В синем, синем море, в океане...

"Интересно, оправдаются ли надежды на моё везение и опыт?" - размышлял про себя капитан Томас, сожалея. что позарился на лёгкий заработок и взял на борт этих пассажиров. Но ясное небо, лёгкий боковой бриз и безупречный ход почти новенькой трёхмачтовой шхуны вселяли надежду и оптимизм.
В маленькой уютной кают компании его ждал помощник Малькольн, бутылка рома и прекрасный ужин.
Капитан опрокинул стопку и произнёс, обращаясь к своему помошнику: "Возлагаю на тебя, Малькольн, контроль за этим декоративным украшением человеческого племени, за нашими, не совсем обычными пассажирами. Надеюсь ты правильно меня понимаешь... Я уже многократно пожалел, что взял их на борт, но возвращаться плохая примета." - добавил он и опрокинув очередную стопку, отправился в свою каюту.

Топот, громкие возгласы и необычная музыка разбудили Томаса среди ночи. Поминая всех на свете чертей, он через силу вытащил свои старые кости на эту чёртову палубу и замер, поражённый увиденной картиной.
Под огромным, сверкающим звёздами небосводом, в музыкальном сопровождении маленького оркестра и под одобрительные возгласы зрителей состоящих из практически всей команды, юные цыганки исполняли удивительно яркий и колоритный танец.

В синем, синем море, в океане,
на огромном белом корабле
кочевали табором цыгане,
по ночам мечтая о земле.
Взглядами горящими искали
в небе путеводную звезду,
до утра гитаны танцевали,
отгоняя страшную беду.

Ветер волен спешить на простор,
гонит к скалам прибрежным волну,
путь неблизок в чужую страну,
путь нелёгок, неблизок не скор.

В белых парусах солёный ветер
песни о чудесных странах пел
о весне, о скором, знойном лете,
о полётах звёздных каравелл.
Сердцу в такт стучали кастаньеты,
флейты вторили о чём то, о былом.
Всяко видели объездивши пол света,
Так же было счастье, но прошло.

Покорит этот водный простор
эта песня на гребне волны,
до чужой и далёкой страны
путь нелёгок, неблизок, не скор.

Разрывал на части голос скрипки,
вызывал небесный звездопад,
обжигали холодом улыбки,
точно бритвой ранил сердце взгляд.
Прочь спешили беды и ненастья
с шумом убегающей волны,
было в этом странном танце счастье,
лучезарный взгляд самой весны.

В небе облако точно декор,
белой чайкою кружат мечты,
видно им со своей высоты:
путь нелёгок, неблизок, не скор.

В синем, синем море, в океане...