Жертвенное знамя –
Знамением крылатым!

Я

Родилась я на переломе века
Экзамен сдать на званье Человека.
Злой жребий выпал мне родиться
В год Тигра, под созвездьем Льва,
Всю жизнь бежать за Синей птицей
И угли превращать в слова.
Жизнь опалённо-полосата
С летящей гривою страстей,
И каждый день в ней, как расплата,
Как выпуск наших новостей.
             ---------
- Что я сделала?
- Против пела!
Душу вон из тела,
Душу вон из тела!

Земной ад

Чаша чувств за грудиной
                злым духом выпита.
Из петли вылезла в смертном выпоте.
Становлюсь атеистом,
Зная тайную истину –
Мёртвые с нами, нет Рая.
Полтергейст –
это мёртвые в игры играют.
Мёртвые делают одержания ад.
Они – эдемский гад.
Я – жертва холокоста
Цветаевского погоста.

Оккультный опыт

О, как было больно и страшно
У бездны на самом краю!
Безумие – день мой вчерашний,
Да, я о тебе говорю.
Я видела то, чего нету,
Я слышала духов окрест,
Я чувствовала планету,
Входя в болевой её крест.
Я знала энергию боли:
Когда нестерпимо – кричи,
Всё болью проколото «поле»,
Насквозь болевые лучи!
Я знала энергию счастья,
В которой легко умереть,
Но не было к бедной участья,
Чтоб душу больную согреть.
И грабили духи мне душу,
Любовь забирая себе.
Как их окруженье разрушу?
Пройдёт ли Господь по судьбе?
                ---------
Крик безысходной нотой:
- Бог, обманул меня кто-то!
Где Ты, Бог?
Я человек. Я одинок.

Плач души

Как пусто, как холодно, Боже!
В своём разорённом гнезде
Душа встрепенуться не может,
А Ты далеко, Ты не здесь.
На Небе каком, я не знаю.
Да кто-нибудь видел твой след?
Исуса судьба неземная
Сокрыта под сению лет.
Бог, дай триединство постичь мне:
Бог – Дух, Бог – Отец и Бог – Сын!
Душа моя плачет по-птичьи
И смотрит в небесную синь.

Время зова

Ошалелый несётся ветер.
Как тревожно на этом свете!
И взывают – чьи голоса?
От полуночи – три часа.
Три часа – время зова
Предгрозового.
Три часа – время страха,
Что ж, что крест под рубахой.
Зов – страх. Зов – ночь.
Некому мне помочь.

Молитва

Я так молила – не пришёл помочь
Великий Бог. Да есть ли Бог на свете?
Исчезла вера, опустилась ночь
В моей душе на сходе двух столетий.
Бог, помоги неверью моему!
Не отрывай, Бог, моих рук от дела
И пищу дай и сердцу, и уму,
И веру дай – я веры так хотела!

Пост

Поёт Распутина о маме.
Страна беспутная без неба
Наелась бизнеснаркоснами –
Ей не хватает просто хлеба.
Душа окрещена в купели.
Она три раза задыхалась.
Она воскресла еле-еле
И, Русь любя, в миру осталась
Поститься, чтобы освятиться.
Пощусь я, чтобы рассветало.
Пощусь. Запал мне крест в ключицу.
Снег разгребая, в стынь упала.

Ушедшая

В жизнь ушла.
Не ищите – нет меня.
В стих ушла.
Пощадите – нет меня.
В смерть ушла.
Отойдите – нет меня.

Родина

Нигде никогда не останусь
Я, кроме родной стороны!
Я с ней никогда не расстанусь,
Хоть были дороги трудны,
Хоть вечно заплаканы очи,
Хоть силы остались в пути.
Земля моя, я твоя дочерь,
Тобой мне до края идти!

В картинной галерее

Перед портретом Магдалины
Стою, большая грешница.
Как волосы Марии длинны –
Свивать верёвки, вешаться.
Темны, покрыли всю её.
Мои златые – меньше.
Впадаю в яблок забытьё –
Извечный искус женщин.

Бред

В жару, в огневице,
Я бредила птицей.
Мне дали напиться.
День начал светиться.
А птица всё билась и билась в стекло,
Размашистых крыльев был виден излом.
Строгали гробы в мастерской за углом.
А крыльев излом был изломом судьбы.
Для в Лету ушедших строгали гробы.

Метель

Первая разлука.
Кружится метель.
На ладони луга
Снежная постель.
На окошке свечка –
Мамочка не спит.
Мамино сердечко
Обо мне болит.
А я, дочь без разума,
Не хотела жить.
Дни бывают разные.
Всё метель кружит...

Поезда вечности

Горит вечерняя звезда.
Уходят в вечность поезда,
Уносят плач, уносят смех,
Уносят, без разбора, всех.
Я провожаю на мосту
Свою любовь, свою мечту.
Не прячу я печальных глаз,
Я вижу их в последний раз.

Удары

Жутко нести тайный груз.
Я против неба ярюсь:
- Боги, за что Прометея?!
Жаль его рваного тела.
Боги, за что Цветаева,
Мученица святая,
«Псами расхищена хищными»?!
Неуж у Всевышнего лишняя?
С таким-то даром
Поражать ударом
Посмертного мира?!
И мне секира.
Орёл-решенка,
Мучают покаянного грешника.
Косточка-вишенка,
И я у Господа лишненькая?

День гроз

Он не из книг –
Наш мир.
В мир распахни
Рук ширь!
По полю грач –
День гроз.
- Гордая, плачь!
- Нет слёз.

Дома

Иконы в нише: «Воскресение Христово»,
«Казанская», «Пантелеймон», «Никола».
Здесь чище мысли, благодатней слово,
Здесь Библии божественная школа.
Я здесь встаю и зажигаю свечку,
И Господу молюсь, пока горит.
И тает боль в измученном сердечке,
И Бог со мною тихо говорит.

Суд

Дни терпеливые уйдут,
Года страдания минуют –
Бог призовёт меня на Суд.
Ему я ноги поцелую.
Но, не умея попросить
У Бога Вышнего прощенья,
Вновь чашу муки стану пить
За те же прегрешенья.

Уменье

На груди я держала
                тяжёлое старое зеркало.
Вертикально почти
                силой воли держалось оно.
От такого усилия
                аура блекла и меркла.
Не для игр – для леченья
                такое уменье дано.
Можно «поле» поправить,
                каналы прочистить забитые,
Можно камни дробить,
                вымывать осторожно песок.
Можно жизни припомнить
                далёкие полузабытые.
Можно цели узнать,
                от свинца отодвинуть висок.
Может много энергия,
                сплавлена с силою воли.
Сила мысли с энергией
                просто творит чудеса!
Милосердная сила
         поможет нам справиться с болью.
Мудрость в фразе простой:
         «Излечить себя можешь ты сам!»

Домой

В инейный ворот
Укрыв исхудавшую щёку,
Знаю, есть ворог.
Готова платить я по счёту
Духам таинственным,
Чтоб не сводили с ума.
Исса – единственный,
Знаю без них я сама.
Белое платье – дар Бога –
С златою каймой.
Жертвы бывают недаром –
Вернусь я Домой
В свет Богородицы,
В свет золотистый Христа.
Божьи угодницы
Сняли мне душу с креста.

Беда

Покинута другом,
Ограблена вором,
Очерчена кругом,
Весь мир за которым,
Хватаюсь за вздошье,
От боли немея.
Рок сыплет в ладоши
Бед тяжких каменья.
Упрямо держусь
Своей совести, веры,
Но капает жуть
В обнажённые нервы.
И голая суть
Возникает из страха:
Прижизненный Суд –
Сумасшедших рубаха.

Прыжки с неба

Ещё один прыжок!
         Ещё один, последний!
Пусть набежит земля
         под левое плечо.
Пусть будет горячо
   от хлынувшей в предсердья
Живительной струи.
         Ещё прыжок! Ещё!

***
Перед врагом не встану на колени,
И никому я в мире не польщу.
Я разведу огонь в сырых поленьях.
С ладони птицу в небо отпущу.
Я выйду в путь, взяв чёрную краюху.
Уложит ночь в степные ковыли.
Услышит неиспорченное ухо
Паденье звёзд в объятия земли.

Нерв

Нерв общей боли прорастает
В мою судьбу. Пророс в неё.
Нерв оборётся – перестану
Дышать, уйду в небытиё.

***
Сжигаю ночи, дни сжигаю,
С престолов я Богов свергаю
За равнодушье, попущенье:
Идут года – нет злу отмщенья.

***
Я лёгких путей не искала.
Я славы себе не ждала.
Пусть счастья мне выпало мало,
Но честно я жизнь прожила.

***
Догораю. Не надо
Ни Рая, ни Ада.
Догораю – и рада.
Мне посмертья не надо.

ГПЗ – геопатогенная зона

Скрестилися рамки над тёмною зоной.
В той зоне кроватка стоит у ребёнка.
Ионы бессильны, не выжечь озоном.
А поле Серёженьки тоненько-тонко.
Привязана к месту нечистая сила.
Нечистая сила калечит мальчонку.
То место – погибель, то место – могила.
Как поле Серёженьки тоненько-тонко!
Подвинем кроватку, а с нею игрушки
Поближе к окошку и к солнышку ближе.
Нет силы у нас ГП-зону разрушить,
Но можно уйти, чтобы мальчику выжить.

Учитель об одоленье

Есть восхождения закон. Его ступени
Трудами духа поэтапно утверждай!
Закон не терпит суеты и лени.
Огнь сердца ради Высшего отдай!
Понятье невозможности изъято
Из обихода Космоса давно.
Всё достижимо в беспедельности когда-то,
Но одоленье терпеливому дано.

Труд души

Прошли огонь адов и воду очищенья.
Нам не досталось только медных труб.
Но не за медь мы приняли мученья.
Когда-нибудь оценят боль, оценят труд.

Вышивка

Размётка. Дёржка. Перевить.
Туг маркизет на пяльцах.
Всю сетку нужно перевить.
Напёрсточек на пальце.
Тоненько вышьется узор
Цветной иль белый, вышний.
И вот уже готов подзор,
Сумела чисто вышить.
Ах, так бы чисто жизнь прожить!
Увы, не получается.
Гнев тьмой на дне души лежит,
Не всё, увы, прощается.

Ожиданье

Много лет я терпеливо жду
Возвращенья мудрых сил высоких.
Из молитв до Неба светлый жгут.
Дух окреп, готов лететь, как сокол.
Обещали, значит, будут в срок.
Встанут, осиянны, на пороге.
Человек без Высших одинок.
- Я люблю вас, приходите, Боги!

В посмертье

Ещё мы любим, но не так, как нужно.
Смерть разлучит – узнаем мы тогда
Непоправимость и холодный ужас
Разлуки в этом мире навсегда.
Пойдём с другими или одиноко
Тропой познания, замаливая грех,
И будет наблюдать Господне Око
За нами, отмечая твой успех,
Мою задержку на пути суровом,
Где нет семьи, тепла любви и крова.

Богоявление

Босой, в хламиде, русокудрый
С восходом рдеющих небес
Вошёл в моё земное утро,
Сказал мне имя и исчез.
Но звук ещё катился долго,
Объёмный, гулкий, словно в храме,
Вселяя в сердце чувство долга.
Сидела ласточка на раме
И била клювиком в стекло.
О, отчего проистекло
В дом бедный Бога нисхожденье –
От избранности? снисхожденья?

Ночью

Замолчали Боги. Ушли.
Мне не шлют стихотворных писем.
Лишь на небе Господний Лик,
Да звезда зелёная в выси.
Ей легко светить? – Горячо!
Но должна обгорать в огне.
Бог рассёк небосвод плечом –
И в прореху посыпал снег.

На Пути

Каждый хочет достойно уйти.
Смерть красна на миру, но одна я
На мучительно трудном Пути
Всё над пропастью, всё по краю.
Восстаю против духов, ропщу.
На гордыню указано Свыше.
Мне не нужно заплаканных чувств.
Да, я гордая! Как же выжить?

Небесные Учителя – Нории:

- Загрунтована доска –
Напиши российский сказ!
Проолифлена фанера –
Нарисуй свой символ веры!
Глохнет творческая мысль
За размеренным трудом.
Только к высшему стремись –
Нами разум твой ведом!

Помазанье

Помазал Бог мне лоб перстом кровавым,
Крест начертав – страдание со славой.
Пусть канет в Лету мучимая плоть,
Не славы жду – служения, Господь!

C духом

1
Я пыталась лечить, отмывала иконы,
Утирала я слёзы с плакучих деревьев,
Я на паперти падала, духом ранима
В виноватое сердце. В чём сердца вина?
Принимала от духа высокое слово.
Боже мой, разве можно дары брать от духа?
Можно только учиться, путь трудный приемля,
По глотку отпивая чашу боли до дна.
2
Нет мне забытья, левый бок пробит
Через сердце, сквозь, пулями обид.
«Не священна боль, - дух мне говорит.
- Отмоли грехи – выйдешь из оков.
Отмоли грехи и прости врагов!»
3
Дух пришёл ко мне для возмездья.
Расплатилась я за грехи.
Но срываются в август созвездья,
Но рождаются болью стихи.
- Ты должна плачем сердце очистив,
Помнить только любовь и добро.
Ты вернулась в Адама ребром –
Привыкай к этой божеской мысли!
Человек плачем к Богу вернётся –
Пострадать для спасенья придётся.

За порогом

Не поможет слеза –
Я останусь одна там.
Маяковский один и Зоя.
Стану я трёхвалентным железом
                иль атомом
Кислорода молекул озонных.
Пусть я атомом стану,
Пусть я стану озоном,
Чтоб цветы не сгорели
И трава на газонах.

Опыт

Мне Боги ставили на грудь
Звенящий диск. Мой мир качался
И в слово боли излучался,
И мне хотелось отдохнуть.

И я бежала босиком
По свежевыпавшему снегу,
Тихонько приучаясь к богу,
Чтобы осилить долгий путь.

Земля давала сердцу силы,
Снег возвращал ногам тепло,
И ввысь берёзы возносили
В моё небесное село!

Камень

Мир повернулся новой гранью –
И вот пророчество на ней
Вскипает кровью, сердце раня:
«Поднимешь камень из камней,
Что называют «Кредо веры»,
И в жертву жизнь свою отдашь!»
Я, заперев от Рока двери,
Оттачиваю карандаш:
- Я жертву вам отдам стихами
Моих бессонниц, строгих дум.
- Но будет камень. Смертный камень.
Пока крепи, поэтка, дух!

Молчание

Бог, исполняя Твой устав,
Замкну молчанием уста.
Оно стать вдумчивей поможет,
И только крылья тишины,
Виденья странные и сны
Лоб утомлённый потревожат.

***
Мой склад характера – мужской.
Зовёт Господь Русланой Русич.
Мой рок – гранита рваный скол.
Но Бог сказал: «Путь трудный лучше
Сусальной благости молений.
Ведь ты живёшь не для себя –
Живёшь, чтоб в память поколений
Делами врезалась судьба!»

Паперть

Упав коленями на снег,
Молился Богу человек.
Шёл свет от головы и рук,
Шёл свет крылами из оплечий,
И снег вытаивал вокруг.
Молился человек увечный
Не о своём спасенье – всех!
Пред огненным Господним Ликом,
Как снег, истаивал наш грех.
Кликуша рядом беды кликал,
И алкоголик голосил,
И нищий пятачок просил.
Жила своею жизнью паперть.
И мне там приходилось падать,
За мир молиться горячо
И веру подпирать плечом.

***
Златых яиц гусыня не несла,
И арфа не играла песен утра.
Я не в Раю заоблачном жила,
А в этом мире хлеб даётся трудно.
Но зёрна, политые потом, зарывая,
Я знала – будет хлеб к исходу лета.
И так же трудно слово вызревало,
И делало из женщины поэта.

Труд

В подоле с поля принесла
Крестьянка Ольга мою маму.
А я не знаю ремесла.
А я свою дорогу к храму
Не шла босой ногой в пыли.
А я корову не доила.
Но соль моей родной земли
И мне дала для жизни силу.
И я косила поутру,
И я держала грабли, вилы,
И «на картошке» руки стыли.
Характер сильный дал мне труд.
Терпенье труд дал, а иначе
Я не осилила б Пути,
Я не осилила б задачи
Свой факел миру засветить.

***
Терн – бесконечное мученье!
На сколько лет ещё венец?
С улыбкой, вздохом облегченья
Приму дарованный конец.

Неприятие

Не принимаю даже веры,
Когда навязана она.
Я перед тем закрою двери,
Кто получил всё задарма.
Я не люблю, когда кричат,
Забыв о прочих аргументах,
И рубят головы сплеча,
Поверив в истинность момента.
Мне неприятно за углом
Перемывать знакомым кости,
Проигрывать в борьбе со злом.
Мне камень первой трудно бросить.
Я жалость не люблю к себе.
Не жалую к другим суровость
И подчинение судьбе,
И безответственное слово.

***
Поверить в Тонкий мир заставил Рок,
Дав знание посмертия до срока.
Переступив реальности порог,
Я исполняла предписанья Рока.
Я бодрствовала ночи для бесед
С невидимыми. Слыша голос предков,
Я укрепила пурпурную сеть,
Крест золотой повесила на древко
И сердце вышила на знамени своём.
Из ножен меч огня не вынимала.
Пусть тёмные придут, и мы споём
О вечной жизни, расходясь лишь в малом –
В воззрении на личность Сатаны.
Я не могу его признать прекрасным.
Дороги к Богу могут быть длинны
Для тех, кто в зле упорствует напрасно.

В международный день Спасибо

За каждую буковку духовой помощи
Уродствами тела и болью заплачено.
Я их голоса слышу днём, слышу в полночи,
Их исповедь, рифмы их – взято всё, схвачено
Умом на лету. За «спасибо» не делают
Добра эти духи и малую толику.
Седая сижу, и душа моя белая
Ликует и плачет во мне тонко-тоненько.
Спасибо. Спаси, Бог, жестоких помощников,
Не дай им дойти до паденья последнего,
И к полуврагам дай любви полуночнице –
В ады исцелять души падших последую.

Путь

«Плати, душа, – и властвуй!»
                Учитель Силоард

Плати, душа! Я каждый день плачу
За рифму тяжкой болью палачу.
А власти нет. И может ли быть власть,
Когда глумятся над тобою всласть?
Тихонько сращивают духи пальцы рук,
Глаза запаивают ночью – грустный факт.
Ещё спасибо: в венах кровь – не ртуть,
Как сделал одному мужчине враг.
Писать хотела. Но такой ценой!
Тяжёлый путь. Жестокое ученье.
Меня отдали духам на мученье.
Свободы нет. Живу, как пёс цепной.

«Талантлива, - не Ваши ли слова? -
Не развито». Даровано развитье.
Рукою вражьей дарите, разите!..
О, мой Учитель, разве не права
Я, преданная Небу ученица?!
Я с благодарностью и лишь чуть-чуть с укором
Гляжу в небесные учительские лица,
И ваши женщины поют Владыке хором:
«Мы просим не судить Вас слишком строго
Ту, неушедшую путём любви до Бога».

Прорицанье

Бой костью в бубен, клич шаманский,
В экстазе пляски у костра
Под злой оскал рогатой маски.
Отвар грибов и тайных трав –
И ты в стране ушедших. Ночью
Приходит скопище теней,
И главный дух судьбу пророчит.
Кого ж ещё спросить о ней?

***
Прощенье ненавистного врага,
Общение с Учителем и душами,
Прикосновенье к смерти и Богам,
Прозрение в далёкое грядущее –
Этапы восходящего Пути,
Где кровью сердца политы ступени.
Преполовенье. Говорят: «Лети!»
Я не могу. Печально моё пенье.

Вторая смерть

Мне в чувствах редкий опыт дан.
Сперва – уход души из тела.
Тогда я вся похолодела.
Но смерть вторая – тайна тайн.

При «растворении сознанья»,
Когда теряешь своё «Я»,
Мысль, чувства тела, опыт, знанья,
Все восприятья бытия –
Тебя охватывает ужас,
Что это всё, тебя не будет!
И этот опыт был мне нужен –
Предупреждением злым людям!

Мы

Как в юности, неосторожно
Идём в стремлении своём,
И невозможное в возможность
Мы претворять не устаём.
Ложимся в дальние зарницы,
Встаём главою в небеса,
И мира дивные страницы
Постичь готовы в полчаса,
Вспять повернуть земные реки.
Зачем? Чтоб силою хвастнуть,
И, мчась по жизни, как по треку,
Увидеть, что кольцом лёг путь.

Где девочка?

Мне не хватает дружбы с той смешной
Лобастой девочкой из лет лесного детства.
О, как хотелось мне её соседства
В шалашике под старою сосной!
О, как хотелось мне её губами
Стихотворенье первое шептать!
О, как хотелось маленькою стать,
Чтоб не было различья между нами!
Где ты, которой я была когда-то –
Придумщица, шалунья, заводила?
Ты ж никуда, ты никуда не уходила,
Но нет тебя и не вернуть обратно...

Путь

Путь испытанья и сам Путь.
Путь испытанья – очищенье,
Освобождение от пут
Греха. Путь – Высшим сослуженье.
Но до него пройдёшь семь врат,
От семи уз освободишься,
И в Храм Святынь войдёшь, как брат,
И к новой жизни возродишься.

Два достиженья, как руно,
Что первые откроет двери:
Контроль над телом и умом,
К себе, к Учителю доверье.

Врата вторые ты пройдёшь,
Лишь научась распознаванью,
Где скрыта правда, а где ложь,
Где фантазёрство, а где знанье.

Откроет третие врата
Твоё великое бесстрастье.
Вознесена твоя рука
И над страданьем, и над счастьем.

В врата четвёртые войди
С желаньем единенья с Высшим.
Зажги огонь любви в груди
И не вкушай скоромной пищи.

Освободясь от семи уз,
Ты пятые врата откроешь,
Но взвалишь творчество, как груз,
За что тебе воздастся втрое.

Знак первой узы – разделённость.
Почувствуй: люди все – одно.
Второй – сомнение. Знай: в лоно
Мы возвратимся всё равно,
Пока все страсти не изжиты,
Не отработана вся карма.
Тем хорошо монашежитье,
Что благодать слита в нём с карой.
И третья уза – суеверья.
Ключ к Небу вовсе не в обрядах.
Да и имеет ль Небо двери?
Господь всегда с тобою рядом.
Врата не в Небе – на Пути,
Как зримый образ посвящений.
Семь врат обязаны пройти
До входа в Храм Богов священный.
Желанья уза. Отвращенья.
Брат, не желай, не отвращайся!
Шестая уза – страх, смущенье.
Ничем не должен ты смущаться,
И сбросишь, наконец, покров
Иллюзии – седьмую узу.
Семь уз отброшено, и Рок
Твой шар не вгонит больше в лузу
Земных рождений без желанья.
Теперь ты «тот, кто не вернётся».
Но путь творца, как расстоянье
До врат шестых, пройти придётся.

В вратах откроют третий глаз,
И ты пророчествовать станешь.
В врата седьмые входят раз.
Взойдёшь – «столпом во Храме встанешь»!

Надеюсь

Надеюсь, у края не стану
Пытливый бросать карандаш
И петь ледяными устами
Последний свой, траурный марш.

Надеюсь, вишнёвое чудо
Согреет мне холодность щёк
И я, уходя, верить буду,
Что примет беглянку Восток.

Надеюсь, останется книжка,
Что ты с любопытством возьмёшь.
Мой юный потомок, мальчишка,
Вопросами дух мой тревожь!

***
Вопрос Учитель задал строгий.
Я не могу найти ответа,
Как не могу затеплить света,
И, стоя ночью на пороге,
Не вижу сужденной дороги.

В пути

Шаг осторожный.
Крик тревожный
Взлетевшей птицы.
Озноб по коже –
Здесь в сердце может
Стрела вонзиться.

Слух обострён.
Чу, чей-то стон.
Он в той пещере.
Свод озарён.
Там гонит сон
Святой отшельник.

Под звон цикад
Бежит река,
Сверзаясь в бездну.
Бледна щека,
Дрожит рука...
Что, путник бедный?

Забыл свой путь?
Цель не забудь –
Стремись к вершине!
В ней скрыта суть.
Она есть суд
Всего в мужчине.

***
Учителя небесные сказали:
«Жаль, ты воспитана была, как механизм».
С мышлением что делать, указали.
Прощаясь, мне напомнили: «Звони!»
Звонить – соединяться мыслью с Ними.
Я «позвоню», насчёт детей спрошу –
А как они? Гляжу на детский снимок
И об упущенных возможностях грущу.

Подстава

Я плачу – рот кривится смехом.
Во мне смеётся сатана.
Моя трагедия – потехой,
Усладой тёмному она.
Как дожила я до такого? –
Не смог Учитель различить
Моё и дьявольское слово?
Но ведь мой дух пред Небом чист!
Ухватки сатаны известны –
Свою мысль выдать за чужую!
Сидит в мозгу князёк поместный
И кличет мне беду большую.
И не замедлила беда –
Снискала ненависть Учителя.
Несу я кару без суда,
Смеясь рыданием мучительным.

Русский эгрегор

Саровского просила я помочь.
Помог – больная женщина воспряла.
Энергия не вечна. В эту ночь
Упал потенциал, ей хуже стало.
Я попросила от меня отнять
Энергию и дать её болящей.
Через минуту захотелось спать –
Переливанье было настоящим!

Сказали Свыше: «О, да ты слаба...
С тобой энергией поделится эгрегор».
Как будто перст легко коснулся лба,
Затем энергию мне влило в «лотос» Небо.
Измерив «поле», (втрое возросло!),
Благодарила Высших за здоровье.
- Эгрегор помощи, велик ли ты числом
Единых и по духу, и по крови?
- Почти шесть тысяч русских золотых
Великих душ, зовущихся «томата».
Эгрегор из подвижников святых.
К нам в помощь часто сходит Божья Матерь.
Вливается энергия молитв
Не за себя, за мир и за Россию.
Ты тоже можешь в наш эгрегор влить
Духовную и творческую силу.

Бог о здоровье и жизни

Я у Святых энергий не прошу,
Остерегаясь души обездолить.
Пока живу, пока ещё дышу,
Пока ещё есть хоть немного воли,
Сама пытаюсь людям помогать.
Мне – Голос: «Отыскалась героиня!
Энергий нет. Немолода ты, мать.
Пусть лечатся молитвами своими.
Молиться о здоровье можно Мне.
При вере, искренности помогаю многим.
Но не продлить судьбою данных дней,
Не властны карму изменять и Боги.
Сам человек усильями души,
Трудом неимоверным и Любовью
Сумеет сделать лучше свою жизнь,
Не думая при этом о здоровье.
Здоровье не должно быть самоцелью.
Раскрой талант – и радость не покинет!
Полнее жизнь, когда есть смысл и цели.
К такой судьбе склоняются Богини».

Жажда знанья

Сорвавшийся с вершины Ада нож,
Не убивай, а знания умножь!
Теряет зоркость в инфернальном взгляд,
И я не вижу твой печальный Ад.
За твой показ я кровью заплачу,
Но знай, я правды от тебя хочу!

Бабочка-душа

Думалось, что бабочка-душа
Болевая, белая, большая,
В пламени событий трепеща,
Мировую боль в себя вмещает.
Показали Свыше – не бела,
У неё тигровая окраска.
- Помнится, что белою была,
К смерти приближалась так опасно.
- Гордый разум в ней возобладал.
Бабочка окраску изменила.
Вечная, всё так же молода,
С неизбывной творческою силой,
Качествами новыми мощна.
За других болеть ей надоело.
- Бабочка, ты белой быть должна!
Умоляю, стань, как прежде, белой!

***
Радость глубже в жизнь вошла, чем скорбь.
Радость скорби говорит: «Прейди!
Крылья мощные скрывал калеки горб.
Дали распахнулись впереди!»
Скорбь – река. Реку вброд перейду.
Влечу в звенящий белопенный май,
Где жаждут вечности творение и дух,
Где Голос Бога говорит: «Внимай!»

***
Рву на перья остатки крыл.
Свечи трачу на освещенье.
Сфинкс небесный заговорил:
«Время третьего посвященья!
Что ты делаешь, человек?!
Где крыло твоё, где свеча?»
Слёзы хлынули из-под век.
Я не знала, что отвечать.

Гвоздь

Смерть темой нежданной пришла
И втиснулась в стих всеми сколами,
И неотвратимостью жгла,
И рот мне сводила оскоминой,
Как эта калинная гроздь
Незрелая, ранняя – горько!
Как в детстве, вступила на гвоздь,
Насквозь – кровь заржавленной коркой!

Осколки зеркал, острия
Смерть-тема везде разбросала.
«Гвоздь крестный – судьбина твоя, -
Мне Вестница Неба сказала.
- Мне трудно сказать, кто живей –
Ты или посмертные рядом.
Смерть темы давала тебе.
И это кому-нибудь надо.

Приглашение в Шамбалу

Виденье Учителя мне.
О, это бывает нечасто!
Он весь в золотистом огне,
Глаза синевою лучатся.

Учитель сказал: «Приходи!
Мы рукопись здесь и обсудим».
Ударило гулко в груди –
Позвали к себе Боголюди!

Сбирайся же в путь – и не трусь! –
В страну с говорящим названьем,
Где тысячу дней Иисус
Учился у Них врачеванью.

Живых мало там, говорят.
Живут в эктоплазменном теле.
Светиться мы все бы хотели,
Но светится тот лишь, кто свят.

***
Умираем, всё сделав в земном воплощенье.
Что ж гоню я коней, всё боюсь не успеть?
Срок указан! Господь не отменит решенье.
Чуть помедленней? Вдруг мне не хватит мгновенья
На краю мою главную песню допеть?

В последний раз

«В последний раз», - о, как печальны
Короткие слова!
Пространство счастья замолчало,
Но Шамбала права,
Меня поставив на ступени,
Где начертаний нет,
И только сумрачные тени
Рассеивают свет.

Оставлен Высшими бывает,
Кто предал иль созрел.
Не предавала. Задевает
Лишь оперенье стрел,
Летящих в гордых и строптивых.
Слеза. В последний раз
Телепатическое диво –
Космический наш класс.

Ступень последняя пустая
Мои слова вместит.
Ночь новогодия. Светает
Прошу меня простить
За мою школьную влюблённость
В Учителя Земли.
Дух, его Светом убелённый,
В последний раз внемли
И напряжённому молчанью,
И мудрости Его!
Я столько лет жила речами
Подателя Всего!

Слепота

Изучив одну грань неизвестной фигуры,
Я присвоила право говорить о сложнейшем.
По единой черте я могла судить дурно
О прекрасной во всех отношениях вещи.
Чужестранец-монах показался мне гордым
Оттого, что оставил вопрос без ответа.
За «гордыней» его я не видела годы
Непосильных трудов и духовного света.
Слепота, словно съела куриных цветов,
Словно долго смотрела на солнечный диск.
По обету молчал чужестранец святой –
Он безмолвием уст вихри зла отводил.

Разговор с Небесными Учителями

- В прошедших жизнях каждого из нас
Сокрыты и ужасные событья.
Готова ли увидеть ты тот час,
В который женщиной была убита?
- Готова.
Вижу спящею себя,
А рядом женщину, открывшую сосуд.
Из горлышка его ползла змея...
- Тебя убьёт её смертельный яд,
А женщину осудит Божий суд.
- Я столько видела показанных смертей
Своих, чужих, на ложе, на верёвке,
Что мне желанна стала жизнь без тел.
Не воплощусь!
- Увы, не знаем рока...

Бессмертье

Люблю – моя Любовь безмерна!
Иду – и нет конца Пути!
Живу так, словно я бессмертна!
Но так и есть. Мой дух взлетит!
Не смерть ждёт – только переход.
Пути людей исповедимы.
Мой дух полёта к Богу ждёт,
Томясь, как птица, за грудиной.

Сатурналии

Постигло напряжение внезапно.
Иду, как между Сциллой и Харибдой.
Чудовища опасно тянут лапы.
Иду в готовности духовной, ибо
Потребовали жертвы сатурналии.
Иду по лезвию – не отклониться в стороны!
О, где мои крылатые сандалии?!
Пир предвкушая, ждут добычи вороны.
- Бог, проведи! Я, вечная должница,
Прошу явить в опасный час участье!
Я не могу, как надо, помолиться.
Оступишься – и разорвут на части!..

Товарный – 26

Вчерашний сон.  «Товарный – 26» –
С тяжёлым грузом длинный-длинный поезд.
В нём еду, о билете беспокоясь,
Хотя сопровождающая здесь.
Мой груз везут Посланники в грядущее.
Благодарю Учителей Небесных.
Жаль, время жизни лучшее упущено.
Жаль, не о счастье речь в последних песнях.

Путь Рейки

Елена Ушаковская «Путь Рейки».
Жаль, книга с опозданием пришла.
Я Путь самостоятельно прошла,
Как древний воин «из варягов в греки».
За посвященье – плата серебром,
Я ж расплатилась болью крестодара.
Но за добро Бог воздаёт добром.
Твори добро и дожидайся дара!

С петлёй на вые

В сердце – Учитель! Злой дух кулаками
Бьёт в стенку сердца, нет мочи – болит!
Мистика? Нет же! Сердце – не камень,
Много стерпело боли, обид.
Зуб на Учителя злобный дух точит.
Что же Небесный не справится с ним?
- Не было Свыше на то полномочий.
Зло изольёт на другого, гоним.
Что же, потерпим. Терпели Святые.
Я не гоню – к дочке может уйти.
Лет восемнадцать с петлёю на вые,
В вечном страданье иду по Пути.

Небесный Вестник

Покинув золотые небеса
Прекрасной большекрылой птицей,
Архангел Гавриил в свету предстал,
Заставив несказанно удивиться.
Пресветлый лик поворотив к столу,
Архангел увидал на нём том Данте.
- Как Беатриче в сонме Божьих слуг
Войдёшь ты в Рай.
Не знаешь только даты.
- Я знаю год.
- Должна ты всё успеть
И, спрятав зеркало, чтоб старости не видеть,
Идущие события воспеть, -
Сказал Архангел Гавриил, и стал невидим.

Смерть

Смерть предъявляет мне счета за то,
Что чую мёртвых, проходя сквозь них,
За то, что в мозг мне говорит Святой
И наполняет Светом мои дни.

Плачу я Смерти по её счетам
Страданьем плоти и душевной раной.
- Приди ко Мне! - зовут её уста.
- Смерть, не спеши, ещё к Тебе мне рано!
Ещё «за здравие» звучит моя струна.
Жизнь раскрывает для меня объятья.
Пряду нить мысли из её руна.
Цветы лугов на моём летнем платье.
 
Смерть манит белым с золотой каймой
Христовым чистым свадебным нарядом.
Она придёт в известный срок за мной.
Предаться в её руки буду ль рада?

Куда сойду?

Закручивались звёздные спирали,
Как золотые звёздные рои.
Органы Баха в Космосе играли.
Из Ада выходили короли
В Чистилище, и Бог повёл рукою,
Им открывая путь от бездны зла,
И вырос над кровавою рекою
Слезой раскаянья вождей политый злак.

Не в пищу воронам земля родит пшеницу,
И в жатву Бога лёг посев молитв.
Бог в Книге Жизни посвятил страницу
Вождям, царям, правителям Земли.

Куда сойду? К отверженным селеньям,
Где те, о ком сотрётся память лет?
Молю я Бога, преклонив колени:
- Дай Твоих тем – строкой оставлю след!

Небесные гости

Свеча погасла. Я, молясь во тьме
Уснувшего без света Солнца дома,
Увидела Архангела в огне
И ослепительную юную Мадонну.
И был Архангел грозен, а Она,
Мне улыбаясь доброю улыбкой,
Промолвила: «Та давняя вина
Была всего лишь детскою ошибкой».

И словно плащ чугунный с плеч упал,
И я простить себя в тот миг сумела.
Поцеловала пальцы ей несмело.
В её кольце сиял густой опал,
Как то распятье Сына из виденья,
Когда свой крест оставив на пути,
Я, дерзкая, посмела подойти
И пасть перед распятьем на колени.

Творец, явившись Огненным Крестом,
Тогда велел мне крестный путь продолжить:
«Нести свой крест всяк сущий в мире должен!
Крест – ваша жизнь. Крест – вечный мой престол».

...Я от Архангела ждала каких-то слов,
Но он молчал, он был сопровожденьем
У Той, что принесла Свою Любовь
Ко мне то ль наяву, то ли в виденье.

***
Живёт любовью юность, делом – зрелость.
Предзнанием небесного живу.
Лампада веры в сердце загорелась.
Не слышимый другим я слышу звук.
Другим не видимое тонким зреньем вижу
И чувствую касанье лёгких крыл.
Ад, как клеймо рабыни, знак мне выжег,
Но Бог венец царицы подарил.

***
Я вышла в зиму, словно в сказку,
Забыв о тёплой шали.
Жду «небывалую развязку»,
Что мне пообещали
Вчера Посланники Небес.
Как в мире необычно!
Шепнул, стряхнув снег с веток, лес:
«Ждёт счастье в жизни личной».

Неисполнение заповеди

           «Возлюби врага своего».
                Иисус Христос

Я врагов своих возлюбила,
О зле, сделанном ими, забыла.
Посягнули они на Святыню –
Отняла я Любовь. Отныне
Я врагиня врагам Господним!
О, Любовь, не зови на подвиг –
Не способна врагов любить я!
Только битва с врагом,
                только битва!

Обретенье счастья

Даётся людям счастье не за так –
Через принятье бед, скорбей, страданий.
Свою Голгофу Богу в подражанье
Пройдёшь – и пред тобой отступит враг.
И будет всё дано, что ты захочешь –
Энергия, идеи и прозренья.
Когда ж, отдав трудам и дни, и ночи,
Соединишь невидимые звенья
Земного и небесного в себе,
И ум, свободный от мирских желаний,
Получит доступ в Тор Небесных Знаний,
Ты скажешь: «Всё исполнилось в судьбе!»

Цель жизни

В пятнадцать лет я задалась вопросом:
«Родилась для чего, живу зачем?»
Ответ дала моя земная осень,
Когда в закатном золотом луче
Небесного светила мир предстал
Исполненным высокого свеченья.
Коль человек за мир духовней стал,
Он выполнил своё предназначенье.

Содалийская клятва

Обступили во мраке меня чьи-то тени.
Глуховатый, но чёткий голос слышу во тьме:
- «Содалийскую клятву» последней ступени
Принести ты готова, клянясь на огне?
Поклянёшься – дадим ключ к прочтению мысли,
Что заложена в Библии. В полном объёме
Скрыта в ней глубина семикратного смысла.
Лишь один ты прочла в герметическом томе.
Ты прочла изложенье событий, историю.
Там есть ряд музыкальный, счисления алгебры,
Космогония, смыслы другие, которые
Эзотерику тайному знать в книге надо бы.
- Я не знаю, кто вы. Я спрошу Иисуса.
«Содалийская клятва» – что это такое?
- Жаль, мы снова столкнулись в нашей практике с трусом.
Ты робка, словно лань, а мы думали – воин.
...Тени в стену ушли. Я звала – не вернулись.
Не решилась поклясться – потом пожалела.
Жду, зову, выходя в перекрестия улиц –
Не являются те, что приходят без тела.

Пути

О, ужас и величие путей!
Пути служения, предательства, Голгофы.
Мы сами выбираем те иль те,
Вздымая дух, ввергаясь в катастрофы.
И рвётся мысль, идя сквозь лабиринт,
Где путь откроет лишь одно решенье.
И Голос Бога снова говорит:
«Неверный шаг несёт в себе отмщенье».

Языческие корни

Перун услышал песню-заклинанье –
И пролил дождь слезами исповедника.
Иду к концу, как агнец на закланье,
Судьбу читая между строчек «Требника».
Я крещена в купели. Отпоют
Полуязычницей и полухристианкой,
Поскольку корни оторваться не дают
От почвы древней. Истой россиянкой
Была, любя Ярилу и Христа.
В моей религии есть огненность страданья.
Я знаю, мук небесная верста
Пресуществится в крепость Мирозданья!

Три чаши

Первый дух расплескал чашу радости вешней,
А второй выпил скорбь, не оставив ни капли.
Я пуста, как зимою над садом скворечник –
Нет желанья смеяться, нет потребности плакать.
Укрепляясь, волью пламя мужества в кубок
И пойду по пути, коим ходят Мессии,
Опираясь на посох – ветвь древнего дуба,
Объявить волю Неба народам России.

Крестный путь

Мы все христы – мы все несём кресты.
Мы все идём путём преображенья.
Но если крест в пути оставил ты,
Поступок твой достоин сожаленья.
                -----------
Чем докажу «Воззвание бессмертья»?
Как все христы, восстану в жизнь из смерти!

Две правды

Двух правд на свете не бывает,
Меня ж замкнули в тесный круг:
Одна – прекрасно молодая,
Вторая – старый верный друг.
Они встают, противореча,
Сквозь наслоения забот.
Одна бессонно раны лечит,
Вторая снова в бой зовёт.

В предчувствии Жатвы

Учитель на дорогу выводил –
Я постепенно, нелегко менялась.
Копя огонь божественный в груди,
Судьбе грядущей внемля, улыбалась.
Сказал Учитель, что не удаётся
Любимцам ничего почти что сделать.
- А я любимец?
Он в ответ смеётся:
- Ты наш сотрудник в теле и вне тела.
Ты помнишь, в колосе N. не нашла зерна?
Жизнь женщины прошла, увы, напрасно.
А обещала, в мир идя, она,
Что вырастит плод  дивный и прекрасный.
Ухода требует обычный колосок.
Лишь сорняки взрастают без ухода.

Стучится мысль Учителя в висок
Телепатически. Божественна природа
Его Нирманакайя – тело Эго.
Через пространства в много тысяч миль
В умы бросает зёрна, чтоб побегом
Взросла в нас cвыше брошенная мысль.

***
Вкус страстей, тоски, восторга, гнева
Знаю я по накопленьям Чаши.
К проявленьям этим сердце немо.
Нота мужества звучит в груди всё чаще.
Нота боли за страну и Землю,
Нота сострадания живущим.
Музыкой Любви весь мир объемлю
В сопричастности природе и всем сущим!

Святая воля

- Балансирую на грани бытия.
Злые духи убивают болью.
- Ты жива, избранница, и Я
Докажу свою Святую волю!

Воля в отношении меня
Кажется почти невыполнимой,
И о ней молчание храня,
Я открыла людям только Имя.

***
Друзья уходят и не шлют вестей.
Хотя бы шёпот в мраке предрассветном!
Чужие голоса средь тесных стен
Слова вплетают в завыванье ветра.
Ушёл последний друг – родился страх,
Что с ним не встречусь даже в мире горнем.
Семь одиночеств сердца, семь утрат
Слились в незаживающее горе.

Без кармы

Лишённая кармического тела,
Гашу вновь набираемую карму.
Болезненно так жить, но я хотела,
Чтоб не откладывали в будущее кару,
Чтобы для новой жизни не копились
Те ситуации, что нужно «разрулить».
Такая мне божественная милость.
Предпочитаю я иметь нули
По тяге к матерьяльному, желаньям.
Изжиты страсти, ревность сожжена.
Я не отдам вновь душу на закланье
В том мире, где меняется она
Не к лучшему, захваченная майей.
Иллюзии, как грязевой поток.
Теперь я это ясно понимаю,
Когда к концу путь и так близко Бог,
И огненность нирваны, что реальна,
Не где-то далеко – в моей груди!
Смысл бытия, что долго был сакральным,
В моё лицо торжественно глядит!

У рубежа

Секут дождинки наискось стекло.
Светлеют чёрточки на фоне серой хмари.
Теплеет в сердце от небесных слов:
«Мы на тебя надеемся, товарищ!»

В стихи пытаюсь втиснуть глыбу дум,
Да жаль, поэзию сегодня не читают.
На площадь выйти, как поэт-трибун?
Но я и площадь – так несочетанно!

Стою у рокового рубежа –
Дорога забирает вверх и вправо.
Предчувствует великое душа.
Веди меня, как нужно Богу, Равви!

***
Успех учёного, поэта, музыканта –
В готовности решения задачи,
В счастливой одарённости талантом
И в не щадящей жизнь самоотдаче.
Он может быть не понят, одинок
Тем одиночеством отверженных созданий,
Которых в рабство посылает Бог,
Чтобы намыть златых крупинок знаний,
Чтобы страданье в слово претворить,
Чтоб ощутить Творенье мира в звуках.
...Сидит Сизиф на камне у горы.
Труд не напрасен. Мир рождался в муках.

Потерянность в себе
 
Мы все имеем потрясающее сходство.
Писатели с трагической судьбой
Равны в своём Отечестве сиротством.
«Потерян сам в себе» из нас любой.
Куда идти? В слепую бесконечность,
Что поглощает все большие цели?
Там безвозвратно утекают в вечность
Мгновенья озарений и недели
Тяжёлого бессонного труда.
К труду ты неизбежностью прикован,
И никакая новая беда
Не отвратит тебя от правды слова.

Другу

Гвоздём цветаевские строки в память вбиты:
«Год примеряю смерть. Уродливо и страшно».
Радищев принял яд, воспользовался бритвой.
Галактион,* не подписав бумаг, чернящих
Российского поэта Пастернака,
Шагнул вниз из открытого окна...

Живи друг! На тебе не вижу знака
Самоубийцы, а твоя вина
Искупится трудом и покаяньем.
Зачем, не искупив грех, уходить?
Жизнь – лабиринт. Пройди всё расстоянье,
Не обрывая жизненную нить.

*Галактион Табидзе – грузинский поэт.

***
Жизнь – нагромождение случайностей.
Я пыталась её как-то выстроить.
Много было горя и отчаянья,
Но ведь веру можно только выстрадать!
Голос Бога, мне вошедший в грудь,
Удержал от шага на обрыве.
Опыт – сердцем выстраданный груз.
Чтоб поднять его, Господь, дай крылья!

Небесный знак

Я в доме видела звезду.
Дан знак – я буду жить.
Сон входит в русло моих дум
Строителем души.
Во сне так тих и светел плач
Беглянки у огня...
Звезда, все вехи обозначь
В миры, где нет меня!

Душа-скрипка

Обязана плачущей скрипкой
Отцу прапрабабки – цыгану.
Мой дух вольный, пламенный, дикий
Хранит её жгучую тайну.

Слизнув пыль степей с сухих губ,
Златое распятье целую.
Один Ты на свете мне люб.
Будь в  вечности благ! Аллилуйя!

Провёл Ты по струнам смычком –
И скрипка тревожно запела.
Кто с музыкой этой знаком,
Забудет про бренное тело.

Забыла и я обо всём,
Летя духом в мир медитаций,
Чтоб, пробуя звёздную соль,
Сестрою Небесных назваться.

Но Ты, сшедший с гор Индостана,
Сказал, облачив меня в латы:
«Иметь можно душу цыгана,
Но жить с дисциплиной солдата».

Простые истины

Мы все для очищенья на планете,
Затменные, того не понимая.
Мы тянемся к запретному, как дети,
И слову Бога в сердце не внимаем.
Лишь к старости затмение проходит
И жадность к жизни разжимает кулаки.
Что ж, это в человеческой природе.
Шаги к принятью истин нелегки.

А истины просты: душа должна быть чистой,
Подвижным – ум, воображенье – ярким.
Взрастив терпенье, в бедах жизни выстой!
Развив уменья, их отдай подарком
Тем, кто с тобой – душевной тихой песней,
Пейзажем, вышивкой, скрипичною игрой,
Любым другим умением чудесным!
Оно в тебе, почувствуй и открой!

Счастливый человек

Я всё-таки счастливый человек:
Со мной семья, я Богом не забыта,
И по ночам горит в окошке свет –
На лист бумаги просятся событья.
Гражданственность – потребностью души,
А всепланетность – естеством природы.
Космичность заставляет мощно жить
Последние отпущенные годы.
Спешу, поймав волну Учителей,
Ученье Света передать живущим.
Спешу оставить след свой на Земле,
Пока живу со всеми в мире сущем.

Сердце – зерно

Я – горсть земли российской, скудной, серой.
Во мне зерно ржаное сердцем бьётся,
Пуская корни в почву, словно нервы.
Зерно, тебе плод принести придётся!
Ростком упрямым ты взойдёшь из тьмы
И явишь колос первозданным чудом!
Тебя быть стойким заставляет мысль,
Что твои зёрна будут хлебом людям.
Зерно ржаное, сердце, в тебе сила,
И в этой горсти, знаю, тебе тесно.
Я дам тебе то, что за жизнь скопила –
Соль моих слёз,
                чтобы хлеб не был пресным.

Сумасшествие

«Она сошла с ума», - сказал подруге.
Не позвонила больше мне Наташа.
Но Бог с дарами протянул вдруг руки,
И мой недуг мне не был больше страшен.

Сказали Высшие: «Затем свели с ума,
Чтоб возвести на лучшее – на разум».
Учили многому меня во время сна.
Что ж сумасшествия страшатся, как проказы?

Я адекватна, только чуть сенсорней,
Чем мои братья по планете милой.
Во мне целящие и творческие силы
В год сумасшествия пустили корни.

1992-й. Начало

Был судьбоносным этот год.
Я новой вышла из купели.
Дав клятву, крепко сжала рот.
Крест приняла – страдать за род.
Энергии вздымались в теле.

Зов не заставил себя ждать.
Небесным именем позвали!
Раскрыла чистую тетрадь,
Чтоб Слово Бога записать,
Чтобы его поднять, как знамя!

Войдя в космический вокзал,
Я испытала страх пространства.
«Не трусь!» - Учитель мне сказал,
Затем на сферу указал –
Кораблик межпланетных странствий.

Златой шар, маревом объят,
Через тоннели перехода
Нёс нас двоих сначала в Ад,
Затем туда, где Райский Сад
Являла пышная природа.

До Данте мне не дотянуть
В живописанье Ада с Раем,
Но я проделала весь путь.
Боль и восторг теснят мне грудь,
Горю весь год и не сгораю.

Вернув на землю плоть (иль дух?),
Окно небесное закрыли.
Гляжу ночами на звезду,
Тоскуя, чуя – на беду
Гнут рёбра, прорастая, крылья.

Небесный знак

У Бога в Книге Судеб сроки,
На Небо духом вознесясь,
Читали древние пророки
И точно знали: за пороки
Людей пометит Тёмный Князь.

Узнав, что на моём челе
Шестиугольная печать,
Сочтя себя виновной в зле,
Я не могла вкушать свой хлеб
И радость жизни излучать.

Но был хорошим белый знак,
Шестиугольный, как купель.
Сказал Архангел, что не Враг,
А Сам Господь отметил так,
Готовя мне большой удел.

О, сколько знаков мне пришло:
В ладони, в ауре, на теле!
Предзнанье радовало, жгло,
Путём торжественным вело
Так, как Небесные хотели!

Жизнь

Что гражданина делает из нас?
Любовь к своей стране и всепланетность!
Сознательность мне дал рабочий класс,
В который я в шестнадцать лет влилась
В то время, что поэтом не воспето.

Трамваи ранние и гомон проходной.
Распоряженья мастера. Конвейер
Пошёл! Мой цех, почти как дом родной,
Путёвку в жизнь дал, и не мне одной,
Дал силы жить и в справедливость верить.

Училась я, работала, ждала
Любви красивой. Так писалась повесть
Девической судьбы. Я всё смогла.
Обереглась от подлости и зла,
Не замутнила равнодушьем совесть.

Я вышла замуж, родила детей.
Воспитывала так их, как умела.
Жила, чтоб жизнь продолжить и лететь,
Творя, в потоке выстраданных тем,
Сил не жалея для писательского дела.

И, заслужив внимание Богов,
Учительством высоким дорожу.
Не делаю кармических долгов.
Вместив в себя Вселенскую Любовь,
Над тем, что мне осталось, не дрожу.

Что пойму?

«Ты поймёшь, ты поймёшь,
когда уже будет мало дел».
                Небесный голос

Что я пойму и когда? Неужели
Будет когда-нибудь дел моих мало?
Ветер задует в оконные щели.
Я завернусь поплотней в одеяло,
И, порывая со старческой немочью,
В сон окунусь, как в стихию блаженную,
И там увижу себя рыжей девочкой,
Пишущей сразу строфу совершенную.

Так не бывает – давно поняла,
И научилась, как надо, трудиться.
Сердцем планету, Русь обняла.
Мало с способностью к слову родиться.
Надо сердечною кровью в строку
Слово вписать – только так, не иначе!
Что я в последний свой день изреку?
Чистой слезой иль кровавой заплачу?
Что я пойму, от Земли уходя?
Что ближним меньше дала, чем хотела?
Дальним – мой слиток большого труда.
Юным корням – соки бренного тела.

Суд

Происходящее, открой мне твою суть!
Я Библию раскрыла наугад.
Мой перст упёрся в тексте в слово «суд».
Судима я? Злой дух не виноват
В страданиях моих? Да, видно так.
Ещё попытка. Мне открылась фраза,
Что подтвердила – суд есть жизни факт,
И принял с горечью прочитанное разум.

Смысл фразы был: «Ты в деле притеснён.
Что из того? Господь не видит разве?»
О, да, всё видит! Попускает Он
Злу мировому. Что ж, плати и празднуй
Освобожденье от кармических оков!
Но как прожить, не набирая кармы,
Себя не переделав? Бог таков:
Воспитывает нас посредством кары!

Свет

Жила, как раб, под гнётом Рока,
Влача вериги скорбных дней.
Но вот посланцами Востока
Зажжён огонь в душе моей!
Пришла торжественность со Светом,
Со Светом мужество пришло,
И повеленье быть поэтом
Раскрыло сильное крыло!

***
Не заманят посулами власти.
Обещаньем богатств не смутят.
Я затворница. Всё моё счастье –
Обращённый в Господний мир взгляд.
Я затворница. Божий Глас слышу:
«Всех негодных отвею половой!»
Чтобы мир в катаклизмах лет выжил,
Я сегодня несу Божье Слово!

Решенье Бога

Упадало за лес солнце, плавясь, как медь,
Обнимала ночь землю, и трепет души
Заставлял, замирая, в окошко глядеть.
Я боялась дитём «большеглазых машин».
И теперь, замирая, в окно я гляжу.
Бездна чёрных небес и страшит, и влечёт.
Светлячок НЛО мчится в чёрную жуть,
Потеряв в бездне Космоса времени счёт.

На секунду мелькнула крамольная мысль:
Улететь навсегда, оборвать связь с планетой!
Там бесклассовый строй, там счастливая жизнь.
Я так долго бесплодно мечтала об этом.
Но теперь и плоды принести я могу
Словом, страстным желаньем, внушеньем от Бога.
Его Огненный мир мыслью чистой могуч.
Бог решил: к коммунизму и наша дорога!

Бросая руны

Руны – тайна и шёпот высоких небес.
Вновь мне выпала руна вторая.
Перекрестие высших огней на судьбе,
В коих ветошь дней прошлых сгорает.
И приходит ответ в неожиданный час –
Высший мир не имеет покоя.
Почитая величье его и учась,
Пламён Агни касаюсь рукою,
Чтоб обуглить сомненье. Спасенья хочу,
Но не бренного тела, а духа.
Я Любовь выбираю из множества чувств.
Слышит Зов моё тонкое ухо.

Зов спасенья. В доверии к Небу идти!
АУМ шепчут уста – вздох полезный.
Перекрестье огней – перекрестье Пути,
Отхождение страхов, болезней.
И венчаясь спокойствием, словно венцом,
Укрепляясь общением с Высшим,
Обращаюсь к Творцу просветлённым лицом:
«Боже, знаешь меня! Боже, слышишь!»

Высший мир для людей – пробный камень сердец.
Понимаем, чего же мы стоим.
Что подкосит: авария, рак иль свинец?
А неважно, причина – пустое!
От любой из причин в мир иной уходя,
Так хотелось б, как здесь, быть не гостем,
Оба мира прекрасных всем сердцем любя,
Быть в обоих мирах светоносцем!

Дары

Страх смерти вынув, как занозу,
Я Свыше получу дары:
Старинный ключ, меч острый, розу.
Ключ, отмыкающий миры,
С зелёной окисью металла.
Меч, полыхающий в свету,
Рука Архангела держала.
А роза дарит красоту.

Всесильной я с дарами стану.
Ключом мир предков отомкну,
Чтоб атлантическую тайну
Узнать и лунную вину.

Мечом Тьму разрублю на части.
Да воссияет в мире Свет!
Архангел дал его на счастье,
На ликование побед!

На розу глядя, с нею сверю
Слова и чувства, и дела.
На розу дам глядеть я зверю,
Чтоб в нём свирепость умерла.

Полёт в Любовь

Я лечу в Небесную Любовь,
Чувствуя избранницей себя.
Это счастье мне дано судьбой.
Как щедра и солнечна судьба!

Я лечу, касаясь, словно стриж,
Золота земных и звёздных вод.
Слышу, как восторженно кричишь:
«Ты легко вписалась в небосвод!»

Вольная, крылатая душа,
Пой же, птица, свою радость пой!
Как же жизнь под Солнцем хороша!
Жаль, полжизни я была слепой.

Долженствованье

Сказал Бог, будущее чётко предреша:
- Мне тело не нужно, нужна душа.
Должна по смерти в Шамбалу прийти.
- А можно ехать?
- Нет. Твои пути
Должны быть честными. Дойдёшь. Я поведу.
Ты на Моей звезде. Я – её Высший Дух.
- Что буду делать?
- То, что в твоих силах.
Там много дел полезных и красивых!

Знаки на ладони

Странней нет загадки:
Начертаны кем
Судьбинские знаки
На правой руке?

Хоть в сломе судьбы
Есть трагедия духа
И знаю – злу быть,
Но в глазах моих сухо.

В горсти щепоть соли,
Как пепел священный.
Звезда на престоле,
И крест посвящений!

После

Торжественно, светло и безнадежно
Гляжу в смертельный 23-й год,
Когда надену белые одежды,
Чтоб в Шамбалу отправиться в поход.

Всё уходящий путник оставляет.
Его звездой игольчатой ведут
В край, где энергия зарницами пылает,
В край, где Махатмы, Планетарный Дух!

Там научусь пространственным посылам
И мыслеживописи точной научусь.
Картины буду посылать в Россию
С охапкой огненных цветов, с дарами чувств.

Бинарная интеграция

Бинарной интеграцией был назван
Тот симбиоз живого тела с духом.
Он для души – растянутою казнью,
Для тела – его болью и разрухой.
Да, это так! И смысл научных слов
Никак не оправдает всю преступность
Творимого со мной. Прощаю зло
Во имя знанья. Знаний совокупность
Даёт мне представление о Мире
Невидимом, но, как и наш, реальном.
В себя гляжу, распахивая шире
Глаза души. В сиянии астральном
Я вижу духов серые дымы.
Дымится третий, солнечный чакрам.
Я не хочу нести зло духов в мир.
Затворница. А сердце тянет в храм.

Спасение души

Душа проходит очищение в Аду,
Но дух бессмертный отвергает Ад.
В душе – желанья. Аскетичен дух.
Как Лот, не обернётся он назад.
Сказал Учитель: «Спасена душа».
День каждый – от нечестия на страже!
Бог взвесит дни. Ему судьбу решать.
Какая чаша перетянет, жизнь покажет.

Лицо

Я не люблю своё лицо –
В нём проросли черты чужие.
А скорбных губ полукольцо
Напоминаньем послужило
О муках Данте. Тяжко веко
Слезой души. Как тёмен зрак –
В нём взгляд чужого человека,
Который мне по жизни враг.

Великая Игра

В монахини, не чувствуя вины,
Была готова волосы остричь.
- Познай себя!
                Познала. Изменить
Себя трудней, чем суть свою постичь.
Обрила голову в раскаянье души,
Приняв Зов и Великую Игру.
- Живи и радуйся! Пиши!
                Я стала жить,
Молитвой сделав ежедневный труд.

Всё делаю, что Свыше повелят.
Безгрешною и мудрой быть учусь.
- Кто говорит со мной?
                - Учителя.
- Кто дарит незабудки?
                - Иисус.
- О цели кто сказал мне?
                - Бог-Отец.
- Куда велел Господь стремиться?
                - В Рай.
- Но показал Он с тернами венец.
- Что ж, такова Великая Игра.

Разговор с Небесными

- Что со мной? Ни смеяться, ни плакать.
Я, как камень, застыла.
                - Это Ад за «Калагию» платит.
Злится тёмная сила.
- Я же третья в истории этой.
Диктовал Бог другому.
- Но и ты здесь подателем Света!
Весть, подобную грому,
В этой книге несёт Бог землянам.
Изобилие бед
Устремляться вас ввысь заставляет,
Где Духовности Свет!
Устремись – пересилишь Тьму Светом!
Стынуть камнем не век.
Путь твой в радости, и он Нам ведом.
Улыбнись, человек!

Откровение оккультиста

Есть мужество, любовь и сила воли,
Чтоб выполнить, что Бог мне повелел.
Я слово «надо» возношу над болью,
Терпя мученья Ада на земле.
О, это бремя по плечу не всем!
Блаватская – и та впадала в кому.
Дохнула Смерть на волоса – ты сед.
В мир тёмных ты ныряешь, словно в омут,
И разделение всемирное великое
На мёртвых и живых познав всей сутью,
Ты Господа, отчаясь выжить, кликаешь,
Но в ночь твою однажды входят Судьи.
Твой жгучий стыд и искренность твою
Приемлют, оставляя совесть в плаче.

Как узок Путь! Молитву я творю
Трудом, который после Зова начат.
Иду на Зов. Ступени под ногами
Темны, но свет ярчайший в вышине,
И чем бы злые духи ни пугали,
Огнём начертано «Жизнь вечна!» на стене,
Что для меня была стеною плача.
Теперь я знаю, для чего живу.
На новый лад всю жизнь переинача,
Бог сделал её сказкой наяву.

Оставленность

Я проявила слабость – замолчали,
Забыли обо мне Учителя,
И от растянутой во времени печали
Замедлила свой ход сама Земля.
И паутина затянула веки,
Чтоб не смотрела в огненную высь.
Застыла жажда действий в человеке,
И воли нет продолжить Путь и жизнь.
Заплакала. На шее вздулись вены.
Перекосило в зове Бога рот.
Пришёл ответ мне в час благословенный:
«Мягка ты. Путь супраментала твёрд».
Дала та фраза сердцу крепость стали.
Иду в молчании и жду Учителей.
Не надо плакать, если вы устали.
Вас не оставят без поддержки на земле.

Подмена

Я всё потеряла за эту весну:
Поддержку Махатм, уваженье Общины.
Я всё потеряла. Я знаю вину.
Не отвергает Ашрам без причины.
Смеются во мне два нечистых из бездн.
Они подменили в Общину посланье,
Как та Бабариха, та сватья всех бед.
Обмана не чуяло сердце салтанье.
Обман не почуял Общинный Совет,
Ведь всё исходило из этого тела.
Вина не моя. Ложь в летучей молве.
Я жертва творимого злом беспредела.

Оправданье

Оболгана, унижена, запятнана,
Осмеяна, оправдываюсь снова
В Твою голгофскую страдальческую пятницу:
- Учитель, пред Тобой я невиновна!
Как быть? И Ты не можешь отличить
Их мыслей от моих, а Ты провидец!
Доколь мне дни позорные влачить,
Которым ты судья и очевидец?

***
- Красивое слово «заклятье»!
На дар, на любовь закляни,
И, взяв от икон медный складень,
Мне голову им осени!
Что медлишь?
- Не знаю я формул,
Какими на дар заклинать,
А складень похитили воры.
- Его мне оставила мать!
- Заклятья не будет. Проклятье
На род в прошлом веке легло.
Оденься в чугунное платье
Отмаливать старое зло.

В опустошенье сердца

Мне жертвоприношенье Бога памятно.
Любовь к Нему – для выживанья средство.
Умом и памятью живу, умом и паматью
В опустошенье сердца.

Я наполняю нежностью сосуд –
Вновь расхищают сердца содержимое.
Ещё немного – не перенесу
Глумленья, закричу – я одержимая!

Я демонам накличу гнев Небес.
Терпенье не бывает бесконечным.
Смеётся в безнаказанности бес,
Чей лоб печатью Дьявола отмечен.

Но в белом свете сходит Иисус
И демонам геенною грозит,
И бес трясётся перед Ним, как трус.
Я жду, когда Бог беса поразит.

Клянётся бес, что он в последний раз –
И он оставлен, и он вновь прощён.
Что ж, соберёт терпения запас,
Кто даже и Христом не защищён.

За жертвоприношение любя
Умом и памятью – единственное средство –
Я принимаю всепрощенья яд
В опустошенье сердца.

В сердце – Бог!

В небе будто златые трубы!
По душе будто Ангелы босы!
Невозможному вторят губы:
- Бог пристанища в сердце просит.
- Ты и так там, а нет – входи!
Это счастье – быть домом Бога.
Жарко стало в моей груди.
Стало страшно, совсем немного:
Так ли чисто в моём дому,
Чтобы Богу служить жилищем?
В сердце – Бог! Что во мне Ему?
Что Он в нас, неразумных, ищет?

Завтра день положенья ризы
Иисуса Христа в Москве.
Бог-Защитник – вражинам вызов!
Я смотрю в окно. Белый сквер.
Сквозь туман встаёт зорька ранняя.
Чем приход Бога Блага чествовать?
Если стану вновь полем брани я,
То теперь битва будет честная!
Моё сердце, стань тронным залом
Воли, мужества и побед!
Я монахиней Божьей стала.
В моём сердце – Великий Свет!

Шанс

Мне имя, данное Христом,
Дороже всех наград.
Указана Его перстом
Великая Игра.
- Имеешь право не играть,
Продолжить жить, как все.
- Нет, пусть побьёт небесный град
Мой жизненный посев –
Посею лучшее зерно
И лучшее взращу.
Что напророчено – верно.
Я шанс не упущу!

***
Я ограничена во времени –
Жизнь догорает, как свеча.
Не оттого ль, что все мы временны,
Любовь к земле так горяча?
Не оттого ль в суме дорожной
Вервь узелкового письма?
Его прочесть наощупь можно.
Иду, пока не скрыла тьма
Тропы, корнями перевитой.
Вяжу на верви узелки
Побед, утрат, иных событий.
Стемнеет – сяду у реки
И, ожидая переправы
Туда, откуда нет возврата,
Прочту письмо любви и правды
Харону, видя в нём собрата.

НЛО

В отчаянье я обратилась ввысь.
Богооставленность была невыносима,
И Бога я о милости просила.
Пунктиром НЛО шёл и завис
Так, словно бы пилот услышал мысль.

Но страх вселяла чуждая мне сила,
И я под кровлю дома отступила,
И в замешательстве за небом наблюдала.
Зачем Господь послал мне вместо дара
Своей любви космического гостя?
Увы, я к этой встрече не готова.
А их уж пять – созвездие Подкова,
Где НЛО – серебряные гвозди.

Помазанье

1992-й год
Я – помазанница Божья.
Кровью Бог помазал лоб.
Крест, запекшийся на коже –
Роком данное мне зло.
Как же я, забыв об этом,
Обратилась в  Выси с плачем?
Без страданья нет поэта.
Значит, Бог не мог иначе.

Через 17 лет
Ключевое просила я слово.
«Аллилуйя», - мне Боги сказали.
Благовонье в флаконе лиловом
Для помазанья Боги мне дали.
Я за миро Богам благодарна.
Посещенье Их было прекрасно.
Не открыв для помазанья дара,
Берегу драгоценное масло.

Умащение миром
Умащение миром – трансформации знак,
Измененье сознанья, становленье божественным.
Божество в человеке признают люди так.
Этот акт был в религиях самым торжественным.
Магдалина омыла миром ноги Христу,
Признавая Его Сыном Бога по праву.
Во флаконе лиловом миро миру несу,
Чтобы мир исцелил им духовную рану.

Исканье

Я перерыла Интернет.
Что знать хочу, того там нет.
Звала Богов, сходя с ума.
Сказали мне: «Ищи сама!
В твоём ментале это есть,
Как в Библии Благая Весть».

Богу

Всё приношу к Твоим ногам –
Жизнь, муки творчества, весь Путь!
На откуп брошена врагам,
Хриплю, душима, по слогам:
«Со-мной всё кон-че-но... Ты будь!»

Раскрытие духа

Инкогнито раскрылось до конца,
Хоть я и не увидела лица.
Бесплотных их в моих пределах сонмы.
Открывшийся сказал: «Сотрудник тёмных,
Я, оставаясь молчаливой тенью,
Внушал другим калечить твоё тело.
Когда назвался я, ты думала буддист
Я, потому что Бога отрицаю.
А я тянуть тебя пытался вниз.
Но ты, моё неверье порицая,
Сумела убедить меня в обратном.
К тебе я не напрашиваюсь в братья.
Я сам пока не знаю, как мне жить,
Что предпринять, кому и как служить».

Учитель этому духу:
«Служить у Тёмных много легче,
Как легче разрушать, чем строить.
Сотрудник Светлых души лечит
И робкого зовёт в герои!»

О духах

Дух Голубь-вран, дух Тёмный Шут.
В преддверье царственных событий,
Что делать с ними, я решу:
Оставить иль сказать «уйдите».

Они присутствуют при том,
Что называется «событьем».
А ведь явились в этот дом
Из стана Тёмных, чтоб вредить мне.

Они притихли в эти дни,
Что небывалое являют.
...Хранящий тайну мой дневник
До дней грядущих оставляю.

Неделя счастья

Три явленья в теченье недели:
- в тучах профиль Господнего Лика,
- золотой световой столб на небе
- и пролёт НЛО очень близко.
К дню рожденья обещано счастье –
И исполнено чудо тройное!
Чудеса теперь часто стучатся
В удивлённое сердце земное.

Духовный храм
               
                Перейдя обыденности грань,
Сердцем в трансцендентность погрузясь,
Строю, мистик, свой духовный храм,
Где над входом огненная вязь
Тайных знаков, что смогла постичь.
Слово новое над входом храма ныне.
Клич «Калагия!» – к большому делу клич.
Знамя Шамбалы над головой поднимем!

Тактика Адверза

1
О, эта тактика Адверза,
Что из огня да в полымя,
Когда судить не можешь трезво,
На нереальность заменя
Земную жизнь, и с ней простившись,
Через Чистилище и Ад
По острию за Синей птицей
Бежишь – и нет пути назад!
Но эта тактика Адверза
Предполагает Рай в конце.
Где он? Тьма свою пасть разверзла
С ухмылкой подлой на лице.
И я кажусь себе блаженной,
Бегущей просто за лучом
Чужим путём самосожжений,
Но не жалею ни о чём.
2
Меня пытала Смерть, Её Величество,
Смотрели духи тёмные в лицо.
Не в знак любви Учитель дал – в знак ученичества –
Мне с синим камнем драгоценное кольцо.
Кольцо сияло светом удивительным!
Сказал Учитель с силой убежденья,
Что синий камень – это знак Водителя,
Идущего тропою восхожденья.
Не выдержу – должна его вернуть.
Ко мне приложенная тактика Адверза
Сознанье разбудила, и мой Путь
В страданье дал явление прогресса.
Я выдержу! Теперь мне стало легче.
Адверза есть движенье от обратного.
Поддержка Гойса – духа Света – лечит,
И сил даёт молитва троекратная.

Октябрь 2009

Депривация

От депривации страдаю, потеряв
Связь с Шамбалой. Наказана – за что?
Неужто все усилья духа – зря?
Неужто это – всех трудов итог?
Что это? Кармы тягостный указ?
Не восполняемо лишение ничем,
Ведь не за строчкою протянута рука –
За образом Христа в святом луче!

Декабрь 2009

Медитация «Наг»

Я позабыла практик суть,
Но наг, мой змей, мой Млечный Путь,
Поднялся вверх хребтом веков,
Стирая накипь с позвонков.
Чтоб силою не делать зла,
Я Вечность на плечи взяла.
Сказал Бог: «Эта устоит –
С характером кариатид!»

А время сквозь меня текло
И разрушало мою плоть.
И даже тонкие тела
Пронзила времени игла.
И Вечность – странные дела! –
Песком сквозь пальцы утекла.

Мой дух в конце времён стоит
Среди других кариатид,
Которым нечего держать –
Нет времени, мир в точку сжат.
Дух происшедшим огорчён,
А Бог пронзает тьму лучом.
Не поддаётся Бог печали –
В Нём зреют мысли о Начале!

Иисус – Нории:

- Как в Солнце облечённая жена,
В мучениях родила ты свой дух,
И, терпелива, как твоя страна,
С молитвой пересилила беду.
Вся ярость Тьмы обрушилась тогда
В ничем не защищённые пределы,
Но ты отпор врагу сумела дать,
Ты защитилась верою и делом.
И сломано железное кольцо.
Ты, в Солнце облечённая, повенчана
Навек со мной. Твоей души лицо
Дневные звёзды обрамляют венчиком.

Декабрь 2009

Неизбежное

Хотел Господь через меня
В нечестье людям попенять,
Сказав, что сами мы пороком
Влечём себя к последним срокам.
Я отказалась быть пророком.

Я быть поэтом пожелала,
Но Смерть на острие кинжала
Внесла мне в сердце яд тоски,
Чтоб я до гробовой доски
Сжимала пальцами виски,
Отчаясь чем-нибудь помочь
Входящим зримо в мою ночь
С ужасной исповедью душам.
Живу – печалью мозг иссушен,
А плач подушкою задушен.

Затмилась светлая Луна.
О, отчего на всех вина
Большая (малая – не в счёт),
И Лета, чёрная, течёт,
И ливень огненный сечёт
Нам не прощённые сердца,
И нет страданию конца?

Жемчужная сфера

Дух, проявившись сферою жемчужной,
Завис на кухне над столом у абажура.
Гляжу во все глаза, забыв про ужин.
Дух просиял и мысль послал «bonjour» мне.
- Мы были рады познакомиться с тобой!
- Когда, простите?
- Не вчера, давно.
Нахлынули вдруг радость, счастье, боль,
И замелькали кадры, как в кино,
Семнадцати моих последних лет,
Что в напряженье сил души жила,
Что вывели из будней в Божий Свет.
Коснувшись сферы, пальцы обожгла.

Гаданье

- Погадай мне, цыганка Рубина –
Серебро на ладонь положу!
Расскажи, кого сильно любила,
Предскажи, чью любовь заслужу.
Покачает кудрями, прикроет
Огнецветные очи свои.
- С изначалья расписаны роли.
Безнадёжно удачу ловить.
Вечный проигрыш в партии с Роком.
Помолчит. Скажет: «Впрочем, конец
Тебе славный предсказан пророком.
Над главой вижу звёздный венец».
- Объясни!
- Это необъяснимо.
Умолила её говорить.
- Сама знаешь, что тайно, незримо
В тебе пламя причастья горит.

Не скажу

Не скажу и под пытками,
Кто мне дал камень мага.
Руны, всеми забытые,
Проявила бумага.
Глаз тигриный засветится –
Обратится лист в пепел.
Ночь – колдунья, чудесница –
Новый лик душе лепит.
Знанье тайное впитано.
В путь выводит отвага.
Не скажу и под пытками,
Кто мне дал камень мага.

Выбор

Людские души – странники Вселенной,
Но страшно отрываться от Земли,
Когда в неё твой род, все поколенья
Костьми, свой век отжившими, легли.
Кому достанет мужества лететь
Сквозь чёрный холод внешнего пространства?
Какой землянин сможет захотеть
Тысячелетий одиноких странствий?

Мы выберем льняных полей полотна,
Когда предложат Боги: «Выбирай!»
И даже вознесясь в седьмую плотность,
Не факт, что уплывём на остров Рай
Рекою млечной, звёздною рекою
И древним океаном тёмных вод,
Пока тепла землица под рукою
И Божья тварь на ней ещё живёт.

Пророчество

Десятый год внёс страх пророчества –
И начинать дела не хочется.
Какой в них смысл, коль канут в прах
И пепел понесут ветра?
Но ум, приученный к труду,
Набросил на уста узду:
«Работай, верою горя,
Молись, молчи до ноября!»

Январь 2010

Связь

Час связи. Жгуч мой интерес.
Пишу, шурша листами.
Но вновь упрёк идёт с Небес
«За извещенье тайны».
«Известность тайная» затем
Поставлена на вид.
Известность – что? Сто тысяч тем
Мы шлём тебе – лови!

***
На мир смотревшая с улыбкой Моны Лизы,
Отвергнута, бросаю миру вызов,
И скорбно изгибается мой рот.
Но кто путь одинокий изберёт
И воззовёт к величию небес,
Не отвратясь от преисподних бездн,
Тот не оставлен Богом в жизни будет
И просветление к нему придёт, как к Будде!

***
От состояния до состояния
Порою в годы расстояния.
Порой в короткие мгновения –
От мановения до мановения
Крыл огненных, Перста Всевышнего,
Чтоб выйти новою из пены вишенья.

Давнее

На заре в мир пришла,
Плод познанья нашла.
Я была дщерью Евы когда-то.
А в лице короля
Даровала Земля
Мне священника сердца и брата.

Мир был полон чудес.
В нём росли до небес
Всё дающие чудо-деревья.
Три луны в небесах
Лили свет на леса,
И зверьё приходило в деревни.

И старик у костра
Речи вёл до утра,
И внимательно юные слушали
О высоких горах,
О далёких мирах,
Возносясь ввысь крылатыми душами.

***
Самоотверженно и страстно,
Нежнейше, радостно и строго
Людей любила, но Рок властно
Привёл к любви и вере в Бога.
Слезой сандали оросив,
К стопам Господним припадаю.
Люблю Его превыше сил,
А людям сердцем сострадаю.

Молитва

Бог мой, в слезах молитв
К власти Твоей прибегаю!
В слове души не излить.
Правда всегда другая.
В сердце скорбящем прочти
У той, что почти неживая.
Бог мой, любить научи
Тех, кто ей смерти желает!..

***
Не золото созревших зёрен,
А тёмный смысл оккультных слов,
Не взгляд в сияющие зори,
А к тайне жгучая любовь
Влекут меня тропой забытой.
Во мгле теряется тропа,
Но открываются гроба
И возвещаются событья,
И плачет Божия раба.

***
Избавясь от тела,
Я стану свободной душой,
И выйдя сквозь стены,
Вбегу, как ручей, в мир большой.
Сплетя свои струи
С другими такими, как я,
Смеясь и горюя,
Втеку в Океан Бытия.

Дух-сказочник

Древний дух, исцеляющий сказкой,
Мою душу провёл над бедой.
В дивных снах я была златовлаской,
Забывая, что стала седой.
Дух дарил ожерелья и перстни,
Сыпал под ноги роз вороха,
Признавался в любви, пел мне песни.
Я грустила, когда он стихал.
Тосковала, когда улетел он
В тридевятое царство своё.
Не забудь обо мне между делом,
Осчастливь на часок бытиё!

Ночью

Свет капает с астральной кисти.
Чей дух рисует райский сад?
Какой пастух – мудрец и мистик –
Стрижёт руно небесных стад?
Кто лунным зеркалом играет?
Кто из дождя свивает нить?
Чьё сердце фениксом сгорает,
Чтоб воскресеньем удивить?
Чья стихиаль с небес слетела,
Скользнув ладошкой по лучу?
Кто я? Ну, точно уж не тело!
Свет разума иль сгусток чувств?
...Я Небу задаю вопросы.
Я долго жду на них ответ
И ухожу бродягой в осень,
Ловя зрачками лунный свет.

Цветаевской тропой

Цветы я клала близким на гроба.
Родных взяла на Небеса судьба.
А мстительный Рок слал чужие души,
Что жгут огнём, удавом чёрным душат.
Давно иду цветаевской тропой,
Предчувствуя последнюю беду.
«Живи-гори, терпи, о вере пой!» -
Рёк в час страданий твёрдо Божий Дух.

Космическая Истина

Нераскрываема Космическая Истина!
Хотя мне Свыше многое показано,
Виденья – только сказка, только мистика,
Игра воображения и разума.
Учителя, рассказывая мифы нам,
Раскрыть пытаются наш творческий чакрам,
Но Истина, Космическая Истина,
Не выдаётся неразумным нам.

Есть ряд теософических учений
И схем строения невидимых миров,
Но среди них страницы разночтений
Сбивают с толку множество голов.
И люди к Божеству взывают с ропотом,
И ждут ответа, глядя в небо пристально,
Не веря даже собственному опыту.
Нераскрываема Космическая Истина.

Последнее воплощенье

Я, воплотившись в этот раз в России,
К ней прикипела сердцем навсегда.
Среди её озёр небесно-синих,
В степях ковыльных, в сёлах, в городах
Характер русский изнутри мной узнан
И братом мне становится любой.
Живу, всё крепче стягивая узел
Своей судьбы с народною судьбой.

Выбор

На перекрёстке встала, на распутье,
Где мшистый камень испокон лежит.
Пошёл за правду биться вправо путник.
Налево женщина ушла в богатстве жить.
Шагнула прямо и преткнула ногу,
И размышляла, сидя у тропы:
Тернист мой путь. Смогу ль дойти я к Богу?
Вдруг Голос прозвучал: «Поторопись!»

Визит

Ко мне пришёл «свидетель Иеговы»,
Стал растолковывать по строчкам Книгу Книг.
Я соглашалась не со всем. Спросил он: «Кто Вы?»
Сказать, что я Майтрейи ученик?
Нет, умолчу, избегнув раздраженья.
Они не признают Учителей.
Но тот священник терпит пораженье,
Который среди истин на Земле
Считает лишь свою непогрешимой.
Все мнения рассмотрим и поймём,
Что лишь тогда Ученье в сердце живо,
Когда мы справедливость видим в нём.

Руна Вирд

Двадцать пятая руна, пустая,
Говорит о непознанном, роке.
Прикасаюсь я к руне устами –
Огнь и холод. Событья и сроки,
Что закрыты от взора гадалки,
Но известны трём Норнам, Богиням.
Кто обрежет златую нить прялки?
Кто булыжником в голову кинет?

Арканы

Я, как мудрец, что не роптал,
Творил и верил в чудеса,
Люблю семнадцатый аркан –
Аркан доверья к Небесам.

Тебя влечёт подземная река.
Безумье – восемнадцатый аркан.
Но то, что ты безумием считал,
Вдруг обернулось платой по счетам.

Суд – девятнадцатый аркан.
Учёл твои страданья Суд.
Огонь, которого алкал,
Пить в чаше пламенной несут.

Двадцать первый аркан – завершенье.
Перевёрнута карта – не страшно.
Всех простив, получаешь прощенье,
Возвратившись из «сказки» вчерашней.

Держу четыре карты на весу.
В расклад судьбы их положили Боги.
Доверье к Небесам, безумие и Суд,
И завершенье избранной дороги.

Мудрец Горы:

- Отбрось, дитя, нелепый стыд,
Всю правду напиши
О злобных духах, коих ты
Пустила в тело жить.
Пусть знают о твоей судьбе!
В Раю не забывай,
Как издевался, мучил бес,
Как продавал слова
Тебе в стихи за твою боль.
Приди на помощь в Ад
И подари свою Любовь
Тому, кто виноват
Был в угасании твоём
Не в срок. Неровен час,
Враги вдвоём или втроём
Примкнут к тебе, Бог даст.
Любовью побеждает Свет –
И отступает Зло.
Пиши всю правду страшных лет,
Не выбирая слов.

***
- Ни на кого не похожа,
Я вижу и чувствую кожей
Прикосновение Божье.
- Но жизнь твоя – смертное ложе,
Так что ж тебе Бог не поможет?
И где твоя Синяя птица?
Где камень, что может светиться?
Как тысячу раз оступиться –
И петь?
- Не проси отступиться!
Бог трудную жизнь дал счастливцам.

Магия

Магия немыслима без веры.
С верой сотворяем чудеса.
Опыт в магии с своей душой был первым.
Понуждала душу полчаса
Выйти из меня. О, как красиво
Аура взметнулась светом чистым,
Устремилась в небо с юной силой,
Подтверждая свод оккультных истин!

Что принесу?

Я ничего у Бога не прошу.
Имею кров и хлеб – чего ж ещё?
Люблю друзей. Врагов за зло прощу.
Пора уже готовить вещмешок.
Но не велели мне поклажу брать,
«Туда» не нужно платья и ботинок.
Не о земном, идя, печётся брат.
Духовный дар приносит Богу инок.

Что я в чертоги Бога принесу?
Свои незавершённые тетради?
Не стыдно ль их нести на Божий Суд?
Часть строчек дали духи «христа ради».
Что мудро, подавали Небеса.
Остерегали «крылья рвать на перья».
Что строчки? Душу взвесят на весах
И высоту духовную измерят.

Два духа

Говорит: «Все мы канем»
Одинокий дух бедный.
Он тяжёл, словно камень
Кем-то брошенный в бездну.
Его мудрость бесплодна,
Его речи, как пепел.

Но второй дух бесплотный,
Что пришёл ко мне, светел.
Говорит: «Свет сердечный
Всем нам станет спасеньем!»
Как цветы, его речи
В перелеске весеннем.

Сердце жгу над веками.
Видишь свет моих окон?
Так спасусь или кану
Вслед за тем, одиноким?

***
Неспешно съем завтрак.
Срок смерти известен.
Есть время до завтра –
Не повод ль для песен
Про Божью Жену,
Чей видела Лик?!
Я день проживу,
Вместив вечность в миг!

Вызыванье душ

Я «оттуда» вызывала души,
Из долины слёз и из огня,
Чтоб рассказы о посмертье слушать.
Спиритизм любовный спас меня.
Да, любовный, потому что нежно
С каждою душою говорила,
И светились белые одежды
Душ, прошедших ярое горнило.

Воспитанье

Как Моисей воспитывал народ?
Он сорок лет водил его пустыней!
Адам и женщина – адамово ребро
Не сразу поддаются дисциплине.

Так и со мной от моих близких втайне
Ведётся Небом жёсткая игра.
Дух укрепили двадцать лет страданий
И обуздали дерзкий, гордый нрав.

Метания закончились. Я знаю,
Как нужно жить и для чего живу.
Подъёмна ль моя Миссия земная?
Дождусь ли Чуда Бога наяву?

Великий переход

Смерть – не конец, великий переход
От материального в энергосостоянье.
О, время! Не спеши, умерь свой ход,
Не сокращай до смерти расстоянье!
Я посмотрю ещё издалека
Очами сна на призрачные сферы,
Где плоть существ прозрачна и легка,
Где мысль творит одной лишь силой веры,
И где Великий Путник, проходя,
В Великий Путь с собой уводит души.
О, время! Я решусь, но погодя,
Когда окликнет вечностью идущий.
Обрежут мне серебряную нить.
Уйдёт душа из тела, не жалея,
Боясь тоску в живущих заронить,
В мир, где цветёт небесная лилея.

Связь с Востоком

От сна будило ощущение вибрации,
Так, словно ты слегка дрожишь под током,
Затем в мозг поступала информация
В видениях и речи. связь с Востоком
Была, мне кажется, взаимной, двухсторонней.
Мне говорили: «Есть нужда – звони!»
Кому «звоню» – живым? потусторонним?
Учителя душ наших – кто они?

Нравственный запах

Учил Учитель выбирать друзей:
«Должна ты запах нравственный почуять».
Я не вняла, наивный ротозей.
Чтоб был урок другим, не промолчу я
О человеке том, что обольстил
Своими разговорами о высшем
Так просто, словно звёзды нёс в горсти.
Он был мне друг, да весь куда-то вышел.

Открыв мне дверь, как будто не узнал,
Сказал: «Я Вас не знаю». Будь неладен!
В дом не пускает, и поди узнай...
Но чую, он украл солдатский складень.
Святая вещь от деда мне досталась.
Дед воевал и под Москвой погиб.
Визит принёс душевную усталость.
Так трудно защититься от обид...

Гражданство

Как у Них обычно,
«Голос» дух гранил.
Мысль мелькнёт о личном –
Сразу: «Гражданин!»
Обретя гражданство
Неба и Земли,
С добрым постоянством
Вижу Божий Лик.

Личное забыто –
Строю в Космос мост.
Грозные событья
Обжигают мозг.
Жизни человечьи
Стираются, как мел.
Прозревая в Вечность,
Бог хочет перемен.

Космично-грандиозный
Бог повернул рычаг.
Галактики, как розы,
Раскрылись, излуча
Ментал цивилизаций.
Мы ждём к себе Богов.
Так прекратим же драться
И вознесём Любовь!

Виденье

Вижу удивительные лица
И хоругвь – святое знамя мудрых.
- Ты была хорошей ученицей,
Вспомнив всё, что говорилось Утром.
Нынче Вечер. Взяв всё для работы,
Всё – слова, прозренья и страданья –
Ты в стихи вложила трудный опыт,
И осталось принесенье дани!

Резонанс

В резонанс войдя с Силой Высшей,
Зажимаю от грома уши,
Разрушаюсь, боюсь не выжить.
Но уходит первичный ужас,
Понимаю: главное – цель,
А разрушилось то, что было
Для грядущего иль не ценно,
Иль не нужно, иль нестабильно.
Понимаю – усилен стержень
Моей личности, дух и воля.
Резонанс сердце долго держит –
И удары его колокольны!

***
Я прошу извинить
За забытых подруг.
Я прошу не винить
За сомкнувшийся круг,
За прерывистый вздох,
За нечаянный крик –
Враг на сходе эпох
В моей жизни возник.
Крепко сжата рука,
Но не меч в ней – стило.
Багровеет строка
Кровью ран.
Тяжело.

Богу

Дай в конце дорог
Пред Тобою пасть!
Без Тебя, мой Бог,
Я могла пропасть.
У смертельных врат
Ты меня хранил.
Чтоб не тронул враг,
Дух мой огранил.
Встав в Свой Божий рост,
Поднимал до звёзд.
Через море слёз
На руках пронёс.

Опасная попытка

Энергетический канат мне злые духи
Хотят, пугая смертью, оборвать.
Мои глаза давно надменно-сухи,
На моей тризне им не пировать!
Канат души расходится, как корни
В мои лопатки, плечи и хребет.
Надеюсь на небесные когорты,
Что посланы земных спасать от бед.
А духи познаны – не Боги и не Парки!
Им не дано моей судьбы вершить.
Но пусть материя рассыплется на кварки –
Нетленное «Я» в Вечном будет жить!

Ты кто?

Дух, ставший плотью, а плоть – духом.
Тень зла, стоящая над ухом
То ли пророком, то ль лжецом.
Неузнаваемым лицо
Моё от чьих-то матриц стало.
Ты кто, сошедший с пьедестала
Былых веков в грядущий век?
Ты кто, мой «чёрный человек»?

В предчувствии конца

«В моём начале мой конец».
Я призвала моё начало –
И Тень мне в сердце постучала,
И со страданьем повенчала,
Надев из чёрных роз венец.

Чтоб был конец столетья светел,
Летел по ветру белый пепел
И белый стих (так редок белый!)
Священница у края пела.
Обряд причастия сердец
В любви торжественно свершался,
И на надежде мир держался.
Но с вестью зла летел гонец...

О Нём и о себе

1
Забыл. Оставил в темноте.
Я прозреваю, как слепой.
Здесь всё не так, не то, не те.
Здесь честь растоптана толпой.
Здесь злоязычная молва.
Здесь на запоре душу держат,
И на обугленных словах
Стоит, полужива, надежда...
2
Оставил. Поезд мчится под откос.
Враги забили в гроб мои тетради.
Для говоренья не хватает слёз.
Ещё живу, но только Тебя ради.
Что слёзы? Просто горькая вода.
Что сердце? Стало белым, как лилея.
По слову Твоему я всё отдам,
И даже жизни я не пожалею.
3
Я сплю. Кинь незабудку в белый сон!
Ты прежде засыпал меня цветами.
Кто был когда-то радостно влюблён,
Смеяться над отчаяньем не станет.
Отчаялась. Отчаясь, не зову.
В глухих мирах рождается мой стон.
Убить любовь способен этот звук,
Так кинь же незабудку в белый сон!
4
Лик Девы, вышитый крестом,
Склонился в раме золотистой
Над миром, как я над листом.
Я вижу трепет век Пречистой.
Я слышу строгие слова:
«Проси о воздаянье Сына!»
И два перста – не три, а два –
Мне в Путь идущей, крестят спину.
5
Путь тёмен. Нет на всех лампад.
Иду наощупь.
В глубь сердца обернула взгляд,
Чтоб было проще
Почуять лёт Твоей стрелы
С Твоим посланьем:
«Остановись у Врат! Внемли
Шагнувшим в пламя!»
6
Когда перед врагом не устоять,
Стою.
Когда весь мир большой ложится спать,
Пою.
Когда все радости дарованы судьбой,
Бед жду.
Где нет надежд увидеться с Тобой,
Иду.
7
О, не пора ль мудреть, моя душа?!
Я догадалась, где Его искать.
Он там, где обрывается наш шаг,
Откуда не повёртывают вспять.
О, перестань себе напоперёк
О незаконченности жизни говорить!
Давно уж выучен бессмысленный урок.
Неужто хочешь глупость повторить?
8
Ты говорил: «Имеешь сердце – пой!»
Я пела. Ад до срока сердце выжег.
Когда я буду говорить с толпой,
Мне враг нацелит в голову булыжник.
Умру. Тоннелем тёмным полечу.
В конце его блеснёт бессмертный свет.
Какой струной при встрече зазвучу?
Быть может, той, которой ещё нет...

Невзначай

Жила, пригнутая бедою,
Пустая, будто сердце вынули,
Но взгляд в божницу на Мадонну –
И слёзы светлые прихлынули!

Слезами омовенье соверша,
Как и тогда, в купели патриаршей,
Цвела цветком любви моя душа,
Став чуть мудрей, торжественней и старше.

Так зрелость душ приходит невзначай
И золотой пыльцой ложится в строки,
И заставляет мысль ясней звучать,
И нас зовёт в поэты и пророки.

Темы

В двенадцать лет «дух рифм» ко мне пришёл,
И тут же горький плач мне рот обжёг –
Я написала первые стихи.
Но пожалел Господь невинных лет –
И затерялся где-то духа след,
Несущий в мир предчувствье панихид.

Лет в двадцать чувствовала лёгкую вуаль
Какой-то поэтессы,
Но её дух умчался вскоре вдаль,
Призывно весел.
Я не жалела. Я уже сама
Стихи писала.
Сходя от невозможности с ума,
Перо бросала.
Преступно – о любви до сорока!
Стих пресекла небесная рука.

Я отдала в сожженье «связку слёз»!
Страной болея,
Мой дух в тот год себя же перерос.
Цвела лилея,
Но Божий перст на лбу, от крови ал,
Крест, словно тему жизни, начертал.

Непоэтическое сомненье

Я делаю споро дела бытовые,
Чтоб сбросить, как гирьку досадную с выи,
Зато, сев за лист, никуда не спешу.
Я здесь не борщом, а эпохой дышу.
Но стыдно порой: люди делают дело,
А я, словно птица, полжизни пропела.
Что слово? – его на обед не подашь.
Не кормят семью ручка и карандаш.
Вопрос задаю духу-другу-поэту:
«А нужно ли будет кому-нибудь это?»

Люблю

Люблю планету и Россию-родину,
Ладони Бога в звёздном зодиаке
И сказки Пушкина, жгущий глас юродивых,
И на челе – предвечной сути знаки,
На фото современных телескопов –
Величие и сложность Мирозданья,
Эскадры серебристых звездолётов,
Героев – за несенье миру дани,
Поэтов – за духовное страданье,
Зов Шамбалы – за то, что в нём есть «шанс»,
За волшебство видений – эту ночь,
И когда в прошлое увозит дилижанс,
А более всего, наверно, дочь

О терпенье

- Небесный, так невыносимо больно
У смерти на краю сносить свой рок!
Могли б облегчить мою участь Боги?
Ответил, глядя в даль веков пророк:
«Терпеть – удел всех божеских созданий.
С лица Земли сотрутся, словно мел.
Но терпит боли даже Мирозданье
При назреванье важных перемен».

Сомненье

Сказал священник: «Главное – конфликт
В вас между верой в Бога и неверьем».
Я бесконфликтна. Верю, но болит
Пред смертью сердце, как перед потерей
Общенья с Богом, потому что Те,
Что говорят мозг в мозг со мной ночами,
Не видели Его. Один хотел
Идти на Суд и плакал от печали,
Что за деянье злое не судим.
Я Бога видела не раз в виденьях.
На камне, не на троне Он сидит –
Ждёт наших приношений, но не денег.

Зачитанный из Книги Книг сюжет.
Я знаю Бога, счастлива, что знаю.
Но почему я знаю, а Те – нет?
Они ж небесные, а я земная.
Боюсь, что здесь какая-то игра,
И я в игре той – девочкой трёхлетней.
Боюсь потери и обмана. Въелся страх...
Не слушайте меня! Идите в Cвете,
Сердца сжигая на семи ветрах,
И ждите встречи с Богом, словно дети!

Зов

Свежий ветер
Бил крылом вольной птицы мне в ночное стекло.
Я открыла окно.
На рассвете,
Когда не было в мире других голосов,
Я услышала Зов.

Я узнала б
Этот Голос объёмный в небесных хорах.
Это Голос Христа.
На вокзалах
Дисколётов космических Боги с Утра –
Есть где духу пристать.

И на Зов
Сын души, дух мой крестиком в небо ушёл.
Потянулась я вслед.
Горизонт
Запылал – диск солярный взошёл.
Брызнул яростный свет.

О, Ярило!
Мне Небесные Силы молиться Тебе,
Жизнедатель, велели.
Златокрылый,
Огнеликий Бог Света, с Тобою в судьбе
Достижимы все цели!

Медитация

В спину ток, словно иглы.
На ногах моих перши, как пилы.
Что за жуткие игры
На краю у разверстой могилы?
Слышу – чей? – голос вещий:
«Испытания – тоже дары!»
Кем так страшно обещан
«Бесконечный конец Игры?»

Диагноз

Я не знаю, как мне жить.
Драма.
Я попала в «пояс лжи» –
Захлестнули миражи!
Мама,
Я им верю и восторженна
До слёз!
Я жилица Мира Божьего,
От реальности отторжена.
Психоз.

Сумасшествие, 1992 год

Сойдя  с ума, я ранней птахой пела,
Столешницу взяла разрисовала.
Три дня, рисуя, не пила, не ела,
Ступни лишь на распятье целовала.
Закончив, испекла я хлеб-голубку,
И всё боялась, что ей горло взрежут.
На лоджии стояла, скинув шубку,
Обнажена, в морозных иглах нежась.

Облез язык от жажды. Кашлять стала
После принятия воздушной ванны.
А горло взрезали! И села я устало,
И стала плакать плачи Ярославны.
Я, плача, видела Русь древнюю, как в яви:
Избёнки под соломой, терема.
Проплакавшись, ждала, что муж заявит:
«Иди в психушку – ты сошла с ума!»

Но он лишь взглядывал чуть искоса тревожно
И дочку в детскую тихонько уводил.
И я, вдруг вздрогнув, чувствовала кожей
Присутствие в дому Небесных Сил.
А дочка видела светящиеся сферы
По-детски отворённым «третьим» глазом.
Мне Голос молвил: «Ждём от сердца веры.
Сошла с ума, чтоб встать с ума на на разум».

Пытка

- Невыносимая ночь!..
- В Рай через Ад мы ведём.
- Всё. Нет терпения. Прочь!
- Ладно. Мы к дочке уйдём.
О, это слышать невмочь!
Всё я готова стерпеть.
- Нет! Мне одной эта плеть!
Мне одной эта страшная ночь!

Зренье и горенье

Был зорок глаз, как у Левши –
Я вышивала мелкое.
Хотела петь, хотела жить.
Я говорила с белками,
С цветами, стихиалями,
Я через Талку плавала.
Мир Божий надарил даров!
Но смертный – наломал вдруг дров,
Разжёг костёр, сказал: «Гори!»
И жжёт своим огнём внутри.
Летят в глаза клочки огня –
Почти нет зренья у меня.
Я прекратила вышивать.
Мне стало трудно выживать.

***
- Не бывает причин у садизма,
А причина  – лишь сладость ножа!
Ты, дух, – враг человеческой жизни!
- Ошибаешься, друга-душа.
- Ты – душа, отчего же недобрый?
В почке боль.
- Научись же терпеть!
- Что мне делать с душой-недотрогой?
- Научись боль писать, муку петь.
- Нет поэзии в боли и быте,
Не хочу я об этом писать.
Сколько было прекрасных событий!
Сколько будет! Прекрасного ждать
Неустанно день каждый я буду
С верой в чудо!

***
Из тела душу выгоняли бесы –
Под свод забилась моя «точка Я»
И бьётся в черепе, как пламя среди леса.
Какой был страх, мне не найти слова.
Остался в памяти моей огромный ужас!
Кого позвать средь жуткой ночи? мужа?
Но чем поможет человеку человек,
Когда антихрист сокращает век?..

Сошествие Бога

Я услышала Голос трубный,
Прокатившийся в даль из дали:
- Слышишь, Нория, будет трудно!
Вновь тебе имя древнее дали.
Глас Богов ты не в срок услышишь.
Верным словом о Нас напишешь.

Являлся Глас мне в тонкий слух и мозг.
Являлся Глас мне предрассветным утром.
Соединял миры он, словно мост,
И было мне торжественно и трудно.

Однажды в сердце Дух Христа вошёл.
Заговорил Он о Любви и жертве.
Я в смерть легла, мне было хорошо,
Не страшно умирать, поверьте!
Похолодели руки, голова.
Душа, как радуга, прекрасно исмходила
Небесным светом. Где найти слова,
Чтоб передать всю красоту и силу
Волшебного цветного духодейства?
Нет слов у взрослых, они есть у детства.

***
...Перепластовывая мысли,
Набраться самых разных истин,
В конце концов найти свою
И благодарно поклониться
Всему земному бытию.

***
Теснит мне грудь.
Боль выше, выше.
Ты счастлив будь,
А мне не выжить!
Свои права
Смерть предъявляет.
Свои слова
Петь заставляет
О тёмном дне,
О светлой ночи.
Мой лоб в огне.
Закрой мне очи...

***
Лоб в огне.
Боль во мне.
В углах страх
Гильотин и плах.
Злой дух
Мучит за двух.
Терплю, как Цветаева,
Мученица святая.

Бога звала она –
Выпила боль до дна.
Бога зову – напрасно,
Не для меня праздник.
Где Бог? Высоко.
Не зрит Его наше око.

Огненная чаша

Дух, больно!
Довольно
Терзать душу!
Терзай плоть лучше!
Плоть стерпит
Страх смерти.
Я не трусиха,
Но жуткое лихо –
Душа в огне!
Забыл Господь обо мне!

***
Гам, грай –
Стая воронов.
Жизни край.
Дух ворогом
Выю клонит,
В петлю гонит.
Висела, и вот
Посмертный пот.
Но жива плоть.
Не взял душу Господь.

Страх Божий

Вновь гроза грозится
Страхом кары Божьей.
Я дрожу, как птица,
Чувствуя всей кожей
Гнев тяжёлой тучи
В полыханье молний,
Ивы невезучей
Расколотье в поле
Надвое на плахе
Чёрной-чёрной пашни,
И корьё рубахой...
Страшен день вчерашний!

Семилетье

Я в сорок семь – о, это семилетье! –
Как старец древний, мудрый, что постиг
Все тайны жизни, умиранья, смерти
И возрожденья долгий, трудный миг.
Стереть бы с памяти мне, как с доски меловой
Всё это знанье, что когтит и ранит.
Иду за словом, за прекрасным словом
Прекрасное забывший бедный странник.

Души поэтов

Ко мне слетелись сонмы духов,
И я была им, как сестра.
Я слышала их тонким слухом,
Не открывая глаз с утра.
Они склонялись к изголовью,
Они стихи шептали мне.
Они пришли в мой дом с любовью,
Сгорая в творческом огне.
И я запомнила их строки:
«Так пой же сердце, пой, алун!
Пой, как ты пело на Востоке,
Играя чувствами всех струн!»
Ужель мне пелось на Востоке?
О, горевая Русь моя,
Твоих полей больные токи
Текут сквозь щели бытия!..

***
Я оплатила Аду долг.
Глотаю галоперидол
Вчера, сегодня утром, завтра
За порошками порошок.
Давно не лгу, и только психиатру
Я говорю: «Со мной всё хорошо!»

Злой дух

Прилетел голубем,
Осенил голову.
Правил дух зверем,
Отравил змеем.
Плач – моё пенье.
Я живу тенью.

***
Жизнь – кружало бытия,
Мельница.
На кружале боль моя
Смелется.
В муку мука – я свой хлеб
Надкушу на склоне лет.
Пустят ль с этим хлебом в Рай? –
Слишком горек каравай.

Предложенье

Шла быстрыми шагами через мост,
А следом кто-то шёл, не отставая,
Мотивчик немудрёный напевая.
Догнав, сказал: «Пишу я местных звёзд.
Хотите, напишу я Ваш портрет?»
Мне портретисты как-то не по нраву.
Я усмехнулась в юность его лет
И повернула за мостом направо.

***
Взошла высокая звезда,
И озарился лес.
Сказал Господь мне: «Аз воздам»,
Сойдя с Своих Небес.
Он был высок и худ, и бледен,
Глаза лучились синевой.
- За что воздашь, кто духом беден?
- За веру, грешник мой.

***
Бог – Слово, дух – слово.
Боговы – зёрна, духа – полова.
Стану духом – буду молчать.
Пусть только Божьи Слова звучат!

***
За семнадцать лет
Пыточной и дыб,
За семнадцать лет
Горевой судьбы
Стала я смелей,
Стала я сильней.
Каждый день молельн,
Все шесть тысяч дней!

Урок Шамбалы

Телепатическое знанье –
Плод обязательных бессонниц.
Подавлен страх, я вся – дерзанье.
Я слышу топот древних конниц.
Я слышу голос Тамерлана.
Свистит калёная стрела,
Пронзает грудь, клокочет рана.
На поле боя умерла
Младая плоть. Из тела вышла
Душа бессмертная моя.
Стремится в горы, выше, выше,
Где с ледника течёт струя.
Там Шамбала. Там Божьи светы.
Махатмы там, Учителя.
Я там найду на всё ответы,
Познав все тайны Бытия!

Очнулась я в своей постели.
Я не душа, я в бренном теле.
Ещё не вышел жизни срок,
Лишь умиранья дан урок.

Ученичество

О, как опыт познанья мучителен!
Изменяются даже ладони.
На «престоле» взошёл знак Учителя.
Тот, кто видел его, сразу понял
И прочёл в моих линиях Свет
Его миссии, разума, воли.
Только я столько лет – столько лет! –
Ученик, что собой недоволен.

***
Я не хочу в посмертье быть душой.
Я одиноко не хочу скитаться.
Не быть совсем – как это хорошо,
Чтоб со страданьем навсегда расстаться!
Уйти из этой жизни навсегда,
Минуя смерть, уйти в небытиё!
Пусть с неба упадёт моя звезда
И навсегда погаснет свет её!

Красная горка

- Держи свою Красную горку,
Сказал ночью кто-то незримый.
Неси убеждения гордо!
Носи Богом данное имя!
- Но гор красных нет и в помине:
Свободы нет, равенства, братства.
И классы, и цели иные –
Кто выжить хотел б, кто богатства.
- Пока так, но верю, но знаю,
Что всё возвратится на круги:
С эмблемой рабочею знамя
Поднимут рабочие руки!
Поднимут и дружно, и смело,
Клеймя капитала пороки,
И Маркса, и Ленина дело
Воспрянет в короткие сроки!

Одиночество

О, одиночество,
Твоё высочество!
Пришло негаданно.
Пришло. Не надо бы.
В штиблетах лаковых,
В перчатках лайковых.
А френч – Учителя.
А речь – мучителя.

Зона духа

Плеть – хлесть! –
По глазам – не вижу!
Как выжег
Оченьки –
Ни дня, ни ноченьки,
Ни иглы, и пяльцев,
Ни строки, ни пальцев.
Был человек – нет человека.
Калека.

А слух отнимет –
Не услышу имя,
Не услышу Зова.
Как в «Сталкере» зона,
Мои дни.
Не из книг –
Из яви страшной
День сегодняшний
И вчерашний.

Усталость

Догораю.
Осталась
От жизни усталость.
Догораю.
Не надо
Ни Рая, ни Ада.
Догораю.
И рада.
Мне посмертья не надо.

***
Как Хлебников, мешок стихов я жгу,
Беспомощных и пламенных, и страстных.
На вые время скручивает жгут –
Свободы нет и говорить опасно.

Так было раньше, было так всегда
От Пушкина до наших самиздатов,
Но так неверно светится звезда,
Зовущая в издательство на Запад.

А здесь так трудно воспитать детей,
Здесь страшно жить и очень страшно думать:
Вдруг глыба всех невысказанных тем
Придавит насмерть неподъёмной думой.

Энергия

Во мне энергии колонна.
                Она меня качает.
Она в пространство киловатты излучает.
Она из рук уходит вкось потоком.
Коснись руки – тебя ударит током!
Хотела  б ей лечить, но не могу.
О, нет, не по космическому праву!
Такое напряжение, что гуд!
Я току не могу найти управу.

***
Мной Высший Разум недоволен.
Покинул Ангел белоснежный.
Вернула белые одежды,
И о своей спросила доле.

И указал мне Перст на грудь,
И указал мне Перст в икону:
Дошли до Бога мои стоны,
Но должен быть в терпенье Путь.

Мне Бог не пожелал помочь,
И я пошла свой Путь в терпенье.
Бесслёзным было моё бденье
Из ночи в ночь.

И это было всё затем,
Чтобы строка рождалась в боли,
Чтобы была высокой доля
И тема жёсткая в тьме тем.


ЛЮБОВЬ

Любовь и стих, вскрывают, словно лезвие,
Наш спящий ум в возвышенную боль.
В любви сквозит высокая поэзия,
В поэзии – бессмертная любовь.

Закружи!

Догони меня, догони!
Обними меня, обними!
Закружи меня средь берёз –
Пусть летят в траве пряди кос.
Закружи меня на ветру –
Пусть в объятиях я умру!

Люби меня!

Люби меня – мне большего не нужно!
Люби меня – всё остальное в прах
Развеется и будет только ужас,
И одиноко на семи ветрах.
Люби меня, пока ещё не поздно,
Пока кружу на солнечном крыле,
Пока могу всю ночь глядеть на звёзды,
Пока живу на маленькой Земле!

***
Ты приехал – и уехал.
Позвала дорога.
В жизни встреча – малой вехой.
Вех больших немного.
Я сочту их все на пальцах,
Их прижмёшь к губам ты.
В пёстром детском одеяльце –
Нашей жизни даты.

Любовь

Любила тебя я страстно –
Носила под сердцем праздник.

Любила тебя я сильно –
Носила под сердцем сына.

Нежнейше тебя любила –
Дочурку под сердцем носила.

Любить тебя тихо позволь –
Ношу я под сердцем боль.

Ночь в саду

Неведомые звуки ночи,
И тонкий запах чайных роз,
И росчерк падающих звёзд,
И влажные от неги очи –
Моё прекрасное вчера.
Луна лилейная светилась
И дымки лёгкая чадра
На её лике золотилась.
И ветер шевелил листы,
И пробегала дрожь по саду,
И не рукой, всего лишь взглядом
Моих волос касался ты.

Яблоки

Вкусили Яблоко Раздора,
Роняя Яблоко Любви
На камни бесконечных споров.
Его нечаянно разбив,
Разбили мы себя на части
И разомкнули кольца рук
Безропотно и безучастно,
И нас ещё не взял испуг,
Что в серой будней круговерти
Поодиночке закружив,
Теряем Яблоко Бессмертья,
Которое так щедро жизнь
Вложила в детские ладошки,
И что от горя истончась,
Вдруг хрустнет ветка под окошком,
Роняя Яблочное Счастье.

В разлуке

Когда с тобой мы были долго врозь,
Я слушала «Юнону» и «Авось».
Дав нерушимой верности обет,
Ждала Резанова Кончита много лет.
Мне было ждать тебя совсем легко –
Я знала, жив ты, хоть и далеко.
Мне согревали сердце твои строчки
И сонное дыханье нашей дочки.

Верность

Приворотного зелья
Никому не давала,
Только в очи глядели,
Словно приколдовала.
Все искали объятий,
Но напрасно искали.
Брак, на верность заклятый,
Хранят белые каллы.

Ночь и утро

Я в плошку масла налила
И фитилёк льняной
Лизать огню всю ночь дала,
Чтоб не было темно.
Я в масле растворила соль,
Чтоб не коптил фитиль.
Вместить в строку пыталась боль,
Виной которой ты.

А утром делала салат,
Шинкуя зелень гряд.
Пить кофе я тебя звала
И отводила взгляд.
По плошке ты прочёл беду,
По взгляду вскользь, в окно.
Что делать, я вся на виду,
Лукавить не дано.

О, если б выплакать в плечо
То, что болит во мне!
Я поперхнулась – горячо.
Ты топишь дух в вине.

***
Всё, кроме смерти, поправимо.
Очнись, пока ещё не поздно,
Пока молитвами моими
Ещё горят на небе звёзды!

Всё, кроме смерти, поправимо.
Мы были от неё на шаг,
Пока сирена «Скорой» выла...
Всё, кроме смерти поправимо.
Очнись, живи, моя душа!

У моря

Так близко, словно бы вчера,
В огне осенняя аллея,
И иней на песке белеет,
И с севера, резки, ветра.
Ломаем белую буханку
И кормим чаек у причала.
И нет ещё во мне печали,
Берущей сердце на огранку.
Всё будет позже. Этим утром
Мы отплывает из Алушты,
И на ладони перламутром
Сияют две больших ракушки.

Алая герань

1
Ты встал с серебряную рань,
Чтоб перейти с рассветом грань
Невозвращения ко мне.
Твой силуэт дрожал в окне.
Срезая алую герань,
Души цветочной не порань!
2
Неужто, живя столько лет,
Слепа я была, ты был слеп?
Бьёт тело неверная дрожь.
Садовник, о, где же твой нож?!
Герань полыхает во мгле
Последним огнём на Земле.

Ссора

Меня обида обожгла: «За что?!
Слов от тебя таких не заслужила!
Я птицей счастья над тобой кружила,
И вот теперь холодный острый ток
Идёт из глаз твоих. Мучительный итог.

Разбита жизнь. Зеркальные осколки
В мозаику пытаются сложиться.
Над нами память прошлого кружится,
Снимая фото, где вдвоём мы, с полки,
И заставляя спрятать нас иголки.

Колючесть ни к чему не приведёт.
Так сохраним же нежности остатки,
Весной посадим первоцветы в грядки!
С терпеньем понимание придёт.
Услышит слово тот, кто слова ждёт.

И будет сдово сильным, как росток,
И мудрым, как старик, что в поле встречен.
Дух непростившего в мирах Любви не вечен.
Простивший не бывает одинок.
Будь милосерден и прощай, как Бог!

Грусть

Медь моих волос
Стала серебром.
Муж не дарит роз.
Не грохочет гром
Ревности и ссор –
Стали мы ровней.
Но с недавних пор
Плачет соловей.

Синим карандашом

Клумба отцвела.
Как-то резко, вдруг,
Треснув пополам,
Обратился в хлам
Карусельный круг.

Кончен праздник наш.
Гаснут фонари.
Синий карандаш
Насовсем отдашь –
Помнить, говорить.

Помню, говоря
О тебе стихом.
Птицы – за моря,
А ты встал в дверях –
И качнулся дом!..

***
Бездомны мы в веках бездонных.
Найти любимого, спастись
Летит дрожащий сердца лист
И во Вселенной светит долго.

Родство душ

Чувства есть, что и любви сильней –
Душ родство, высокие печали.
Нужен ты, как свет, как воздух мне,
Нужен ты, как крылья за плечами.
Только вспять не повернуть судьбы,
И мне худо от сердечной смуты.
До тебя мне пять минут ходьбы –
Непреодолимые минуты.

Духовному другу

Люблю тебя, не требуя взамен
Ответных чувств, вниманья нежных знаков.
Пребудь во мне прекрасно одинаков,
Хотя бы рухнул мир от перемен!
Во всех превратностях неласковой судьбы
Пребудь во мне надеждой и опорой –
И я свой крест смогу поднять на гору,
И научусь врагов своих любить!
Пребудь во мне целебной силой рук
И ауру зажги прекрасным светом!
Пребудь во мне, духовный брат и друг,
Пребудь во мне, не зная сам об этом!

Другу из Белгорода
                А. Святченко

Ты ангел – ореол у лба,
Красивы, праведны поступки.
Тебя послала мне судьба,
Дав вникнуть в душу чистой сути.
Чтоб не нарушить твой покой,
Я книги не пришлю последней.
Ты за рекой, за той рекой,
Где не дано идти по следу.
Бел город не откроет врат
И не качнёт верёвок звонниц,
Крылатых мне не видеть конниц.
Живи легко, духовный брат!

Напиши картину!

Я молюсь, как в первый раз,
У любви во храме.
Только влаги нет у глаз –
Исхожу стихами.
Я их в пригоршнях несу
Вишнями незрелыми.
Может, тем себя спасу,
Что греха не сделаю.
Я незваная вхожу,
Штору отодвинув.
Об одном тебя прошу:
- Напиши картину!
Обтяни куском холста
Маленький подрамник,
Уведи меня в леса
В августовской гамме.
Оброню любовь листом
Под ноги неслышно.
Буду слёзы лить потом
Дождиком по крышам.

Уход

Ну, что страшней и проще –
Пожар в душе!
Как в обгоревшей роще
Черно уже...
Молитв моих не слыша,
Уходит вдруг
Несбывшийся, небывший
Мой лучший друг.
Сложил он кисти, краски –
Прощай-прости!
Кому стихи и сказки,
Светясь, нести?

Томление в груди

Ты чувствуешь томление в груди.
Быть может, это сердце беспокоит?
Ты пробежался. Нет, оно гудит.
Не понял ты, что сделалось с тобою,
Но почему-то мне сказал об этом
В таких словах, как будто был поэтом.

Я чувствую томление в груди.
Я догадалась: это состоянье
У нас с тобой – предчувствие любви,
Той редкой, странной,
                душам Богом данной.
Предчувствие свет чуда излучало,
Но я о нём, смутившись, промолчала.

Прощай!

Как я приду к тебе, как отниму у женщины?
Мне не чужда её глухая боль.
И будем ли мы счастливы с тобой,
Несчастьем этой женщины повенчаны?
Люблю тебя. Люблю, но отрекаюсь,
Ведь мы должны, как люди, поступать.
Нетрудно пасть. Вновь человеком стать
И жить потом, в содеянном раскаясь,
Куда трудней. Прощай же, мой любимый!
Я уношу печаль с собой. Не плачь!
Придёт весна, вновь будет первый грач –
И растворится боль в зелёном дыме.

Вторая встреча

Контакты – контиум-кантаты,
Встреч музыка, чувств стихиали.
Стирались памятные даты –
Кантаты в сердце затихали.
Но вот негаданная встреча –
И снова всплеск, волненье, шторм
Забытых чувств. Лишаюсь речи
И не раскаиваюсь в том –
Плывёт кантата, многомерна,
Как звук святой, золототрубный.
Звенит сутратма злата нерва,
Поют кантату молча губы.

Князь

Он был холодноват, но утончён.
Изысканный, с фиалкою в петлице,
Он улыбался лишь губами. В тон
Фиалки взор легко скользил по лицам.
Но золотая искорка зажглась
В глуби зрачка, когда увидел Веру.
Целуя руку ей, склонился князь.
Шрам дрогнул, словно дёрнут тиком нервным.
Князь Веру на мазурку пригласил.
Клонились перья. В туфельке атласной
Летела ножка. Капельки росы
Над алым ртом светились так опасно...
...Но чопорный высокий господин
Увёз домой в карете Веру скоро.
И князь стоял, обманутый, один,
И в муже Веры видел злого вора.

Приворожённый:

- Околдовала, в плен взяла,
Мой день любовью поглотив.
Она цветёт цветами зла.
Остаток воли сжав в горсти,
Твои послания верну,
Сбегу от чар твоих, от ига.
Но лист любви переверну –
И жизнь захлопнется, как книга.

Ставший дымом

«Я за тебя пойду на дыбу!
Я за тебя пойду в костёр», -
Сказала я, а ты стал дымом,
А ты с портрета образ стёр.
Лишь дым витал в пустом овале.
Где золотые искры глаз?
Нет и глазниц, что пустовали
С тех пор, как огнь в тебе погас.
Ты гас не сразу, постепенно,
Как дом, охваченный огнём,
Что заливают белой пеной.
Совсем погас осенним днём.
И только клёны полыхали,
Клочки огня бросая в снег,
И вслед погасшему махали:
- Смотри, стал дымом человек!..

Роковая страсть
(Продиктовано душой
Марины Ланской)

Прижав к плечу любимую, как скрипку,
Играет на единственной струне
Всю гамму чувств, и, погасив улыбку,
Рисует кровью сердце на стене,
Порезав пальцы хрустнувшим бокалом.
Любовь пьянит иль крепкое вино?
Пылает он таких страстей накалом,
Которых многим смертным не дано.
Он ради женщины готов идти в костёр,
Она ж, манто накинув, в ночь ушла.
Салфеткой белой с пальцев кровь отёр:
«Что делаешь? Алмаз сжигаешь в шлак!»
Рванулся он, обиженный, за ней,
Но опоздал – отъехало такси.
Рок в веренице золотых огней
Её ночным проспектом уносил.
Отчаянье швырнуло на шоссе.
Визг тормозов, но поздно, слишком поздно.
Промчалась жизнь в крови, в слезах, в росе
Обратной лентой – и погасли звёзды...

Любимому
(Продиктовано душой
Марины Ланской)

Я женщина, заложившая душу
За сто ступеней гулких, в рай ведущих,
За зов твоих полночных глаз,
За сладкий плен желанных рук,
За краткость исступлённых ласк,
За нескончаемость разлук.

Признанье
Продиктовано духом Силоардом

Стать кружечкой с чаем у рта твоего –
Я большего счастья не знаю,
К губам прикоснуться твоим, как парок,
Моя недотрога земная.

Поэма любви

Кафе. За столиком пара.
Оплавились красные свечи.
Поёт о любви гитара.
Он обнял её за плечи.
Гитара рокочет низко,
Тревожат страстные звуки.
«Поэма любви» на диске.
Играет Ивао Садзуки.

Элоиза и Абеляр

Латынь – язык, которым Элоиза
Писала свои письма Абеляру.
Любовь двоих была сильна, как вызов,
И мир на них обрушил свою ярость.
Он, оскоплённый, выбрал монастырь
И ей продиктовал суровый выбор,
Но в заточении к возлюбленной остыл,
Затем бежал, преподавал. Что вы бы
На её месте сделали? Она,
Став лучшей монастырской аббатисой,
Всё так же в Абеляра влюблена,
Ему писала, что была актрисой,
Показывая набожность, как все.
Стяжала ли она прощенье Бога,
Когда и седина в её косе
Не сделала мысль аскетично-строгой?
Она любила пламенно и жарко,
В её душе пылал большой костёр!
Как восторгался чувством их Петрарка,
А письма мир читает до сих пор!

***
Живые мы в мире нас стиснувшем, каменном –
Заплатим, ответим, сгорим синим пламенем!
Запахнут пьяняще цветы и коренья.
Что может быть слаще такого горенья?

Свобода

«Вам хорошо, Вы одиноки», -
Сказала Лея. Впрямь отлично –
Свободен я, как в небе Боги!
Ещё б уметь летать по-птичьи!
Но иногда по вечерам
Свобода рушилась, как храм
Моей искусственной религии.
О, как тогда хотелось ига мне,
Любви к фигурке Леи тонкой,
К её смеющимся глазам!
...Но отплывала в море джонка –
И я любил лишь паруса.

Облегченье

В шаль укутаешь зябкие плечи,
Затомишься, застонешь, как чайка.
Отчего даже время не лечит?
Станешь сумерек ждать у причала.
Ляжет солнце расплавленным шаром
На валами идущее море –
Горизонт загорится пожаром,
Отражаясь огнями во взоре.

Утром выйдешь и удивишься:
Побелели от инея скалы,
И в себя, как в природу вглядишься –
За ночь светлою суть твоя стала.

Роли

Мы актёры. Мы все друг для друга играем.
Пьесы нас выбирают и мы их порой выбираем.
Так вживаемся в грим и в характер заученной роли –
Не о том говорим, жизнь свою превращая в гастроли.
Я решилась. Я грим с своей сути навеки смываю,
Только ты – тот ли ты, за кого я тебя принимаю?

***
Влюблённости я Вам не наиграю
На скрипочке апрельских сквозняков.
В девятый ряд я тихо сяду с края
И погружусь в мистерию веков.
Закроют занавес. Обнимет лёгкий холод.
Вы здесь с цветами. Розу уронив,
Я ухожу, Вас оставляя в холле.
Пусть одиноким будет мой мотив.

В летний дождь
(Продиктовано духом Силоардом)

Смотри: несётся дождь земле навстречу
Стремительным потоком поцелуев!
Сиренью белой обнял город вечер,
Но недотрогу третий год люблю я.
Одна идёшь ты липовой аллеей,
Как будто нет в ней места для двоих.
Благоухает влажная лилея
У губ твоих.

Расставанье

- Преодолей. Забудь навек.
Три жёстких слова пали в снег.
Стояли липы в серебре
Чеканно-чёрные на белом,
И у Адама на ребре
Сердечко Евино болело.

Ожиданье

Сказал ей Александр: «Дождись!»
Ждёт Македонского Таис,
Сжимая пальцами виски.
Сжимает сердце от тоски.
Ждёт весточки давным-давно.
Открыла на восток окно,
Но дуют с запада ветра
Всю ночь с заката до утра...

Просьба

Отправь письмо – последнее, большое.
Пиши его в ночи, не торопясь.
Поговорим ещё душа с душою
В последний раз...

***
Я звать тебя устав, уста смыкаю
И каюсь, и надолго замолкаю.
Но высветлит твой лик звезда печали –
Отчаясь, памятью к тебе опять причалю.

***
Поёт глухарь, а я уже глуха.
Поёт глухарь, вздымая горло выше,
И песня эхом множится в стихах.
Поёт глухарь. А я уже не слышу.

Ушла любовь

Ушла любовь, не тронув двери,
И в дом пустой вошла печаль.
Боясь в беду свою поверить,
Хочу не плакать, не кричать.
И не кричу ещё, не плачу,
Но тяжелее так вдвойне.
Ушла любовь, а это значит –
Мир целый рушится во мне!

Трудное

Как пёс, зализывал ты раны,
Не допуская в свою душу.
А я была тогда на грани
Меж суицидом и психушкой.
И то, что было шалашом
Двоих, вдруг стало грудой хлама.
И под нависшим палашом
Ты вглубь себя совсем ушёл,
И, воскресая, шла я к храму.

Поздно
(Продиктовано душой
Марины Ланской)

В каком кругу какого пекла,
У райских у каких ворот,
Тебя увидев, я ослепла?
А может быть, наоборот,
А может, я тогда прозрела?
Грань бытия переступив,
Слились в одно душа и тело,
В себе такое воплотив,
Что штормом к небу поднимало,
Влекло безмерной глубиной,
Что всей Вселенной обнимало,
Светилось капелькой одной!

Летела я, себя не помня,
Оставив прошлое в других,
Скакали пламенные кони
В синь твоих глаз, в бровей изгиб!
Взвились над солнечным сплетеньем,
Шальные гривы опаля,
Роняя нежность и смятенье –
И из-под ног ушла земля...

Но так непоправимо поздно
С тобой, любимый, мы нашлись,
Что угасали где-то звёзды
И замирала чья-то жизнь,
И вздрагивал трамвай, качаясь,
И напряжённо город ждал,
Что время удержать отчаясь,
Как в пасть судьбы, шагну в вокзал.
И унесёт последним рейсом
По карте севернее, вверх,
Где жечь себя и, не сгорев,
Тянуть к тебе из строчек рельсы.

Любовь
(Продиктовано духом Силоардом)

Огонь всевоплощающей любви
В моей крови!
Я воплощу все мысли и желанья
С названьями и без названья!
Огнёвочкой зимою закружу –
И вырастет в проталине подснежник,
И сядет на ладошку синий жук,
И ты к незримым испытаешь нежность!

Я жила на земле
(Продиктовано душой
Марины Ланской)

Ты придёшь – не застанешь меня,
Не найдёшь ни следа, ни огня.
Застучавши зубами о край,
Ты промолвишь: «Потерянный Рай...»
Ты заплачешь в предутренней мгле:
- Где же ты? Ты жила на земле!
И раскатятся кольца в рассвет...
Не ищи, уж прошло много лет
Там, где в свет, невесома, легка,
Протянулась отселе рука.

На реке

Прильнула к твоему плечу –
Ты кружишь по воде меня.
Я балериною лечу
В сверканье ветреного дня.
В воде на пальчики встаю,
Почти что невесома.
Кружить, лететь не устаю,
Твоей рукой несома.

Когда ты ушёл

Когда ты ушёл, не ела –
Стал горек яств лучших вкус.
Ты Адам, я Ева.
К плодам змеиного древа
Без тебя не тянусь.
Когда ты ушёл,
Стал шёлк тяжёл,
Стал жгуч янтарь
                с искрою.
Стал труден словарь.
                Выстрою
Неровную речь,
                рваную,
Как боль стала течь
                раною.

***
В его глазах я вижу свет –
Они другую любят!
А я, как сломленная ветвь...
Прошу, молчите, люди,
Что видели глаза его
                и боль мою!
Я остаюсь ещё живой,
                но не пою.

Жизни

Во мне намешано кровей:
Еврейской, русской, польской.
О, губ горячий суховей!
Как я любила, сколько!
Верёвка, плаха и костёр –
Всё в прошлых жизнях было!
Скажите, кто мне память стёр
О том, кого любила
И за кого на казнь пошла?
Мучение – не вспомню...
О, жизни, прожитые в шлак!
О, жёсткой боли комья!

***
Летим с тобой сквозь мрак и вьюгу
В вагонах встречных утром рано.
От страха потерять друг друга
Срываем в тамбурах стоп-краны!
И с полок падает багаж,
У пассажиров злые лица.
Но ты за миг всю жизнь отдашь –
Он никогда не повторится!

Ты

Если я, немея, замру,
Ветром бьёшь в лицо на юру.

Я вступлю в ручей лишь на миг –
Ты омоешь ноги мои.

Упадаю в травы в тоске –
Соловьём звенишь в ивняке.

Я жива, покуда ты есть.
Отовсюду мне твоя весть!
А оставишь меня одну –
В капельке слезы утону...

Учитель Силоард – Нории:

Не умаляй Моей любви.
Не унижай Моей любви.
Не убивай Моей любви.
Увидишь, я твоё спасенье –
Не предавай Моей любви!

Современная Джульетта

Убит любимый. Жить зачем?
Окно открыто. Миг полёта –
И в Стиксе траурная лодка
Кровавый догоняет челн.
За милым в смерть шагнувши смело,
Плывёт Джульетта за Ромео.
В страну любви, добра и света
Плывут Ромео и Джульетта.

***
Какие огромные крылья
Распахнуты за плечами!
Нежданной гряду и милой
В твои вековые печали.
И в волосы вроюсь перстами,
И крепко тебя обойму –
И больше на свете не станет
Твоих затаившихся мук.
Окно распахнём. Вольный ветер,
Тюль парусом сделав, влетит.
Ты скажешь: «Как славно на свете,
И всё оттого, что есть ты!»

Забытая улыбка

Туманный серп луны сквозь облака.
Я ждать тебя, любимый, не устала.
Рука, чуть загорелая, легка,
Взлетела, словно ветка краснотала,
Обнять. Забыла, что тебя уж нет.
Вагон унёс, раскачиваясь зыбко.
Осталась охранить меня от бед
В настенном зеркале забытая улыбка.

Прощанье
                (Продиктовано душой
Марины Ланской)

Я любовь сожгла,
Пепел в кулаке.
Больше нет угла
В этом кабаке,
Где легко сидеть
И в глаза глядеть,
За простую снедь
Серебром звенеть.
Допивай свой грог
Под гремящий рок.
Ухожу в рассвет
Безутешных лет.

В день рожденья

Твой день рожденья – в день последний мая.
Я помню, как стояла я немая,
Сирени гроздья от волнения сминая,
И руку резала мне острая осока.
Ты наливал в бокал златого сока,
Но видела я, что пришла вне срока.
Рефрен:
Никогда, никогда «я люблю» не сказать.
Никогда, никогда судеб нам не связать.
Никогда я твоих не надену колец.
Никогда я с тобой не пойду под венец.

Я уходила. Хоть ты провожал,
Но рук моих в ладонях не держал
И глаз в усмешке нежной не смежал.
Ты, расставаясь, мне сказал: «Прощай!»,
А это значит, в сердце не вмещай!
О чуде, сердце, понапрасну не вещай!
Рефрен.

Объясненье
(Продиктовано душой
Марины Ланской)

Люблю, люблю, как никогда!
В ладони падает звезда
Нежданной нежности последней.
Я за тобой иду по следу.
Волной смывает влажный след.
Меня ты любишь или нет?
Ты оглянулся, словно слышал:
- Я для тебя в Афгане выжил.

Старый мост

Наш старый мост забыл о нас...
Река под ним вставала льдом.
И наша первая весна
Сиренью падала на нём.
Мост был разломанным и шатким.
Я обрывалась – ты ловил.
...Тогда я в школьные тетрадки
Вписала строчки о любви.

Первая любовь

Прости нас, первая любовь,
За то, что не смогли сберечь
Восторг невысказанных слов
И окрылённость наших встреч!
Декабрь влетел, кружа, балуя,
Большими хлопьями занёс
Свиданий наших старый мост
И невозможность поцелуя.

Поездка на озеро

Нас уносил велосипед
От дома, тётиной опеки,
И девочка смотрела вслед,
От солнышка смежая веки.
Лес обдал брызгами дождя,
Оставшихся с утра на листьях.
У переезда поезд ждать
Остановились, вот он, близко.
Горячим воздухом дохнув,
Промчался. Озеро блестит,
Выносит на берег волну,
Травой на мели шелестит.
Здесь, у озёрного причала
Вдвоём мечтавших об одном,
Волна нас, как детей, качала
Счастливым тёплым летним днём.
...Всё это было так давно,
Но я прокручиваю снова
Послушной памяти кино
И жду единственного слова.

После дождя

Белая сирень,
Как морской прибой.
Радуг полон день,
Милый, над тобой.
Распахнись ветрам,
Змея запусти!
Детская игра,
Но она – мой стиль:
Мчаться босиком,
Выдержала б нить,
И над ручейком
Из ладошки пить,
Опустивши прядь
В светлую струю
И скосивши взгляд
В сторону твою.

Стрекоза звенит,
Села на тростник.
Ты к воде приник –
Оборвалась нить.
Змей весёлый наш
Взмыл под облака!
С ниткой карандаш
Мне отдай пока –
Хочется из слов
Кружево сплести,
Хочется любовь
Принести в горсти.

Телепатия

Дождь моросит. Стою и жду,
Хоть не назначено свиданье.
Есть искра чуда в ожиданье!
Я мысленно тебя веду:
«От шахмат встань.
Надень ветровку.
Запри на ключ входную дверь.
Я у берёз. Иди, проверь».
Ты, как бы подчиняясь року,
Оделся, запер дверь, идёшь.
Ликую – мысль мою услышал
И в темноту из дома вышел
Под затяжной осенний дождь!

Трудное объяснение

Закутав плечи зябко в шаль,
Она за гостем вышла в ночь,
Сказав: «Прости, мне очень жаль,
Но не могу ничем помочь».
Закрыл калитку за собой,
Оставив ей неловкость слов.
На танцплощадке пел гобой
О Мэг, отвергнувшей любовь...

Фарс

Неотвратимость встреч, поступков непреложность,
Так, словно роли мировых трагедий
Играются, и только привкус меди
Грошовый фарс разоблачает. Можно ль
Кинжал картонный в грудь себе втыкая
И клюквенною кровью истекая,
Надеяться снискать расположенье
Её величества? Другой в её постели,
Ей глаз других магнитно притяженье
И страсть в другом она находит теле.
А ты, как шут, свои проводишь дни,
Бубенчиком звеня на глупой шапке.
Грошовый фарс. Вкус меди. Всё в порядке.
Зачем бубенчик о любви звенит?

***
Так знай, что ты мне не был дорог.
Я не искала встреч с тобой.
Я не рвала в удушье ворот,
Когда ты причинял мне боль.
Я не любила тёмный омут
Твоих сосущих душу глаз.
Я не желаю взгляд твой помнить,
Но что для памяти указ?

***
Не люби меня, не нужно –
Мне в ночи холодный ужас.
Смертный мир ко мне приходит,
Речи страшные заводит.
Я – подопытная мышка
В море боли, скоро крышка.
Розу чёрную на грудь –
Понесут в последний путь!
Не люби меня, прости
И из сердца отпусти.

***
Ты сердца моего не знал.
Хотел знать только руки, губы,
Когда в своих мечтах связал
Ты воедино наши судьбы.
Ты ж сердца знать не захотел,
Когда раскрыть его пыталась.
Так знай, от рук, от губ, от тел
Бывает тайная усталость.

***
Обнажённые нервы,
Обожжённые губы.
Ты любовью был первой,
Мой единственный, любый.
Но судьба не связала,
Но судьба разлучила.
Разлюбила вокзалы,
Как уехал мой милый.

Рассказ подруги

Разбил стекло, ударясь грудью, ворон
И крик издал пророчески зловещий,
И, раненый, смотрел с немым укором
На собранные для ухода вещи.
Склонился муж над птицей, как родной.
Наверно, так же грудь его кровила.
Осенний холод шёл в разбитое окно,
И происшествие меня остановило.

Дыру завесив бабушкиной кофтой,
Мы ворона с трудом забинтовали.
Он пальцы нам клевал, вертя головкой.
Стояли вещи, словно на вокзале.
Вопрос висел, как кофта на гвоздях,
С опущенными без надежд плечами.
Горела в небе ранняя звезда.
Сидели мы напротив и молчали.
Сидел меж нами ворон на полу,
Как символ нами раненного счастья,
И пищи ждал. И ждал мой муж участья.

И разгребла я мёртвую золу,
И тёплый уголёк под ней нашла,
И поднесла к губам, чтобы раздуть.
И снова чувством губы обожгла,
И показался мне неправым путь,
В который я стремилась, уходя.
Я разломила на двоих батон
И наблюдала, как они едят –
Несчастный ворон и счастливый он.

Танцующий кран

Танцует кран, танцует кран,
А под стрелой на тросе
Сидит, держа в руке генплан
Оксанка-Альбатросик!
Подъёмный кран танцует вальс,
И девушку над миром
Несёт, восторженно смеясь,
Её назвавший милой.
Там наверху поют ветра.
Микрорайон захлопал,
- Гляди, танцует кран, - крича,
- Прожектор – глаз циклопа!

Две встречи

Ты обогнал, высокий и плечистый.
Вдруг потянулось сердце за тобой!
- Остановись!- желала я неистово.
Остановил тебя, наверно, Бог.
Был город наш в весеннем юном ветре.
Был город наш в сиреневых огнях.
Мы, взявшись за руки, бродили, словно дети.
Мы разлучились, друг, с тобой на днях.
Ты улетел домой в свой город южный
К закатам в море, к ласковой волне.
Тоскливо стало как-то и недужно
И ничего не нужно стало мне.
...Я сорвалась. Как я тебя искала
Четыре долгих безысходных дня!
Мой плач услышав, зарыдали скалы.
На небесах услышал Бог меня –
Перед отъездом встречен ты случайно.
Две наши встречи – это Божья тайна!

Смерть

Девушка видела, словно рентген.
Был у неё врачевания ген.
Ангел поэзии дал пару крыл.
Юноша нежный ромашки дарил.
Только судьба, о, злодейка судьба,
Та, что бросает цветы на гроба,
Юношу в царство подземное выкрала.
Девушка Смерть в провожатые выбрала,
След в след печальною тропкой ушла.
Осень листвой их следы замела.
Плачет журавль, кем-то ранен в крыло.
Знать, что есть смерть – это так тяжело...

Последняя встреча
(Продиктовано душой
Марины Ланской)

Запотевший бокал
С ледяною водой.
Чувств высокий накал –
Пред большою бедой.
Тают кубики льда
В минеральной воде.
Больше уж никогда,
Никогда и нигде
Я не встречу тебя.
Ты уходишь во тьму.
Ледышок пригубя,
Как сестра, обниму.

Признание мужчины

Что может быть прекрасней и больней
Любви твоей, и юной, и осенней?!
Я преклоняю перед ней колени,
Я голову склоняю перед ней.
Жаль, ей осталось мало январей
Глядеть в огонь и слушать голос флейты,
Но дни, её дыханием согреты,
Нам не дают, любимая, стареть.

Остров Любви

Покидаем остров Любви,
Проплываем прядями ив.
Золотые листы лови!
Я писала на них свой стих.
Опускаешь руки в реку,
В ней уже охлажденья мрак.
Прокричала кукушка «ку».
Всё кончается. Дальше как?

Божественное совершенство

В строенье атома, снежинки и листа
Божественная дышит красота –
Так гармонично всё и соразмерно.
Величье льва и грациозность серны,
Движенье лебедя по медленной воде,
Горенье вещества в ночной звезде
Есть проявление божественного плана.
Летит ли взор небесным океаном
Иль вглубь цветка в восторге устремлён –
Везде находит совершенство он.
А Дар Любви небесным совершенством
Дал Бог нам в довершенье красоты!
Она сияет в нежном сердце женском.
Читаю в твоём сердце – любишь ты!

Освобожденье

Была я любовью недужна.
Полгода себя убеждала:
«Не нужно, не нужно, не нужно!» –
И только сильнее страдала.

Разделась в глухом перелеске
И талой омылась водой,
И грызла сосулек подвески,
Прощаясь с любовью-бедой.

Любовь ли, коль смыла так скоро,
Уход её льдышкой заела?
Болело ангинное горло,
А я танцевала и пела.

Ошибка

Разлука. Тронуло цветы росой студёной.
В несовпаденье не свести времён.
Чужими тропами других любить уйдём мы,
Но не запечатлеем их имён.
Ошибка стала острою занозой.
Болезненно прикосновенье к сердцу.
Что было позой, написалось прозой.
Жгу рукопись, но не могу согреться.

Змееносец
                А.К.

Мы встретились. Я в розовом была.
Твой взгляд сиял благословенно-синим.
Я вскоре с одержанием слегла
И плакала, и слушала Россини.

Мы встретились. Теперь была я в чёрном,
Познавшей зло, обиды, униженье,
В беде оставленная даже миром горним.
Двух взглядов вглубь явилось притяженье.
И ты болел мильоном голосов:
Ты пел, смеялся, проклинал святое,
Ты потерял свой разум, душу, сон,
Ты одного искал себе – покоя.

Мы встретились. Мы оба были в белом,
Прошедший каждый маленький свой ад.
Мы оглянулись мысленно назад
И не «Любовь», а «Бог» вписали мелом
В двенадцатый, последний наш квадрат.
Горели зодиачные скрижали.
Был Змееносец в боли виноват.
Тринадцатый. Он нас с тобой ужалил.

Эликсир Любви

Ждал Тёмный Князь чувств тёмных приношенья,
Но тайна жизни, Эликсир Любви,
Давал всех чувств высокое возжженье –
И не хотелось мяса и крови
Потомкам Каина. Хотелось жизнь растратить
На вышнее, прекрасное, на свет!
Хотелось жить Любви бессмертной ради,
Забыв о звоне золотых монет,
О зове славы, властном и жестоком,
Забыв о битвах, боевых походах,
Крутить на пальце золотистый локон
И посвящать своей любимой оды.

Зло

Зачем так – надвое! – расстаться
В разрыв сердец, под гильотину,
Под тепловоз военной станции
Непоправимость утра кинув?!

Ударил колокол отбытья,
Порвав влюблённым перепонки
Неотвратимостью событья.
Глаза – две мёртвые воронки.

Ты там уже, на поле боя.
Ты не хотел – тебя послали.
Не умирай там – это больно!
Пускай вожди воюют сами!

Меж нами пахота границ.
Меж нами надолбы.
Зло, мир раскалывая надвое,
Кладёт мальчишек под гранит.

Помни!

Ты можешь не любить меня, лишь помни,
Как мы вдвоём сидели у огня,
И я целебные перетирала корни,
А ты глядел серьёзно на меня.

Отвар кипел, и травы пахли пряно,
И за стеною тихо ржали кони,
И я перевязала тебе рану.
Ты просветлел, как будто что-то понял.

Совсем стемнело, и огонь погас,
Но свет сиял в твоих глазах бездонных.
Ты можешь не любить меня, но помни
Луну в окне и говоренье глаз!

***
Я могла быть женой короля
Или гения, или героя,
Но смерть юношу подстерегла –
И не смог он сыграть своей роли.
Одинокая, в стане скорбей
Посыпаю я пеплом главу.
Пред опасностью тот не робел,
К кому смертной рекой поплыву.
Мы родимся когда-нибудь вновь
Для красивых, высоких ролей,
И торжественно наша Любовь
Встанет храмом святым на Земле!

19-й Бог

19-й из 20-ти с неба сошедших Богов,
Я тоскую по Вам,
          как по прошлому строгому веку.
Как по прошлому строгому платью.
Как по верному человеку.
19-й – мельник неба крылатый.
Жатва духа – хлебами веку.
Крылья мельниц – навстречу ветру!

Признанье

Ты трубку снял. «Люблю!» - сказала
Так обнажённо, как пред залом
Огромным выплеснула душу.
Но взгляд мой стал вдруг твёрже, суше.
Нажав рычаг, не жду ответа.
Свет гаснет. Песня сердца спета.

***
Я всё забыла: плачущий свой голос,
Заломленные руки, ужас слов,
В которых место только правде голой.
Минула вечность. Всё, за слоем слой,
Я поднимаю из глубин придонных.
Проржавленные, в иле забытья
Встают событья и слова бедою,
Встаёт Любовь убитая моя.
Зачем я вспоминаю? Я ж забыла
Смертельную правдивость своих слов.
Смертельной правдой я Любовь убила.
«Не воскрешай! Зачем?!» - кричит Любовь.

Музыкальная история

Небо звёзды первые рождало,
Словно звёзды, падал редкий снег,
И двоих в любовь сопровождало
Пенье саксофона в тишине.

Сколько телефонных разговоров,
Сколько нежных, трогательных встреч, -
Всё проглотит чужеземный город,
Пенье с хрипотцою не сберечь.

Уезжал он навсегда в Израиль.
Это было, как кошмарный сон.
Это было, словно сердце крали.
Плач среди вокзальных голосов:

- Неужели ты не мог иначе?!
- Нет! – сказал, целуя, жёстко он,
И девичьим беззащитным плачам
Хрипловато вторил саксофон.

Дождь смывает со всех душ в ночи
Боль разлук, и в городе бессонном
Для неё одной ещё звучит
Хрипловатый голос саксофона.

Любовь

Народ красиво говорит,
(А как ещё иначе):
«Огня, простуды и любви,
Как ни таи, не спрячешь!»
Огонь лучом сквозь щель пройдёт.
Простуда кашлем выдаст.
Пусть он к тебе не подойдёт,
Пусть не подашь ты вида –
Любовь увидят по глазам
Светящим, словно звёзды.
Любовь втекает, как бальзам,
В космические воды,
И все миры объединя
Сердечным притяженьем,
Ассольным парусом огня
Несёт преображенье.

***
Как часто, обиды глотая,
Страдаем от непониманья.
Уходит боль – снова летаем,
Священному слову внимая.
О долгих разлуках жалеем.
Мгновения счастья итожим.
Болеем друг другом, болеем.
Дышать друг без друга не можем.

Юница

Юница плакала неведомо о чём,
За прялкой сидя у окна светёлки,
Кормя рысёнка, прибирая дом,
На свет любуясь, что проник сквозь щёлки
Закрытых ставней.
                - Может, ты, Луна,
Поведаешь, о чём грустит юница?
Она в холопа тайно влюблена
И гнева батюшки-помещика боится?
Луна закрылась дымкой голубой,
И только лунные глаза лучатся:
- Не ведая, что принесёт любовь,
Юница плачет в ожиданье счастья!

***
Я его не любила.
Это не было страстью.
Светлой нежностью было
Безнадёжное счастье,
Что в снегах скоро канет,
Но четвёртые сутки
Всё не вянет в стакане
Веточка незабудки.



Отреченье

Я отречень-траву нашла
И в чаше заварила.
И в мою кровь она вошла
Своей отравной силой.

Я отрекалась от любви
Бесповоротно, страшно –
И замолкали соловьи
Над моей чёрной башней.

Но я отречься не смогла.
Вошёл противоядьем
В безумье сердца Божий Глас.
Та ночь – седою прядью.

***
Любовь никчёмная
Котёнком ластится.
От слов до снов её
Всю стёрла ластиком.

Любовь великая
Пришла, серьёзная,
С ночными кликами
Святыми, грозными!

Вечный образ

Как ожерелье жизней велико!
Я много раз им стан свой обовью.
Ты сколько жизней ищешь Сулико?
Я сколько жизней одного люблю?
В обличьях разных как мы узнаём,
Как одного находим среди прочих?
Чей образ в сердце высечен моём
Великим Зодчим?

Весть ветра

Люблю того, кто лучше всех на свете,
Кто входит в мои сны, когда светает.
Но весть принёс сегодня звёздный ветер,
Что есть Невеста у Него – Свентана.

О, да святится вечно Её Имя,
Да снизойдёт Она в миры в величье,
И да пребудет Женственность, любима
В прекрасном человеческом обличье!

Не досягнуть землянке до Богов,
Но неотъемлемо моё святое право
Нести Неугасимую Любовь,
Что делает меня Богине равной.

Письмо

Золотей золотого волосы.
Святее святого имя.
Твоя навсегда и полностью.
Жива словами твоими.
На крыльях птичьих пишу тебе –
Читай в разлуке! Лебяжья осень.
Дни совершают по кругу бег:
Природа плачет, снегом заносит
Перья упавшие, строчки пропавшие...

Христу

Иисус, я люблю Тебя, Боже!
Хоть Ты в сферах невидимых высших,
Но огонь Твой я чувствую кожей,
Но Твой Голос объёмный я слышу.

Оторвавшись от мрака земного,
Духом я вознесусь в Твои Светы.
О, любивший, страдавший премного,
Где же Ты, мой единственный, где Ты?!

Я на Зов Твой откликнулась, милый.
Я сношу стойко все свои муки –
Глас с высот придаёт сердцу силы.
Протяни мне пропятые руки!

Окрестившись во Имя Святое,
Получила небесное имя.
Я Тебя, мой любимый, не стою,
Но жива я словами Твоими!

Вскрыла память свой сейф с дневниками,
И во всех их написано было
Твоё Имя над всеми веками.
Лишь Тебя одного я любила
В жизнях прошлых,  в веках первозданных,
В Атлантиде, в Лемурии, в Рае,
На горячих руках Мирозданья,
У Вселенной на трепетном крае!

Небесные о Любви

Любовь – космический магнит,
Но не изучены наукой
Связующая судьбы нить
И стрелы ангельского лука.
То обострённое прозренье,
То притяженья слепота.
Любима та, кого презренной
Назвали общества уста.
И неизвестно, кто был зрячим,
Кто был в фаворе у Богов.
Но иногда вы, чувство пряча,
Вмещаете свою Любовь
В листок, истерзанный словами,
И после вашего конца
Всё, ей не сказанное вами,
Чужие трогает сердца.

Небесные
о неосуществимости Любви

Невозможность совершенной близости
И Любви великой неосуществимость
Худших опускает в бездны низости,
Где сближаются, не спрашивая имя.
Большинство с заботой о потомстве
По привычке спит в одной постели.
У немногих души плачут тонко,
Пишут пятистишьем и пастелью,
И вздыхают флейтою минорной
О Стране Любви небесной, горней.

Учитель о Любви:

- Любовь – крылья жизни, несущие в Вечность!
Любовь к человеку, к познанию, к Богу
Нам верхнюю в жизнь открывают дорогу.
Зачем прячешь чувство за створкой сердечной?

Любовь

Настоящая любовь приходит с болью –
Сильная, красивая, высокая.
О, Богиня душ тысячеокая,
Сердце с детства мучимо тобою!
Принимала каждую любовь
За свою звезду в большой Вселенной,
А она была лучиной тленной.
Негасим в душе один лишь Бог!

Огненные кони

Огненные кони в облаках –
Мчится небом Бог золотолицый!
С упряжью справляется рука.
Смел и дерзок доблестный возница.
Кто мне запретит Его любить,
Унести Любовь к Нему в века,
Сделав миф из собственной судьбы?!
Огненные кони в облаках!

«Изымание Любви»

От слова Неба грудь моя болит.
Творец Завета,
Мне страшно: «изымание Любви»,
Как изыманье Света!
За что Любви лишаете, за что?!
В чём провинилась?
Неужто это всех трудов итог?
Где Божья милость?!

***
Погибну не в пути, не от меча,
А от тоски, уже невыносимой.
Мир перестал торжественно звучать.
Источник чувств живых сковали зимы.
Застыло всё без света и тепла,
И в пустоте и немоте Вселенной
Слеза последняя на угли истекла
И замерли последние моленья.


***
Я не хочу Тебя терять
В толпе, у смерти на пороге,
Разлуку жизнью измерять
И бесконечностью – дороги.

Я не хочу глядеть в века,
В которых стонет наша плаха,
И беспощадная рука
Меч на неё кладёт с размаха.

Но створы Неба отворя,
Я погляжу в Любовь, как в Вечность,
И на ладони января
Зажгу Тебе святые свечи.

Преображенье

Упала старица,
А встала юная.
Мужчины зарятся
На плечи лунные.
Хотели б целовать
Ей руку узкую.
Напрасно уповать
На душу русскую.
Льдом взгляда обожгла.
«Какая!» - скажете.
Глухой тропой ушла
В святые пажити.

Ладони для сердца

Смычком на душе Шут сыграл своё скерцо.
Хотел, чтоб смеялась, но отнял дар речи.
Любовь с вдохновеньем – ладони для сердца.
Нет слова, которое б стало предтечей
Явленья строфы в лист меловой бумаги.
Столетья минуют в рожденье поэмы.
Жжёт веко слеза, в её огненной влаге
Прозрение в глубь ослепительной темы.

Событья грядут, и Христос – их Вершитель.
Кто я и кто Он?! До Богов не подняться!
С ладоней для сердца лишь свет. Небожитель
Земным не целует дрожащие пальцы...

Сужденное

1  Признание

Касание руки или крыла?
Вздох на губах иль поцелуй незримый?
- Ты Ангел? Дух? А может, Демон зла?
Открой, невидимый пришелец, твоё имя!
- Зачем ты воплотилась и ушла
В мир плотный из тончайших сфер небесных?
Я тот, кого ты в мире не нашла,
Явился сам и жизнь наполнил песней.
Чудесен стал с тех пор твой каждый миг!
Твой огненный цветок у изголовья
Цветёт семнадцать зим и не поник.
Он напоён моей к тебе любовью!

2  Торжественность

Таких священных чувств сегодня нет,
Как чувство Алигьери к Беатриче,
Что через Ад возводит в Божий свет,
Неся Любви возвышенной величье,
Но есть Любовь к Тому, кто во плоти
Не находился два тысячелетья.
Руки коснётся – слёзы проглотив,
Скажу: «Иди спасением планете!»
И улыбнётся Всемогущий Дух,
И скажет мне: «В небесное познанье
Любимейшую женщину везу,
А это, верь, красивее, чем знамя!»

3  Любовь

Любовь к Тому, кто на Земле всех лучше,
Кто в мир принёс Неугасимый Свет,
Возвысил дух и жертве сердце учит,
Во мне сияет много-много лет!
Большая радость, что Любовь взаимна.
Она растопит самый древний лёд.
И вся Земля споёт великой гимны,
И все Любви зажгутся от неё!

***
Смерти нравится мой любимый –
Крепко держит рукой владычной!
Но сегодня необходимо
Изменить на Земле обычай
Разделения двух миров,
Снять завесу из неприятья,
И, вводя под единый кров
Жизнь и Смерть, им раскрыть объятья.

Цветок

Цветок летит в струе – лови!
Несёт цветок река Любви,
Срываясь вниз с высот отвесных.
Зажатая в ущельях тесных,
Его выносит на пороги,
Как талисман твоей дороги.

Признанье

Чья невесомая рука,
Как солнца луч, щеки касалась
Через разлучные века?
Иль это мне лишь показалось?

Чья мысль в мой мозг вошла, волнуя:
- Звезда послала за тобой!
Руки коснулся поцелуем:
- Прости за позднюю любовь!

Ждала я имени. Вдруг пала
На кожу жгучая слеза.
Я о Пришельце всё узнала,
Хотя Он имя не сказал.

Три вопроса

- Ты способна на жертву Любви?
- Да, наверное. Впрочем, не знаю
Петь смогу ли я, как соловьи,
Песней сердце себе разрывая.

- Ты сумеешь меня воскресить?
- Я влить силы свои попытаюсь
В две-три пригоршни майской росы,
И уста твои ей напитаю.

- Ты решишься со мною пойти
Тем путём, что другим не под силу?
- Я пойду, только путь освети
Светом цели великой, мой милый!

Любовь небесная и земная

Стихотворение «Прости»
Небесный написал.
Слова-ответ несу в горсти
В Космический вокзал.

Сильна в Астрале жизнь души,
Что радугой цветёт.
- Лететь, Небесный, не спеши,
Присядь у млечных вод!

Течёт галактика твоя
Космическим путём,
А я в Скрижалях Бытия,
Учась, веду перстом.

Меж нами пропасти времён
Сомкнулись волей слов,
Сошлись два мира с двух сторон,
Влекомые в Любовь.

Вздымаясь, музыка пространств
Захлёстывает брег.
В ней боль и мужество, и страсть
Любить, как человек.

- Не знаю я Любви Богов.
Пролей мне чувство в грудь!
Мой Бог! Такая же Любовь!
- Прости. Не обессудь.

Дорогое

Бог – высокая печаль.
Стих – обрывок нерва.
На челе лежит печать
Преданности первой.
Мама – сердца теплота.
Родина – святое.
Осень – кличи птичьих стай.
Жизнь – что помнить стоит.

Французский роман

1  Париж

Абеляр и Элоиза,
Жанна Д,Арк и Мона Лиза –
И сквозь патину столетий
Красота и дух их светят,
Как луч солнца сквозь витраж
Полутёмного собора.
Божий Ангел – строгий страж –
Охраняет древний город.

Видит сны ночной Париж.
Тихо Сена плещет в берег.
Вышли статуи из ниш
Петь на площади о вере.
Приглушённый стук копыт.
Скачет Дева Орлеана.
А Париж не слышит, спит
В лёгком облаке тумана.

2  Она – ему:

- Пришло тепло. Париж зазеленел.
Плывёт над Сеной звук аккордеона.
Как хорошо с тобой сегодня мне:
Я чувствую себя в твоей стране
Легко и радостно – совсем, как дома.

В кафе за столик сядем у окна
Чуть-чуть усталые, довольные погодой.
Старик с улыбкой поглядит на нас.
Ах, как он мил, и он – Парижа часть,
И мы в Париже растворились оба.

3  Она – ему, из России:

- Сын бразильянки и француза
С глазами, полными лукавства,
Что нашептала тебе муза,
Придя под шутовскою маской?
Два наших профиля Париж
В словарь на память заложил.
Чуть-чуть в разлуке погрустишь –
И станешь жить, как прежде жил.

Лимоны Корсики горчат,
Как послевкусье поцелуя.
Горит нотрдамская свеча –
Свет Франции в России длю я.
Но вдаль уходит день вчерашний,
Черты разлуки так резки,
Что даже Эйфелева башня
Качнулась от моей тоски!..

4  Письмо

Планета сделает виток,
В саду распустится цветок,
И строчки почты электронной
Все струны сердца звонко тронут:
«Bonjour, любимая! Лечу!
Тебя обнять я так хочу!»

5  Счастливень

Счастливень-ливень проливной
Отвесной падает стеной,
И зонт с пейзажами Моне
Напрасен. Всё поёт во мне,
Хоть нитки нет уже сухой.
Вот я вбегаю в белый холл,
За дверью оставляя дождь.
Ты здесь, у турникетов ждёшь.
Стоим мы, крепко обнявшись.
Счастливнем бьётся в стёкла жизнь!

6  Она – ему, из России:

- Я не сплю. В этой вьюжной ночи,
Словно в яви, в колонках компьютера
Твой живой, чистый голос звучит –
И отходит тоска моя лютая.
И опять предо мною Париж
В розоватом цветении вишенья.
Говори, говори! Говоришь.
Слыша голос, в разлуке я выжила.

7  Она – ему, мысленно:

- Ваш дом с кустом желтеющим пред ним,
Цветами незнакомыми цветущим,
Да будет вечно Господом храним,
Да не покинет радость ваши души!
В моём суровом северном краю
Вас вспоминаю средь апрельских вьюг
И по-французски песенку пою,
На час найдя занятие для рук.
Я собираю нитку янтаря.
(Ум не желает труд сейчас вершить).
Медово бусины в моих руках горят.
Я продолжаю, как умею, жить.

8  Когда одна

Наверно, напрасны мечты,
И всё же, когда я одна,
На фото смотрю. Это ты
В кафе у большого окна.
Срисую лицо, словно лик,
Париж, что так рано зацвёл,
И древнюю церковь Абли,
В чьи стены меня ты не ввёл.

Спросила у Неба: «Он – тот?»
«Тот», - голос дал краткий ответ.
Увижу ль тебя в этот год?
Боюсь, что, наверное, нет.
Но снится мне Питер с тобой:
Грифоны стоят на мосту,
И ветер летит над Невой...
Любимый, боюсь я остуд!
Студёны над миром ветра,
То дождь принося, а то снег.
Сугроб лёг у дома с утра,
Скрыв первый весенний побег...

9  Детервиль

Я люблю свою землю Россию,
Я люблю в ней мне близких людей,
Но разлуки с тобой не осилю –
Без тебя нет мне счастья нигде!
Позовёшь, буду там, где захочешь!
Кто-то в утреннем сне говорил,
Мне с тобой быть, любимый, пророча,
Что нас ждёт белый град  Детервиль.

Это Город Земли, это символ!
Он выносит ладонь в океан.
Как в весеннем цветенье красив он!
Он влюблённым планеты всей дан.
Белокаменны в нём все дороги.
В парусах алых все корабли.
Его дети прекрасны, как Боги,
В них черты всех народов Земли!

10  Молчание

Нет почты. Держит страх в плену,
Что не раскрылось вдруг шасси.
Беда, любимого минуй!
Крыло, до дома донеси!
Пересекая рубежи,
Лечу, незримая, в Абли
И убеждаюсь, что ты жив.
Скажи, что у тебя болит?!
Ты болен. Вижу я постель.
Отец твой, доктор, огорчён.
Моя душа средь белых стен
Витает солнечным лучом...

11  Визит Богов

В дом Боги огнеликие сошли.
Лоб золотыми тронувши перстами,
Мозг хладом иномирным обожгли
И говорить со мной о счастье стали.
«Вы друг для друга созданы – внемли!
Дорогу Солнца дать вам обещаем!
Так что ж стоят в глазах слезами дни,
Всей боли расставанья не вмещая?!»

12  Он – ей:

- Принесла мне ночь
Твоих плачей звук.
Мне дышать невмочь –
Оботри слезу!
Зацвела сирень
Сполохом огня.
Я боюсь сгореть –
Жгут цветы меня!
Я «Je t,aime» кричу
Через пять границ!
Я к тебе лечу
Стаей белых птиц.
К тебе вешний бег
Струями ручьёв.
Соль сцелую с век.
Плачешь ты о чём?

13  Она – ему:

Мой компьютер молчит.
Из Абли нет известий.
Твой ответ прилетит,
Словно с дальних созвездий,
С опозданием в вечность
В моё чувство потери.
Посвяти письму вечер,
Чтоб могла тебе верить!

14  Он – ей:

- Говоришь, надолго замолчал?
Что ж, в своих упрёках ты права,
Но, хоть мне горька твоя печаль,
Выслушай суровые слова!
Нет, моя любовь не умерла,
Но я рассуждаю, как мужи.
Ты должна понять, что есть дела.
Ты должна понять, что нужно жить.
Беспокоюсь я за твой проект,
Не желаю время отнимать.
Ты мне всё – волна и звёздный свет!
Научись прощать и понимать.

15  Он не жених?

Глаза серьёзность излучали –
Ты так жила,
Но с затаённою печалью
Сирень цвела,
Но падал дождь слепой в ладони:
Вдруг там, в Абли,
Он сердца твоего не понял,
Не уловил
Звучанья нежности прекрасной
В словах твоих?
Вдруг всё – придуманная сказка,
Он не жених?

16  Она:

- Я говорила про Париж,
Упомянула об Абли –
Мысль ускользнула, словно стриж,
А там, за рёбрами, болит.
Там затаился уголёк
И жжёт безжалостным огнём.
Недостижимо друг далёк.
Боль не даёт забыть о нём.

17  Она:

- В ответ на преданность – молчанье.
Нет писем в почте электронной.
А я всё жду, не замечая,
Что Бог перстом растенья тронул,
И зацветает в сентябре
Цветами алыми шиповник.
Конец любви бессмертной – бред,
Ведь нам дано всё вечно помнить!
Я обниму колючий куст,
И, чуду жизни восторгаясь,
Цветка дыханием коснусь:
- Цвети, алей, не угасая!

18  Она:

- Не пишешь ты. На Интернет грома
Обрушились, и связи нет с Россией?
Иль, может быть, закончился роман,
Который начинался так красиво?
Не пишешь ты, и я не разберусь
(Мешают чувств серебряные трубы),
Любил ты или пробовал на вкус
Впервые поцелованные губы?

19  Он:

- О, девочка ветра, прости за молчанье!
Мне ветер донёс твоих песен звучанье.
Пронзила мне сердце их нежная грусть.
О, девочка ветра, ушедшая в Русь,
Я помню шёлк прядей по ветру летящих
И капли дождя на дрожащих ресницах.
Во всех проявленьях была настоящей
Ты, девочка ветра, умевшая сниться!

20  Она – спустя годы:

- Париж писателей, музеев,
Париж художников, бродяг,
Аккордеонов и кофеен,
Что влажно окнами глядят.
Нас так влекло в цветенье вишен
Гулять на розовый бульвар!
Париж, твой зов почти не слышен.
Забыт твоей любви словарь...

Летучая душа

Над безмятежным сном твоим
Витали пламенные стансы.
Поэт в отчаянье творил:
«Не убегай, навек останься!
Останься локоном, рукой,
Летящим облаком шифона
Над той искрящейся рекой,
Где ты бежала и я понял,
Что мне тебя не удержать
Дарами, песнями, объятьем,
Ведь ты летучая душа
В полупрозрачном белом платье!»

Летняя ночь

Окно открыто. Лунный свет
Втекает полосой
Сквозь тюль завесы, как сквозь сеть.
Бежит от Леи сон.
Окно открыто, но ей душно,
Пропах жасмином дом.
Любовь меж книгой и подушкой
Заложена цветком.

Эликсир Любви

«Любовь – красивое, высокое пиши,
Хотя в ней есть ушибы и ожоги.
Без боли не было б движения души, -
На ум поэта наставляли Боги.
- Есть тайна жизни – Эликсир Любви.
Напиток пей и, тайну открывая,
Самозабвенно пой, как соловьи,
Себе и людям сердце разрывая».

***
Ты лёд, застывший на века.
Как холодна твоя рука,
Как холоден высокий лоб –
Таких уладывают в гроб.
Ты лёд, и путь разлучный льдист.
А я сгорела, словно лист.
Зачем пылали ум и сердце?
Ты всё равно не смог согреться...

***
Снежинка алмазной звездой
Лежит у меня на столе,
Не тает, так холоден дом,
Так стыло сейчас на земле.
Лежит на конверте ладонь.
Он внутренним холодом стыл.
Я плачу – под пеплом огонь,
А тот, кто писал, тот остыл.

***
На сердце образ выжег.
Где я закончу бег
За тем, кто, плача, вышел
Глотать холодный снег?
Он где-то в снежных вихрях
Ослеп. Ослепла я.
«На Север!» - шепчет искра
Холодного огня.

***
Не знаю, кто уйдёт первей,
Но будет пусть уход посильным.
Слезами Бога ландыши в траве
Моей России.

***
Бледнела раз,
Как алебастр.
Моя рука, как лёд.

Душа в ступнях
Беглянкой дня.
Он больше не придёт...



Нам не дано...

                Душа нежна, но ей мешает плоть,
Которая, старея, огорчает.
Но что же делать? Съеден райский плод.
«Одежды кожаные» людям дал Господь
И вниз послал, где жизнь полна печали.

Нам не дано душой к душе прильнуть,
Соприкоснувшись нежно чаша с чашей,
Почуять ток энергии тончайшей,
В которой скрыта чувств прекрасных суть.

Нам не дано, плеснув из чаши в чашу,
Бесценными дарами обменяться,
Чтоб пригубив чужой любви горчащей,
До жертвенных высот её подняться.

Детские дары

Цветок зажат в моей руке,
Шуршит шаранка в коробке.
Несу торжественно дары,
На время выйдя из игры.
И мальчик с серыми глазами
Ещё глядит мне долго вслед.
Что это было, мы не знали,
С любовью встретившись в шесть лет.
...Я мир почти что идеальный
От туч забвенья берегу
И в детство тропкою бегу,
Играя зайчиком зеркальным.

***
Не дари драгоценных камней –
Не ношу украшений давно.
Не вливай в кубок праздничный мне
Из столетних подвалов вино.
Отступи в тень оливы на шаг,
Пламя в тёмных глазах погаси!
Всё забыла в прошедшем душа.
Не тревожь, вспоминать не проси!

Истинная Любовь

Искал взаимности поэт,
Пока самой Любви не понял.
Самодостаточна, как Свет,
Она живёт в груди планет,
В сияющих очах Мадонны.

Поэт всю жизнь ей посвятил.
Любовь цвела в его сонете
И изменяла ход светил.
Её бессмертный луч светил
В принявшем сан святой поэте.

Посланье

Пишу Тебе, Небесный, кровью сердца
Посланье с умолением Любви.
В твоих чертогах не сумев согреться,
Ушла на Землю. Боли утоли!

Земля несчастна и больна пороком.
Вожди воюют, мучая народы.
Творится зло, и мир клянёт пророков,
Считая до Суда Господня годы.

Твоей Любви не для себя прошу –
Для всех землян дал, если б захотел.
Ад вырвался, и, словно злобный шут,
Гремит, кривляясь, бубенцом смертей.

Сплетая пальцы над свечой горящей,
Я напрягаю утомлённый дух
И шлю посланье мыслью говорящей
На древнюю зелёную звезду.

Услышь! Ответь! Не отвергай беглянки!
Я очень виновата пред Тобой.
В моих руках зеркал разбитых склянки.
И это я звала земной судьбой!..

Сеанс связи

Посыл из Шамбалы летит.
От напряжения гудит
В мозгу, но принято виденье.
О, эти всенощные бденья!

В огне явить Себя готов
Телепатическою силой,
Бог сыплет вороха цветов
Сиреневых, лиловых, синих.

Но задаю Ему вопрос –
И тает звук, и меркнет свет...
Не хочет говорить всерьёз
Иль на вопрос ответа нет?

***
День строг.
Ты – Бог.
Жду ночи
Взглянуть в очи.
Пламя!
Боль в предсердье.
Твоё бессмертье
Меж нами!

В колесе сансары

Мы повторяем тысячи ошибок,
Из воплощенья в воплощение идя.
Забывчив ум, не тонок и не гибок.
Родившись, забывала я Тебя.
Искала смысл и цели воплощенья.
В любви, казалось, находила их,
Но сознавала с странным ощущеньем:
Не тот, кто рядом, истинный жених.
Я отвратила очи от чужого.
Я обратила ввысь и слух, и зренье.
И, наконец, в глаз, вспышкой обожжённый,
Сошло благословенное прозренье.

Заклятье поэзией

Словами Богов, поэтической речью
Тебя на Любовь закляну на века,
И красную нитку из шерсти овечьей
Закладкой заклятья заложит рука.
Не сможешь заклятье моё не услышать,
Увидишь очами души эту нить,
И жемчуг мне дашь платье белое вышить,
И свадьбу назначишь на майские дни.

И свяжут нам длани пеньковою вервью.
Зачем эта вервь, коль в ладони ладонь?
Зачем эта вервь, коль друг другу мы верим?
Ведь наша Любовь – негасимый огонь!
Заклята и я поэтической речью,
Словами Богов, что сошли с Твоих губ.
Была ли поэзия чувству предтечей,
Наоборот ли – понять не могу...

Майский вальс

Вальс, вальс!
Я кружусь и лечу
С розовым снегом!
Вальс, вальс!
В голубую парчу
Одето всё небо!

Вальс, вальс!
В этом майском саду
Средь снегов лепестковых
Вас, Вас
На тур вальса я жду,
Чтоб услышать три слова!

Вальс, вальс!
Закружившись, летим,
В лепестках наши руки!
Вальс, вальс!
Рук разнять не хотим
В этой розовой вьюге!

Цвет Любви

Виденья синью удивляли.
О, как играли цветом Вы!
Оккультно цвет Любви не алый,
А сине-фиолетовый!
Неужто вправду Вы любили,
В космическом огне
Рисуя травы голубые
И звёздно синий снег?

***
Уйдёт моя душа в леса,
Как утренняя тень,
Коснётся лба пятнистой лани.

Не поверну я колеса
Рождений и смертей.
Я не вернусь на бал желаний.

Я растворюсь при свете дня
В весёлом трепете листвы,
И все забудут про меня,
Как позабыли Вы.

Торжественное

Восстановленные в правах,
Признаёмся в Любви Богам.
Непреложны мои слова:
«Все знамёна – к Твоим ногам!»

Торжество выше зла и бед!
Скоро, скоро настанет миг –
На ладони Великий Свет
Бог внесёт в обновлённый мир!

Первой будет моя страна.
Все знамёна сложу у ног.
Стать Державою Света нам
Завещал Огнеликий Бог!

Вишну

Я слышу Божественный Зов.
- Ты, Вишну?! О, Высший! О, Вечный!
Смой слёзы со щёк мне грозой.
Укрой цветом вишенья плечи.
Поставь на ладонь иероглиф,
Как след Твой, божественный знак,
Чтоб я могла знак этот трогать,
Показывать, как артефакт.

Открой «9 истин о свете».
Дай сердцу прозрение в том,
Что жизнь – это смертные сети,
Посмертье – жизнь душ, но при том
Оставь под вуалью незнанья
Все частности жизни души.
Пусть что-то останется тайной,
Все карты открыть не спеши.

Я каплею в чаше народа
Взыскрюсь у небесных очей.
Что знанье? Печаль и свобода.
Что светоч? 108 лучей.



ПРОРОЧЕСТВА

Эпиграфы

***
Издревле будущим векам
О том, что им готовит Рок,
Писала вещая рука.
Глядел в грядущее Пророк,
И неземные голоса
Вторгались в слух в тиши ночей,
И, тьму разъяв, на два часа
Века входили  в глубь очей.

***            
             От пучины жизни вас позвал.
             Думою отважной восходите
             В пониманье будущих событий,
             Что уже идут за шквалом шквал.
               
                Учитель Майтрейя Мория


Новое Ученье

Анна Катарина Эммерих,
Ваше предсказание в мой стих:
«В Гималаях центр духовный скрыт.
Высшие живут внутри горы.
Новое готовит Откровенье
Предводитель. Жить зовёт в согласье.
Он несёт Господнее веленье,
Чтоб пришло на Землю к людям счастье».

Знаем, было Рерихам дано
Новое оккультное ученье.
(Эммерих до них жила, давно).
«Этика Живая» по значенью
Не слабее «Нового Завета»,
Только Церковь не признала это.

Кумская сивилла

Предлагала Кумская сивилла
Королю этрусков девять свитков.
Золота Тарквинию жаль было –
Шесть огнём в небытие повиты.*
Три он спас, он взял за то же злато.
Что начертано в них, сбудется когда-то.

«Родос несчастный оплачу сначала.
Делосу долго по водам блуждать.
Кипр – захлестнёт море земли, причалы.
Сицилианцам огня нужно ждать.
Ждать эфиопам жестокие битвы,
А египтянам – восстанье народа.
Все фессалийцы врагами разбиты,
И страшный крик «голубой зимородок»
Издаст над Сардинией – угли и пепел!
Затем ничего – исчезает всё в море.
Молитвы её не нашедшие пели.
В десятый период пришло её горе».

«Ещё: будет море огнём гореть,
По всей земле огонь и разруха.
Не даст избавленья от боли смерть:
Исчезнет плоть – загорятся духом.
Выжившим дан будет новый разум,
Будет Сам Бог людей наставлять.
Жизнь станет лёгкой, хоть и не сразу –
Придёт небесная благодать».

*шесть свитков сивилла бросила в огонь.

Путь Израиля к Христу

Когда в океане зла
Не сыщется капли добра,
Спалён будет дом и злак
И пищею станет кора,
Погибнут страны города,
Пройдёшь не одну версту,
Чтоб встретить кого – тогда
Израиль придёт к Христу.


                Предсказания сивилл и неба
               
                1               
Христос давно предсказан был
В венце терновом, в муках крестных.
Он по пророчеству сивилл
Умрёт, затем в три дня воскреснет.
«Неистово, без смеха, без прикрас и мирра», –
Как Гераклит сказал о них,
Вещали женщины о судьбах мира –
В их слух Господень глас проник.
2               
Пророчице лизали змеи уши
Раздвоенными тонко языками,
Чтобы могла богов и небо слушать,
Чтоб говорили ей вода и камень –
Кассандра! ...Предрекала гибель Трои,
Остерегала от троянского коня,
Но не послушали пророчицу герои,
Не избежали гибельного дня.   
                3               
Сивиллы предвещали верно, тонко:
Исчезнет в свои сроки вороньё,
Седым родит вдруг женщина ребёнка –
Вонзится в мир жестоких битв копьё.
Но не теперь. Моё открылось ухо,
И я спросила: «Что нас скоро ждёт?»
Мне: «В Русь идёт святая эра духа,
И время редкое, красивое грядёт!»

                Предсказания Ванги

Ванга – незрячая жрица,
Путь твой духовен и смел.
Шли к тебе правды напиться:
Бог отделит зерно от плевел.

Мир преуспеет в науках.
О тайнах придёт познанье.
Но будет рождаться в муках
Новое миросознанье.

Наконец-то, придут к естеству.
Жизнь продлится на долгие годы.
И в Любви к Одному Божеству
Объединятся народы.

Антихрист

Настанет ужасная дата
(Не ведать её людям лучше)
И новый кровавый диктатор,
За Бога себя выдающий,
Враждебно настроенный к людям
И против Бога восставший,
Топтать, терзать, мучить всех будет –
Не счесть от руки его павших!
И день будет полон кошмара,
Наполнена ночь будет страхом –
Мир ждёт огневого удара.
Мир долго не встанет из праха –
Огонь упадёт с неба жуткий,
Две трети людей истреблёно.
Опустится тьма не на сутки.
В пустыню уйдёт опалённый
Народ, но «четвёртая битва»
Безбожнику станет кончиной.
Закончатся эти событья –
Придёт время Божьего Сына!

Конец религий

                У Нострадамуса – конец земных религий.
«Им есть замена», - скупо намекнул.
Какой «Урантии» дадут прочесть нам книги?
Каких галактик мы услышим гул?
То будет через полтораста лет:
Закроются и кирхи, и мечети,
«Коран» забудется, забудется «Завет»,
Но будет что-то новое на свете!

Дыхание времени

Мне знанье загробное – бременем.
Мне вести небесные – розами.
Я слышу дыхание времени
Великое, вещее, грозное!

В нём гибель народных вождей,
В нём зло, оскудение наций,
В нём смена религий, идей,
Падение цивилизаций.

Но Бог не оставит во тьме,
Науке даст знанья иные.
Молчу. Умирают во мне
Грядущие беды земные.

Читая пророков

Благодаря провидцам и сивиллам
Пережила Апокалипсис, войны,
Пожар Парижа, наводненье Нила,
Болезни страшные. Довольно уж, довольно!
Переживаньем выжжена до гари.
К неведающей будущего твари –
К собаке, кошке, галке вороватой
Такую зависть чувствую физически!
Но хорошо, последней мира даты
Пророк бесстрастный нам ещё не вычислил.

Предсказанье о нашем времени

«Конец и начало столетья
Мятежным живёт человеком», -
Всё знал Нострадамус на свете.
Он встретился с нынешним веком,
Как с львом на планетной арене,
И рык отразился в катрене.

Пророчество старца

Бог любит Землю и людей,
Но больше Землю – мы враги ей.
Как экскаватор грудь ей выел,
Взрывчатка натворила дел!
Так жадно мы качаем нефть,
Как будто пьём её, как воду.
В нас совести пред Богом  нет –
Мы губим Божию природу,
Мы губим рыб и птиц, зверьё
С их мест исконных изгоняем.
Бог дал нам Землю, чтоб её
Любили. Мы ж любви не знаем.

Друг друга трудно нам любить,
Снося предательства, измены.
Жизнь подменил удобный быт.
Пора нас убирать со сцены!
Ось сдвинулась – грядёт Потоп!
Спасутся только на вершинах –
Не власть, не богачи, не поп –
Дитя безгрешное и инок.

Финал

Высокая музыка сфер.
Аккорды мучительной боли.
Актёр не справляется с ролью –
Струной обрывается нерв.
И слышится: «Мир обречён!»
И Ангел семь чаш выливает,
Зло Ада из бездн вызывает.
Бог Слово возмездья речёт.
Окончен Вселенский спектакль.
Погашены солнца-софиты.
Программки прогресса забыты.
Мы роли играли не так.

Сумерки Богов

Когда наступят сумерки Богов,
Проглотит Землю змей и волк проглотит Солнце,
И выйдет Лета из пустынных берегов,
И враг Творца в тьме вечной рассмеётся.
Бессильные, мы будем проклинать
Свой вечный дух, на муки обречённый.
Отчаянье нас будет в Космос гнать
Пустой, холодный, непроглядно-чёрный.
И будет чуждым встреченный иной
Мир, тот в котором мы найдём обитель.
Ковчег оставит утомлённый Ной,
Творец глаза тоскливые увидит...

Вопль тишины

Мне приснилась война
И бомбёжки, прицельно, по школам.
А потом – тишина
Без детей озорных и весёлых.
Незвучанье весны,
Незвучанье торжественных гимнов.
Мёртвый вопль тишины,
Вопль о детстве, что в войнах погибло!..

Показавшие будущее

Откуда явилась к Мари златовласка
И с ней загорелый, красивый мужчина?
С небес низошли? Из прекраснейшей сказки?
Путём волшебства? В чём явленья причина?
Какой-то чудесной неведомой силой
Дышала их плоть, свет добра излучала.
Они идти следом Мари пригласили –
Не двигались губы, в мозгу речь звучала.
Мари вслед шагнула. Вдруг всё изменилось.
Ударил в лицо пыль швыряющий ветер,
И тьма вместо полдня на местность спустилась,
И, странно, казалось, нет больше на свете
Людей, кроме них, лишь лежали руины
Погибшего города в сумрачном мире.
- Где мы? – потрясённая этой картиной,
У спутников спрашивала Мария.
- Мы здесь, на Земле, но закончилось время –
Нет больше живого на этой планете,
Поскольку светило уж больше не греет,
Поскольку несёт радиацию ветер.
- Когда это будет?
- Не наем мы точно.
Создатель один время точное знает.
Слеза набежала на пыльные очи,
Так страшно открылась судьбина земная.

Безверье

Пророки говорят о времени грядущем,
Когда все храмы в мире опустеют,
И человечество, в познание идущее,
Вновь отказаться от Богов посмеет.
Не думаю, что это будет правильно,
Не думаю, что будет хорошо.
Уж сколько раз безверие отравой
Дух человека повергало в шок!
Неужто опытом всей жизни не научены:
Скрижалями, с Небесными общеньем,
Что Бог ведёт людей путями лучшими
К вершинам духа, к нравственным свершеньям?

Матерь Мира

Тебе сердце поёт, Всемогущая Матерь!
Твоё место издревле на Белой горе,
Чья вершина сияет, как снежная скатерть.
Твоей Чаше в высотах над миром гореть!
Встанешь там в час суровый, поднимешь десницу,
Окружась вихрем света, встанешь крепко – скала!
Очи вперив в пространство, распахнувши ресницы,
Позовёшь Ты Моэму, как когда-то звала:
«О, Создатель Вселенной, Вседержитель Моэма!
Жизнь планеты – на грани! Я прошу – дай Ковчег!
Там за синею Вегой есть, я знаю, система,
Где на тихой планете смог бы жить человек».
И отправится в Космос на Ковчеге крылатом
Человечество, с плачем расставаясь с Землёй.
Впереди – Всемогущая в огненных латах,
Что смогла пересилить Рок могучий и злой.

Возможное будущее

Йети, как запасной вариант,
По горам, по лесам – осторожны.
В мире ядерном очень тревожно.
Йети – будущей жизни гарант.

Воплотясь в первобытность берлог,
В шкуры новых людей, бывших йети,
Без вражды станем жить на планете,
Как велел сотворивший нас Бог.

Метеовойны

Нострадамус предсказывал метеовойны:
За суховеем – холодный дождь.
Чья такая наступит жестокая воля,
Слово злое чей скажет вождь?
Неурожаи планету постигнут.
Диски торнадные смерть понесут.
Я закрываю страшную книгу –
Сами вершим над собой Страшный Суд!

Посмертные мысли Нострадамуса

Лучами добра мне хотелось наполнить
Неясные, тёмные, злые катрены.
Как страшно мне было писать их и помнить –
Вожди, государства сходили с арены,
Религии падали, демон прогресса
Над всею Землёю взяв хищную власть,
Служил на костях свою чёрную мессу.
Не смог я грядущее словом заклясть.
В катренах не смог ничего изменить я.
Свой труд оставляя, я в Вечность иду.
Попробуйте вы, укротите событья!
Быть может, Любовь пересилит беду?

Ночь

Двигались чьи-то тени.
Слышались чьи-то стоны.
Лопались струны в стенах,
Гулко гудя в бетоне.
Ночь о крушеньях вещала
Домов, поездов и судеб.
Ночь боли всей не вмещала,
Которая завтра будет...

Христос о будущем

«Будут войны. Восстанет народ на народ.
Восставать будет царство на царство.
Будут глады и моры не месяц, не год
И болезней ужасных коварство.
Будут вас предавать, будут вас убивать,
Ненавидеть вас будут за Бога.
Лжепророки восстанут и многих прельстят.
Беззакония будет премного.
И во многих тогда охладеет Любовь.
Претерпевший всё это спасётся.
Судиёй всей Земли сядет на небе Бог,
И предстать перед Ним всем придётся!»
Всё сбывается. Моры. Смещается ось.
Началось по словам Твоим, Бог, началось!..

Предсказанья хопи*

Надолго предсказуемы событья.
Грядущее записано на плитах:
Об измененье климата, поднятье океанов,
О бомбе атомной, как чуде окаянном,
О кораблях, пришедших с неба, о домах
На Марсе красном, на безжизненной Селене,
О перестройке в человеческих умах,
О мощных переменах во Вселенной.

*Хопи – индейская народность, получающая предсказанья
Большого Духа на сотни лет вперёд.

Окончанье Большого цикла*

Закончит Гея колебанья на оси,
(От сил космических прецессия возникла),
А Ра войдёт в центр Млечного Пути –
И это будет окончаньем цикла.
Произойдёт ли что-то в этот день –
В двенадцатом
                в день зимнего солнцестоянья?
Узнать пытаюсь, но сокрыла тень
В приделе храма
                вязь предначертанья…

*Большой цикл – астрономический цикл продолжительностью
в 26 тысяч лет.

Сны

Шандыбину приснившийся вдруг Сталин
Сказал, что распадётся СССР.
Мы верить в сны совсем недавно стали:
Посмертный мир стучит всё чаще в дверь
Земных людей, в сознание вмещая
Сон-информацию о будущем планеты,
Порой иносказательно вещая.
Запомним сны и разгадаем меты!

***
Гудит сосна. К стволу приникнув ухом,
Я слушаю высоковольтный гуд.
Я собираюсь с силой, с волей, с духом –
В Россию дни тяжёлые грядут.
О них нет строк в благословенных книгах,
Но вижу я Святую Русь под игом.

Зеркало Вагнера

Наполеон в создание алхимика –
В пророческое зеркало глядел,
В то, что слезами зревших в него вымыто,
И видел результат грядущих дел:
Бородино, Москву в больших пожарах,
Позорнейшее бегство из России.
Поверхность зеркала, туманясь, задрожала,
И гнева Бонапарт не смог осилить.
Он, зеркало, разбив, под ноги бросил
И вышел в парк. Летел под ветром лист.
Входила неприветливая осень.
Готовился к развязке фаталист.

«Ген непослушанья»

Между умом и сердцем мечемся.
В час катастроф зовём Богов.
Сказал Господь о человечестве,
Что «зло от юности его»,
И обещал не проклинать,
Не заливать потопом Землю.
Но Нострадамуса виденье:
Великих вод встаёт стена.
Как нужно Господа прогневать,
Чтоб обещанье Он нарушил?!
В нас «ген непослушанья» Евы,
Мы воспитать не можем души.

Пророчество о золоте и воде

В болгарской реке золотые пески,
В ней предки крестили детей для здоровья –
Так видела Ванга. Но сжала виски –
Века и века люди крестятся кровью.
Льют кровь в жажде власти и жажде нажив,
От страха возмездья, от злобы кипучей.
Живёт мир во тьме, и порочен, и лжив –
Крещение кровью добру не научит.

Получат своё те, что золота жаждут.
Всё золото выйдет для них на поверхность.
Но скроются воды, и страшная жажда
Людей будет мучить. Забудут, наверно,
Все войны и распри под гнётом беды.
А может, зарежут за кружку воды?

Огненный крест

Итальянец Джорджо Банджовани,
Что христовы получил стигматы,
Точных дат, увы не называет,
Но в подъём России верит свято:
«Над Москвой возникнет крест горящий –
И тогда начнётся возрожденье».
Будущее стало настоящим:
Крест горящий огненным виденьем
Спроецировал на небо НЛО.
Время возрождения пришло?

Пророчество о России

Россия не примет Антихриста,
Сольётся с славянскими странами,
И, правую ведая истину,
Пойдёт по дороге страдания.
И Бог приведёт её к славе,
Поскольку лишь в ней сохранится
При страшной всеобщей отраве
Разумье и дух православья,
Любовь и способность молиться.

Верность вере

Православию верные люди
Вознесут над собой Божий Лик.
Царство Русско-Славянское будет.
Всемогущий великий язык
Зазвучит на пространствах огромных,
И не будет ему в мире равных!
Воспоют у Господнего трона
Славу верности нашей по праву!

Пророчество Зороастра

С Луны спадёт комета Гочихар –
И вострепещет в ужасе планета.
Расплавит её камни сильный жар,
И канут ночи в нестерпимость света.
И потекут рекой металлы гор,
И люди в них очистятся от скверны.
И не останется ни крепостей, ни нор
С живыми. И страдание без меры
Постигнет тех, чьи души взял порок.
(Так не рискуют мучить даже черти).
Но примут чистые жить праведно зарок,
И Саошьянт в мир принесёт бессмертье.

Предсказанья Д,Орваля

Д,Орваль предрёк Наполеона
И обращение Израиля,
И Третью мировую бойню.
Посмотрим, что предрёк он правильно.
Он предсказал «в стене огня»
Погибель мира, век Антихриста
И Страшный Суд. Как, не кляня
План Бога, в жутком мире выстоять?

Пророчество хироманта

Немало фактов сбывшихся пророчеств.
Гертруда Целле протянула руку.
Гадатель, вздрогнув, посмотрел ей в очи.
Он хорошо знал древнюю науку.
Он прочитал смерть на её ладони:
«Вас расстреляют через 20 лет».
Она растёрла в пальцах жёлтый донник
И засмеялась: «Невозможно, нет!»
Но буря времени швырнула её джонку,
И в срок указанный Гертруду расстреляли,
Как дерзкую немецкую шпионку,
Известную уже, как Мата Хари.

Хиромант Кейро

Кейр; – непревзойдённый хиромант.
Предсказывал он долго бескорыстно,
Но, соблазнясь, утратил свой талант,
Тем подтвердив вновь
                верность высших истин.
Он умер безработным, в нищете,
В больнице, где лечили самых бедных.
Его кончины не узнали те,
Кому он смерть предсказывал и беды.
Он предсказал Распутину угрозу
От яда, пули; от воды – погибель.
Распутин подтвердил, добавив грозно:
«Падёт Россия, если я погибну
От рук дворянских,
                от крестьянских – устоит!
Принцу Уэльсскому Кейро отказ от трона
Пророчил из-за пламенной любви.
Другому отдана была корона.
Столыпину от пули смерть предсказывал:
«И крест Господний даже не спасёт».
Попала пуля в крест. Читай за фразою
Глубинный смысл. И Бог не упасёт,
Коль рок навис, расплаты ожидая
За сотворённое зло,
                может в дальнем прошлом.
Лорд Карнарвон ушёл от нас нежданно:
Открыв гробницу, три недели прожил,
Приняв болезнь, как месть Тутанхамона.
Кейро предупреждал его об этом.
На всех легло проклятье фараона.
Ко всем, причастным к вскрытью,
                с того света
Пришёл Тутанхамон и в смерть забрал.
Лорд говорил, что видит лик правителя.
О, дух Кейро, приди, духовный брат,
Возьми ладонь в ладонь.
                Мне удивительно,
Как видишь ты события на ней.
Я вижу только качества и знаки.
Забыв ладони, бродишь средь камней,
Читая судьбы мира в Зодиаке.

Чёрный мел

Гвоздь в колене написал художник,
Написал и своей смерти дату.
Кто сказал ему, страдание умножив?
Для чего предсмертье сделал адом?
Молодой художник Тлеуханов
Умер от случившейся гангрены.
...Я считаю годы, не вздыхая,
До тех дней, когда сойду с арены.
Есть запас, и можно планы строить.
Он четыре месяца имел.
Тот, кто расписал по срокам роли,
Дал для дат нам в руки чёрный мел.

2007

Рассказ солдата

Лейтенант сломался – у костра
Тихо причитал: «Погибну завтра...»
Раненный в живот, он пал с утра.
Кровью залиты планшет его и карта.
В Грозном было дело. Лейтенант
Повторял одно: «Я умираю».
Смерть вчера открыла ему план,
А сегодня вышвырнула к краю.

Сбывшееся пророчество

Саи Баба: «Отделится одна,
Затем другие две республики приморские,
Как крах Союза, как враждебный знак,
Как разочарованье в братьях горькое.
Другие выйдут из Союза, но они
От этого лишь только потеряют».
Всё так и было. Показали дни,
Как судьбами политики играют.

Предчувствие контакта

Предчувствуя 22-й век, дальний,
В котором Ванга нам пророчит
Контакт уже официальный
С НЛОнавтами, воочью
Увидим ангельских вамфимцев,
Полупрозрачных, лёгких, строгих?
Иль тех же всё, зеленолицых?
Молю: «Пусть это будет, Боги,
Но так, чтоб не было захватом,
Чтоб это не было так жутко,
Как снится мне. Страшнее ада
В cон кем-то явленная шутка:
Накрыв весь мир вороньей стаей,
Неся на крыльях смерть и зло,
Летят, фашистскими крестами
Построясь, диски НЛО.

Генное безумство

Распутин пророчил явление чудищ.
Похоже, что сбудется скоро пророчество.
Животных с людьми видеть скрещенных будешь.
Смотреть в это жуткое завтра не хочется.
На опыты в Англии есть разрешенье.
Кто принял безумное это решенье?

А может, он видел приход  динозавров?
И Славик Святой не об этом ль пророчил?
Каким оно будет планетное завтра,
В которое зрели их зоркие очи?

Сон-предсказанье

За год до свадьбы Аллы и Филиппа
Мне снилась Алла – примеряла платье,
Сидело белоснежное, как влито.
Она с улыбкой принялась вдруг плакать,
Не веря, видно, счастью своему.
Спросила: «Выходить? Не выходить?
Он очень молод, ну, какой мне муж?»
Я Алле подала бокал воды,
На свадебный вояж немного денег...
...Узнала с удивлением о свадьбе.
Сон-предсказанье никуда не денешь.
Но странно, для чего мне это надо?

Сбывшееся

1
Искал музыкант взлёт фантазии в фэнтази,
В «колёсах». Пила Лика чай кокаиновый.
Вот так исчезала жизнь творческой женщины,
Что мыслила счастье лишь рядом с мужчинами.
Уйти не смогла она, как королева.
Жаль, взял верх над ней её страшный порок.
Хотела молчать, её сына жалея,
Но смерть его матери – многим урок.
2
Не вымолила жизни у небес.
Зарезана хорошая певица.
Вошёл в убийцу, как в Иуду, бес.
А где-то рядом люди ели пиццу,
Смеялись, целовались, пили сок,
Зубрили лекции, дарили хризантемы.
Они расстроены. А мне ещё урок
И для стихов болезненная тема.

Двухвековое проклятье

Умирала нищенка от голода
На пороге одного имения,
И, предсмертным ужасом расколото,
Сердце в мир послало слово гневное:
«О наследниках здесь будет позабыто,
Пока белый не родится оленёнок
И в лёд рек не станет бить копытом».
Вырастали дети из пелёнок,
Но все были девочки. Именье
Без мужской руки пришло в упадок,
Реки льдом не покрывались, а олени
Были чёрными, как по проклятью надо.

Через двести лет замёрзли реки
И родился оленёнок белый.
Слово, сказанное в позапрошлом веке,
Наказав, пришло к конечной цели.
А хозяйка разрешилась сыном.
И родня, и слуги ликовали.
...Всю обиду я из сердца выну,
Чтоб кому-нибудь не сделать зла словами.

Пророческое

Нужна ли вам моя рука,
В мир зла бросающая строфы,
Чтобы взошли добром? Века
Мир сотрясали катастрофы,
Сжигали гении, как жертвы,
В кострах служенья свои жизни –
Всё поглощало смерти жерло,
И скоморох плясал на тризне,
А человечество смеялось
И лишь немногие молились...
Всё на своих местах осталось.
Печали душ не утолились.
Я поядающее пламя
Грядущих лет отсюда вижу.
И тот огонь пройдёт меж нами,
Что Лик на плащанице выжег.

Предвестье

Круг лет, круг жизни и сварожий круг –
Таков счёт временной арийской расы.
Замкнётся скоро на космическом ветру
Большой сварожий круг – на Землю асы
Сойдут и восстановят Явь в правах,
Всей силой Прави с Навью единя.
Мне кажется, в предвестье я права –
Миф древний вёл, и не одну меня.

Сам себе пророк
(О генерале Ермолове)

- Гость вошёл без доклада,
Стар, сед, властен и важен.
Приказал писать даты,
Те, которые скажет.
Это было пророчество.
- О, хвала небесам!
Кто пророк? Имя-отчество?
- Старый юному сам
Я себе напророчил,
Что исполнилось позже.
- Сам себе?! Странно очень.
- Да. И мне странно тоже.

***
В нашу систему межзвёздными реками
Движутся космоэскадры.
Время приходит красивое, редкое –
Преображенье в мир Квадро
Этого мира и встреча Богов.
Рвутся все ветхие нити.
Свежим потоком врывается новь,
Радостью смелых открытий!

Сбывающееся предсказанье

Между собой и мной меч положив,
Мне Огнеликая Богиня говорила:
- Всем людям во спасение души
Напоминаю Слово Джабраила:
«Возьму с земли я первым баракат,
Любовь друг к другу выну из сердец –
И вас покинет Божья благодать,
И милости к родным придёт конец.
Я справедливость правящих возьму,
Стыд женщин и терпенье бедняков,
Богобоязненность алимов...»
- Не пойму...
- «И доброту богатых».
- Для чего?
- Молчи и слушай! Не перебивай!
«Возьму Коран и веру, наконец».
- Сказал такие жёсткие слова?
Я вижу охлаждение сердец...
- Утрату ценностей духовных он предрёк.
Иносказательно. Род бедствия заслужен.
Свершилось многое, и наступает срок
Изъятия последних двух жемчужин.

Предсказанье старца Иоанникия

Иоанникий Ванге вторит
В том, что придёт на Землю горе,
Когда с неё уйдёт вода.
Но есть и ближняя беда.
Она нежданная грядёт,
И ей застигнутый народ
Толпой пойдёт молиться в храмы.
Уж этот год не за горами.

2010

Голос наркокурьера – из будущего:

- Струны кармы напряжены.
От огня Юг трещит и стонет.
Мне бы здесь переждать погоню –
Может, выйду на след жены.
Эти южные города –
Средоточье огня и боли.
Эх, убили бы нас здесь, что ли!
Может, Бог бы простил тогда.

Пророчество о США

Всё по пророкам: чёрный президент
Пришёл в не лучший для страны момент.
В тяжёлом кризисе сейчас капитализм,
И обещают некий катаклизм.

Для США я не желаю зла,
Но без потерь не развязать узла,
Затянутого кармой, и падёт
«Американская свобода» в чёрный год.

Упала женщина бетонная в виденье,
И Сам Христос желал её паденья.
Пусть символ – статуя, но символ говорит.
Бог не безумец, знает, что творит.

Листки пророчеств

Листкам пророчеств полтора тысячелетья.
Шнурами скрепленные пальмовые листья
Хранятся в Индии. Читает жрец их в свете
Светила Ра и, вглядываясь в лица
Людей, чей рок в листках запечатлён,
Всё узнаёт, и в том числе грядущее.

После заката йога принял он,
И сам пророчеству был очень удивлён:
«Йогин, к обряду чтения допущенный,
Получит знанье не при свете Ра –
После захода в виде исключенья».
«Талантлив он – один на миллиард», -
Добавил чтец листочков со значеньем.

И человек, поверивший в мечту,
Цель соотнёс с отпущенными сроками.
Придут все избранные, все листы прочтут,
Сверяя судьбы с древними пророками.

***
Порвётся древнее звено.
Собьётся с ритма пульс земной.
Я знаю, что предрешено,
Но что случится не со мной.
В иные, новые века,
Когда мир будет вниз влеком,
С небес протянется рука
За погибающим цветком.

Великий страж

Дитя атлантов – Сфинкс Великий
Имеет третий глаз на лике.
Направлен глаз в бездонный Космос,
Туда, где в Сердце Мира остров
С названием библейским Рай.
Тысячелетьями взирал
Сфинкс на летучий этот город,
И, наводя на дерзких морок,
В тоннель под лапы не пускал.
Однажды он разверз уста
Словами: «Рано вам сюда!»
- Когда же, Сфинкс? Когда? Когда?!

Ответил людям Эдгар Кейси:
«Сфинкс – страж бессмертный, и завесу
Пси-поля пуля не пробьёт!
Сфинкс человека духа ждёт.
Духовность же землян пока
От совершенства далека.
Когда Великий Сфинкс решит,
Что человек готов вершить
Судьбу планеты в добром русле –
Откроет вход в тоннель тот узкий,
Где информацию хранит.
Атланты в горестные дни
Для нас оставили посланье.
Раскрытье тайны было в плане.
Получим мудрые уроки,
Но вот вопрос – в какие сроки?

Небесное ученичество

Я, получив от Бога крестодар,
Несу свой крест, как дар Любви бесценный,
Путём творца сквозь грозные года
И духов вывожу на авансцену.
Кто режиссёр? Чем кончится спектакль?
Вооружилась мужеством терпенья,
И эту драму я сыграю так,
Что станут осязаемыми тени
И зрители услышат голоса,
И даже, может быть, рассмотрят лица.
Мне есть что о посмертных рассказать.
Я не обычный человек, я – Ученица.

Пророки

Предвидел Лермонтов «России чёрный год,
Когда царей корона упадёт».
Как «нож булатный» у вождя в руке
Поэт увидел в дальнем далеке?
Как Блок народного «смирителя увидел?
Он сквозь две революции провидел,
Что тёмный пастырь будет гнать стада
К ужасным безднам. Падать в никуда
Народы будут. Это страшный суд!
Кто дал поэтам так постигнуть суть?
В 16 лет младых и в 23
Не страшно ль слышать будущего крик?

О трёх дымах

Дым трижды окутает Землю –
И многих тогда не станет.
Пророчествам страшным внемлю,
Но губим себя мы сами.
Первая злая волна –
Убийства, ещё не война.
Расправы кровавые, злоба.
Пожаров чудовищный смрад.
Болезни, ведущие к гробу.
Вторая – бездушия яд.
Вторая страшнее война.
И третья волна – война,
Пришедшая от науки.
Она обречёт на муки,
На самый чудовищный ад!
Оглянитесь, люди, назад:
Две мировые войны,
Жертв великие миллионы!
Но к пророкам приходят в сны
С неба огненные колонны –
Это лазер сжигает жизни,
Смерть с наукой пируют на тризне.

Сбывшееся пророчество

«Вителлию Германику
              к календам октября
                не быть уже в живых!»
Астролог сеял панику,
                как поняли, не зря.
                А что сказали б вы,
Когда календы минули?
                Убить – дела обычные?
                Узнал досужий люд:
Убил Антоний Прим его,
          носивший в детстве кличку
               «Беккон» – «петуший клюв».

Смерть Иоанна Грозного

Пророчество «шотландских ведьм» сбылось.
Царь Иоанн скончался в день указанный.
Он в шахматы играл, как повелось.
Был телом бодр в тот день и крепок разумом,
Но партию царь доиграть не смог…
…В двадцатом веке, вскрыв его гробницу,
Ртуть обнаружили в костях. Уйти помог
Партнёр по шахматам? Истории страницу
В подробностях уже нам не прочесть.
Лежит он в облачении монаха.
Душа его, наверно, где-то есть.
Ей было больно при открытье праха.

Заклятый кубок

Род Юсуповых – татарский древний род,
Но обласканный российскими царями.
О его проклятье сказ живёт.
Забывать гнев божий ещё рано.
… В пост шутник Юсупов накормил
Гусем божьего слугу под видом рыбы,
Чем обидел. Стал царю не мил.
Принял грешный христианство, ибо
Царь грозился земли отобрать.
Сохранил себе, крестясь, Юсупов город.
Кубок из литого серебра
Царь пожаловал.
                Но злом был день распорот!
В тонком сне знаменье получил:
Много денег кубок принесёт,
Но потомство молодым почит,
Лишь один наследник примет всё.
Так пошло в роду из века в век.
Снять заклятье ездили в Египет.
Пересилит ль Бога человек?!
Кубок за века им не был выпит.
Звал расплавить кубок Калиостро –
Итальянскую работу пожалели,
Жадность предков не сошла коростой.
Вот в роду явился юный Феликс.
Снять проклятье не сумел Распутин.
Не за то ли старец был убит?
Бедный Феликс, одинокий путник,
Где твой кубок тостами звенит?

Перстень Нефертити

Бог Атон чрез жрецов
                перед;л Нефертити
Драгоценность великую –
                перстень с нефритом.
Из гробницы похищены
                были богатства.
Древний камень купили
                люди Белого Братства.
Посвящая в масоны,
                дал кольцо Сен-Жермен
Полководцу Кутузову
                для победы в войне,
Охватившей полмира.
                Умер тот – и обратно
Перстень царский вернулся
                в ложу Белого Братства.
Воплотилась душа
                Нефертити в России.
Рерих, Рерих Елена,
                в тебе царская сила!
Перстень был принесён
                старцем женщине ночью.
Ясновиденья дар
                обрели её очи.
Раз явилось виденье –
                то ли явь, то ли сон:
Рука в лайке коричневой
                слепо рушила всё.,
Что на карте Европы.
                Был у женщины шок.
Вскоре стало всё ясно.
                К власти Гитлер пришёл.
Перстень ныне в музее.
                У витрины молчанье.
Долгий взгляд на него
                порождает звучанье
Голосов трёх минувших тысячелетий,
И касается лиц из грядущего ветер.

Лжедмитрий и Марина Мнишек

Звезда, летевшая близ Солнца,
России смуту посулила.
Лжецарь пришёл за трон бороться
Обманом и жестокой силой.
Он убивал за глас: «Расстрига!»
Продавши душу Сатане,
Он сжёг крестильный крест в огне
И принял адовое иго.
Но верность тьме не до конца,
(С Мариной он венчался в храме),
Лишила царского венца,
Укрыла смертными крылами.
Чтобы могли представить вы,
Что трон Лжедмитрия был шатким,
Скажу: в Москве поднялся вихрь,
С толпы взметнувший в воздух шапки,
Когда народ встречал «царя»
После венчанья его с Мнишек,
Себя царицей возомнившей.
С кулак град падал. Нет, не зря
О «знаках» в летописях пишут…
Лжедмитрий в шапке скоморошьей,
Перед концом надетой Шуйским,
Являлся призраком, непрошен.
С Нагим ужаснейшую шутку
Сыграл, (людьми так говорилось):
Войдя в него, повёл на трон.
Марина знала, что творилось,
Что власти жаждет Дмитрий. Он
Являлся ей в виденье прежде
И о грядущем возвещал.
Пошла она с Нагим в надежде,
Что в нём любимого душа.
Но Бог вмешался – литургию
Дух лжецаря не перенёс.
Нагого корчило. В погибель
Ввёл человека адов пёс.
Убит Нагой. Сыночек Мнишек
Четырёхлетним был казнён.
Зачем тебе, Господь Всевышний,
Нужны трагедии времён?!
Проклятье Мнишек всей династии
На дом Романовых послало
В веках жестокие несчастья.
Через три века царство пало,
И цесаревич Алексей
Казнён за отрока Ивана.
Русь по кровавой шла росе
С мечом булатным и наганом.
…Марина ж, выбросясь из башни,
Вороной чёрной обернулась.*
Вдруг и сейчас крылами машет
Над суетой московских улиц?..

* По легенде.

Пророчество о гибели
Александра Второго

Юродивого Фёдора спросили:
– Скажи, пророчец, о судьбе царя.
Скажи, пророчец, о судьбе России.
– Встаёт над Русью красная заря.
Царя схоронят в красных сапогах.
Не поняли. Русь взорвалась террором –
Разбиты ноги бомбою врага.
…Глядел юродивый, даль проницая взором.

Конец династии Романовых

Пророчества, неверно истолкованы,
И снова царь не те предпринял действия.
Предчувствием трагедии жизнь скована,
И невозможно никакими средствами
Предотвратить падение династии.
Кончаются предписанные лета.
Не жаль короны – знака царской власти,
Жаль мальчика под дулом пистолета.


Не внявший пророчеству

Амулет Кучума кем-то выкран.
Фиолетовый большой красивый камень,
Аметист, давал удачу в играх.
За него игрок-преступник Ванька-Каин
Погубил владельца амулета.
Крепостная Фёдора Толстого
Камень тот ушла искать по свету,
Перед тем пророческое слово
Молвив – девушка была ворожеёй.
А Толстой был дуэлянтом ярым.
«Хочешь, чтоб семья была живой –
Не стреляйся на дуэлях, барин!
За убитого Господь возьмёт дитя».
Он стрелял так, словно ставил точку
В приговоре том полушутя.
Из двенадцати детей оставил дочку
Бог ему. Дантеса бы убил,
Мстя за Пушкина завзятый дуэлянт,
И последнее бы чадо погубил.
Бог ли, случай ли расстроил его план.
Нужно быть предельно осторожным
С силами, которые «над нами».
Я была напугана до дрожи
Жуткими пророческими снами.
Я камней чураюсь, опасаясь
Из чужих энергий наслоений.
От проклятья доченьку спасаю
Плачами своих ночных молений.

Вызыванье духа

Помню зной сухого, злого лета.
Мы с сестрой в квартире задыхались.
Книга, перевязанная лентой,
Ножницы придерживает палец –
Старое, забытое гаданье
С вызываньем духов с «того света».
«Да!» – ответил дух. Стекло за нами –
Вдребезги! Ни сквозняка, ни ветра
Не было тогда. Стекло серванта
Бросили об пол иные силы.
Ленточка, завязанная б;нтом,
Переплёт стихов небесно-синий…
Мы с сестрой надеждой вызывали
Дух Ахматовой, прося его пророчить:
Стану ли поэтом? Я едва ли
На такое бы решилась этой ночью.
А тогда попробовали в шутку.
На вопрос ответил дух серьёзно
С подтвержденьем матерьяльным жутким.
Первый раз в пространство силы грозной
Я тогда вошла, лицом став белой,
Как листы нетронутой бумаги,
И в своё грядущее глядела,
Вмиг лишившись силы и отваги.

Тринадцать дней

До чьей-то смерти тринадцать дней.
Напомнит болью мне об этом
Тринадцать раз сердечный нерв.
Тринадцать раз умру с рассветом.
...Алексий умер! Боже мой!
Оборвалось и пало сердце.
Ушёл он к Богу, как домой.
Осиротела наша Церковь.

Дар пророчества

«Затонет Курск». Какой – она не знала.
Подумали, что город. Усмехались.
Подлодка затонула. Страшно стало
Прошёл шок – безнадёжно и устало
Мы думали: «Порядок или хаос
Царит над нашим миром? И зачем
Пророчество, а не предупрежденье
Даётся небом? Дар пророчества не честь –
Страдание. Пророки были, есть
И те, что будут – с сердцеобожженьем.

Мария Дюваль

Мария Дюваль – прорицатель.
Она предсказала немало.
В век этот и в прошлый, двадцатый,
На пульсе планеты держала
Дюваль свою хрупкую руку.
Предзнанье ей свыше дано,
Но часто духовною мукой
Вливается в сердце оно.
«Придёт президент чернокожий
В Америке в трудное время,
И жизнью заплатит, быть может,
За власть».
               Предсказанье не греет…

Христос об Америке

Я вспомнила сон, давний сон,
                как Христос со Святыми
Обрушил громадную статую –
                символ свободы.
В Америке кризис. Сбылся сон.
                Словами простыми
Христос объяснил
                своё действие в давние годы:
«Америка – жандарм планетного народа.
Нам не нужна американская свобода!»

Прорицатель

Он обладает тайной чтенья мыслей
И слов в той книге, что напишет инок
Годами позже. Он в уме исчислил
Событий даты, век преполовинив
На ближние и дальние событья.
Он видит нити, что связуют судьбы.
Он утверждает: «Будет ещё битва!»
Но ничего не говорит о сути.
– Когда, когда?! – в волнении народ. –
Хотим кровопролития избегнуть.
– Когда вопль гнева раздерёт вам рот
И власть богатых захотите свергнуть.
– Ну вот, всё встало на свои места.
Реформами избегнем схватки жёсткой.
Пророк народ разуверять не стал,
Поскольку тот не в возрасте подростка.
Хотя предвестия указывают бунт,
Но иногда бывают исключенья.
Ведёт вожак через реку табун
В том месте, где спокойное теченье.
Пошли, Господь, народу вожака
Из родомыслов от престола света!
Пошли того, кто Твой прошёл закал,
На чьём челе Твоя, Господь наш, мета!

Дар предвиденья

Арбантини, хиромант,
Раз сказал Жюлю Верну:
«У Вас редкий талант.
Он – в предвиденье. Верно?»
Да, действительно так.
Он предвидел за век
То, что будет летать
На Луну человек.
В его книге расчёты.
Книга документальная.
Видел многое чётко:
Потепленье глобальное,
Войны, Гитлера, атом,
Виртуальные деньги.
Рисовал аппараты,
Что являлись в виденьях:
Самолёт беспилотный,
Электрический стул,
Башню Эйфеля, лодку,
Да, подводную, ту,
Что назвал «Наутилусом».
Жил с большим интересом
И служил, Божьей милостью,
Ускоренью прогресса.

Пророк Чёрный паук

Францисканский монах Реньо Неро,
(Это прозвище – Чёрный паук),
Написал, приняв свыше на веру,
Свой Оракул – пророчество мук
И отдельных людей, и стран целых.
Знал о смерти своей от чумы
Этот праведник, твёрдый и цельный.
Лишь недавно нашли книгу мы
Замурованной в каменной кладке
Монастырской тяжёлой стены.
Поделён был Оракул на главки.
Пауки в конце главок, черны.
Там есть лист о судьбе тамплиеров.
Об изгнании Дате, о славе
Его книги вещал Реньо Неро.
В своих страшных пророчествах правый,
Он писал о Столетней войне,
О Всесвятском московском пожаре.
От свечи сполыхала в огне
Вся столица великой Тартарии.
Предвещал Ипичи: «Нет, ты Медичи,
И потомки твои – короли!»
Все событья годами помечены
И веками несчастной земли.
Он писал о германцах воинственных,
Их безумном маньяке вожде,
Человеке тартарском неистовом,
Изрыгающем дым в божий день.
Этот вождь унесёт много жизней.
Век двадцатый. Мы сразу узнали:
На кровавой разнузданной тризне
Два преступника – Гитлер и Сталин.
«Серый волк» покусится на Папу.
Папа «Серого волка» простит.
Мир за блуд принимает расплату
В виде новой чумы. Это СПИД.
…Том писался семьсот лет назад.
Обращенье к потомку в Оракуле:
«По событиям смог ты узнать –
Всё сбылось». Мы читали и плакали.

Источник пророчеств

Известный математик нам пророчит,
Не раскрывая алгоритм прогноза.
Я верю в этот алгоритм не очень.
Предчувствие во мне сидит занозой,
Что информацию даёт небесный вестник.
Меня задела эта полоса.
И он признается со временем в небесных
Вещающих ночами голосах.

Ходящие по огню

Близ складки гор – Улыбки Бога –
Цветёт болгарское село.
Там с давних пор среди народа
Являлся вестник Божьих слов.
Там стала первой нестинаркой
Та, что вошла в огонь, крича:
«Не любодействуйте!» Всем жарко –
В ней холод Божьего луча.
«Нельзя сестре ложиться с братом.
Потомству сокращают дни
Кровосмесительные браки.
Нельзя жениться на родных!»
…На день Святого Константина
До сей поры там жгут костры.
Чудесно-жуткая картина:
Огонь в углях ещё горит,
А нестинар в огонь ступает
Босой ногой, глаза закрыв,
Так, словно грешных искупает
Вблизи божественной горы.
Он открывает день грядущий:
«Землетрясение в Японии.
Господь, спаси несчастных души!
Иран и Сирия под бомбами.
Болезнь бесплодья на Земле –
Родит один из десяти.
Земля немногим даст свой хлеб,
Лишь так сумев себя спасти».
Теряет силы нестинар,
Его подхватывают люди.
Тяжёлой кармою дан дар.
Слегка боятся их, но любят
За их умение лечить,
Как нестинарка баба Злата.
…В умах пророчество звучит,
Исполниться огнём заклято.

Космический закон

Гольфстрим на треть замедлился в движенье.
Он остановится – изменится погода.
Нам каждый день приносит подтвержденье
Гипотезы, что связана природа
С космическими циклами Земли,
Что изменения текущие глобальны.
Космическому Разуму внемли,
Приняв в свой мозг весть от посланцев дальних!
Отбрось в такое время лень и праздность!
Прими сурово сообщенье Равви:
«Не справедливость – целесообразность –
Закон Вселенной, что мирами правит»!