ТЬМА поэма

Пять веков, начиная с тринадцатого, в католических странах Европы пылали костры «святой инквизиции», разжигаемые членами монашеского ордена иезуитов для борьбы против не католиков – иудеев, реформистов, православных. Значительная часть жертв приходилась на долю евреев, в первую очередь, тех, кто формально перешёл в христианство, но тайно исповедовал иудаизм. Не отставали от своих коллег и священнослужители на Руси: поначалу предавали проклятию и огню знахарей, волхвов и ведьм, в том числе и беременных женщин. Затем к ним добавили уклоняющихся от платного воскресного посещения храмов и исповеди. В начале 15 века на костре стали погибать инакомыслящие дворянского звания и даже архимандрит Юрьевского монастыря Кассиан (1504 г.), после смерти которого начались массовые сожжения «зараженных жидовствующей ересью». Счёт невинно осужденных увеличился с десятка до сотен смертей ежегодно. Казнь сожжением проходила красной нитью через своды законов вплоть до конца 18 века. В первой половине восемнадцатого века (1737 г.) воинствующая юдофобка императрица Анна Иоановна инициировала «дело о сожжении отставного морского флота капитана-поручика Александра Возницына за отпадение в еврейскую веру и Боруха Лейбова, за совращение его». Александр Возницын, предки которого играли заметную роль в развитии Древнерусского (Новгород Великий), а затем Российского государства, занимал не последнее место в офицерском корпусе российского флота. По выходу на пенсию он познакомился с весьма образованным по тем временам купцом Борухом, увлёкся иудаизмом и в путешествии по Польше принял религиозную процедуру перехода в иудаизм, так называемый гиюр. За это «преступление» оба были казнены в Санкт- Петербурге через сожжение. Представленный мною в виде поэмы, экскурс в прошлое посвящён одному из эпизодов истории религиозной нетерпимости, эхо которой порой слышится и в настоящее   время.   
               
            Тьма
          (поэма)
Транзитом еду я по Польше…
Мелькают мимо города
То небольшие, то побольше,
Кресты, костёлы и года.

И не могу остановиться
Я здесь уже немало лет,
Автобус наш привычно мчится,
Пересекая Старый Свет.

Моя натруженная память
Душе покоя не даёт
И позволяет то представить,
Чем прошлое меня зовёт…

Здесь родилась и проживает
Моя запретная любовь,
Она, естественно, не знает,
Что проезжаю мимо вновь…

Бывал я  в Польше не однажды
Среди знакомых и друзей...
Для них совсем было не важно,
Каких корней я и кровей….

А ведь ещё совсем недавно,
Намедни... в средние века
Евреи были здесь бесправны,
А их судьбина нелегка.

И облегчив её немного,
Три мудрых польских короля
Сказали духовенству строго:
«Евреев не травите зря!

Трудом их Польша процветает,
Могущество её растёт,
Страна больших забот не знает
И весь народ свой бережёт!»

Здесь было много прозелитов
В тот Золотой для Польши век ,
Но вот отцов – иезуитов
Он злобой поразил навек.
 
Они усиленно внедряли
В умы людей католицизм,
А иноверцев презирали,
Ломая их мирскую жизнь.

Так незаметно год за годом,
Освоив души молодых,
Монахи сделали Приходом
Всю Польшу с ними и без них.
   
Иезуитские питомцы
Повсюду получили власть.
Затмив огнём пожарищ солнце,
Распорядились ею всласть.

Живьём сожжён был граф Потоцкий
За то, что веру поменял
И, не жалея жизни плотской,
Гиюр  сознательно принял!

А суеверия, наветы
Чертополохом расцвели
И многочисленные беды
«Жидов» в изгои возвели.

Казачий атаман Хмельницкий
Им предъявил особый счёт,
Предтечей в геноцид нацистский
Начав кровавый свой отсчет.

Полмиллиона иудеев
Лишили жизни казаки:
Валились от клинков злодеев
И детвора и старики...

Погибло много и поляков
В той необъявленной войне :
Бандиты не щадили ляхов
Ни наяву и ни во сне.

То, что взрастили иезуиты,
Искоренить не стало сил,
Поляки были не разбиты,
Богдан Украй9 лишь отхватил.

Святая Русь не отставала
От католических Отцов:
Инакомыслящих карала
Без жалости и лишних слов.

«Врагов» топили и сжигали,
Включая женщин и детей10,
А потому, что не считали
Всех непокорных за людей.

Давно известна аксиома,
Что зло сопровождает тьму11,
Ему пощада не знакома
И добродетель ни к чему.

Тьма сеет ненависть веками:
Уничтожать надо не нас,
А нетерпимость, между нами,
Что Сатана сполна припас
_____________________
9Украй – окраина Польши;
10 Этот вид казни распространялся и на детей с 14 лет;
11Тьма – невежество


У Польши был недруг-            
           Московская Русь,
Но что там делили? –
           сказать не берусь.
Обиды немало
           у тех и других,
Но далее повесть       
           пойдёт не о них...

Ведь царь Иван Грозный      
           не меньше огня
Боялся евреев,
           конечно же, зря.
И видеть, и слышать
          он их не хотел,
В чем денно и нощно
          весьма преуспел.

Боялся он ереси
          больше чумы,
И, что иудеи
          захватят умы
Простого народа
          и, может быть, тот
С пути православия
          мирно сойдёт...

Как только царь Полоцк
          у Польши отнял,
Он тут же команду
          стрельцам своим дал:
«Собрать иудеев:
          и силой крестить,
А всех несогласных
          в Двине утопить!

Крестили, топили,
          сжигали в кострах,
Везде насаждая
          смиренье и страх.
Приказ получила
          опричников рать:
«Евреев из Польши
          на Русь не пускать!»

Но смута созрела
          сама по себе,
Страну разорив
          в бесконечной борьбе,
Немало героев
          в могилы смела
И к новой династии
          Русь привела.

Великим стал Пётр
          в полудиком краю,
Империю строя
          в труде и бою...
Народ не жалея
          и собственных сил,
Окно он в Европу
          с Руси прорубил.


Сказал как-то Пётр,
          что ему всё - равно
Крещён, иль обрезан
          соратник его,
Лишь был бы порядочным,
          дело бы знал
И справно работу
          свою исполнял.

Но так рассуждали
          в дальнейшем не все,
Держащие власть
          в православной стране,
И мир созерцая
          под сенью Креста,
Желали отмстить
          за мученья Христа.

А шёл на закланье12
          еврейский народ
Гонимый, но стойкий
          под гнётом невзгод.
Он Бога в Миссии
          признать не хотел,
За что получил
          свой печальный удел.

12 на закланье –на гибель, на мучения


Бесправным в России
          он был до тех пор,
Пока на Олимпе
          стоял Царский Двор.
Евреи в России
          могли и пропасть,
Права им дала
          лишь Народная Власть!

Что было, то было –
          бесчестье и страх,
Хотелось забыть бы
          о тех временах...
Хоть канули в Лету13
          они уж давно,
 Но мы вспоминаем
          о них всё - равно!

              ***
Потешный дом в Санкт-Петербурге
Срубили за ночь из сосны,
На стенах сделали рисунки
Окошек, ставней, мишуры...
Указом императрицы Анны14
Недальновидной, своенравной
И проявившей неприязнь,
Вершить повелевалось казнь.

_________________________________               
     13 Лета – мифическая река забвения;               
     14 Анна Иоановна – племянница Петра Великого (герцогиня Курляндская),
        правила Империей с 1730  по1740  годы;

               
               
Июльским утром при народе
В том доме предстояло сжечь,
То есть в огне живьём испечь
Двух иудеев по природе15...
То были верные друзья,
Не рассказать о них нельзя!

Возницын Александр был русским
И православным с юных лет,
А на дороге жизни узкой
Ничто не предвещало бед.
Мечтал он стать гардемарином,
А жить – ни хлебом лишь единым,
И в столкновениях с врагом
Быть настоящим моряком!
Закончив справно «Мореходку»,
Он был судьбой вознаграждён
И на Петровский галеон
Направлен закреплять сноровку.
Проплавав здесь немалый срок,
Ума моряк набрался впрок...
Но после гибели Патрона
Шли перемены на борту:
Моряк был списан с галеона
И стал чиновником в порту.

-----------------------------------
15 По природе – по характеру, по натуре,
    по существу



Любовь к морям ушла бесследно,
Жил скромно, но, отнюдь, не бедно;
Читать философов любил
И сам собой доволен был.
Вот тут-то он и подружился
С приезжим витебским купцом...
Потом, не будучи скопцом,
На вольной девице женился...
Итак, в миру он жил не зря
И помня Бога и Царя!

А иноверец Лейбов Борух
В столицу часто приезжал
И, сдав пеньку, поташ и порох,
Немедля друга навещал.
И в задушевных разговорах,
А иногда, в горячих спорах
Искали истину они,
До новых встреч считая дни.
Был Борух в меру образован,
Общителен, весьма умён,
И обрезанием клеймён,
Иудаизмом - очарован.
И этот милый эрудит
Знал польский, идиш и иврит.

Возницына ценил за честность,
Открытый и душевный нрав,
За скромность и его прилежность
И то, что тот был часто прав!
Труды Моше Хаим Луцатто16
Возницын одолел приватно,
А вскоре Тору изучил
И православный в нём почил.
Он разобрался однозначно
И сам себе признаться смог,
Что Иисус Христос – не Бог,
Но миссия его удачна!
Христос – Великий был Еврей,
Сплотить мечтавший Мир людей!
               
Так Александр стал иудеем,
Приняв торжественно Гиюр,
И проявил себя злодеем
Для догматических натур.
Его друзья не понимали,
Коллеги дружно презирали,
Шипели вслед: «Пархатый жид,
Ты скоро крепко будешь бит…
Ну, а законная супруга
Послала жалобу в Синод17
Что муж её, де, идиот
И в этом Лейбова заслуга!
Муж, мол, совсем Христа забыл,
И, как еврей, обрезан был.

__________________________________
16 Рабби Моше Хаим  Луцатто (1707 -1746 г.г.)-
Известный иудейский богослов из Италии, систематизи-
ровавший основные концепции иудаизма;
17 Синод – высшее учреждение в дореволюционной
России, управляющее православной церковью.




А сей навет чрез третьи лица
Прочла сама императрица
И, выражая неприязнь,
Обоим даровала... казнь.

В те времена «христопродавцам»
И совратителям – мерзавцам
Почти всегда грозила смерть
И право вместе умереть.

В день казни18 утро было серым,
Погода пахла прелым сеном,
Канючил нудно мелкий дождь,
У многих, вызывая злость.

А ровно в восемь на поляне
Собрались местные мещане,
Чтоб казнь увидеть наяву,
Узнав интриги той канву.

И под усиленным конвоем
С ритмичным барабанным боем
Двух арестантов привели,
Чем зрителей в экстаз ввели...


_________________________________
18 День казни 15 июля 1738 г-на площади, где сейчас находится
кинотеатр «Баррикада».





Толпа свистела и ревела,
В ней ярость и жестокость зрела,
А иудеев гордый взор
Таил лишь пламенный укор...

Юстиц – Коллегии сановник
Сей экзекуции виновник
Тянуть с сожжением не стал,
И приговор им зачитал.

Обоих в домик затолкнули,
Забили дверь, огонь раздули,
Сруб берестою подожгли
И от пожара отошли.

Кричал народ, метались тени
В трескучей огненной геенне19,
Но скоро стихло всё вокруг
И горожан растаял круг...

А прах невинно убиенных,
Да пепел заживо сожженных
Века стучит в сердца людей,
Но память душит им елей...

Хорал посредников от Бога
Свой клан оберегает строго
От скромной ереси иных,
Жестоко унижая их.

------------------------------
18 Геенна огненная – мифический ад

И Бога, словно одеяло,
В свои пенаты рвут упрямо,
Но ведь, по - сути, Бог - один,
Для всех доступен и един!

Ему посредников не надо,
Для нас - надежда и отрада
С ним напрямую говорить
И с Богом в сердце мирно жить!

К такому следует стремиться,
Когда - ж на деле так случится,
Уйдёт из нашей жизни зло
Все скажут: «Счастье в дом пришло!»

Но то мечта! Не видно Бога
Знать, далека к нему дорога...
Висит над миром злобы сень,
Под ней таится смерти тень!

Кипит котёл всемирной драки,
Известны даже забияки.
Хоть их потуги так черны,
Господь откликнись! Где же Ты?

Санкт – Петербург,
Великий Новгород, 2019 г.