Эмберг. Ирония. Рус. Бел

А я вот стихоплётствую, дружок,
Посеребрили голову метели.
Беззубым ртом мне б шамкать пирожок,
во мне же струны Лиры вдруг запели.

Пора бы на завалинке дремать,
где солнышко льет ласку по загривку,
сквозь дрему слышать: «Постарела мать.
Крутые горки укатали сивку…»

Пора, пора....давно завял Адам...
Пора в тот край, где пасмурные ели.
Но вопреки призывам и годам
вновь струны с легкомыслием запели.

Я песни эти, сердце обнажив,
спешу пролить на чистый лист бумаги.
Коряв и горек  вылился мотив,
знать, надо мною подшутили маги?
 
Лукавство их, как похвалу вкусив,
я приняла за чистую монету.
Теперь  уж  дудки! Зазвучит мотив,
Я крикну ему: «Нету меня! Нету!»

Присяду на завалинку свою,
пусть солнышко скользит по лысенькой макушке…
И если Лира скажет: «Слушай же, пою!»
Не навострю уж дрябленькие ушки.


А я вось вершаплётствую, сябрук...
 
А я вось вершаплётствую, сябрук,
Пасерабрылі галаву завеі.
Бяззубым ротам  шамкаць піражок,
а струны Ліры раптам заспявалі.

Пара  на прызбе бабушцы драмаць,
дзе сонейка лье ласкаю па карку,
ды скрозь дрымоту: "Пастарэла маць.
Стромкія горкі абабілі сіўку…"

Пара, пара....даўно завяў Адам...
Пара ў той край, дзе елкі ўзгадавалі.
Але насуперак заклікам і гадам
ізноў струны з легкадумнасцю заспявалі.

Я песні гэтыя, сэрца агаліўшы,
спяшаюся праліць на чысты ліст паперы.
Каравы і горкі  выліўся матыў,
мабыць мною паджартавалі чараўнікі без меры?
 
Хітрасць іх, як хвалы спазнаўшы мыць,
я прыняла за чыстую манету.
Зараз  ужо  дудкі! Толькі матыў загучыць,
Я крыкну яму: "Няма мяне ў сусвету!"

Прысяду на прызбу сваю,
хай сонейка слізгае па лысай верхавіне…
І калі Ліра скажа: "Слухай жа, спяваю!"
Не натапыру ўжо драбненькія вушкі, не.

    Перевод Максима Троянович