Канонарх 17

Исповедь перед постригом, должна быть очень подробная и честная. Пётр молился и постился, готовясь к великому, главному делу своей жизни.  К этому он шёл с детства, с того момента, когда Господь спас его вместе с овечьим стадом от волков. В то время он ещё не знал, через, что придётся пройти, и сколько жизнь преподнесёт сюрпризов. Его детское сердце просто уверовало и возлюбило Христа, к Которому тянуло все последующие годы. Вот он, момент истины, настал тот день, ставивший Петра на тернистый, но сладкий монашеский путь. Он сидел в своей келье и вспоминал все страсти, всё зло, сделанное им кому-то, когда-то, вольно или невольно. Вспомнились ему детские обиды, страхи и завистливые взгляды. Как однажды поспорил он с соседским мальчишкой Васькой, что переплывёт "Ворону", тот задирал его, говоря, что не сможет, а Петя не выдержал и нырнул в холодную воду. Поплыл, а на середине у него свело судорогой ногу, отчего и начал тонуть. Хорошо, что в это время пастухи пригнали стадо к реке, и увидев тонущего мальчика, бросились в воду. Только сейчас он понимал, что эта детская выходка была плодом гордыни. Бывало, лазили с ребятами на чужие огороды за ягодой, а иногда, тайком от мамы, брал в курятнике яйца. Конечно, это были детские забавы, но почему-то они всплывали в памяти послушника. Ясно видел он в голове картины подростковых похождений, в то время, когда перестал ходить в храм и поддался дурному влиянию мира. А как огорчал маму, грубил отцу. Конечно, не заставляла себя ждать и отцовская оплеуха, чтобы неповадно было, но, сейчас он каялся, записывая, чтобы не забыть. Иногда он задумывался, хмурился, а в некоторых моментах улыбался, поглаживая бороду.
Начинался Великий пост, службы стали ещё длиннее и покаяннее, отчего сердце Петра таяло, как воск, тем самым созревая для рождения в новую жизнь. Его любимый покаянный канон преподобного Андрея Критского, выворачивал душу наизнанку, обнажая все темные уголки, и закоулки прошлого. Вытягивалось всё, могущее препятствовать его доброму намерению. В памяти вспыхивали страшные картины войны, на которой, он чуть было не погиб, получив ожоги химическими парами. Да и там были грехи, человек не может прожить не согрешив. Недоедания, голод, холод, окопная грязь, вши, -всё это озлобляло человека, и порой солдаты решались на дерзкие поступки. Вновь и вновь, Пётр переживал, пропуская через себя потоки греховных воспоминаний, но уже с сердечным сокрушением и слезами.
Закончилась первая седмица Великого поста, и в воскресный день после Богослужения, отец Августин пригласил послушника в игуменский корпус.
Пётр шёл, как на экзамен, да так оно и было, это был экзамен перед Богом, в котором участвовали: священник и он, а посреди них Христос. С большой ответственностью подошёл к этому дню будущий монах, вспомнив практически все тяжкие моменты жизни. Отец Августин начал читать чин исповеди. Звуки знакомых слов молитвы наполняли комнату, приятно успокаивая Петра, и располагая к покаянию. Закончив читать, батюшка повернулся к Петру и пригласил его к аналою.

-Чадо моё духовное! Здесь невидимо присутствует Христос, принимающий твою исповедь. Не бойся и не стыдись, но говори мне всё, чтобы Господь наш исцелил твою душу.

Пётр, как кроткий агнец, подошёл к аналою, и встав на колени, начал свою исповедь. Он ничего не скрывал, но от какого-то неведомого таинства, ноги его тряслись, а временами запинался голос и из больных глаз текли слёзы. Отец Августин радовался за своего духовного сына, прозревая в нём богобоязненного инока и молитвенного делателя. Вслед за исповедью, последовали добрые наставления батюшки, радевшем о спасении его души.

-Вот и благодатно. Вот и Богу слава, -твердил отец Августин, -Готовься к скорому постригу, думаю, что на следующей неделе и совершим.
Разговаривал о тебе, с владыкой. Он благословил не затягивать. Бог даст, и диаконская хиротония будет в скором времени. Слава Тебе Боже, за всё, слава Тебе!

С чистой душой, окрылённый надеждой на будущее спасительное поприще, Пётр вышел из игуменского корпуса и направился в храм. В голове его звучали слова батюшки, о постриге, и о быстрой хиротонии. Он не знал, радоваться ему или плакать, но решил пойти помолиться пред Образом Царицы Небесной, предать всё в Её благодатные руки. Войдя в собор, он припал ниц к иконе Казанской-Вышенской Богоматери, и стал изливать Ей свои радости, страхи и недоумения.

-Матушка Божья, как же так быстро-то? Дай силушки, подай крепости духа, Царица Небесная. Предаю всёго себя в руки Твои святые, помоги мне. Да будет воля Божья и во мне грешном. Молю Тебя, Пресвятая Владычица, умоли Сына Твоего обо мне, скверном.

Горячо молясь, вдруг он словно увидев, что-то чудесное, отшатнулся, и действительно, в окно храма, сквозь пласт серых весенних туч, пробился яркий луч света. Это действительно было чудо: из тёмного неба падал свет, освящая икону Богородицы и молящегося перед Ней, послушника. Для Петра это был ответ Матери Божьей на его просьбы и молитвы. Теперь сердце его было спокойно, теперь он точно знал, что всё происходит по воле Творца.