Серебряная колокольня, том 1

НОРИЯ

СЕРЕБРЯНАЯ КОЛОКОЛЬНЯ

Том 1



Содержание

Жизнь Богородицы  (Повествование в стихах).............. 2
Портрет русского православия (Повествование в стихах....14
Сумасшествие (Сценарий маленького фильма)...............55
Живём надеждой (Житейская история для театра)...........59
Люди и судьбы(Стихи)....................................80
Мораль (Стихи).........................................156
Чудеса (Стихи).........................................190
Слово о Боге и Слово Бога (Стихи)......................208
О Богородице (Стихи)...................................254
               


ЖИЗНЬ БОГОРОДИЦЫ

Повествование в стихах

1. Небесный Вестник

Иоа;ким  добрейший и Анна
Третью часть отдавали для храма,
Бедным треть отдавали свою.
Щедрость словом каким воспою?
Никого не оставят голодным!
Жаль, что были супруги неплодны.
С жертвой в храм Иоаким пришёл,
Но его в первый ряд не пустили:
«Ты неплоден – нехорошо!»
С плачем он удалился в пустыню.
Дома Анна осталась одна
И у Бога дитя молила.
На исходе печального дня
Дух известье небес окрылило.
Светлый Ангел явился ей
И сказал: «Перестань горевать!
Ты, счастливейшая на Земле,
Веселись! Ты зачнёшь Божью Мать!»
И в пустыню Ангел понёс
Иоакиму весть благую:
«Осуши свои очи от слёз.
Будешь ты отцом. Аллилуйя!»

2. Явление Деве Марии
Архангела Гавриила

Родилась девочка. В три года в храм ввели.
Её с зачатья Богу посвятили,
И с детских лет пред ней Господний Лик
Сиял в великой доброте и силе.
Она дала Ему невинности обет
И выполняла храмовый устав,
Но замуж выдали Марию в Назарет
За старца – в сохранение девства;.
Жила Она, как голубица, там,
Святые книги при свече читала,
Червлень и багряницу пряла в храм
И Бога в своём сердце почитала.
Её рост средний. Волосы златые.
Глаза – маслины. Рот – бутон цветущий.
Она была оазисом в пустыне,
Плодоносящей у колодца кущей.
…Архангел Гавриил сошёл к ней в дом:
«От Духа Свята плоть приимет чрево.
Исполнится пророчеств древний том.
Ты станешь Богородицею, Дева!»

3. Дева у матери Иоанна Крестителя

Креститель будущий взыграл в утробе,
Христовой Матери почувствовав явленье.
О, Мариам, Тя ублажат все ро;ды,
Все преклонят перед Тобой колени,
И будут в Сыне жить Твоём, Христе,
За грех людской распятом на кресте!

4. Рождение Христа

Мир утопал в невежестве, пороке
И жертвы приносил языческим богам,
Когда Мессия был рождён в дороге.
Пречистой Деве мальчика Бог дал.
Там к пастухам с небес сошёл Посланник,
И рёк он: «Пастыри, всерадостную весть
Мне Бог доверил вам о Спасе несть.
Пока лишь вам. Для многих это – тайна».
«Обрящете младенца вы, повита,
Лежаща в яслях!» – Ангел говорил.
С ним возвестить великое событье
Явились воинства Небесных Сил,
Ведь их восторга не вмещало небо.
Для всей вселенной радость воссияла!
Сливались голоса в хваленье нежно…
Но вот виденье Ангелов пропало,
И к Вифлеему пастыри пошли,
В убогую пещеру для скота.
Там Мариам с Иосифом нашли,
Младенца с ними. Добрые уста
Их говорили Матери в отраду.
Она уверилась – Мессию родила;
И этому была смиренно рада.
О, велики Господние дела!

5. Посещение Иерусалимского храма

«Се Сын Твой, Отче Предвечный,
Рождённый Тобою без матери,
Без Мужа рождённый мной», –
Такие шептала речи
Мария, стоя на паперти,
Ведь Ею, Девой земной
От Духа рождён Мессия!
К груди прижимая Сына,
В храм с жертвой Мария вошла,
(Двух горлиц она несла).
Навстречу святой Симеон.
Младенца на; руки принял,
Хвалу возвестил Богу он:
«Явился Твой, Боже, Сыне!
Теперь я могу умереть,
В чертоги уйти Господни.
Мне радостна моя смерть –
Мессию я видел сегодня!»
Он жизнь предсказал Христу:
«Разлад Он в народе посеет.
Не все будут верить. К кресту
Его приведут фарисеи.
Ты будешь, Мария, скорбить.
Сквозь сердце пройдёт оружье,
Когда, пригвождённый, убит
Сын будет. Смертельной стужей
Охватит главу твою,
Тебя посетит сомненье…
Боль будет до Воскресенья.
Сейчас Рождество пою!»

6. Поклонение волхвов

Священный источник – «колодезь волхвов»,
Здесь пили под сенью древесной.
Звезда засияла, зовя идти вновь.
Так, следуя за небесной,
Дошли до врат града. Иерусалим
Не ждал их. Как Ирод смутился!
Стал бел, словно мел, злом и страхом томим,
Но в ласковой речи излился
Пришельцам-волхвам и просил разузнать
Об Отроке, чтоб поклониться.
А сам трепетал, трепетала вся знать.
…Летела звезда, словно птица.
Над местом святым встала в небе она.
Вошли в дом – здесь с Девой Мессия.
Ливан, злато, смирну – дары дали в знак
Священства и жертвенной силы.
Пречистая Матерь внимала волхвам
О вере, звезде и пути.
Чрез Ангела Бог говорил: «Велю вам
С известьем к царю не идти!»
«Что ж, мы возвратимся окружным путём,
Чтоб Ирод не знал, где Мессия.
Христа проповедовать в земли пойдём.
Храните Господнего сына!»

7. Избиение младенцев

Царь Ирод, напрасно прождавший волхвов,
Велел всех младенцев убить в Вифлееме.
Четырнадцать тысяч их душ принял Бог,
Но живо осталось Господнее Семя.
Страданья Христа начались с той поры,
С крещения кровью убитых младенцев.
Волхвы говорящие дали дары.
Как больно от них материнскому сердцу!

8. Бегство в Египет

Как спасся Христос?
Предварённый от Бога,
Иосиф в Египет увёз со Пречистой.
Сколь пролито слёз
На опасных дорогах,
Какой кубок выпит
Горчайший! Но пристань
Нашлась в Матариэ.
Близ входа в селенье
С Предвечным Младенцем
Под деревом пышным
Сидела Мария
И слушала пенье –
Хор Ангелов в сердце
Звенел еле слышно.
К Ней древо склонилось
С заботою нежной,
А рядом родник
Зажурчал дивно пресный.
Господь явил милость –
И лист стал лечебным.
Кто к влаге приник,
Исцелился чудесно.
Две тысячи лет
Наклонённое древо
С лечебной листвой
И целящий родник
Хранили Их свет,
Укрепляя всех в вере,
Что с Ними был Бог
И что Бог наш велик.

9. Праздник Пасхи.
    Ученичество.

Возвратившись из Египта,
Поселились в Назарете.
Был Иосиф древоделом,
Иисус стал тоже плотник.
Жили пусть не очень сыто,
Но в трудах на свете белом.
Мать всегда при рукоделье,
Вся в молитве и заботе.
На моленья в праздник Пасхи
Все шли в храм Иерусалимский,
И однажды Божий Отрок
Не ушёл, остался в храме.
Мудрых старцев без опаски
Вопрошал Он, сильно мысля.
Был всегда Он благ и кроток,
А теперь забыл о маме.
Возвратясь с полудороги,
Мать с Иосифом искали
Потерявшегося Сына,
И нашли Его в беседах
С именитыми о Боге.
Укорять Исуса стали,
Что без спроса их покинул.
Он сказал: «Как вам не ведать –
У Отца Сын в Божьем доме
Должен быть Отца достоин».
Сын в двенадцать лет о долге
Говорил, как зрелый воин.
Вскоре дом совсем покинул.
Жил сначала у ессеев.
Справедливость мудрых истин
В плоть и кровь Свою впитал.
Шёл потом через пустыню
На Восток, где мудрость сеет
Божья Шамбала, буддисты.
Сам уча, вошёл в лета.

10. Крещенье. Искушенье.
Чудо в Кане Галилейской

Похоронил Иосифа Исус.
По смерти старца более трудились,
И слово резкое не покидало уст.
«Тридесять» лет Христу, Он в полной силе.
На Иордане Иоанном Он крещён,
И сорок дней провёл в посте, в молитве
В пустыне Иорданской. Сердцем Он
Окреп и был готов к духовной битве.
Он искушеньям Дьявола не внял.
Он власти не желал и Бога не испытывал,
Чему в бессилье Дьявол попенял
И отступил. Чудесные события
Случились дальше в Кане Галилейской.
В день свадьбы скудной кончилось вино,
И чудо первое свершил Сын Божий с блеском –
Вино для свадьбы было Им дано,
В вино сумел Он воду превратить!
Христа-Учителя, как Божьего Посланника,
Ученики, увидев чудо, стали чтить.
С готовностью пошли они за странником
По пыльным тропам избранной земли
И лучшего помыслить не могли.

11. В Назарете

Христа чуть не убили в Назарете.
В своём Отечестве не признаю;т пророков!
Завязаны сандалии. В столетья
Через Голгофский Крест Его дорога.

12. В Капернауме

В Капернауме чудесное творил.
Злились книжники, кричали фарисеи:
«Чудеса Христа – от тёмных сил.
Он не Божье – дьявольское семя!»
Воспылал негодованием Христос:
«Тяжкий грех – такое заблуждение.
Отмолить его у вас не хватит слёз,
О, лукавые, прелюбодейные!»
Но тут светло, восторженно любя,
О Матери, что в стороне уставшая:
«Блаженно чрево, давшее Тебя,
Сосцы блаженны, млеком напитавшие!» –
Возвысив голос, женщина сказала.
Пророчество сбывается небесное:
Полюбят Сына. Вспыхнула Мать ало.
Кольцо вокруг Христа сомкнулось тесное –
Ученье Бога слушала толпа.
Рука разжалась, камень зла упал…
Но камни многие за пазухой таили.
Событья шли к трагической развязке.
«Не погуби себя, о, Сыне милый!» –
Остерегала Мать в сердечной ласке.

13. Накануне

Приближалась Пятница Великая.
В Матери – сердечная борьба.
Затаённых слёз нельзя ей выплакать –
Повинуйся! Взять пришла судьба
Сына на позорное распятье.
О, скрепись из сил последних Матерь!

14. Великая Пятница

Окровавленный, покрытый ранами,
В терне и одежде поругания,
Он стоял. Летели крики бранные.
Мать бессильно прислонилась к зданию,
Ожидая с болью окончания
Этого судилища позорного,
Повторяя в горе и отчаянье:
«Помогите Сыну Силы горние!»
Но кричит толпа: «Дать жизнь Варраве!»
И решает суд: «Казнить Христа».
Сколько было их, судов неправых…
Видит Мать поднятие креста,
Что был должен несть до места казни
Сын Её. С мольбою Мать к Пилату:
«Пощади! Мой Сын виновен разве?»
Отказав, ушёл в свои палаты.
Жёны плакали. Святая Вероника
Полотенцем кровь и пот утёрла
С бледного страдающего Лика.
Каменистая дорога круто в гору
Шла, под ношей изнемог Спаситель.
Симон Киринейский по;днял крест.
Как на Лобном месте Сына видеть?
Не страшнее в мире этих мест!
Пригвождают Сына ко кресту –
Молотом по сердцу этот стук.
Вот возносят на кресте Христа –
Му;ка выбелила Матери уста.
Все бежали от Его страданий,
Плача, ударяя себя в грудь.
Мать осталась с другом Иоанном
Проводить Христа в последний путь.
Где взять мужество, чтоб укрепиться духом,
Стоя у подножия креста?
У кого быть может око сухо,
В боли не закушены уста?
Вынесет ли Мать? Жестока мука.
Обратился к Ней с креста Исус:
«Се сын Твой!» – и указал на друга.
«Твоя Мати!» – освятил союз.
Вот копьём пронзён Господь Предвечный.
Сотряслась от ужаса Голгофа.
Пала тьма рыдающим на плечи
От безмерной скорби Саваофа.

15. Плач Марии над телом Сына

– Увы мне! Что вижу? Могу ли смотреть?
Пробиты любимые руки…
Мне во уязвленье взяла Тебя смерть!
Ты наг и помазан… О, муки!
Всё горше рыдаю и плачу –
Сын гробу сейчас предаётся.
Отчаянье будет палач мне –
Тогда и терпеть не придётся
Разлуку с Тобой, Сыне ро;дный.
Тебя одного не покину!
Умру с Тобой рядом во гробе
Я, сердце себе плачем вынув.
Любимое Чадо, воскресни!
Печаль утоли, Сын безгневный.
Господнею волей воскресни,
Из мёртвых воскресни тридневно!

16. Воскресение

Как молния, Архангел Гавриил,
Блистающ в ослепительнейшем свете,
Предстал у гроба, камень отвалил…
Бежали стражи в страхе, словно дети.
А утром мироносицы пришли
Помазать миром тело Иисуса,
Но никого во гробе не нашли,
Одни пелены. В гробе было пусто.
Христос воскрес! Являлся там и тут,
Еду вкушал, давал себя потрогать.
Счастливей не было у Матери минут –
Исус воскрес! Воскресла вера в Бога.

17. Вознесение на Елеонской горе

Сын сорок дней пребы;л по Воскресении.
Апостолам являлся и учил
Тот, что жестокой смертью опочил.
Но вот настало время Вознесения.
Он препода;л собравшимся апостолам,
Благословя, благие наставления.
Вознёсся в небо ко престолу Господа
В иную жизнь, святую и нетленную,
И радовалась Дева Совершенная
Красивому дел Сына завершению.
                - - -
На горе Елеонской в скале отпечаток стопы,
Что оставил вознёсшийся в небо Сын Бога, Спаситель.
Посиди на горе на камнях у последней тропы,
Где прошёл миру в жертву принесший себя Небожитель.

18. Духовное крещение
в Сионской горнице

В десятый день по Вознесенью
Святой Дух с неба cнизошёл,
Крестя пришедших во спасенье,
Признав, что те чисты душой.
Был сильный шум, так, буря словно,
Огнь пал на главы разделившись
На языки. Святило Слово,
В людей Огнём с небес излившись,
И стали люди понимать
Чужие трудные наречья.
Была там и Христова Мать
И слушала людские речи,
И веселилася душа
От чуда богорукотворного.
Казалось, что один лишь шаг
До Сына и до Мира горнего.

19. Жизнь Богородицы в Иерусалиме

Святейшая, выше всех духов небесных,
Жила с Иоанном, как с собственным чадом.
Опрятно и чисто в их домике тесном,
Есть хлеб и вода, а иного не надо.
Христов ученик проповедовал в странах,
Что близ Иудеи, Господне ученье.
Мария вставала по солнышку, рано,
О бедных и сирых неся попеченье.
В Ней святость сквозила покровы смиренья.
Кто видел Её, тот испытывал счастье,
Блаженство, высокое благоговенье,
Она ж всех, Святая, дарила участьем.

20. Нерукотворный образ Девы
      в Лиддском храме

Петр с Иоанном в граде Лидде
Соорудили храм в честь Девы
И удивились, в нём увидев
Пречистый Образ. Кто мог сделать?
Он был написан так искусно –
Ищи Божественную руку!
Он вызывал святые чувства.
«Господь творил!» – сказал Пётр другу.

21. Начало гонений за веру

Но вот началися за веру гоненья.
Стефан побиваем до смерти каменьем.
В темнице Агриппы Пётр, мучимый пленник.
Иаков казнён. И единое мненье –
Уйти, разделившись, на проповедь в земли.
Марии в удел выпал Иверский жребий.
«Останься!» – Ей Ангел. Она Гласу внемлет.
Судьбу Святой Девы решают на небе!

22. Божье охранение

Бог хранил Благословенную,
На Голгофу приходящую
В это место сокровенное,
Укрывая чудо-плащиком.
Ждали стражники у гроба.
Преклоняла Мать колена,
Где трёх дней Христос не пробыл,
Где, воскреснув, встал из тлена.
Воскуряла ароматы
И, невидима для стражи,
Возносила Богоматерь
Глас моленья вечер каждый.

23. Плаванье к Лазарю

На Кипр к воскрешённому Лазарю
Мария держала свой путь,
Но ветер прервал Её плаванье,
Заставив корабль повернуть.
В Эгейское море он нёсся,
Пристал у Афонской горы.
Народ задавал Ей вопросы
От старцев до детворы
О дивном Христовом Рожденье,
О Жизни и о Кресте,
Великом в гробу Пробужденье,
О сказочном Вознесенье –
Хотели всё знать о Христе.
Затем в Его Имя крещенье
Язычники приняли все.
К Исусу людей обращенье –
Вхожденье под Божию сень.
«То место да будет мне жребием,
Дарованным Сыном и Богом!»
Корабль от Афона плыл лебедем –
По ветру ложилась дорога.
                - - -
А Лазарь сильно волновался:
«Ах, не случилось ли плохого?»
Но вот Пресветлую дождался
Из Её славного похода.
Утешив Лазаря, Мадонна
Благословила его церковь
И поспешила морем к дому
С весёлым и счастливым сердцем.

24. Умоление о кончине

Домой вернулась к праведным трудам:
Помочь в беде тем и утешить этих,
Исправить грешников, надежду, веру дать.
Жила Она всем нужная на свете,
Но так хотела Сына лицезреть,
Что слёзные молитвы приносила,
Чтобы дано Ей было умереть:
«Возьми скорее же, Господня сила,
Смиренну душу из земной юдоли
И вознеси в небесные селенья!
Быть с Сыном! – Я иной не жажду доли.
Душа Моя в темнице жизни пленник.
Я славы не хочу – бесславье Сын терпел,
Хотя одно лишь доброе творил.
О, Сыне, срок обнять Тебя приспел,
В разлуке быть уже нет больше сил!
Возьми Меня, Сын Мой, Я умоляю –
Не в радость Мати жизнь Её земная!
Позволь душе оставить бренну плоть,
Ведь Ты всё можешь, добрый Мой Господь!»

25. Извещение об Успении

Однажды пламенно молилась
Об отрешении от тела
Святая Дева. Божья милость
Её сиянием одела.
Сошёл Архангел Гавриил
И об Успенье возвестил.
Дав райскую сияющую ветвь,
Велел её пред телом Девы несть.

26. Успение Богородицы

Уведомив ближайших о кончине,
Легла на одр в куренье ароматов.
Рыдающим вещала о причине
Успения Святая Богоматерь.
Сошедшиеся плакали, молили
Их сирыми, в слезах не оставлять.
Их утешала, придавая силы,
За них молиться обещала Мать.
И тут случился шум: на облаках,
Восхи;щены из мест своих, слетелись
Апостолы, прощания взалкав.
Ей у одра хвалу и славу пели:
«Взираем на Тебя, как на Владыку,
Ты утешенье истинное нам,
Но не сподобимся мы больше видеть Лика –
Возьмёт Тебя небесный Божий храм».
«Не плачьте, радости Моей не возмущайте,
Но лучше радуйтесь – Я к Сыну отхожу!
Прощайте люди, сродники прощайте!
Представ пред Богом, Я вам послужу».
…Был третий час. Внезапно облистал
Свет неисповедимый Божьей Славы:
Сын Иисус пред Матерью предстал,
С Ним Силы неба преклонили главы.
Она с восторгом приняла Его.
С одра подня;вшись, Сыну поклонилась.
Не смерть пришла – святое торжество!
Не смерть пришла – вершится Божья милость!
«Возрадовался дух Мой Богу Спасу.
Призри смиренье Божией рабы!»
Облекшийся в сияющую рясу:
«Прииди, ожидают не гробы.
Прииди, перл, вниди в Свою обитель,
Где ве;чна жизнь – Ты будешь небожитель!»
Она легла, уснула без страданья
И душу в руки Сына отдала.
Всерадостное пенье мирозданья
Прославило Господние дела.
Христос с душою Матери Пречистой
Вознёсся. Его верные апостолы
Молились, как на Елеоне, истово
И славили вонёсшегося Господа.
…А тело на одре благоухало,
Слепых целя, безгласных и хромых.
Народное собранье воздыхало:
«Чудес небесных да достойны ль мы?»
Оплакав эту горькую потерю,
Одр понесли на раменах своих.
Шёл с райской ветвью Иоанне первым.
Апостол Пётр пел псалмопевца стих.
Иерофей пел боговдохновенно…
Тут светозарный появился круг –
Лик Ангелов вознёс святое пенье!
Но вдруг на провожавших пал испуг:
Пытались воины напасть на тело,
Чтоб сжечь его. Но Ангелы не да;ли –
Стеной укрыли. Слышали, как пела
Процессия, её ж не увидали.
Так, поражённые внезапной слепотой,
Шли на дома и разбивали головы…
…В тот час шагал дорогой скорбной той
Афоний злобный, сердце его – олово.
Он бросился к одру, чтобы повергнуть,
Но руки Ангел Мщения отсёк.
«О, горе мне!» «Жестокий и неверный,
Теперь узнал ты, что не медлит Бог?!»
Афоний плакал – руки приросли.
Раскаялися воины – прозрели,
Духовным зреньем видя Девы Лик.
А Ангелы на облаках всё пели…
…Во гроб положена, и вход задвинут камнем.
Три дня молитвы, песнопения у гроба.
«Там были Ангелы и пели вместе с нами
Пречистой Деве и Христу, и Богу.
Фома пришёл и с воплем, и с отчаяньем
Повергся пред пещерой гробовой:
«Не удостоился я с Девою прощания,
Откройте мне – не пересилить боль!»
Ему открыли. Там лежат пелены.
Как сила Бога тело Сына вынула,
Исчезло тело Матери, нетленно.
Святое тело грешный мир покинуло».
…За трапезой апостолам явилась:
«Я с вами есмь во все Господни дни!»
Сердца их верой и любовью бились:
«Мы с Девой Пресвятой! Мы не одни!
Гроб – лествица Тебе на небеси.
О, Мати, души грешные спаси!»

27. Помощь Богоматери живущим

Мать с неба исцеляла и спасала:
За всех живущих горячо молилась,
За души грешные пред Богом предстояла –
И получали люди Божью милость.
Она войска вела за землю и за волю,
И, устрашась, враги бежали с поля битвы.
Смягчала беды, утоляла боли
И принимала покаянные молитвы.
Ещё сильней, чем в прошлые века,
Мироточа;т в наш век Её иконы.
Лик Девы видят люди в облаках.
В видениях является Мадонна.
Мне помогала Дева исцелять,
Поток энергии давая золотой.
Слезою чёрной плача, Божья Мать
Ути;шила моих страданий стон.
Остался на Корсунской чёрный след
В день памяти художника Рублёва –
Как нарисовано. Хранит меня от бед
Её рука, Её благое слово.

28. Видение Мадонны

За грешников целую свою землю,
Как видевшая Деву Бернадетта.
Я то же вижу и тому же внемлю,
Входя в круг ослепительного света.
Смиренье и моление во мне:
«Мать, помоги спасти хотя б кого-то!»
Я кланяюсь, и даже капля пота
Жемчужиной становится в огне.

29. Слово Божьей Матери

Несенье жертвы – участь человека,
Но нет страшнее жертвы Мариам!
Иду за Ней, живя от века к веку,
И не вмещает плачей древний храм
Моей души о Ней и Её Сыне.
– О, Дева! Утоли мою печаль!
– Придёт Мой Сын и шип из сердца вынет.
Красивый век грядёт – без слёз встречай!

                1999


            
Портрет
русского православия
 
                Повествование в стихах

Иссечена история страны
Плетьми татарскими, пожарами нашествий
Опалена, но верою славны,
Вставали русичи из жесточайших бедствий.


1. Предание

Пред тем, как штрих к штриху писать портрет,
Мы вспомним бережно хранимое предание
Из первых, трудных христианских лет.
Вот в двух словах оно, такое давнее.

Андрей Первозванный в Синопе о вере учил,
И прибыл в Корсунь, и оттуда поплыл по Днепру.
Вот берег Днепра осияли златые лучи.
Воскликнул Андрей с простиранием вверх своих рук:
«Вы видите горы? На этих красивых горах
Град будет великий, воздвигнет Бог много церквей!»
Поставленный им крест века обдували ветра,
До времени Кия…  Тогда же на север Андрей
В варяжские земли просторной славянской землёй
Ладьёй плыл, затем часть пути шёл пешком с посошком.
Дивился обычаям он непонятным её,
И в русскую баню с древлянским ходил мужиком,
И видел, как мучат себя и жарой, и биеньем,
Но понял, что это не мука для нас – омовенье.

2. Кирилл и Мефодий

Нельзя забыть трудов Кирилла и Мефодия,
Что дали письменность народностям славянским.
Неоценимо дело благородное!
Переводили книги христианства
(Апостолов, Псалтирь и часослов,
Служебник, чины таинств, парамейник –
Собранье чтений из Завета), чистый слог
И знание религии имея.
Кирилл ушёл из жизни в сорок два,*
Переживая, не остановилось б дело.
Мефодий, золотая голова,
Нёс знания в славянские пределы,
Священников славянских назначал,
Заботясь, чтоб понятны были службы.
Он вынес много на своих плечах –
Великий труд и заточенья ужас,
И, родом из Солуня, в день Солунского
Закончил жизнь нелёгкую земную,**
И в небо увела дорожка лунная…
Поём великим душам: «Аллилуйя!»

* В 869 г.
** В 885 г.

3. Вещий Олег

Языческая Русь. Вот штрих один лишь.
Хочу, чтоб интересным стал для вас
Сказ о забытых на Руси годинах
И об Олеге Вещем древний сказ.

Олег родился в день землетрясенья.
Жрец науз повязал, чтоб стал волхвом.
Провёл он детство под норвежской сенью.
Всерьёз стал заниматься колдовством.
Он заклинал оружие, погоду
И призывал в помощники зверей,
Хворь заговаривал и делал ядом воду,
И хворост словом заставлял гореть.
Великим магом стал, и его звали
Под кров свой жить все города и веси,
Но не хотел Олег сидеть за валом –
В Русь с Рюриком ушёл, силён и весел.
По смерти Рюрика Олег власть в руки взял,
Хотел свой след в чужой земле оставить.
Был Рюрикович, Игорь, слишком мал,
Чтоб на престол сев, в Новгороде править.
Волхвы питали сильную вражду
К Олегу и ему вредили тайно.
Он принял вызов на свою беду.
Скрывал смерть череп конский не случайно.
Раз в спор метания бревна Олег вступил,
Но рухнул под бревном, рвя себе жилы.
Кряж неподъёмным волхвованьем сделан был,
На грудь, на горло тяжко надавил…
Едва сняла с него бревно дружина.
«Благие боги, совершите суд!
Дома палите!» Вспыхнули четыре.
Волхвы, почуяв над собой грозу,
Бежали в Киев под защиту Дира.
Олег решил взять Киев и поплыл
С дружиною в ладьях вниз по Днепру,
Но страшный облак, яр и чернокрыл,
На его войско опустился вдруг.
Напали во;роны и рвали паруса,
У воинов выклёвывали очи.
Бежавшие волхвы те чудеса
Наколдовали непроглядной ночью.
Ладью покинув, удалился в лес
И волком перекинувшись, набил
Зверья для воронов достаточно Олег
И тем отвёл пока что длань судьбы.
Дошёл до Киева и город захватил,
Убив князей его – и Дира, и Аскольда.
Волхвов за «чёрный облак» не простил.
Даждь-богу на холме молился долго
И видел: гнали этих четверых,
Сплошь облепив тела, лесные пчёлы.
Остались живы. Злые чары их
Против олегова коня: пиявок чёрных
Подбросили ему в бадью с водой,
Толчёных крыс – в корм, рыбьи кости – в стойло.
Ослаб могучий, охромел, бедой
Грозя Олегу. Расставаться больно,
Но отослал с глаз княжеских Олег
Коня, сказав, чтобы кормили вволю.
Конь умер, но не предан был земле,
Тая во прахе колдовскую волю.
…Олег себе хороший дом построил
И капище языческое рядом.
Благоволили боги к внуку тролля.
Он знал, куда, когда вести отряды.
Уверенно пошёл он на Царьград.
Сжёг пригороды – город не сдавался.
Ладьи поставив на колёса, взял! Он, рад,
Стоял под парусом и весело смеялся,
И на ворота щит приколотил!
…И снова Киев. Князь в бою кулачном
От шапки заговоренной без сил
На землю пал, от жуткой боли плача.
Она стянула обручем виски,
И из ушей кровь потекла в траву,
И в запредельном приступе тоски
Он смерть свою увидел наяву.
Он чудом выжил. Он изгнал волхвов
И пировал с дружиною три дня.
Он вспомнил несколько – пророческих ли? – слов
О своей смерти от любимого коня.
Олег сказал: «Конь умер, а я жив!
Тот старец вещий зря меня пугал,
Его язык был суетен и лжив.
На поле брани от меча врага
Паду не скоро. А пока, друзья,
Хочу к коню поехать на могилу».
…Шипя, из черепа вдруг выползла змея.
Не одолел князь роковую силу…*
Волхвы вернулись, насладясь победой
Над тем, который вечно им грозил.
Они не знали милосердья. Кредо
Христа вошло с крещением Руси.

* Умер в 912 г.

4. Начало

За тему трудную ответственно берусь.
…Давным-давно из своих южных странствий
Купцы с дружиной в Киевскую Русь
Внесли, крестясь, догматы христианства.
Царьград в летах преклонных посетив,
Крещенье приняла княгиня Ольга,
Став первой христианкой на Руси,*
(Естественно, из княжеского рода).
В крещении Еленой названа;
Мудрейшая, и ей одной из первых
Средь русичей Христос являлся в снах,
Вселяя силы, укрепляя в вере.
Владимир, взяв жену из Византии,
Привёз религию для всей страны великой.
Языческие грозные святыни
Сменились на Руси Христовым Ликом.

* В 957 г.

5. Причина выбора

Предложенный ислам отверг Владимир,
Сказав: «Веселие Руси есть пити,
И без того нельзя нам, руссам, быти».
Как наш народ от пития не вымер?
Но здесь религия, конечно, ни при чём,
Хотя религиозный мусульманин
Для женщины – надёжное плечо,
На водку из семьи рубли не тянет.
Религии все, знаю, хороши,
Поскольку их давало людям небо,
Но христианство для моей души,
Как голодающему тёплый ло;моть хлеба.

6. Крещение Владимира

Иконку малую Корсунской Богоматери
Со следом чёрным  Её горьких слёз
Кладу с молитвою на белой скатерти
И о Корсуни задаю вопрос:
«Как мог корсунский воин Анастас
Послать стрелу с письмом о тех колодцах,
Что осаждённым создают воды запас,
Давая силы с непрятелем бороться?»
Писал Владимиру: «Колодцы за тобой!
Вода идёт по трубам – перейми!»
Владимир выиграл неправый этот бой
Благодаря предателю. Гремит
Князева слава, как Крестителя Руси.
Он дал зарок: «Получится – крещуся!»
Он жаждою Корсунь смог усмирить.
В крещенье мало от святого чувства.
Но изменился князь, когда крестился:
Не стал ходить в разбойные походы,
Как будто к милосердью причастился,
И дожил праведно дарованные годы.

7. Крещение Руси

Русь в христианство загоняли силой.
Мечом Путята и огнём Добрыня
Жестоковластно Новгород крестили.
В других местах поменьше прыти было,
Но всё же боги руссов, искалечены,
Толкаемы, поплыли по волнам,
Чтоб истины Христа святые, вечные
В слезах великих открывались нам.

8. Велесова книга

Сохранилась где-то Книга Велеса.
(В документах рейха, в Ватикане?)
По восьмидесяти трём дощечкам стелется
Древнее письмо, оно не канет
В воды Леты. Фёдор Изенбек
Под кроватью прятал эти руны.*
Мог заклятьями из книги человек
Вызвать мощь славянского Перуна:
Молнию, огонь, поднятье тяжестей,
Указание пути в кромешном мраке.
Книгу обнаружат, и окажется,
Что могущество богов Руси – не враки.
Но фашистам не помог Перун
Русь завоевать, как ни стремились.
Он, отверженный, повёл себя, как друг.
Помогал Всевышний. Насмерть бились.
Огнь признательности в сердце не остынь!
Перед Богом Родом обязательства
У славян. А в отвержении святынь
Есть известный элемент предательства,
Хоть просвещенье верой шло не скоро
И, главное, усваивалось плохо,
И двоеверье стало нам опорой
В ту непростую для Руси эпоху.

* В период с Гражданской до Великой Отечественной войны.

9. Начало писательства на Руси

В Русь с христианством письменность пришла,
И появились первые писатели.
Вся братия ночами свечи жгла.
Красивы и умны, и знаменательны
Писанья Феодосия, Жидяты,
Илариона. Преподобный Нестор
Вписал в страницы «Летописи» даты,
Чтобы могли прочесть потомки вести
Истории российской; о святых
Он написал – о Глебе и Борисе.
Тогда ж родился христианский стих,
Несущий с чувством праведные мысли.
Кирилл Туровский, русский Златоуст,
Был проповедник дивный и поэт.
Религия – неопалимый куст,
Её писанья – негасимый свет.

10.   Культ святых

В Русь культ святых пришёл из Византии.
Их пополняли русские события.
Борис и Глеб – вот первые святые,
При княжеской усобице убитые.
Святой и Ольга названа;, хотя
Зажжённой паклею на горлицах послала
Огонь княгиня, мстя, на город Мала.
Глаза любви зло видеть не хотят.

11.   Иконы

Пошло явленье ликов чудотворных.
Ратай Лука, нашедший Лик Пречистой,
Разбогател, бесстыдным стал и вздорным.
Затравлен был медведем за корысть он.
Так за наживу на святом наказан
Можайским князем не по воле ль Божьей?
Язычников призвал природный разум
С святыней обращаться осторожно,
Хоть были случаи, когда в пожар бросали
Не спасшую от пламени икону,
И обвинять, как идола дерзали.
…Святыню обветшавшую не трону.
Соединю расколотые доски.
На них напластовали поколенья
С лампадным дымом, с капельками воска
Горячие народные моленья.

12.   Александр Невский

Под водительством Биргера шведская рать
Приплыла на ладьях, чтобы Новгород взять.
Смелый Биргер послал к Александру гонца:
«Ратоборствуй со мной на Неве, если смеешь».
Александр не отвёл от угрозы лица
И пошёл, помолясь, против шведского змея.
Его воин видение ночью имел:
В лодке Глеб и Борис, говорят о подмоге.
Александр шёл на шведов, уверен и смел.
Потеряв много войска, враг едва унёс ноги.*
Руссов было немного, а враг был силён,
«Но не в силе, – сказал Александр, – Бог, а в правде!»,
Потому победил в битве праведной он.
А беда ожидала его в своём граде.
Новгородцы – за что? – на него возмутились.
Огорчившись, с семьёй уезжает он в Суздаль.
Но когда вновь враги к ним, грозя, подступили,
Улетучилась вмиг новгородская удаль.
Александр зла не помнил, на помощь пришёл.
Враг разумно решил удалиться без битвы.
…Снова немцы напали. Отважный душой,
На Чудское**он шёл, заручившись молитвой.
Бог ему помогал много раз и потом.
Всякий раз побеждал и литовцев, и немцев,
Защищая с дружиной свой северный дом,
Тех, к кому прикипел необидчивым сердцем.

* 1240 г. – Невская битва.
** 1242 г. – Ледовое побоище.

13.   Укрепление веры

Каждый город чтит своих святых:
Новгород – Софию, Псков – Святую Троицу.
Для церковных служб и лепоты
Храмы в городах и сёлах строятся.
Строятся везде монастыри
Для молитвенных трудов монашьей братии.
Ханскими словами говорит
Летопись: «Не стану дани брать я,
Да молите Господа о нас,
И за наши жёны, и за дети,
И за наше племя». … Слеп мой глаз
Разглядеть минувшие столетья,
Но не верится, чтоб инок за татар
Господа просил в своей молитве.
Он молил, чтоб наших войск удар
Сокрушил врага в последней битве!

14. Проникновение апокрифов

Пришло не лучшее ученье
                с «Апокалипсисом» Петра.
Апокрифическое чтенье,
                в котором не было добра,
Геенной огненной грозилось
                властям, вознёсшимся над родом.
Была в нём мстительная сила,
                вопль угнетённого народа.
Пошли «Хождения по мукам»
                от этой книги, как от корня.
Они в умы вносили смуту,
                но помнил рус о мире горнем.

15. Братчины

Имели храмы городские братчины.
После служений правили пиры,
На коих дозволялось крепко бражничать,
Петь и плясать. Люд знал свою корысть:
Хранились в храмах капиталы общие,
И взвешивались деньги при расчётах.
Святой назвали руссы землю отчую,
Но было мало святости в ней что-то
В те первые с крещения века.
Во всём искало прибыль духовенство:
Стыда не зная, дань брала рука
За чин, за пост, за райское блаженство.

16. «Стригольники»

Против устройства христианской церкви
«Стригольники» возвысили свой голос.
Им говорили разум их и сердце,
Что взрос на русской почве ржавый колос,
Что совесть клириков изъела ржа земная,
Что дух стяжательства в церквах тяжёлый, спёртый,
Что учат в храмах пьяницы, взимая
Сребро и злато за живых и мёртвых.
Найдя в писанье, что апостол Павел
Дал власть учить народу, как и клиру,
Казнят священников, себя взамен их ставят,
Пример протеста подавая миру.
«Стригольник» Карп народу говорил,
Что «недостоит над умершим пети,
Ни поминати, ни пиров творить»,
Так, словно души не живут на свете.
Иль Карп считал учение о том,
Что душу данью искупить возможно
Неправильным? Но молится Святой
С великой верой в милосердье Божье.


17.  Стефан Пермский*

Стефа;н был монах, очень много читал,
Умён был, зырянскую азбуку выдумал.
Для сеянья слова Господнего стал
Проситься в край Пермский. «То дело зави;дное,
Но трудное. Край там лесистый, глухой.
Зыряне знать Бога чужого не жаждут.
Приветят, накормят стерляжьей ухой,
А станут ли слушать?.. Ну, время покажет», –
Епископ Герасим беседовал с ним.
Он молвил в конце, своё слово итожа:
«Поди, чадо с миром и буди храним
Во все дни трудов благодатию Божьей».
…Оставив «крещёный мир», в дебри вступив,
Стефан открывал людям встреченным Бога,
Крестил, приближая тех, первых, в пути.
Сперва единицы их были. Как много
Поставил крестов и часовен, как вех
Движенья к зырянам прекраснейшей веры!
По Вычегде вверх шёл святой человек,
Собрав по дороге дружинушку верных.
А местом опорным его стал Усть-Вым.
Стефан здесь построил хорошую церковь,
И богослуженьем красивым своим
Привлёк к новой вере зырянское сердце.

* Проповедовал во второй половине 14-го века.   
 
18. Колокольный звон
 
Что пришлых у нас поражало?
Любовь к колокольному звону!
Длань инока верви держала
Больших колоколен и звонниц.
Он вкладывал в музыку душу,
Высот в мастерстве достигая.
Народ колокольный звон слушал,
Торжественно звукам внимая,
И верил, что музыка эта,
Вознёсшись от русских полей,
Достигнет Господнего света,
И Бог мир дарует земле.

19. Помощь Бога

«В святую обитель с оружьем нельзя!»
С оружьем в святую обитель князья
Въезжали, и кони дробили полы.
Уйдя, оставляли лишь кучи золы.
Чужие князья чуждой веры другой
Русь жгли, разоряли, сгибали дугой.
Но Русь поднималась. Порукой ей – Бог.
О, в скольких нам битвах Всевышний помог!
А мы отрекались, сшибали кресты,
Теряя простой человеческий стыд.
Доныне покаяться нам невдомёк.
Скорбит, в наших душах читающий, Бог.

20. Сергий Радонежский*

Радонежский пламенно молился.
«Сергий!» – вдруг позвал его незримый.
Он открыл оконце кельи – ли;лся
Свет небесный! Повторивши имя,
Голос молвил: «Молишься о чадах?
Принял Бог горячие моленья.
Сонмы иноков – душе твоей награда».
И увидел праведник в волненье
Сонмы птиц прекрасных близ себя.
В другой раз Пречистая явилась.
О покрове над обителью сказав,
Дивная со свитой удалилась.
…Грозные событья обожгли
Мир, но оказалась Дева правой:
Недруги России не вошли
В храм Господень – Сергиеву Лавру!

* Годы жизни ок.1314 – 1392.

21. Феофан Грек*

К византийской культурной традиции
Приобщается Русь через церковь.
Богомазов зовёт – не гордится,
К красоте чутко русское сердце.
Феофан Грек на Русь приезжает,
Расписав сорок храмов на родине.
Он во фресках свой дух выражает,
В них суровость и сила народные.
Гневно смотрит на нас Пантократор.
В Илие, в Иоанне Предтече,
В Ное видим могучий характер.
Пафос фресок воздействует резче
И сильнее, чем длинная проповедь.
Им кремлёвские храмы расписаны.
Грек, с Андреем Рублёвым работая,
С ним делился уменьем и мыслями.
Богомаз и преславный мудрец был,
И изограф, каких поискать.
Он, рождённый не русским, а греком,
Живописцем Руси стал в веках.

* Годы жизни 1330-е – ок.1415.

22. Андрей Рублёв* и Дионисий**

Андрей Рублёв по-своему писал –
Светлей и мягче, радостнее в красках.
В мир с «Троицей» нисходят небеса.
Мадонна смотрит с материнской лаской.
Трубящий Ангел юношей прекрасным
Святых и праведников к Богу призывает.
Зелёный с жёлтым, золотистый с красным,
Вишнёвый с синим – дивно цвет играет
На фресках и иконах живописца.
Не так, как Грек, Андрей мир ощущает:
Добры и ми;рны, благородны лица –
Наш, русский идеал он воплощает.
…Преемником его стал Дионисий.
Лиричны, музыкальны его сцены,
Прозрачны краски гениальной кисти,
Что раздвигают храмовые стены.
В иконах утончённость женских ликов,
Но Одигитрия прекрасней прочих всех!
…Расцвет культуры на Руси великой
Проявлен ярко в храмовой красе.

* Годы жизни ок. 1370 – ок. 1430.
** Годы жизни ок. 1440 – 1502/08.

23. Бегство Тамерлана

В тыща триста девяносто пятом
В Русь вступил могучий Тамерлан.
Из Владимира везли икону, и люд плакал:
«Помоги Пречистая Мать нам!»
Хан же в тонком сне  увидел сонмы
Воинов небесных и святителей.
«Разъясните этот страшный сон мне:
Во главе с Женой Святой решительной
На меня шло войско», – Тамерлан
Вопрошал вельмож о смысле сна.
«То Заступница, Мать Бога христиан,
Грозная Небесная Жена».
Отведя раскосые глаза,
Хоть и не был никогда труслив,
«Нам не одолеть их», – хан сказал
И велел полкам идти с Руси.

24. Бегство Мазовши*

Раз ногайский царевич Мазо;вша
С войском Седи-Ахмета, отца
Русь ударил жестоко, под вздошье.
Князь** оставил Москву. Весь посад
Сжёг царевич и начал осаду.
Пал Антоний, святой инок чудов.
Задыхаясь средь дымного смрада,
Он сказал, что спасён город будет.
Бились до; ночи. Ждали утра;,
Приготовив пищали и пушки.
Встало солнце – и пуст стан татар!
По словам летописца, в их уши
Шум ворвался ужасный. Решив,
Это князь возвращается с войском,
Бросив всё в сильном страхе за жизнь,
Отступили на лёгких повозках.
Князь, узнав о спасенье Москвы,
Исповедал всем: «Это Мать Божья
Помогла!» Волны новой молвы
Прокатились, Её славу множа.

* В 1451 г.
** Василий ;; (Тёмный).

25. Софья Палеолог

Глядела Софья долго в гороскоп.
Он говорил о будущем величье.
Внезапно мысль ударила в висок:
Запечатлеть прекрасное обличье
И отослать московскому царю.
Исполнен план. Иван,* заворожённый,
Глядел, шепча: «К ней страстью я горю»,
И с радостью большой взял Софью в жёны.
Трон и «Либерию»** с собою привезла.
Она начитанной была и умной очень.
Она послов татарских призвала.
Сказал Иван, им глядя гордо в очи,
Что больше Русь не будет дань платить.
Татары на Угру*** пришли для битвы.
Владимирская**** встала на пути,
Которой руссы принесли молитвы –
И враг ушёл. Был гнёт татарский долог.
Русь, наконец, победу одержала.
Внесла, как знаки власти, Палеолог
Орла и мантию, и скипетр, и державу.

* Иван ;;;.
** Трон и собрание книг, известные, как трон и библиотека
     Иоанна Грозного.
*** В 1480 г. на реку Угру.
**** Чудотворная Владимирская икона Божьей Матери.

26. «Ересь»

В конце пятнадцатого века
Явился вид «жидовской ереси».
Жидовин Схария приехал
Взрастить в Руси культуры деревце.
Попов Дениса и Алексия
Он посвятил в законы каббалы.
Иосиф Волоцкий невесело
Изобличенье пишет набело:
«Жидовин, дьяволов сосуд,
Обучен всякому злодейству,
Звездозаконья знает суть
И чернокнижье с чародейством».
Но поздно. Книжная торговля
Дала умам всё это чтенье.
Читаем ныне мы не то ли? –
Но без помех и обличенья.
Нам мало отправленья культа.
Духоискатели исконные,
В томах библейских и оккультных
Находим истины искомые.
…Еретики не признавали
Просфор, икон, мощей, креста.
Они Христа пророком звали,
Чтя только Господа-Отца.
Их не осудим – лишь сегодня
По коду жизни факт доказан,
Что плоть Христова – плоть Господня.
Чтоб верить, знанье ищет разум!

27. Божественный код

Код человека: 23 + 23.
Мужские с женскими, сливаясь, хромосомы,
Дают нам продолженье. Первый крик
Младенца заглушает мои стоны.
1 + 23 – код Богочеловека.
Одна мужская хромосома – Бога.
Дала генетика – наука века –
Нам цифры эти, сосчитав их строго.
Кровь с Плащаницы на анализ взяв,
Удивлены генетики безмерно.
Так, Сына Бога на кресте распяв,
Через науку обретаем веру.

28. Вечное ожидание

Пасхалия рассчитана была
Лишь до конца 15-го века.*
Тогда Русь нового пришествия ждала:
Вслед за Антихристовым – Богочеловека.
Но книгочей ошибку вдруг открыл –
Несоответствье с иудейским счёта.
Спасибо за подсказку, «Шестокрыл»!
Мне подсчитать конец времён охота.
На год две тыщи двести сорок два
Событье выпало. Ну, всё по «Розе Мира»!
Так скоро! Закружилась голова:
Живым и мёртвым – никому не минуть
Событья зна;чимости мощной на планете!
За ним последует преображенье плоти!
Очисти нас, идущее столетье,
Чтоб встретил всех в одеждах белых Плотник,
Чтоб исцелил всех немощных Целитель,
Чтоб научил грядущей жизни Равви!
По моей вере силы в сердце влиты.
На эту тему Бог перо направил.

* До 1492 г.

29. Скиты заволжских старцев

Старобоярской партии вожди,
Друзья еретиков, в немилость впали,
И тут пощады княжеской не жди –
Пострижен кто-то, чьи-то головы упали.
Отца и сына Патрикеевых постригли,
Сослав монахами в заволжские скиты,
В которых выплавлялся дух, как в тигле,
Где жили о спасении мечты.
Они нашли там для себя поддержку.
Нил Сорский* был противником стяжанья,
И монастырь Кирилло-Белозерский
Оставил, дав пример для подражанья.
Нил основал свой скит на речке Соре.
Вслед потянулись прочие спасаться.
Пришла известность к поселенью вскоре
Под именем «скитов заволжских старцев».
С восточных аскетических систем
Скопирован был этот путь спасенья.
Исходный пункт – заражены злом в мире все –
Вселял за здравье духа опасенье.
Но, удалясь от мира и молясь,
Живя трудами рук, в посте, аскеты
С Господним миром обретали связь
И, не страшась, вступали в воды Леты.
А когда Грозный с царственным размахом
Храм каменный построить здесь решил,
Он остановлен был скончавшимся монахом.
Явился Нил ему во сне и запретил:
«Не надо, царь! Разрушишь этим ты
Предание скитское нищеты».

* Годы жизни 1433 – 1508.

30. Игумен Иосиф Волоцкий*

Проклятью пре;даны еретики собором.**
Иосиф Волоцкий, как облечённый саном,
Ивана Третьего просил об эту пору
Казнить архимандрита Кассиана,
Ивана Волкова, Максимова Ивана.
Приговорил князь всех троих к сожженью
В осуществленье Волоцкого плана.
Всех прочих разослал он в заточенье.
Иосифу осталось убедить
Князей не отнимать владенья церкви,
Посеяв страх в начальственной груди
Анафемой. Чьё не сожмётся сердце
От слов: «Да будут прокляты обидящи
Святые церкви и монастыри!»
Иосиф, выгоды в державной власти видящий,
Не уставал писать и говорить:
«Царь естеством подобен человекам,
Но властию своей подобен Богу».
Иосиф Волоцкий, монах, стал гласом века,
Князьям московским дав в цари дорогу.

* Годы жизни 1440 – 1515.
** Собор 1503 г.

31. Небесные заступники

Русь сбросила иго орды,
Но долго ещё продолжались
Набеги. Стенали роды
На чёрных ожогах пожарищ.
Враги подступили к Москве.*
Заступникам люди молились.
И вот воссиял в небе свет,
И Сергий с Хутынским явились.
И город крестом осенив,
У Девы спасенья просили.
Избавить сумели они
От гибели сердце России.

* 1521 г. – шёл по Руси, сжигая всё на своём пути, крымский хан Махмет-Гирей
с крымскими и ногайскими татарами.

32. Устюжский чудотворец

Бог наш милосердный
                бывает и Богом отмщенья.
Прокопий, устюжский юродивый,
                рвя своё рубище,
Вопил вслед: «Покайтесь!»,
                народ приводя в возмущенье.
Провидец, он знал о беде,
                что на город грядёт в скором будущем.
Раз в полдень в тьме скрыла
                весь город великая туча,
Грома оглушали,
                слепили огромные молнии,
Земля колебалась
                какою-то силой могучей.
Народ устремился в места,
                где защита намолена.
Прокопий, колена склонив
                пред иконой Заступницы,
Молил: «О, да будь Ходатаицей
                к Сыну и к Богу!»
Он верил, что Матерь Благая   
                от них не отступится –
Пошлёт Милосердная,
                плачи услышав, помогу.
И вдруг по иконе
                Заступницы Ласковой миро,
Как слёзы обильные,
                чудо неся, потекло,
И день устюжан перепуганных
                кончился мирно.
Великое облако
                с громом за город ушло
И там разрешилося
                градом огромных камней.
Беды не случилось
                чудесной молитвой Прокопия.
Представлю – и дивно,
                и страшно, и радостно мне:
И миро, и камни,
                и гром, и молнийные копья!..

33. Монастыри

Иван Четвёртый в речи, обращённой
К Стоглавому собору,* негодует
На быт монахов, Впрямь, к ним ходят жёны,
Монахи пьянствуют. И праведный игумен
Внедряет строгость «жезлом и затвором»,
Рискуя поплатиться бородой.
А для крестьян монашество, как ворог,
Бичом являлось и большой бедой.
Мне летопись открылась откровеньем.
Да, жил монах побором мужика.
Монастыри – в цепи тяжёлой звенья,
Что нёс на вые наш народ века.
И всё же есть большая правда в том,
Что монастырь – чистилище духовное.
Господь указывал места скитов перстом,
И исполнялось повеление верховное.
В закладке многих монастырских стен
Была указчицей и Пресвятая Дева:
Идти Агафии в Дивеевскую сень,
А Ферапонту на Белозеро велела,
И из Царьграда мастеров Она
Послала в Киев церковь возвести Ей.
Под Свой покров Господняя Жена
Взяла все монастырские святыни.
Там бьют целебные доселе родники,
Мироточа;т иконы, плоть врачуя.
Через монахов со Своей руки
Пречистая в мир посылает чудо.

* Собор 1551г.
 
34. Дело спасенья

Ввёл Стоглавый собор
                два догмата: крещенье двуперстьем
И ношенье бород
                для подобия Образу Божью.
Чтобы душу спасти,
                с Домостроем, живя, чадо сверься,
И удерживай дух,
                ко Кресту благодати прило;жась.
Но что будет нам «там»?
                Новгородский епископ Василий
Описал Рай земной
                под защитой небесного стража,
Говоря что оттуда
                плоды и хлеба приносили,
А святой Ефросим
                взял три яблока в Рае однажды.
И всё тот же Василий
                доказывал: в западном крае
Ад видали воочью
                ещё не почившие люди.
Откупиться от Ада
                пытались князья, умирая.
Знали, будут казнить
                за грехи их жестоко и люто.
На «поминок души»
                отдавали дворы и деревни,
Чтоб монашьей молитвой
                для жизни в Раю заручиться.
И сейчас богатей,
                словно дви;жимый памятью древней,
В монастырь с даром щедрым
                для смягчения рока стучится.

35. Новая канонизация

За время одного лишь поколенья
Произошла централизация правленья.
Собор стал только ширмой, за которой
Стоял митрополит, да царский норов.
Митрополит Макарий и царь Грозный
Вели канонизацию серьёзно:
Князья удельные не признаны святыми,
За исключеньем Невского, чьё имя
Самой историей Руси освящено.
А впрочем, было и ещё одно –
Князь новгородский, что был выгнан вечем.*
Канонизировали тех, кто чудом лечит,
Как Сергий – основатель лавры Троицы.
Поздней к святым причислен был и Волоцкий.
Уж не за то ли, что расправы правил,
Обрёл Иосиф редкостное право?

* Всеволод-Гавриил в 1138 г.

36. Самочинье

В княжение Василия Второго*
Без разрешенья патриарха из Царьграда
На митрополию поставили Иону.
Законники восстали: так ли надо?!
В словах законников увидел князь крамолу
И заключил в оковы несогласных.
Законом стало слово, что князь молвил,
А самочинье – правилом негласным.
Ну, а к концу 16-го века**
Русь самочинную признала Византия.
Сам патриарх не счёл за труд, приехал,
Чтоб посмотреть на русские святыни
И посвятить московского владыку***
В сан. Так Русь патриарха получила.
Свою догматику, свой культ, святые лики
Имела Русская земля не беспричинно.
От самобытности народной это шло,
От неизжитости язычества в сознанье.
И лишь распятие Христово сердце жгло –
Через крещенье Мученик был с нами.

* 1425 – 1462 гг.
** 1589 г.
*** Владыку Иова.

37. Жертвы политики

Союз государства и церкви
Стал фактором русской политики,
И всех, не мирившихся с этим,
Убрали, чтоб не было критики.
Убит Вассиан Патрикеев.*
Пал жертвой Филипп Соловецкий –
Задушен Скуратовым в келье
За то, что публично и резко
Он выступил против опричнины.**
Коварно отравлен князь Старицкий,***
Но здесь сведены счёты личные.
Царь Грозный, за смерть чем отдаришься?
Отравлен и сам. Как предсказано,
Он принял внезапный конец.
Дух в скорби, грехом страшным связанный.
В гробнице открытой – чернец.

* Остро и невоздержанно говорил против вотчиновладения и лично князей церкви.
** Опричнина – политика царя, когда наиболее важные земли отдавались опричному войску.
*** Двоюродный брат Иоанна Грозного, претендовавший на трон.

38. Обличители церкви

Был недоволен властью человек.
Хоть путь изобличителей опасен,
Был смел в изображенье церкви Грек.
Писал Максим Грек, не жалея красок,
Что церковь в золото была облачена
Неправедно, «от богомерзких лихв»,
Что грабит си;рот и вдовиц она,
А так ли людям жить Господь велит?!
…Духовно-анархическая секта
Монаха Белозерского Косого
К безвластью призывала человека,
Взяв лозунгом своим Христово слово,
Что вся религия в любви заключена.
Не нужно воевать, иметь догматы.
И отрицала кабалу она.
«Для рабства ли вынашивает матерь
Своё дитя, зачатое в любви?
Мы ж держим у себя рабов христовых!» –
Матвей Башкин о церкви говорит,
И, как за ересь, осуждён за слово.

39. Дела неправедные

Патриарх Филарет был отец Михаила*
И фактически царь. Но творил произвол
Годунов** в годы Смуты***, и в монашество силой
Он постриг Филарета, чтоб не занял престол.
В те года возросли патриаршие вотчины,
Хоть собор**** запрещал, и, конечно же, правильно,
Но кому же прироста богатства не хочется,
Да и Смута на время сломала все правила.
Лишь в 17-ом веке Уложенье соборное*****
Запретило законом давать церкви вотчины,
(На «поминок души», в очищенье духовное),
Покупать, брать в залог. Государю ж в бессрочное
Тя;гло многие земли, слобо;ды приписаны.
(Кое-что от бояр, монастырского – много).
Люди делят богатства, не стыдясь перед высями,
Призывая в свидетели дел грешных Бога.

* Михаил Фёдорович Романов (царств. 1613 – 1645 гг.)
** Правил 1598 – 1605 гг.
*** 1604 – 1613 гг.
**** Собор 1580 г.
***** Соборное уложение 1649 г.

40. Защитник земли русской

Во времена семибоярщины* в Москву
Впустили войско польское правители.
Игумен Радонежский русскую тоску
С небес развеял словом удивительным.
Он Минина призвал на ополченье!**
Русь собирала средства для борьбы.
Так снова Сергий правильным решеньем
Стал для Руси вершителем судьбы.
Другого старца мудрого такого
Российская история не знает!
Благословил он Дмитрия Донского
На битву Куликовскую с Мамаем.***
В монашьем облачении с кадилом
Над Курскою дугой**** ходил по небу,
Пока к нам подкрепленье подходило,
И миг задержки был дороже хлеба.

* 1610 – 1613 гг.
** 1612 г.
*** 1380 г.
**** 1943 г.

41. Видение Ванги
(Рассказано Вангой русским людям)

В полотне лик Святого мужа –
Он наполнен духовным светом!
Направляли кисть Рериха души.
Берегите картину эту!
Сергий держит собор на ладони.
Рядом люди с копьями, в шлемах.
Они трижды им были ведомы.
Руки женские правили лемех.
Слово Сергия: «Нет такой силы,
Что могла бы сломить Россию!»

42. Узурпация власти
 
Некий инок, царю Алексею* писавший,
Отмечал, что церковная тягота ныне
На его царской вые, и тяготу взявший,
Невзирая на власти, пусть служит святыне,
Так как многие власти служат суетно времени.
Но писал Дионисию** Никон*** с досадой:
«Ныне всё происходит здесь царским хотением!
Избирают и судят, как царю того надо».
Этот факт признавал и церковный историк,
Говоря, что лишённые права решенья,
Утверждали лишь царскую волю соборы.
Два столетия**** было таким положенье.
Патриарх и епископы были фактически,
Как чиновники царские, им назначаемы.
Возвышенье до Бога государевой личности
Освящённым собором***** есть явленье печальное.

* Алексею Михайловичу Романову (царств. 1645 – 1676 гг.)
** Константинопольскому патриарху.
*** Патриарх Руси, известный реформой церкви 1653 года.
**** 16-й и 17-й века.
***** Собором 1660 г.

43. Жестокость

«Бей попа, что собаку, лишь бы жив был,
Да кинь пять рублей» (за бесчестье).
Как у сельских попов рвали жилы,
В челобитных находим мы вести.
Собирали доходы «с прибавкой».
«Тяглый поп» выраженье пошло.
«Бей попа, бей попа, что собаку», –
Очень больно меня обожгло.
Духовенство же высшее «ездить
Широко и стоять высоко
Возлюбило» с оброка. А если
Серебро к ним рекой не текло,
Заковав в кандалы, беспощадно
Били клир. Документы не лживы.
Что-то было в России неладно,
Если власть патриарха наживу
И жестокость ввела, словно правило.
Что-то было в России неправильно…

44. Реформа Никона и
      раскол в церкви
 
Реформа Никона* обрядности касалась.
Он одолел вопросами Паисия,**
Любая мелочь важною казалась.
Настало время исправленья писаных
Церковных книг. Но в них не разобравшись,
Решили греческие взять за образец.
Сверяясь с униатским текстом,*** справщик
Переводил, как мог, он не большой был «спец».
Все тексты, утверждённые владыкой,
Шли в размноженье на Печатный двор.
Ввёл троеперстье греческое Никон,
Хотя Стоглавый проклинал собор
Тех, кто «двема персты не знаменается».
Богослужебный чин весь переделан.
Казалось, что с реформы начинается
Иная вера. Так поставив дело,
В священстве бурю вызвал реформатор.
Проблемой было клир переучить.
«Мы ко;сны, да простит нас Богоматерь,
Нам не навыкнуть», – в жалобах звучит.
Монах непереимчивый мог с братьей
Остаться и в трудах обычных быть,
А поп мирян был должен разобраться
В нововведеньях или уступить
Никонианам в храме своё место.
И всё ж не это сделалось причиной
Борьбы с реформой Никона. Известно,
Что недовольство клира новым чином
Богослужения явилось оттого,
Что греческая вера «испроказилась»
Насильем турок, и ввести его –
Совсем лишиться, внявши грекам, разума.
Они три «папежских закона»****взяли в веру –
Бескрестье, троеперстье, обливанье.
«Сбирая ересь, перешли всю меру».
Произошёл раскол. Несториане
Тех, кто по-старому, двуперстием крестился,
Постановленьем***** пре;дали проклятью.
Архимандрит Коломенский простился
С духовным саном и оделся в платье
Монашеское. Сослан Аввакум.
А в 1666-ом,******
(Число Антихриста – подсказывает ум),
Указано всем царственным перстом
Бесповоротно, строго, окончательно,
Как православье надо исповедовать.
Раскол отмечен дьявольской печатью.
Раскол отмечен дьявольской победой
С судами, урезаньем языков,
Казненьем, заключением в остроги.
Скорбел о людях христианский Бог.
Смотрели в Русь отвергнутые боги.

* Церковная реформа 1653 года.
** Константинопольского патриарха.
*** Славянские требники для литовско-русских униатов. Униатская церковь
возникла на основе Брестской унии 1596 г. Уния – объединение православной и католической церквей (догматы католичества, а обряды православия).
**** Греческие нововведения 1439 года.
***** Постановлением собора 1656 года.
****** Собор 1666 года.

45. Примирение

Уврачевал раскол российской церкви
Синод митрополита Страгородского.*
Нам надвое три века рвали сердце!
Сил не имея с церковью бороться,
Старообрядцы уходили жить
В Сибирь, в скиты от «клятвенных запретов»,
Желая Богу в истине служить,
И в истинном добре живя при этом.
«В успокоенье совести»  обряды
Синод признал спасительными все.
Сейчас живут, молясь и веря, рядом
Двуперстец Прохор Фролыч, наш сосед,
И Анна, что слагает три перста.
За Богоматерь третий перст кладу.
Отец, Мать, Сын – три слова на устах.
Отец и есть Святой Всевышний Дух.

* В 1929 г.

46. Патриарх Никон
 
Никона собор* на суд поставил
За сложенье сана, оскорбленье
Царского величества, заставив
Высказать по делу своё мненье.
Защищался обвинённый Никон:
«Властвуют над миром два меча.
Меч духовный – более великий,
Чем мирской. На власть царя венчать
Нам дано! Священство больше царства!
Патриарх Руси имеет право
Запретить царя, а государство
Церковью никак не может править».
За свои крамольные идеи
Никон кончил жизнь простым монахом,
Несмотря на то, что много сделал
На посту: реформу вёл с размахом,
Много строил, замещал царя.
(Тот нередко уходил на войны).
Гордый Никон, ты вознёсся зря –
Власть с пути сметает недовольных!

* Собор 1667 г.

47. Соловецкий бунт
 
С расколом тесно переплетены
Стрельцы, посадские, бояре и крестьяне,
Но знамя старой веры все они
Для разных целей каждый применяли:
Одни, чтоб попугать слегка правительство;
Другие в новую жизнь тропки пролагали,
Идя под ним, меняя формы жительства;
За знамя веры третьи умирали.
…Слыл Соловецкий монастырь тюрьмой для ссыльных,
Но заодно монахи и мятежники
Во взглядах на реформу церкви были,
Богослуженье правили по-прежнему.
Игумен новый, присланный царём,
Застенком и плетьми «смирял» монахов,
Но чувствуя, что скоро грянет гром,
Бежал в Москву. Не удалось взять страхом,
Себе царь вотчинные села отписал
И промыслы, и в городах дворы,
И сотника стрелецкого прислал
Для «обращенья» непокорных. Говорил
Напрасно сотник. «Не пременим веры!
Пусть царь свой меч на нас прислать велит
На безмятежное и вечное, без скверны,
На оное житьё переселить».
Осада* кончилась благодаря измене.
Дырой в стене монах провёл стрельцов.
…Сказанья об осаде, песнопенья
Дошли до наших дней от праотцов.

* 1668 – 1676 гг.

48. Борьба за старую веру

Среди купечества нашли себе приют
Священники, служившие по-старому.
Христовы службы по домам поют,
В них сделав мольбища, и никакими карами
Раскол посадских не остановить.
Стрелецкие полки встают за веру.
Их подкупом решают уловить.
Тогда на троне маленький Петр Первый
Сидел с Иваном. Регентшею – Софья.
Хованский, не добившись царской власти,
Казнён на плахе. Ветвь борьбы отсохла.
Стрельцы смирились, претерпев напасти.
Но, проиграв «хованщину», ушли
Старообрядцы из «антихристова» царства
В безлюдные края родной земли.
…Своею жизнью жило государство.

49. Крестьянская эсхатологическая*
      реформация**

Заключена идея реформации
В признанье торжества зла в этом мире.
Страх пред Антихристом в низах стал разрастаться
От язвы моровой и голода всё шире.
Закрепощение крестьянства стало почвой
Религиозного народного движенья.
Средь кар раскола и гонений прочих
Кошмаром времени стал акт самосожженья.
Ждала Антихриста Русь по знаменью неба –
Звезды хвостатой и столпов кровавых –
Вся в язвах мора, в недостатке хлеба,
А Никон в это время «веру правил».
Архимандритом Новоспасским Спиридоном
Открыта «отступленческая» тема.
Он, зная факты, всё же думал долго,
Пока не сформулировал систему:
«На тысячу лет связан Сатана был.
Освобождён Князь Тёмный – отступился
Мир в первый раз. Тогда латинский Запад
От Церкви, от Единой отделился.
Чрез шесть веков – второе отступленье:
Русь Западная, при;нявшая унию,
Тем против Бога совершила преступленье.
Чрез шестьдесят лет – третье: неразумная
Москва-отступница вняла реформе Никона.
Ещё шесть лет – и отступление последнее!»
Всечеловеческой виной была проникнута
Об «отступленье» тема. Ей последовав,
В деяньях каялась, двуперстием крестилась
И ожидала нового пришествия
Христа вслед за Антихристом Россия.
И с Концом Света связывала бедствия.

* Эсхатология – религиозное учение о конечных судьбах мира и человека.
** Реформация – преобразование.

50. Протопоп Аввакум
 
Есть реформация, так должен быть пророк.
Пророк явился в лике Аввакума,
Когда пришёл речь Божье слово срок.
Был самобытным протопоп и умным,
И, обладая пламенною речью,
Проникнутый сознаньем Духа Божья,
Он патриарху и царю перечил,
Среди народа свою славу множа.
Он говорил, что патриарх* и царь**–
Два рога зверя из Апокалипсиса –
Пьют кровь свидетелей Исусовых. Для кар
Готов им Ад. Путь к Раю бедным выстелен.
Второй раз сосланный,*** он в сруб глубокий брошен
На хлеб и воду, но в огне экстаза
На волю пишет, крайне резок, точен –
Отточен до предела его разум.
Он не умолк и на костре, сожжён****
За «превеликия на царский дом хулы».
…Мне огненный о нём приснился сон.
Ладонь жгла горсть его святой золы…
Тот человек, что протопопом звался,
Явился выраженьем духа нации.
Он, претерпевший до конца, остался
Единственным героем реформации.

* Никон.
** Алексей Михайлович Романов, отец Петра Первого.
*** В 1666 г.
**** В1681 г.

51. В скитах
 
«Вне лесов ныне – царство Антихриста», –
Говорили бежавшие в пу;стыни.
По лесам поселения выстроив,
Промышляли охотой без устали,
Рыбной ловлей, «бобровыми гонами».
Жили, как жили предки их в древности.
Их ловили. Бежали вновь, гордые,
Старой вере преда;в сердце ревностно.
Керженец, Стародубье, Поморье,
Дон и даже леса Зауралья
Знали свет единения в горе,
Дух могучий раскольничий знали.
Керженец поголовно раскольничий.
Семь десятков скитов по реке.
Уходили жить строго – не вольничать –
От церковных властей вдалеке.
Не платя подать царским чиновникам,
Отвергая ярмо крепостничества,
Жили люди свободно, по-новому,
В ощущенье не быдла, а личности.

52. «Пророки» и возвращение
      к язычеству
 
К Концу Света приближались сроки.
Говоря «по откровеньям Божьим»,
Появлялись новые «пророки»,
На Руси самосожженья множа.
Волжские народы волновались.
На Дону «сходил в круг Сам Спаситель».
Две сибирские «черницы бесновались».
«Слово «огнепальное» несите», –
Поощрял сожженья Аввакум,
Тот, в которого порой «вмещалось небо».
А не помутился ль его ум
В строгом постничестве без воды и хлеба?
Но он не один. «Пророк» Желтовский,
Тот, что отрицал молитву в церкви:
«Бог не в храме, не на тёмных досках,
А на небеси и в нашем сердце».
Зайцев и Василий Емельянов
В Вологодском крае люд смущали,
О втором крещении «в Ердане» –
Чистой речке пламенно вещали,
Говоря: «Тавро Антихристово в храме
При крещенье людям налагалось».
Не пристало русичам жить в сраме.
По-язычески омыться предлагалось.
Отвергалось многое священное,
Например, церковное венчание.
Говорил «пророк» по ощущениям,
Выдавая их за богоданное.
Каждый убеждён: он Богу верен
Сердцем – не исправленными книгами.
Без разрыва с христианской верой
Шёл возврат к языческой религии
С омовеньями, камланьем, вольным браком.
Перекрещивались целыми деревнями
Не попами, а «пророком»-братом,
В чьё сознанье выплывало древнее.

53. Материнская икона

Иван и Пётр посажены на трон.
У злобной Софьи зависть сводит скулы.
Колдун был позван. Порчу сделал он
Двум соправителям, поддавшись на посулы.
Ивана вскоре разбивает паралич,
Петра же материнская икона
Хранит. Господь, любовно возвеличь
Ту мать, которой благостное лоно
России дало сильного царя!
Когда носила, вспыхнул свет сверхновой.
Звезда на небе взорвалась не зря!
Найдёте в жизни космоса зерно вы,
Что в русской почве, крепкое, взросло.
За двести лет пророк предрёк событья.
Из гороскопа не убавить слов:
Уран – знак гения. Но трудности любите,
С Ураном привходящие в судьбу.
Уран даёт неукротимость нрава,
Суровость слова, социальный бунт,
Но хорошо тогда, когда бунт правый.
Петр резал бороды, сносил колокола,
Уродцев собирал и резал трупы,
Казнил людей, как будто демон зла
На его душу делал ставки крупно.
Икону матери Пётр где-то потерял.
Он перетряс, из Швеции вернувшись,
Сундук дорожный. Сердце ей вверял –
И нет её средь инструмента… Ужас
От уязвимости для сонма духов злых
Он заглушал шутейством и безбожьем.
Тесал Пётр брёвна и вязал узлы,
Реформами стан недовольных множил,
Вёл войны, строил, крепко водку пил.
Антихристом в народе называем,
Он мучил, вешал, плакал и любил,
Не думая об Аде и о Рае.
«История печатна» о Петре
Его ещё во многом обличала:
В том, что украл у Бога восемь лет,*
Смел на январь перенести начало
Творенья мира и провозгласил
Себя и императором, и Богом,
Единовластно правил и судил,
Себя поставив над Сенатом и Синодом.
Он перепись народа произвёл
От малых поселений до столицы,
Чтобы чинить над ним свой произвол,
Чтобы «никто не мог от рук укрыться».
Петра не раз пытались отравить.
Спасал темнеющий от яда камень перстня.
Он опускал его в вино пред тем, как пить,
Предохраняясь этим от диверсий.
…Гость из Голландии вернул Петру святыню,
Забытую им в трюме корабля,
Распавшуюся надвое – покинул
Его Господь. Стоявший у руля
Страны великой был не под щитом –
Его правленье было на крови,
И как бы ни молился он потом,
Не мог вернуть божественной любви.
Построил Пётр ночлежки, дал свободу
Острожникам всем, окромя убийц.
Солдат спасая, в ледяную воду
Лез без раздумья. Каясь, падал ниц.
Великая, могучая судьба,
И дел Петра в веках не умалить,
Но тех – в петлях, на плахах и в гробах –
О снисхождении к царю не умолить.
…Пётр восемь лет лежал не погребённым.
Куда ушёл дух после смерти жить?
Осталась в усыпальнице икона,
Как символ раздвоения души.
Но пред историей остался правым царь –
Всё делал крепко, кончил жизнь красиво
И удостоен высшего венца –
Царём-работником он признан был Россией.

* Изменив летосчисление.

54. Многоликая икона

Меняла лики Божия икона,
К которой обращалась я с поклоном.
То Петр Великий, то Екатерина,
То Радонежский, Ломоносов, Пушкин,
Блок, Маяковский и Цветаева Марина
Подвижны были, как живые души.
Ещё, ещё!.. Толстой и Достоевский,
Чайковский, Врубель, Бехтерев, Попов –
Знакомых ликов золотые всплески,
Богатство русское всех творческих веков!

55. Самосожженья

Я много видела в часы ночного бденья.
Рассветный час – космическая школа.
Но всё-таки вернёмся от виденья,
Мне Богом данного, к истории раскола.
…Самосожжение – последнее прибежище
Старообрядцев от «нашествия гонителей».
В огне спасали души – ну, а где ж ещё?!
Ад на земле века петровы видели.*
Самосжигались с появлением отряда,
Искавшего «в пустынях» тяглецов.
Душа, отмучившись, взлетала к Божьим градам
В златосиянье ангельских венцов.
Но в первые сожжения раскольники
Горят в огне вполне «самоохотно».
Не загнанным зверёнышем под конником
Помещичьего сыска и охоты,
А яростным жрецом священнодейства
Старообрядец входит в пламя сруба.
Простые, чистые и мудрые по-детски
Слова молитвы шепчут его губы.
И помолившись, сжавши зубы, терпит.
Не плачьте его близкие о нём,
И да очистит пламя ваше сердце –
Неоскверняемо крещение огнём!
Горели в банях, избах и овинах
Поодиночке, семьями, деревнями.
Какие попалить хотели вины
Неисповеданно-языческие, древние?
Приказано бежать отрядам на; реку
«И заливать огонь, и выволачивать»,
Ломая двери. Закрывались накрепко,
И только дети исходили плачами…

* Самосожженья начались с 70-х годов 17 века и продолжались первую половину 18 века. По неполному подсчёту к концу 17 века сгорело около 9 тысяч человек.

56. Волнения староверов на Дону
      в конце 17 – начале 18 века

Дон вставал под знамя старой веры,
Ставшее и стягом революции.
Но Москва смогла принять все меры,
Ультиматумы послав и резолюции
С требованьем выдачи казаков
И священников, восставших против власти,
Обещая мзду. Он одинаков,
Способ подавить – слегка подластясь.
Получив награду за предательство,
Отреклись от вольностей казацких,
Принесли присягу, обязательство
От исконной веры отказаться.
И хоть окопались в Заполянском,
И булавинцы ещё сражались лихо –
Приняли реформу христианства.
«Вольный» тихий Дон стал только тихим.

57. Святитель Димитрий Ростовский*

Димитрий составлял Четьи-Миней –
Благочестивое спасительное чтение –
В бессонной череде ночей и дней,
На двадцать лет жизнь ограничив стенами.
Зато никто ни до него, ни после
Не бы;л так широко, как он известен.
Открыты церковью его святые кости.
Он прославляем со святыми вместе.

* Годы жизни 1651 – 1709.

58. Отец Алексей Бортсурманский*

Праведный старец священник отец Алексей
Страждущим помощь давал. Шла о старце молва.
И Серафим* отсылал к преподобному всех,
Кто был с той местности, молвя такие слова:
«Есть свой ходатай, молитвенник есть свой у вас,
Тот, что не ниже нисколько меня, Серафима».
Старец же грешным себя почитал. Не гордясь,
С редкою скромностью нёс он духовное имя.
…Раз отпевал он ушедшее к Богу дитя.
Не было сил дать церковный обряд целованья.
Требу прервал, чтобы духом на небо летя,
Сделать воскресным печальный обряд отпеванья.
«Боже, мой Боже, народному плачу внемли!
Боже, внемли с состраданьем родительской муке!
Мо;гущий прах подымать из могильной земли,
Чудо содей!» – он взывал, простирая вверх руки.
Стало вдруг тихо. Священник упал на колени:
«Так, Боже, так, но прошу, воскреси! Ты всё можешь!
Не в гордыне дерзаю – в нижайшем духовном смиренье».
Крик разда;лся. Ребёнок в гробу, отпеваемый, ожил.
Ходата;й Алексей исцелил стольких, что и не счесть.
Когда умер, землёю с могилы святого лечились.
По молитвам его Бог свершил много славных чудес.
Старец жизнью снискал величайшую Божию милость.

* Годы жизни 1762 – 1848.

59. Преподобный Серафим Саровский*
 
С детства праведник Богом храним.
Пал с церковных лесов – не разбился.
А когда заболел Серафим,
Сон с Заступницей, вещий, приснился.
Обещав даровать исцеление,
Божья матерь исполнила слово.
Приложившись к иконе Знамения,
Стал здоров Богом избранный снова.
А в семнадцать лет, благословлён
Своей матерью медным распятьем,
Дом покинув, стал иноком он,
Принят в пустынь Саровскую в братья.
Отвратил очи, «еже не видети
Суеты», измененью подвергся,
И Учитель, другими не видимый,
Пребывал в серафимовом сердце.
Серафим литургию служил,
Приобщаясь Святых Тайн Господних,
А потом в своей пустыньке жил,
Подвиг тяжкий неся. Преподобный
И вериги носил, и стоял
На камнях в подражание столпникам,
И три года, обет дав, молчал.
И при том сам себе был работником:
В огороде трудился, дрова
Заготавливал в лютый мороз.
И Христовой молитвы слова
Повторяя в себе, духом рос.
Дьявол с камня свергал, приподняв.
А разбойники так покалечили –
Восемь суток не ел с того дня.
Ждали смерти его, но раз вечером
«Моего рода сей человек», –
Божья Матерь в виденье сказала,
Посещеньем продлив его век.
На Дивеево в сне указала.

* Годы жизни 1759 – 1833.

60. Четыре жребия Божьей Матери

Иверия – первый удел – был отложен,
И труд посвящения новой страны
Был дан Деве свыше, и волею Божьей
Шли стопы Её, и пути Сын хранил.
На Кипр Мать плыла. Ветер, мощен и стыл,
Прибил на Афон в жребий, там возвестила
Язычникам веру Христа. Монастырь –
Свой Киевский жребий – Она освятила,
Дав мощи нетленные мастерам,
Чтоб их положить в основание церкви.
Четвёртый – Дивеево – Мать стерегла
От бед, взяв насельниц его в своё сердце.
Игуменьей в новой обители став,
В которую выбрала семь лучших девушек,
Облегчила им монастырский устав.
Такой чистый лучик сиять может где ещё,
Как только в Дивееве? Там Серафим
С монашками чудо-канавку прорыл.
«То стопочки Девы, – говаривал им, –
Всё тут: Афон, Киев, Иерусалим».

61. Небесная Воительница
 
При Баш-Ка;дык-Ла;ре наш русский отряд
Бесчисленным туркам в тяжёлом сраженье,
Поддержан Пречистою, как говорят,
Нанёс сокрушительное пораженье.*
Молва шла от взятых в плен русскими турок,
Что видели Дивную в белой одежде.
Куда с ветвью пальмы склонялась фигура,
Куда устремлялись в бою Её вежды,
Туда шла победа. Ещё говорили
Все жители, что проживали окрест,
Когда наши чрез Арпачай проходили,
Над ними был в небе сияющий крест –
Предвестник для русских победы грядущей.
Осилит врага в битву с Богом идущий!

* 1853 г. В ходе Крымской войны 1853 – 56 гг.

62. Отношение к церкви правителей
    18 века
 
Восемнадцатый век.
                Передача церковных земель
Государству, затем
                их раздача в дворянские руки.
Над церковным Синодом
                власть Сенат по указу имел.
Потеснили религию
                в обществе русском науки.
Отливал для войны
                Пётр Великий из колоколов
Пушки. Русь обрела
                долгожданные выходы в море
Не ценимою жертвою
                тысяч солдатских голов.
Вырос город Петра,
                став на Балтике крепкой опорой.
Пётр реформою церкви
                смог братию крепко прижать.
Приказал монастырским
                солдат престарелых, увечных
На монашьих местах,
                уважая их службу, держать,
Рассудив по-хозяйски,
                по-царски, по-человечьи.

…Пётр Третий совсем
                без стесненья мог церковь теснить.
Велел он из храмов
                иконы убрать (святотатство!),
Не трогая только
                Христа с Богородицей. Сбрить
Велел попам бороды,
                службы вести в платье штатском.
Назначил военных
                в церковные вотчины править,
Казённый оброк
                государю в казну брать с крестьян.
Прости нашу дурь,
                нашу жадность, Христосе, Бог-Равви,
Всё ж русские были
                не худшими из христиан.

…Царица Великая – ох, и умна же была!
Взывая к духовным устоям церковных властей,
Презреть все богатства, лукавая, их призвала,
Сказав, что негоже жить клиру в мирской суете.
«Именья похищены у государства и вам,
Как подданным верным, всё нужно ему возвратить».
Екатерина в бесстыдно-лукавы слова
Сумела вплести золотую моральную нить.

63. Вопрос о патриаршестве

Синод, Петром введённый, два столетья
Был высшим органом Святой Российской Церкви.
Писали лучшие умы Елизавете,
Что патриарх необходим Руси, как сердце,
Но просьба их была отклонена.
Как ни просили, как ни убеждали,
Власть на своём стояла, как стена,
Её упрямцы только раздражали.
Вновь патриаршество ввели в двадцатом веке.
Святитель Тихон* в патриаршем сане
Явил высокую духовность в человеке
С правдивыми и смелыми устами.
Он Ленину писал, (об этом дальше),
Он паству звал искать лишь правды Божьей.
Жизнь только в правде, без крупицы фальши,
Дух сохранить в дни смутные поможет.

* Годы жизни 1865 – 1924.

64. Положение церкви в 18 веке

Церковь ведомством стала.
Установлены клиру оклады.
Власть монахов держала
На голодном пайке сплошь и рядом.
Поговорка была: «Не Исуса
Ищет бедный монах – хлеба куса».
Но молчали все. Против реформы*
Раздался лишь Арсения** голос.
Трусость стала общественной нормой.
Брили бороды – что значил волос,
Коль за вольность и главы ссекали!
В крепость был заточён Мацеевич.
Трусил клир, опасаясь опалы,
Ну, а власти всё больше наглели,
Называя его «подлым родом»,
Доносить заставляя охранке
«О бунтах на царя» средь народа
И склоняя Синод святить браки
Состоящих в родстве, толковать,
Как властям нужно, пятую заповедь,
Почитая царицу за мать;
Разрешеньем убийства запятнанный
Катехизис веля объяснять
С школьных кафедр, с церковных амвонов.
Присмирела церковная знать.
Наступила пора эпигонов.***

* Реформа 1764 г. Вышел манифест о секуляризации – передаче церковной собственности в пользу государства.
** Ростовский архиепископ Арсений Мацеевич.
*** Эпигоны – последыши, измельчавшие представители общества.

65. Старообрядчество в 18 веке

В истории церковной говорится,
Что на Дону «чиновник полномочный»
Дал выбирать: по-новому молиться
Иль виселица. Глядя смерти в очи,
Раскольники вставали под петлю.
С петли сняв, мёртвых их в реку бросали,
Чтобы раскольничий в станицах нижних люд
Знал, что его постигнет. Люди знали,
Что ждёт и вырывание ноздрей,
И каторга. Жгла книги и иконы
Сыскная канцелярия; как зверь –
Где ни пройдёт, повсюду плач и стоны.
Боясь расправы, с жёнами, с детьми,
Ведомы «богомудрым атаманом»,*
Десятки тысяч в Турцию ушли.
И в Польшу, в Бессарабию немало
Бежало. «Населили от веков
Не населяемые» русским людом горы,
Взяв в земли новые раскольников-попов.
Укрывшись от двойных для них поборов,**
Торговлю развивали, ремесло,
И жили побогаче нововерцев.
Бог помогал тем и тому везло,
Кто веру предков положил на сердце.
Их дважды, разоряя, гнали с Ветки.***
В других местах жизнь строили умело.
К средине восемнадцатого века,
Торги великие и промыслы имея,
Принудили издать императрицу****
«Щедроты» обещавший манифест.*****
«Кроме жидов» всех в Русь он звал селиться.
Призвав вернуться с заграничных мест,
Всем беглецам прощенье обещали,
Ношение бород, в налогах льготы.
Кого-то по Иргизу размещали,
И по дороге на Урал кого-то.
Ушла боль всероссийского нарыва,
Переселеньем уврачёван он.
Легально после векового перерыва
Старообрядческий культ был возобновлён.

* Атаманом Некрасовым.
** Двойной налог за ношение раскольниками бород и платья старинного покроя.
*** Ветка – остров на реке Соже. Дважды изгоняли – в 1735 и 1764 годах.
**** Екатерина Вторая.
***** Манифест 1762 г.

66. Религиозные течения и секты

Старообрядцы разделились на две части:
Поповщинские, что попов имели,
И беспоповщину, считающую счастьем
Возможность самому достигнуть цели.
Ту, что жила по речи Златоуста:
«Сами себе священницы бывайте»,
Свободу веры укрепляя чувством,
Что беспоповские обряды тоже святы.
Крестьянство начинало с беспоповщины,
Но далее пошло другой дорогой,
С уклоном в секты. Клич, «пророком» брошенный,
Подхватывался. Люди с верой в Бога
Дома бросали (секта бегунов),
Надеясь этим заслужить награду
В загробном мире, в крае сладких снов,
И оскопиться даже были рады.
Скопцы и духоборцы, и хлысты
По-своему искали путь к блаженству.
Хлысты в «радениях» порой теряли стыд
Монаший, человечий, чисто женский.
А духоборцы Богу духом служат,
Их тело – храм, душа их – образ Божий.
Им общепринятый обряд совсем не нужен,
Им дух подняться к Господу поможет.
«Исповеданье» духоборцев социально:
Творения Господние – для всех,
Но Господа забывшие реально
Владеют миром для своих утех,
И духоборцы, как «воинственные люди»,
Должны несправедливость обороть!
Мы, полунищие, слова такие любим.
За равенство людей был Сам Господь!
И молокане бы сказали нам,
Что истинная церковь – общежитие,
Существовавшее у первых христиан.
У молокан всё было общим: жито,
Дома и скот, домашний инвентарь,
Луга и пчельники, сады и огороды.
Их проповедник сослан, как бунтарь.
Коммунистический уклад – мечта народа –
На практике так трудно выполним!
Всегда находятся гребущие к себе.
Мечты красивые рассеялись, как дым.
Сектантство – жаль! – к исходной точке бег.
Безденежникам, немоляков сектам,
Лучинковцам, еноховцам, баптистам,
Иоаннитам отдавали сердце,
Новоизраильтянам, адвентистам.
Сектанты изо всех российских мест
Гонения терпели от властей.
Лишь пятый год* принёс им Манифест
Веротерпимости средь прочих новостей.

* 1905 г.

67. Государственная церковь
    в 1905 – 1908 годах

В кровавые страницы этих лет
Вписала церковь слово
                вольно иль невольно
«Союзом русского народа». Его плеть
Прошлась по спинам властью недовольных.
Его дела: еврейские погромы,
Убийства деятелей прогрессивных партий.
В те годы церковь, став защитой трона,
В «Союз» вписала клир свой – божьих братий.
Для пулемётов предоставив колокольни,
Для своего народа став убийцей,
В его лице снискала гнев и волю,
Готовность с ней, как с царской властью, биться.
Предав народ, затем сама гонима,
В недоуменье человеческом – за что? –
В страданьях свою веру огранила,
Чтоб чистый дать в конце концов итог.

68. Пророчества Саровского
    и нынешние

О судьбе последнего царя,
О судьбе страны многострадальной
Вещий старец ведал, говоря
О войне меж братьями. Бог дал мне
Предсказанье «времени красивого,
Редкого» в ряду других времён.
Солнце славы всходит над Россиею
В окруженье дружеских племён.
Как пророчил Серафим Саровский,
Бог провёл страну путём страданий.
…Пустынька святого в чистых росах,
Лес в себе о нём хранит преданье.

69. « Державная»

Отрёкся от престола Государь,
И в тот же день в Коломенском явился
Заступницы Небесной чудный дар –
В подвале храма чёрный лик открылся.
В трёх снах крестьянке Богородица твердила:
«Найди «Державную» и сделай красным лик!»
Строга, сурова, но и скорбна сила
Её очей и дух Её велик.
Пропитана страдальческою кровью
Её порфира, как те злые годы.
Владычица взяла власть над страною
В тягчайший час российского народа.

70. Конец династии Романовых

Пророчество, как надо истолковано,
Предприняты решительные действия,
Но ощущением трагедии жизнь скована,
И невозможно никакими средствами
Предотвратить падение династии.
Кончаются предписанные ле;та.
Не жаль короны, знака царской власти –
Жаль мальчика под дулом пистолета.

71. Письмо Тихона к Ленину

«По твоему приказу убиенных,
Кровь наших братьев к небу вопиёт», –
Читал посланье Патриарха Ленин
После восстанья ровно через год.
«Ты дал народу камни вместо хлеба
И вместо рыбы дал ему змею», –
Писал так Тихон, призывая небо
В свидетели. Был крепок их союз!
Писал он так: «Сбылись слова пророков –
Ко злу спешат, шагают ваши ноги».
А на вождя взирало Божье око,
Но не менял он гибельной дороги.
Когда любовь из сердца Ленин вынул,
Мозг высох у него наполовину.

72. Сдвоенный портрет.
Сергей Булгаков и Павел Флоренский

                -1-
В вечность вошедшие с русской Голгофы
Павел Флоренский и Сергий Булгаков
Вместе в пейзаже написаны в профиль.*
Зелень свеченья голов – Божьим знаком!
Свеченье в картине явилось не сразу.
Может найти в смыве красок причину
Все чудеса отвергающий разум,
Но мы поверим, что чудо случилось
Ради того, чтоб отметить величье
Жизней их, жертв, предстоящих обоим.
Это картина, но лица, как лики.
В святости света – предчувствие боли.
                -2-
Флоренский был убит.
                Булгаков на чужбине
Нёс крест своей судьбы,
                печалуясь о сыне
Убогом и детей
                духовных воспитуя.
В нём свет духовных тел
                рос незаметно, втуне.
Но было: он сиял
                в болезни или в церкви,
Ведь огненность сия –
                от огненного сердца!

* Работа художника Нестерова.

73. Откровение протоиерею
      Сергию Булгакову

«В переворот октябрьских дней
Вдруг раздалось в душе моей,
(Бог благ!): «Россия спасена».
…Глядела Божия Жена
В грядущее страны с иконы
Сквозь голод, мрак ГУЛАГа, войны.

74. Епископ Лаврентий*

Клобук монахиня в порядок приводила:
Почистила, погладила намётку.
Убор епископа примерить нужно было,
Чтоб видеть, ладно ль сделала работку.
Клобук над головою подняла
И, в зеркало взглянув, без чувств упала
От страха ль, оттого ль, что поняла –
Идёт владыке от властей опала.
Над клобуком был огненный венец!
Епископ взят в ЧК, но не отрёкся
От веры и от сана. Свой конец –
Он знал! – не в срок встречать ему придётся.
Он проповедь заканчивал словами,
Что мучеников скоро будет много.
Венцы пылали над святыми головами
В твердыне духа уходивших к Богу!

75. Игуменья Елизавета
      и монахиня Надежда

Явились власти грабить монастырь.
Игуменья звонить благословила.
Народ сбежался, колья взяв и вилы.
Троих безбожников убив, чуть поостыл.
Карательный отряд вошёл в село.
Игуменью секли, да так нещадно,
Что даже обнажилась кость её.
В подвал без пищи бросили. Пощады
Просить не стала. Силою молитв
Смогла не только выжить – исцелиться,
Поскольку верила в Христа, а он велит
В телесной муке духом веселиться.
…Монахиня Надежда, что в тюрьме
Скончалась, слыша ангельское пенье,
Дай в вере несгибаемости мне,
Пошли неистощимое терпенье!

76. Мученики за веру

Трое суток их держали стоя,
Не давая ни присесть ни прислониться.
Отекали ноги от застоя,
Кожа лопалась, сочилась сукрови;ца.
Ни священник, ни миряне не сдались
И бумаг ЧК не подписали.
Сбросив с лестницы их головою вниз,
Рвали бороды, нещадно избивали.
Сколько их, замученных за веру!
Сколько их, расстрелянных, утопленных!
Всех не перечислить Богу верных,
Тех, что белые одежды болью добыли.
Не перечислить всех. Их имена
Записаны у Бога в Его Святцах.
Стенала христианская страна,
Ломимая пятою святотатца.

77. Вера

Было испытание для веры.
Вся она вмещалася в ладонь.
Запрещали верить пионерам.
Жертвой лики брошены в огонь.
Запрещали верить коммунистам.
А священников – под пулю иль в изгнанье.
Веру изгонял кнут атеизма.
Время не святое, окаянье!
Кто молился, тот молился тихо
И не при свечах – во тьме ночи.
Ли;хонько! – так расправлялись лихо
Плоти, духа, веры палачи.
Лишь в войну из подпола иконы
Стали доставать. «Господь, услышь
Наши вопли, крики, плачи, стоны,
Прекрати войну и боль утишь!»
Да, так было, и суровый Сталин
Даже в храмах службу разрешил.
И враги в жестокой битве пали –
Бог рукой народной сокрушил!
Сталин внял словам митрополита
Гор Ливанских. Илия в затворе
О земле, что кровью вся зали;та
Божью Матерь вопрошал: «Как горю
Русскому помочь, что сделать надо?»
Он не ел, не пил и на коленях,
Лик Пречистой осветя лампадой,
Умолял Её об избавленье
От крушащей всё пяты фашиста.
Вот Она в столпе огня явилась
И сказала много строгих истин:
«Бог вернёт России свою милость,
Если власть в стране откроет храмы
И священников вернёт с фронтов, из тюрем,
А иначе, говорю Я прямо,
Русь погибнет в смертоносной буре!
Пусть Казанскую икону чудотворную
Крестным ходом обнесут вкруг Ленинграда –
Враг в него не вступит! Пути торные
В Сталинград, в Москву открыть ей надо.
Городов великих не сдавать!
Пусть икона до границ России
Движется с войсками. Благодать
В ней Господняя, могучая в ней сила!»
Сталин сделал всё, как нужно было
И молился сам с народом русским.
Русь-страдалицу Пречистая любила –
В море огненном вела нас бродом узким.

78. Печальный дух

Явился мне ушедший плакать в Лету.
Я призвала дух Сталина к ответу:
«Зачем был нужен для страны ГУЛАГ?
Вы не отец народа – его враг!»
Мне дух ответил глухо и печально:
«Моё – молчанье, ваше – отвечанье».

79. Соловки

На Соловках преданье есть о том,
Как ангелы рыбачку бичевали
За то, что порешила строить дом
На острове, и ей наказ давали,
Чтоб и другие люди не селились,
Что это место для одних монахов.
Здесь сотни лет отшельники молились.
Напитаны здесь корни древним прахом
Язычников и плотью христиан.
Здесь подвиг жизни Богу приносили.
Архипелаг ГУЛАГ был осиян
Великой жертвой и духовной силой.
Живёт духовно Соловецкий монастырь,
Традиция веков в нём не угасла,
И жар молитвенный в монахах не остыл –
Лампада сердца источает масло.

80. Народ-подвижник

Нет слова «подвиг» в языках других,
Есть схожее понятие – «героика».
Народ-подвижник подвиги родил,
Не говоря о них, молясь негромко,
Трудясь в поту, идя с врагом на брань
И побеждая только силой духа.
И исцеляя от тяжёлых ран,
Страну, в которой страшная разруха,
Не думал он, что подвиг совершает.
Победа по-славянски – перемога.
Он перемог всё – и беда большая
Ушла с Руси по повеленью Бога!

81. Провидец Аркадий

Священник шохинский говаривал, юродствуя:
«Троим богам по сапогам, Николе – лапти.
Дадут к нам скоро электричество, но, Господи,
Темно в потомках!» Хочется мне плакать –
Он в нас провидел духа темноту.
Отъятые от Бога, как мы жили?
В ком теплился едва, а в ком потух
Нам данный свыше светозарный дух.
Мы смуту 90-х заслужили.

82. Проклятие Бога

«Россия – пустыня народного гнева», –
Обжегшая фраза, пришедшая с неба.
В пустыне глас гневный вотще вопиёт.
Не хочет власть слышать теснимый народ,
Жируя бесстыдно в роскошных дворцах.
Народный вопль входит в слух Бога-Отца.
И сидя в пещере на камне владычном,
Бог проклял неправедный этот обычай
Деленья людей на богатых и нищих.
Господь справедлив и средь нас правду ищет.

83. Колокол

Молельная возносится душа
Сквозь купол храма прямо к крестовине
На Божий суд, и не властям решать
Судьбу души, явившейся с повинной.
Зачем мы сносим памятники с плеч,
Затем всё восстанавливаем снова?
Ударил колокол, чтоб площадная речь
Сменилась чистым и разумным словом!

84. Воззвание к российскому
      народу

Посвятим же Россию
Непорочному Сердцу Пречистой!
Божья Матерь просила.
Не вняла просьбе Папская Церковь.
Раньше б это случилось,
Раньше б духом смогли излечиться,
Верой бы излучилось
В Свой народ Непорочное Сердце.
В окровавленный год
Перед Богом Заступницей встала,
Но поставил Господь
Посвященье России условьем.
Посвятим Русь соборно
Отверстыми верой устами –
И уйдёт с земли горе,
Что пресытилось русскою кровью.
Вера – мощная сила.
Верой Солнце на небе лучится.
Посвятим же Россию
Непорочному Сердцу Пречистой!

                2007-8



СУМАСШЕСТВИЕ

Сценарий маленького фильма

90-е годы. Скромное жильё двоих.

Она: – Я не люблю тебя!
Он: – Ты что, сошла с ума?!
Она: – Да, я немного сдвинулась по фазе.
Он: – Так вот тебе горбушка и сума.
           Иди и добывай на жизнь сама!
               
Она надевает сумку через плечо и уходит с горбушкой хлеба в руках.

Он: – Проклятье! Сумасшедшая страна!
      Спокойствие. Храни меня, мой разум!

Он ложится на диван и кладёт развёрнутую книгу на лицо.
               
                * * *
               
Вечерняя улица. Она идёт, останавливается под фонарём, откусывает хлеб.

Она: – Что хлеб без соли? Что слова без смысла.

Поднимает голову, смотрит в небо.

Она: – Тревожная кровавая луна
             Над городом издёрганным повисла.
             Как угораздило меня сойти с ума,
             Когда и здравому «не светит» работёнка?
             Муж выгнал, как паршивого котёнка.
             Я видела, как сжались кулаки,
             Как обручальное кольцо снимал с руки.
             Что делать? Надо ехать на вокзал.
             Я подремлю там, лёжа или сидя.
             Он грубых слов в поход мне не сказал,
             Но выдал взгляд, как сильно ненавидит.
             А что мне муж, когда во мне Господь?!
             Когда его навеки полюбила?!
             Нечист души заплаканный испод,
             И мучит поэтическая сила.
             Дам выход ей в скитаньях по Руси,
             В моленьях средь убогих в Божьих храмах.
             Научит голод подаяние просить.
             Нет, лучше я умру, не зная срама!

Она входит в вокзал. Садится на скамью  рядом  с  подвыпившим
парнем «в камуфляже». Перед ним стоит священник с дорожной
сумкой через плечо.

Священник (взволнованно):
         – Я твой рассказ с тревогой страшной слушал,
           О том, как зверски вы в Чечне сражались.
           Ты наизнанку вывернул мне душу.
           Ужели к братьям умерла вся жалость?!
Десантник (горячо):
         – А тот чечен жалел девчонку из санбата?!
           Над ней он измывался, как хотел!
           И это в нём я должен видеть брата?!
           Зарезав, брошу в груду грязных тел!
Священник:
         – Убить, поверь, не лучшее стремленье.
           «Да не убий!» – Господь наш говорит.
Десантник:
        – Война на смерть! Война на истребленье!
          Я мстить хочу, аж всё нутро горит!

Священник снимает с шеи образок и  даёт десантнику,  что-то
пошептав ему на ухо.  Парень успокаивается,  благодарно жмёт священнику руку.  К священнику подходит его  старенькая  мать
с корзиной в руке и они уходят на перрон.
Крупным планом табло отправления поездов. На его фоне кадры
хроники смутных 90-х. Печальная мелодия.

Женский голос:
         – О, Господи, не оставляй в скорбях
            Людей страны, идущей, как слепая,
            Людей, везущих страшный груз в гробах
            И плачущих в объятьях душных спален,
            Молящихся, хулящих и немых,
            Угрюмых, резких, от беды незрячих.
            О, Боже, неужели это мы?
            Мы некрасивы и лица; не прячем…

Она спрятала лицо в ладони и, согнувшись, заплакала.
               
                * * *

День. Она сидит на паперти. Перед Ней старичок с клюкой.

Старик:
         – Я прихожу сюда, как на работу.
            Здесь истекает влитый жизнью яд.
            Пойдём к воротам, что ты села? Что ты –
            Пред Божьим храмом нищие стоят!

Старик хочет вести Её к воротам, но Она крестится и
входит в храм. Раздаётся колокольный звон.

Старик:
       – Опять один остался я
         У келий храма Введенья;.
         Ушли монашки Богу петь,
         А я считаю в банке медь –
         Авось на булку хватит мне
         Да на пакетик молока.
         Нет, маловато тут монет,
         Уж больно баночка легка…

Она выходит из храма, проходит мимо старика, уходит.

Старик:
       – Ну вот, хотел я поделиться,
          Да только мало самому.
          Пойти, что ль, в церковь – помолиться
          О ней Святому своему…
               
                * * *

Снова вокзал. Она спит сидя, положив голову на руки. Та же мелодия.

Женский голос:
      – Господь, дай женщине хотя б на день уют!
         Зачем послал ей испытание юродства?
         Чтобы с людьми недобрыми бороться?
         Она молчит, ведь нынче засмеют!
         Который день уже она не ест?
         Глаза ввалились, еле-еле бродит.
         Уходит только в храм из этих мест.
         Вот так умрёт. Красна смерть на народе?!

К Ней подходит милиционер и с ним бригада №6. Она вырывается, кричит.    Ей   надевают   смирительную   рубашку,    обвязывают
рукавами и уводят.
На  табло  идут  кадры  Её  жизни  в психиатрической  больнице –
покойные, мудрые.

Женский голос продолжает:
  – Так будет жить с решёткой на окне
     И голубей кормить, и усмехаться,
     Писать косые строчки при луне,
     Испачкав голубою пастой пальцы.
     Не канут чувства прожитые в Ней.
     Подымутся вдруг голодно и горько
     Те 28 без кусочка дней,
     После которых сладкой стала корка.
     Не нам судить об опытах Господних:
     Безумье в Боге нужно Ей для строк.
     К Ней приходил жестокий муж сегодня.
     Он что-то понял. Страшно одинок.

                Июль 1996




ЖИВЁМ НАДЕЖДОЙ
 
Житейская история
для театра            

Действующие лица:

М а к с и м,  примерно 40 лет.
А л ё н а,  его жена, чуть младше.
А л ё ш а,  их сын 6 лет.
М а р и н а,  их дочь 13 лет.
М и х а и л,  брат Максима 45 лет.
А р к а д и й,  друг Максима 50 лет.
А н д р е й,  друг Максима, его ровесник.
П о ч т а л ь о н.

               
Первое действие
               
Акт 1

Начало декабря.
Однокомнатная квартира. В комнате Максим, Алёна, Алёша.
Звонок в дверь. Максим открывает.

Почтальон:
– Вам заказное из Москвы.
Максим:
– Спасибо.
Алёна:
– Что, из Москвы?! В Москву писал опять?
   Не надо извинительных улыбок.
   Писатель ты – не можешь не писать!
   Князь Мышкин! Идиот! Мечтатель бедный!
   Зачем ты пишешь в Кремль, ведь всё напрасно!
   Вот с телекамерой под Новый год приедут –
   И вновь испортят нам семейный праздник!
Максим:
– Прости, но я не мог не написать.
   Ведь ты же знаешь, что суд был неправым.
   Нельзя своих друзей в беде бросать.
   Я всё пройду, чтобы добиться правды!
Алёна:
– Чего добился? Справки, что ума
   В тебе осталось только на полушку.
   Я делаюсь блаженною сама,
   Когда гляжу, как ночью мнёшь подушку,
   Встаёшь и молишься во тьме у образов,
   Растрачивая сон, младые силы.
   Ужель поможет к небу скорбный зов
   Мир переделать, возродить Россию?
   Меня подводишь, брата и детей
   Своими выступленьями в собраньях!
   Уже нас взяли на заметку те,
   О ком неосторожно слово бранное
   Ты произнёс на прошлый Первомай.
   Власть предержащие промашек не прощают.
   Сгниёшь в психушке, ненормальный, знай!
   Молва идёт. Устала, защищая,
   Я выгораживать тебя перед людьми.
   Все говорят, что ты порядком сбрендил,
   Что невозможно переделать мир.
   Мне тоже надоело слушать бредни!
   Давно бы развелась с тобой, Максим,
   (Я женщина, и я ещё живая),
   Ушла, когда б здоровым был наш сын.
   О, боль моя, о, рана ножевая!
Максим:
– Алёна, хватит, я тебя прошу!
   Нельзя же так вести себя при детях.

Уходят в кухню.

Максим:
– Молчу о том, что я в себе ношу.
Алёна:
– Скажи, о чём?
Максим:
– Тебя с другим я встретил.
Алёна:
– И с этих пор ты спишь со мною врозь?
   Я увлеклась, ну с кем же не бывает?
Максим:
– Зачем, Алёна, оправданья? Брось!
   Их было много. Я не забываю.
   Мне ничего не нужно от тебя,
   Но ты живёшь нехорошо, бесстыдно,
   Воруя счастье у других! Любя,
   Твоё паденье видеть мне обидно.
   Смотри, ведь у тебя подросток-дочь.
   Какой пример ты показать ей можешь?
Алёна:
– Ей трудно в школе, нужно ей помочь,
   А не ворочаться всю ночь на жёстком ложе,
   Где твои мысли острыми гвоздьми
   О перестройке мира, о морали.
   …Как все живу, в согласии с людьми,
   А ты бумагу «философией» мараешь…

Максим уходит в комнату к сыну.

Максим:
– Алёша, покажи, что рисовал!
   Ну, покажи, не закрывай руками.
   Что это?
Алёша:
– Крепость. Вот бойницы, вал.
   Вот войско вышло бой начать с врагами.
Максим:
– А это кто?
Алёша:
– А это Божья Матерь
   Для обороны встала на стене.
   Против Неё большую пушку катят,
   Но бесполезно. Показали мне:
   Она ядро в стан вражий повернула,
   И взрыв шатёр вождя в клочки разнёс.
Максим:
– Кто показал?
Алёша:
– Мой сон. Сними со стула,
Я из конструктора достроить должен мост.
Максим:
– Потом сынок. Я унесу в постель
   Тебя для снов твоих таких чудесных.
Алёша:
– Спой, папа, прежде ты мне часто пел.
Максим:
– Что? Колыбельную?
Алёша:
– Нет, про Каховку песню!

Максим укладывает сына, негромко поёт Каховку. Алёша подпевает. Поправив одеяло и поцеловав сына, Максим садится за стол писать. Алёна на кухне задумчиво стоит у окна.

Алёна:
– Где юность? Промелькнула, как мираж,
   Свободой взрослой жизни поманив.
   Душа жар-птицей, запертой в гараж,
   Считает улетающие дни.
   Ворую счастье у других? И что –
   Прибавилось ли мне хотя б чуть-чуть?
   Живу одной несбыточной мечтой.
   Никто не знает материнских чувств,
   Живу мечтою сына излечить!
   Читаю иностранные газеты.
   В них пишут: разработка есть – лучи
   Какого-то невиданного света.
   Они смогли поднять со смертного одра
   Мужчину, что имел диагноз тот же,
   Что и Алёша. Денег бы собрать!
   Здоров мужчина, вдруг и нам поможет?..

Звонок в дверь. Алёна открывает. Шумно входит Марина
с большим баулом.

Алена:
– Марина, тише, Лёшенька уснул.
   Ты вечно с топотом и пением приходишь.
   Зачем ты принесла чужой баул?!
   Уж не с ворьём ли малолетним дружбу водишь?
Марина:
– Ну, что ты, мама! Ксюшкино тряпьё.
   Ушла из дома. Похранить просила.

Идут в кухню. Алёна накрывает для Марины на стол.

Алёна:
– Неужто отчим выставаил её?
   И где вас с ней нелёгкая носила?
Марина:
– Искали угол.
Алёна:
– И нашли?
Марина:
– Нашли.
Алёна:
– Ну, слава Богу!..
Марина:
– Приютила тётя.
   Уход ей нужен. Даже за рубли!
   А папа где?
Алёна:
– Да весь в своей работе.

Смотрит в окно.
   
   На улице гуляет детвора.
   Алёшенька завидует, бедняжка.
   Пойду стирать. Белья опять гора.
   Так устаю… На двух работах тяжко.
   Знать сдали почки, ноги стали пухнуть.
   Не то что в туфли, не влезают в тапки.
   Поешь, скажи отцу, чтоб шёл на кухню
   Писать свои заумные трактаты.

Алёна уходит в ванную. Марина, напевая, моет посуду и идёт в комнату.

Марина:
– Привет, папуля! Вот и я пришла.
   Тебе придётся в кухне разместиться.
   Жаль, что у нас с тобой не два стола:
   Один – писателю, второй – для ученицы.

Марина садится за письменный стол. Максим со своими бумагами уходит в кухню.

Максим:
– Смысл жизни ищут люди, а он тут –
   В семье с её извечным чувством долга.
   Смысл жизни придаёт красивый труд,
   Искусство, мысли теистического толка,
   Общенье с Богом, словно наяву,
   В высоких снах, величественно-вещих.
   Смысл жизни вижу в этом и живу,
   Почти отвергнув все мирские вещи.
   Меня признали невменяемым – и пусть.
   Вопль духа, порицаемого обществом,
   Да не сойдёт с молчащих скорбно уст.
   Красивый след оставить в жизни хочется!

               
Акт 2

Комната свиданий в тюрьме. Максим и его осуждённый друг
Аркадий.

Максим:
– Аркаша, из Москвы в прокуратуру
   Направили письмо – и новый круг.
   Но я добьюсь!
Аркадий:
– В стакане сделав бурю?
   Запачкан я, кровь не отмыть от рук.
Максим:
– Убить маньяка, защищая внука,
   И получить за это десять лет?!
Аркадий:
– Адвокатура – взяткоёмкая наука,
   А у меня на взятку денег нет!
   Зайди к Настасье, жёнушка слегла.
   Приносит передачи Нина, дочка.
   Один останусь – наплывает мгла.
   Повеситься б на чём-нибудь – и точка!
Максим:
– Ты что?! Не думай! Эти мысли брось!
   Господь дал жизнь, Господь пусть и возьмёт.
   А у меня на этих судей злость,
   Что душу кочергою – бить их! – гнёт.
   …Принёс носки тебе, зубную пасту, мыло.
   Скажи, что нужно.
Аркадий:
– Да не беспокойся.
   Всем обеспечат в зоне до могилы:
   Баландой, ватником и простынёй на койке.
   А как твоё здоровье?
Максим:
– Я здоров.
Аркадий:
– Не говори. Так просто инвалидность
   Не получить у наших докторов.
   А впрочем, по тебе, Максим не видно,
   Что ты недавно вышел из психушки.
   Ну, как там кормят?
Максим:
– Так же, как у вас.
   И так же, как в тюрьме калечат души.
   Мутит от нейролептиков. Лекарств
   Вкололи столько – еле отошёл.
   Я молоком отпаивался месяц.
   Ну, а сейчас, как будто хорошо.
   Пишу свободно. И с семьёю - вместе.
   Почти счастливым я встаю с утра.
   Не так уж много нам для счастья надо.
Голос:
– Свидание закончено. Пора!
Аркадий:
– Я здесь в аду, а ты пришёл из ада.
   Прощай же, друг! Отправят, видно, скоро.
   На зоне легче – будет труд в руках.
   Ты – лучший друг, всегда мне был опорой!
Максим:
– Когда увидимся?
Аркадий:
– Теперь через века…

Максим выходит на улицу. На скамейке у чахлого деревца сидит
его брат Михаил.

Максим:
– Миш, ждёшь меня?
Михаил:
– Ты что-то очень быстро.
   Не докурил вторую сигарету.
Максим:
– А может, стоит написать министру?
   В юстиции должна быть правда где-то!
Михаил:
– Пойдём в пивную, там и обмозгуем.
Максим:
– Ты знаешь, по пивным я не ходок.
Михаил:
– Тогда ко мне. Жена так маринует
   Грибочки! Скажешь, ты и не едок?
Максим:
– Нет, не могу. Дочь в школу не пошла,
   Осталась за меня с больным Алёшей.
Михаил:
– И мне поставили диагноз нехороший.
   Сказали: «Печень превратилась в шлак».
   Да всё равно теперь, что смерть, что эта жизнь...
   Я начал пить «Трояр» от безработицы.
   В петлю загнал Петра капитализм,
   Я ж поживу ещё чуть-чуть, как хочется.
   А хочется сейчас опохмелиться
   И в сквере грай шальных ворон послушать,
   Да больно уж придирчива милиция,
   С расспросами своими лезет в душу.
   А у меня душа хоть широка,
   Но я «ментам» не друг и не товарищ.
   Я запираю рот на два замка
   И ухожу. …Чекушку не подаришь?
   Дай хоть взаймы. А впрочем, мне не верь –
   Я не отдам. Я ж безработный – нечем.
   Дай хоть на пиво! Так и гложет червь
   Желанья выпить – и плевать на печень!

Максим даёт деньги.

Михаил:
– Мерси, мерси! Премного благодарен!
Максим:
– КБ закрыли, что ж картин не пишешь?
   Ведь ты, как говорили, не бездарен.
Михаил:
– Я и духовно стал, братишка, нищим.
   Ну, всё. Пока. В молитвах помяни
   Ты пьяницу, духовного калеку.

Звенит монетами.

– О, как твой дар божественно звенит –
   Вот всё, что нужно в жизни человеку!..

Михаил заворачивает за угол.

Максим:
– Пропащий брат… Талантливый конструктор,
   Художник самобытный, музыкант
   На опохмелку денег ищет утром.
   Здоровье пропил, гордость и талант.
   Так 90-е ударили по нам –
   Всех близких это время подкосило!
   Пришла в упадок сильная страна.
   Как выживает матушка Россия,
   Когда не платят пенсий и зарплат?
   Перебиваются на хлебе и на чае.
   На бедность просят, опуская взгляд.
   Как Мишин друг, с собой в петле кончают.
   Но знаю, возродится Русь, как Феникс,
   И будут жить не только бизнесмены
   И те, что совесть спрятали в портфели.
   Придут достойные теперешним на смену!
   Пророчества Святых есть. Иногда
   Виденья мне приходят с Божьим Ликом
   И Голос: «Не на век пришла беда.
   Россия будет мощной и великой!»

Уходит в другую сторону.


Акт 3

Та же квартира. Алёша в постели. Марина идёт с кухни.
Марина:
– Алёшка, будешь ладушки-оладушки?
   Ну, что ты, братик, куксишься с утра?
   Поешь, потом письмо напишем бабушке…
Алёша:
– Зачем писать? Она же умерла.
Марина:
– Она уехала от нас к себе, на море.
Алёша:
– Мне врать не нужно, я уже большой.
  Хотите оградить меня от горя?
  Она в Раю, и ей там хорошо.
  Я видел Ангела красивого, с крылами,
  И он мне бабушку Ульяну показал.
  Она не там, где плачут и где пламя,
  А где с иконами высокий светлый зал,
  И все поют, и зажигают свечи,
  И все имеют светозарный вид.
  Красивый Ангел обнимал меня за плечи,
  А я стоял и плакал от любви.
Марина:
– Не знаю, что сказать. Тебе приснилось.
Алёша:
– Пусть и приснилось, только это было!
   Ещё я знаю, что Господню милость
   За доброту бабуся заслужила.
   Так Ангел говорил, и мне велел
   Вас не расстраивать, сносить недуг свой кротко.
   Все люди терпят на большой Земле:
   Те – войны, голод, эти – СПИД, чахотку.
Марина:
– Какой ты мудрый!
Алёша:
– Это небеса
   Дают мне сны, вещам различным учат
   И заставляют верить в чудеса.
   А бабушка сказала так: «Мой внучек,
   О вере в Бога с папой говори!
   Его Господь в беде не оставляет.
   Где б взял он сил работать до зари
   И заниматься ещё днём делами?

Звонок в дверь.

Марина:
– Ну, вот и папа!
Максим:
– Как вы тут одни?
Марина:
– Нормально. Я оладьев напекла.
Максим:
– Я взял в библиотеке новых книг.
Марина:
– Ах, милый папка, ты же просто клад!
Максим:
– Просила – вот тебе про Дон Кихота.

Даёт детям книги.

Алёше:
– Тебе, сынок, о континентах мира.
Марине:
– Мариш, оладьев твоих съесть охота.
   Пропахла вкусным запахом квартира.
   Давай, Алёшка, крепче обнимай!

Берёт Алёшу на руки.
   
   Пойдём, попробуем Маринины оладьи.
   Мариша, фартук весь в муке, снимай!

Уселись за столом. Марина подаёт оладьи, чай.

Максим:
– Как весело живётся нам, как ладно!
   Мариша, в школе как?
Марина:
– Вчера – ох, смех!
   Гаранин, клоун, вылизал всю доску.
   Имел он потрясающий успех,
   Но вместо мела дали нам извёстку (!),
   И у него потом болел живот.
   Галина Павловна отправила к врачу.
Максим:
– Всё так же школа шутками живёт?
   Прости, Маришка, что не хохочу.
   На юморных смеяться не грешно,
   С извёсткой вышло ж не особенно смешно.
   Посмотрим новости? И детям нужно знать,
   Что происходит в их родной стране,
   И почему в Чечне идёт война,
   Согласия в славянских странах нет.

Включает портативный телевизор. Там новости.  Хроника 90х.
Звонок. Приходит Алёна. В коридоре, затем в кухне.

Алёна:
– Максим, послушай! Вот пошли дела,
   Не только там, в верхах, но здесь – в народе!
   Нас, как «лохов», бесстыжие «разводят»!
   Сотрудница на паспорт свой взяла
   Одной в кредит компьютер, обстановку.
   Поверила – подруги ж! – в её честность.
   Та продала квартиру и обновку
   И канула с деньгами в неизвестность.
   Плачь, а плати! Как доказать теперь?
   С рекламой разной по квартирам ходят,
   Высматривают – и воров наводят.
   Не открывай чужим, Марина, дверь!
   Как Ксюша с тётей? Ладят?
Марина:
– Да, вполне.
Алёна:
– Так почему же вещи не отдашь ей?
Марина:
– К ней ходит сын, что потопил в вине
   Весь стыд. Он пропил всё у тёти Даши.

Марина ставит чайник на плиту.

Алёна Максиму:
– Хоть Миша твой из дома не несёт.
   Тут встретился – навеселе, небритый…
   Алёша, я тебе купила сок.
   Тебе, Максим, вот лезвия для бритвы.
   Увидела щетину, сразу в память
   Пришло, что нужно лезвия купить.
   Марина, приверни немного пламя.
   Вот, вам на кашу принесла крупы.

Выпивает несколько глотков чая.
 
   Пора идти. Зашла я ненадолго.
   Марин, узнай заданье у подруги,
   Да время не веди, прошу, без толка.
  Ум приложи к урокам, к делу – руки!

Уходит. Марина накидывает курточку и выходит следом.
Максим переносит Алёшу в комнату.

Максим:
– Давай, сынок, строй башни и мосты,
   Потом с тобой поскладываем слоги.
Алёша:
– Хотел спросить, пап, может, знаешь ты,
   Как в сны приходят Ангелы и Боги?
   Мне бабушка сказала с того света,
   Чтоб я с тобой о вере говорил.
Максим:
– Мой сын, придёт весна, за нею – лето.
   Ты подрастёшь и наберёшься сил,
   Тогда поедем по Святым местам!
   В источнике священном искупаясь,
   Без разговоров, всё поймёшь ты сам.
   Грех прошлой жизни в этой искупая,
   Страдаем мы. Но ведь надежда есть
   Терпеньем и молитвой исцелиться!
   Была мне с Неба радостная весть,
   Что ты пойдёшь! Лишь верить и молиться
   Должны мы все, Алеша, за тебя.
Алёша:
– Мне Ангел то же говорил. Я не поверил.
Максим:
– Да ты обгонишь в беге всех ребят!
   Лишь только верь! Господь даёт по вере!
   Ты поиграй, а я займусь своим.

Звонок в дверь.

Максим:
– Марина, ты? Не заперто, входи!
   А, ты Андрей!
Андрей:
– Давай поговорим.
   Не вижу света в жизни впереди.
   Ты знаешь, что живу я по друзьям:
   То у Витька, то у Антона с Ирой.
   Добиться правды по суду нельзя.
   Я «лоханулся», обменяв квартиру.
   Теперь ни денег, ни квартиры – ничего…
   Вот и надумал в монастырь проситься.
   Бездомный, сирый, буду бить челом.
   Быть может, настоятель согласится.
Максим:
– Поешь, ты исхудал.
Андрей:
– Работы нет.
   Пособие задерживают часто.
   Хожу-брожу, тоскую по жене…
   Квартиру потерял и с ней участок.
   Была жива – всё ладилось у нас.
   Пусть и не дача – огород, картошка.
   А без жены – и душу не упас.
   Взгляну в себя – там пусто так, что тошно.
   Максим, прошу, поехали со мной,
   Похлопочи! Поближе к Небу, к Лике.
   Душой стремлюсь к монахам, как домой.
   Под Шуей монастырь. Там плачут лики.
Максим:
– Что ж, друг, поедем, если всё обдумал.
Андрей:
– Чуть боязно, но крепко мне засела
   В ум эта неотвязчивая дума.
   А присоветовал туда один насельник.
   Он приезжал к родным перед постом.
   Мёд, яблоки привёз, хлеб монастырский.
   Всё дивно пахнет. И Библейский том.
   Впервые в жизни встал тогда так близко
   К тому, что наполняет чистотой,
   Благоговением и верой в неземное.
   Там помолюсь со всею силой Той,
   Что предо мной предстала в яви ноне.
   Она стояла с лилией в руке,
   Неувядаемой, как на одной иконе.
   Я на последние купил свечей, букет,
   И слёзы лил, молясь, в земном поклоне.
   Не людно в храме было. Я стоял.
   Горели свечи. Золотились рамы.
   Незримый кто-то тихо мне сказал,
   И это был, как будто, голос мамы:
   «Молись о Лике». Я теперь молюсь.
   Слова из сердца тёплые приходят.
   Не может смерть разрушить наш союз!
   Жаль, не в одной плывём мы с Ликой лоде…
   Прости, Максим, за долгий разговор.
   Так завтра я зайду, поедем вместе?
Максим:
– Ты стал совсем другим с недавних пор.
Андрей:
– Пришедшие с Небес благие вести
   Меняют нас. До завтра. Я пошёл.

Уходит.
               
Оставшись один, Максим:
– От безысходности решенье иль от сердца?
   Как ни было б, решенье хорошо.
   Он сможет там душою отогреться.


Второе действие

Акт 1

Предновогодие. Максим с Алёшей наряжают ёлку.
Алена на кухне. Открывает морозилку, достаёт продукты
и листок бумаги. Читет. Плачет. Зовёт Максима.

Алёна:
– Велосипед Алёша просит Дед Мороза!
   Заплакала, как прочитала просьбу.
   Боль в сердце, точно вечная заноза…
   Как положил записку, ведь непросто
   Ему ползти, а встать уж невозможно.
   Что будем делать?
Максим:
– Думаю, купить.
   Деда Мороза заказать несложно.
Алёна:
– Да можно так поставить, пока спит.
   Три дня всего до праздника осталось.
Максим:
 – Да, завтра же пойду с утра, куплю.
Алёна:
– Не рада празднику, так валит с ног усталость.
   Всё для того, чтоб рубль сложить к рублю.
   Велосипед напрасной будет тратой.
Максим:
– Как знать? Ведь Небо подаёт надежду!
Алёна:
– Хотела я с последнею зарплатой
   Купить Марине что-то из одежды.
   Так выросла – всё коротко, мало.
   Не просит девочка – нехватки в доме видит.
   Какое счастье, что с работой повезло!
   Что ж, как-нибудь из положенья выйдем.

Звонок. Максим открывает. Входит Марина.

Марина:
– Привет, папуля! А тебе письмо!
Заглядывает в комнату.
– О, ёлку наряжают! Пап, я к Вале.

Уходит.

Максим:
– Письмо пропахло ароматом смол,
   Так, словно было на лесоповале.
   Да, штемпель северный – и впрямь лесоповал.
   Откроем, что ли?..

Читает молча.
   
Ой, поплыли строчки…

Вытирает глаза.
   
   Такие всё хорошие слова
   С заглавной буквы до последней точки.
Читает вслух:
   «Спасибо, друг! Тут вызвали, сказали,
   Что моё дело скоро пересмотрят.
   Об этом уголовники узнали
   И отвернулись от меня, и косо смотрят.
   Скорей бы! Не могу поверить в счастье.
   Мне намекнули: могут дать условно.
   Спасибо, друг! Прошу, сходи к Настасье
   И поддержи товарищеским словом.
   И сам держись! Как сын? Алёна? Дочь?
   А я воспрял. Надежда ноги носит!
   Ты сделал всё, чем только мог помочь
   В неразрешимом для меня вопросе».

Идёт в кухню к Алёне.

Максим:
– Алёна, слышишь, будет новый суд!
   Теперь решат по совести, конечно,
   Учтя все факты, вникнув в саму суть.
   Неправда в мире не бывает вечной!
Входит Михаил с сумкой. Разговор в коридоре.
Максим:
– А, Миша, здравствуй!
Михаил:
– Я на пять минут.
   Жена прислала вам к столу соленья.
   Грибочки маринованные тут,
   Огурчики. Максим, бери скорее!
   Меня на лестнице по делу ждёт один.
Максим (в открытую дверь):
– Не ждите Мишу, он останется надолго!
Михаил:
– Но что ты дашь мне окромя воды?
   Призывы к трезвости, призывы к чувству долга?
Максим:
– Идём, дам краски, кисти, крепкий холст.

Проходят в комнату.

Михаил:
– Серьёзно? О, всё качество хорошее!
   Кисть – колонок. Тонка, упруга ость.
   На три недели пить, наверно, брошу я!
Максим:
 – Не лучше ли, браток, совсем отстать
    От алкоголя, этой скверны, пагубы?
Михаил:
– Вещают истину блаженные уста,
   И всё же водочка – целительное снадобье
   От ипохондрии! Чуть выпил – и забыл,
   Что всё так тяжело и неприятно:
   И безработицу, и распри, и гробы.
Машет в форточку и кричит:
– Эй, друг, сейчас спущусь! Иди обратно!
Алёше:
– Алёшка, нарисую я твой дух,
   Тот, что в тебе живёт, незримо дышит.
   Сейчас он весь, красивый, на виду.
   Вот так героев, дух их видя, пишут.
Максиму:
– Максим, читал Алёше о героях?
   Зря говорят, что люди измельчали.
   Я вам секрет художника открою:
   Такой же свет Гастелло излучает,
   Как Прометей. Даётся жертвой свет,
   Величьем подвига, стоическим упорством.
   Они залогом всех людских побед,
   Когда со злом идёт противоборство!
Максим:
– Я от Аркаши получил письмо.
   Здоров он. Обнадёживают вести.
   Готовят его дела пересмотр!
   Теперь, я думаю, всё будет честь по чести.
   Жена его перенесла инфаркт,
   Но поднялась и ходит понемногу.
   Беда приходит не одна – прискорбный факт.
   Вот думаю: иль так угодно Богу,
   Чтоб мучились Аркадий и Настасья,
   Андрей, Алёшка, даже та же Ксюша,
   Чтоб заслужить немного в жизни счастья?
   Ты всё ж уходишь, Михаил? Послушай,
   Остался бы…
Михаил:
– Твой дар не потеряю.
   Я головы ещё не пропивал.
   С утра же музам я себя вверяю!
   …Куда ж я свою стопку задевал?
   Стаканчик мельхиоровый ношу,
   И в выпивке имеется культура…
   Твой дух, Алешка, непременно напишу –
   Крылата и сильна твоя натура!
В коридоре Максиму:
– За дар спасибо! И пока, браток.
Заглядывает в кухню. Алёне:
– Алёна, с наступающим! Адьё.

Уходит.

Алёна:
– Златые руки, да поган роток.
   Мне не понять одно – на что он пьёт?

               
Акт 2

Комната Михаила.

Михаил:
– Браток любезный счастьем одарил!
   Алёшкин дух встаёт в глазах, крылатый,
   В лучах горящей утренней зари –
   Лук за спиной, одето тело в латы.
   Так вижу дух я, заключённый в плен.
   Тщедушный мальчик носит в себе силу,
   Способную поднять людей с колен!
   С ним рядом напишу я Мать Россию!

Пробует писать. Бросает.
   
   О, Господи, зачем я столько пил?!
   Рука, дрожа, кладёт мазок неверный…
   Поститься надо для духовных сил,
   Для очищения своей души от скверны!

Звонок.
   Меня нет дома! Люба, не пускай
   Ко мне дружков! Дрожит рука. Жизнь пропил.
   Не пить – пособья хватит для куска.
   Другое нужно написать для пробы.

Составляет натюрморт.
   
Вот декабрист, вчера расцвёл цветок.
   Быть может, натюрморт из декабриста?
   Иль эту вазу? Нет, не то, не то!
   Пойду на кухню, соберу всё быстро.

Идёт, тут же возвращается с вещами.
   
Вот кринка, каравай, цветной рушник.
   Ах, Люба, как же вышила красиво!

Составляет новый натюрморт.
   
   Быть может, в разворот одну из книг?

Кладёт книгу, раскрывает.
   
   Не только в хлебе, но и в знанье сила!
   …Пошла рука, Хотя слегка дрожит.
   Как будоражит, вдохновляя, красный!
   С идеей новой начинаю жить:
   Нести своим уменьем людям праздник!
   Максиму трудно. Духом всё ж не пал.
   Растит детишек. Свои книги пишет –
   В труды людские вкладывает пай,
   И потому, наверно, Бога слышит.
   Пророчит он хорошее стране.
   А я за 90-е изверился.
   Зелёных чёртиков не раз видал во сне.
   А как-то раз светящееся деревце
   Увидел и хотел нарисовать.
   Потом забыл. Муть пьянки накатила…
   Максим записывает Божии слова
   Уже лет пять. Когда болезнь когтила,
   Они поддержкой были для него.
   Как хорошо жить с верой непреклонной!
   А я всегда был атеист и вот…

Показывает, как трясутся руки.
 
   А Люба умница – повесила иконы.
   Но не даёт чужая вера, опыт
   Чужой понятие о Боге не даёт.
   Максим и Люба – верят в Бога оба.
   Любаша молится – и плачет, и поёт:
   «Бог, за творение земное Тебе слава!»
   А я смотрю и улыбаюсь, грешник.
   Прости меня, жена моя Любава!
   Ты всё поймёшь, прижмёшь к себе, утешишь…
   На перепутье жизненных дорог,
   Тогда, когда друзей навек теряя,
   Я чувствую, обарывает рок –
   Берёшь ты за руку, чтоб отвести от края.
   Спеть женщине хвалу – мужчины долг.
   
Приоткрывает дверь в кухню и нежно смотрит туда.
   
   Любавушка, но ты хвалы не слышишь.
   Склонив лицо в ладоней тёплый дол,
   Ты, задремав, светло и мирно дышишь.
   На цыпочках уйду опять к себе.
   Прижму рушник к глазам вдруг повлажневшим.
   Что было б, если б не было в судьбе
   В такое время наших русских женщин?!

Садится, прижимает рушник к глазам.


Акт 3

Квартира Максима.  Наряжена,  светится ёлка.  За накрытым
столом семья. Бой курантов. Максим открывает шампанское.
Алёша:
– Последняя минутка в декабре!
Марина:
– И первая минутка в Новогодье!
Максим:
– За Новый год! Пусть будет он добрей,
   Чем все последние неласковые годы.
   За маму, за Алёшу, за тебя,
   Марина, замечательная дочка!
   Но проведём наш огненный обряд:
   Бенгальские огни и два звоночка.
   Один звонок звенит за Старый год.
   Звени, пока огонь горит, Алёша!
   Ещё звони, теперь за Новый год!
   Пусть будет он хороший-прехороший!
Алёна:
– Я жду хорошего от будущей весны,
   Когда с Алёшей в клинику поедем!
Максим:
– А мне Господь шлёт радостные сны,
   Что летом прекратятся наши беды!
   Источник видел, мокрого Алёшку,
   Седого старца, что ему сказал:
   «Иди, внучок!», но подкосились ножки.
   И всё же с полминуты он стоял!
   Пойдёт Алёша, знаю, это будет!
   Во благо всё: лучи, источник, старец.
   Я верю, дорогие мои люди,
   Что Новый год нам чудеса подарит!
   Алёша, веришь?
Алёша:
– Как решит Господь.
Максим:
– Но всё же веришь?
Алёша:
– Очень бы хотелось.
Максим:
– Желанье духа возрождает плоть!
Алёша:
– Жаль, что мой дух пока сильнее тела.
Максим:
– Об этом не жалеют, мой сынок.
   Всё побеждает тот, кто дух имеет!
Алёша:
– Но мне нужна лишь сила моих ног.
   Недолго посижу – уже немеют.
Максим:
– Но всё ж они живые у тебя.
   Вот ущипнул.
Алёша:
– Ой!
Максим:
– Чувствуешь? Чудесно!
   Я ж говорю – обгонишь всех ребят!
   В поход пойдём на речку в день воскресный.
   Ты будешь уток на реке кормить.
Алёша:
– Как это здорово! А рыб в воде там видно?
Максим:
– Средь стайки рыбок будешь ноги мыть.
Алёша:
– А вдруг не сбудутся те чудеса? Обидно…
Алёна:
– Алёшенька, надейся на хорошее!
   Не выйдет сразу – повторим леченье.
Марина:
– Смотри, Алёша, денежку подброшу…
Алёша:
– Орёл!

Марина подбрасывает монетку.

Марина:
– Орёл. Ты выиграл печенье
   С кокосовою стружкой, в шоколаде!
Алёша:
– Я никогда не ел. А это вкусно!
   Давай напополам со мной, мам, ладно?
Алёна:
– Ешь сам, сынок! Вот у меня капуста,
   Соленья тёти Любы. Положить?
Алёша:
– Я сам достану всё, не беспокойся.
Максим:
– Всё можем сами, значит, будем жить!
   Нас Миша с Любой пригласили в гости.
   Алёша, там тебе готов сюрприз.
   Что обещал, нарисовал братишка!
Марина:
   – Тому, кто рассмешит всех, будет приз –
   Алёшей нарисованная книжка!
Максим:
– Чего бы вам смешного рассказать?
   Вот анекдотец, так, недорогой:
   «Мужчина захотел слона продать.
   Услышал похвалу слону другой:
   «Детей катает, поливает огород,
   Таскает брёвна, как карандаши».
   Купил слона. Вновь встретились, и вот
   Слона купивший с жалобой спешит:
   «С детьми беседку взял на абордаж,
   Все клумбы вытоптал и повалил забор».
   Продавший: «Это не торговый разговор.
   Слона с таким настроем не продашь!»
Марина:
– Пап, вовсе не смешно…
Алёна:
– О продавцах
   Правдивая история, уж точно.
   Сама, Марина, коль умней отца,
   Рассказывай!
Максим:
– Так начинай же, дочка!
Марина:
– Раз, начитавшись гётевского «Фауста»,
   Душонку Дьяволу мужик решил продать
   За метры на Кутузовском. «Пожалуйста,
   Бессмертье обеспечу без труда,
   Но на квартиру в том районе цены, –
   Расхохотался Дьявол, – уж другие!»
Алёна:
– Да, это правда, что душа хоть ценность,
   Но метры стали слишком дорогие.
   Просвета нет. Век вчетвером ютиться
   Нам в однокомнатной… И я б в обмен на душу
   Взяла квартиру.
Максим:
– Что ты!
Алёна:
– Не жар-птица
   Душа! В аду ей вряд ли будет хуже…
   Всё, дорогие дети, первый час.
   Мы с папой посидим ещё на кухне,
   А вы ложитесь. Свет гашу сейчас.
Алёша:
– И с огоньками ёлочка потухнет?
Алёна гасит свет, оставляя цветные огоньки. Максим переносит Алёшу на постель, помогает раздеться. Марина уходит в ванную надеть пижаму. Алёна убирает со стола.
Максим Алеше:
– Историю знаешь про Герду и Кая?
   Там Снежная королева
   Без сердца, жестокая, злая такая,
   Со вспышками хладного гнева,
   Чтоб Кая злой воле своей подчинить,
   Осколок льда в сердце его поместила.
   Но Герда спасла Кая. Любят они
   Друг друга, а это великая сила!
Алёша:
– А вы с мамой любите?
Максим:
– Как же, сынок!
   Любя, и живут люди вместе.
Алёша:
– Пап, дай под подушку я спрячу звонок,
   Машинку и маленький крестик.
Максим:
– Ты хочешь, чтоб в церкви крестили тебя?
Алёша:
–  Конечно, хочу, очень-очень!
   Крестили недавно знакомых ребят.
Максим:
– Окрестим! Спи сын. Доброй ночи.

Максим уходит в кухню. Марина раскладывает кресло-кровать.
Целует Алёшу, ложится.
В кухне за столом Максим и Алёна. Тихая нежная мелодия.

Максим:
– Алёнушка, скажу я тост за нас.
Алёна:
– Прости, Максим, прости меня за прошлое!..
   Была я с ним тогда в последний раз.
Максим:
– Да ладно – отболело. Было – прожито.
   Пятнадцать лет семье. День свадьбы нашей!
   Какой красивой ты была невестой!
   Всех затмевая, ты была всех краше!
   Пятнадцать лет, рука к руке, мы вместе.
   А помнишь встречу? Тёплый Первомай.
   Ты всё уйти домой скорей хотела.
   Тебя за плечи робко обнимал.
   И удивительно – звезда судьбы летела!
   И загадали мы с тобой одно:
   Чтобы, любя, вовек не расставаться!
   Не Небом ль быть нам вместе суждено,
   Супругами пред Богом называться?
   За нас!
Алёна:
– За нас!
Максим:
– Так пьём на брудершафт?
   И нежный поцелуй запечатлеем.

Пьют на брудершафт. Обнявшись, смотрят друг другу в глаза.

Максим:
– Алёна, кстати, где твой алый шарф?
   Как пламя, за твоим плечом летел он,
   Когда бежала ты навстречу мне,
   И каблучки стучали по асфальту.
   Я растворялся в шёлковом огне,
   И счастье было непреложным фактом!

Танцуют.

Максим:
– И – раз, два, три! И три, и тридцать лет
   С тобою будем вместе, дорогая!
Алёна:
– Но той Алёны, лёгкой, больше нет.
   Ты видишь сам, что стала я другая.
Максим:
– Я вижу ту и эту. Две в одной
   Слились в единственной, любимой, ненаглядной!
   Алёна, а давай допьём вино
   И побежим под снег?
Алёна:
– Ах, ладно, ладно, ладно!
   Но где стоит велосипед, скажи?
Максим:
– Я спрятал до поры его в кладовке.
   С надеждой радостной начнёт Алёша жить.
   Когда б не ноги, он же сильный, ловкий!

Достаёт велосипед. Алёна завязывает на руле бант.

Максим:
– Зачем ты, как девчонке? Ни к чему.
Алёна:
– Марина и открытку написала,
   Что Дед Мороз подарок шлёт ему.
   Смотри, как в магазине завязала!

Вдвоём тихонько вносят в комнату велосипед, ставят
у кровати Алёши. Выходят в коридор.
Алёна:
– Так что, пойдём?
Максим:
– Пойдём, пойдём под снег,
   Покружимся, подышим на ветру!

Накинув одежду, выбегают на улицу. Кружит снег.

Голос:
– Когда живёт надеждой человек,
   Стучится счастье в двери поутру!
               
                2008
 



ЛЮДИ И СУДЬБЫ

Гаутама Будда

«О чистой жизни рыкал он подобно льву».
Он обличал невежество и лень.
Открыл он в знанье лучшую главу,
Читаемую миром по сей день.
Он справедливый утверждал закон –
Закон причин и следствий, то есть кармы.
Путь указал для всех живущих он,
Как им покинуть колесо сансары.
Он утверждал: «Нирвана достижима
Ещё при жизни». В достиженье ценны
Стремленья. Волей и энергией движимы,
При знании достигнете вы цели.

Свет в ночи

Указан звездою рождённый от Девы,
Распятый, воскресший, вознёсшийся Бог.
Она искупила эдемский грех Евы,
Он грех человечества выстрадать смог.
Адамовы кости стонали в изножье.
Голгофа стонала от муки Христа.
Он умер. В гробу положили на ложе,
Сняв мёртвое тело с большого креста.
«Зажечь свет в ночи» жертвой думал Христос.
Жаль, только немногие поняли это.
Всё тот же мир, полный несчастья и слёз,
Скорбя, осеняет Христос своим светом.

Сергий Радонежский
               
                8 октября 1992 года было
                600-летие преставления
                Игумена Земли Русской
                Сергия Радонежского.
1
О Радонежском сведений немного.
Он был всегда Игумен Земли Русской,
В большой чести у Братства и у Бога.
Гражданственным он сделал путь свой узкий,
Жизнь посвятив Руси и христианству.
И в день успения Подвижника Святого
Звучаньем труб златых полно пространство,
Бог говорит торжественное слово
И восхищённо пение хоров...
...Реченье Сергия доселе в Братстве живо:
«Потребует враг злато, серебро –
Дадим ему, живущему наживой.
Потребует честь, славу – воздадим,
За силу можно уважать врага.
Но его слава обратится в дым,
Когда меч вздымет русская рука.
А меч подымется, коль посягнёт на веру,
На Русь Святую посягнуть решится.
Русь меч разящий не вздымает первой,
Но за святое, не щадя, сразится!»
2
В святую ночь 8 октября
В виденье я Игумена узрела.
Вставала над моей землёй заря
Сквозь свет его космического тела.
Взлетела радость радугой двойной,
Как Божие цветное коромысло!
...Пришёл он после говорить со мной.
Я об эгрегоре его спросила мыслью:
- Эгрегор русский в золотом краю?
Откройте створ мне на седьмое небо!
- Нет, доченька, Святые не в Раю.
На Эвересте мысли наш эгрегор.
3
Игумен шесть веков оберегал
Россию от нашествий иноземцев.
Он помогал одолевать врага,
И, чтоб не дрогнула у русича рука,
Он наполнял отвагой его сердце.

Донского он на бой благословил.
Он Минину совет дал с ополченьем.
Пред Курской битвой по небу ходил –
Пока шло подкрепление, кадил
Кадилом тяжким немцам в огорченье.

Молитвами Святого Русь жива.
Минуло шесть веков с его успенья.
Игумен – русской святости глава.
В день этот слышала Владычицы слова,
Труб золотых торжественное пенье!

В престольный день 8 октября
Бог сердцу даровал такое счастье.
В мир восходила трубная заря,
И так хотелось жизнь прожить не зря,
Став к празднику небесному причастной!
4
Он был похоронен в земле.
(Святые, как все люди, жили).
С успенья прошло тридцать лет,
И прах потревожить решили.
Гроб вскрыли. Стоял он в воде.
Одежда и тело нетленны!
А дух, виссон божий надев,
Уж начал в Руси исцеленья.
К мощам шёл народ и князья,
И, помощь свою подавая,
Святой Сергий понял – нельзя
Желать духу русскому Рая,
Когда столько горя и бед
В его горемычной России.
Он лечит шестьсот с лишним лет,
И дух его не обессилел!
Христу уступает чуть-чуть он.
Духовно силён и Саровский.
По силам обоим им чудо.
Да их не одно у них – россыпь
Чудес у Святых на Руси.
С Любовью к ним помощь проси!
   
Монах-пророк Авель

Он жил, как все люди,
                но призванный Богом,
Оставив семью,
                принял постриг монаший.
За слово пророчеств
                сидел по острогам –
Немилостив нрав
                у властителей наших.
Откуда пророчества?
                Авель на небо
Из кельи был взят
                и прочел там две книги.
Таить, что узнал,
                не велели. Он хлебом
Нёс знанье, взамен получая вериги.
За предсказанье Екатерине*
Был чуть не казнён,
                но хранил Бог пророка.
Цари умирали, другие дарили
Свободу ему до известного срока,
Когда им самим
                открывал вещий Авель
Их чёрные дни и кончины их ужас.
Бог знал, кого выбрал
                для мук и для славы –
Могучего духом, правдивого мужа.
Дни рода Романовых
                знал до конца он.
Написано Павлом
                «Посланье к потомку»
Со слов его верных.
                Династии саван
Был выткан за век до конца
                Миром Тонким.
Царь Павел поверил
                в пророчество, так как
Ему Пётр Великий
                являлся в виденье.
Он знал, что его положение шатко
И верил высокой,
                одетой в плащ тени,
Вздохнувши, сказавшей ему:
                «Бедный Павел,
Не нужно тебе привыкать
                к этой жизни…»
И верно.
        Ведь даже пяти лет не правил
Потомок Петра
                в милой сердцу Отчизне.
Последний Романов
                «Посланье» читая,
Смирился с судьбою,
                лицом помрачнев.
Что делать, на то была воля святая…
…Излил Александр**
                на пророка свой гнев,
Узнав о войне, о сожженье Москвы.
Но сидя в тюрьме,
                не роптал долготерпец,
Не гнул пред невером-царём головы.
Тяжёлая миссия – крепкое сердце.
О декабристах писал он за годы,
Задолго – о Первой войне мировой,
Где язвой технической моровой –
Подводные лодки и самолёты.
О судьбах во времени сведенья есть.
Предвиденья Неба сбываются чётко.
Даёт Бог небесные книги прочесть
Не каждому.
             Авель две книги прочёл там.

* Екатерина Вторая
** Александр Первый

Святая Матрона Московская

По бедности родители Матроны
Предполагали сдать дитя в приют,
Но сердце матери сон,
                данный небом, тронул.
Слепая девочка, покинув её лоно,
Осталась дома ждать судьбу свою.

А сон такой был: тихая голубка
С лицом ребёнка, чьи глаза слепы.
Не всем дано пить из господня кубка,
Не всем стрела архангельского лука –
Лишь тем, кого Всевышний возлюбил.

Крестили девочку –
                взошёл дым над купелью
Так, словно воскуряли фимиам.
И люди поняли: в храм ангелы влетели
И дивным дымом объявить хотели:
«Она послужит Господу и вам!»

В шесть лет сказала:
                «К свадьбе подготовьтесь!»
И вскоре к ней поехали возами.
За исцеленьем шёл народ потоком.
Сказала, поглядев духовным оком:
«Жених сватов, я вижу, засылает».

Господней силой исцелила многих
Матронушка, небесная голубка.
Но отнялись – не в жертву ль? – её ноги.
Так просто не дают нам славу Боги
И питие пророческого кубка.

Она в Москве. Война. «Жив иль погиб?» –
Один вопрос Матроне задавали.
Вплотную подошли к Москве враги.
Она молилась: «Боже, помоги!»
В Кремле остался,
                вняв ей, вождь наш Сталин.

«Владимирскую», взяв на самолёт,
Вокруг Москвы с молитвой обнесли.
Враг остановлен. Вот молитв итог.
Кровь вытерев, поверил в Бога тот,
Кто пядь за пядью
                отступал с родной земли.

И обращеньями к святой имели чудо.
В ГУЛаге женщина, облитая водой,
Льдом не покрылась, выжила, как будто
Молитва грела. Книга-незабудка
Написана спасённой. Лик родной

Простой и ясный, с добрыми чертами
Теперь у нас в России знают все.
Ушла на небо, силами истаяв.
Была могила в запустенье. Нынче стали
Ходить, надеясь в исцеленье на успех.

«За пяточку меня взяв, – говорила, –
Все выйдете, куда Господь велит».
Землица пяточку Матроны сохранила,
В ней добрая целительная сила.
Нельзя заслуг Матроны Умалить.

Канонизирована на излёте века.
В таких делах ведь Церковь не спешит.
Святым признали Божья человека –
В мир излились лучи Господня света,
Светлей и радостнее стало людям жить.

Святой земли ивановской
Леонтий

Святому деньги руки жгли –
Он раздавал их сразу бедным,
Что есть досыта не могли,
Себе не оставляя меди.
Он мужественен в пытке был.
До смерти Богу он был верен.
«Христос воскресе!» – говорил,
Не поколеблен в своей вере.
Не спал, стоял в молитве ночи,
Духовной жаждою томим.
Да, он был свят. Нетленны мощи.
Приходят поклониться им.

Монахиня Еванфия

Еванфия владеет тайной,
К себе притягивая всех.
Она беседует с цветами
И лепестковыми устами,
Как цвет, роняет лёгкий смех.

Её Еванфией не зря –
За благоцветие* назвали.
Ей улыбается заря,
С ней утром птицы говорят
Серебряными голосами.

Ей духи рек, лесов, полей
Дают возможность исцелять.
Бездомных, вдов и королей –
Всех одинаково жалеть
Она умеет, словно мать.

Еванфия – от Евы имя,
Благой праматери людей.
Сосёт телок коровье вымя.
Он ею исцелён во имя
Любви к живым. Ложится тень

В благословенные ресницы.
Ночь обнимает их троих.
В кустах на гнёздах дремлют птицы.
Горят далёкие зарницы
И мчатся звёздные рои...

*Еванфия – благоцветная (греч.)

Гариол и Леонила

С маской времени на лике,
Сердцем отрок непорочный,
Гариол, мудрец великий,
Дом познанья строит прочно.
А когда ложится вечер
Псом сиреневым к порогу,
Он, накинув плащ на плечи,
Отправляется в дорогу.

Он стоит, забравшись в гору,
И с обрыва смотрит в дали.
Голова подъята гордо,
А глаза полны печали
О несбыточности счастья
Все постичь на свете тайны.
Он сегодня шёл к причастью
В саклю, где живёт Святая.
Говорят, ей всё доступно.
Говорят, щедра на знанья.
Он в косяк тихонько стукнул,
Лоб готовя к пониманью.

Ему дева отворила.
Удивился – ждал он старой.
- Как звать, дева?
- Леонила.
Молода я – это кара.
Я ведь старше Вас намного.
Улыбаетесь. Поверьте1
Карой мне дана от Бога
Невозможность в срок свой смерти.
- Вы за знанием явились?
Всё открою, что Вам надо.
- Леонила, сделай милость!
- Я гостям премудрым рада.

Лампа яркая горела.
На столе лежали книги.
Гариолу сердце грело
Тайнознание религий.

Мартин Лютер

По «Лестнице Пилатовой» взбирался
Благоговейно Мартин на коленях
И возносил сердечные моленья –
Так искупить грехи свои старался.
Учил так Папа – и внимали люди.
Вдруг Голос прозвучал, подобный грому:
«Небесной верой праведный жив будет!»
И Мартин сбросил сладостную дрёму,
И на ноги вскочил, и со стыдом
От лестницы поспешно удалился,
И тот, кто видел это, удивился.
А Лютер Голосом по жизни был ведом.
И вспоминая стёртые колени,
Он убеждался в заблужденьях папства,
Он ужасался смыслу индульгенций.
О, бедная обманутая паства,
Лишённая священных божьих книг!
В те годы Библия была под запрещеньем,
Но Лютер раздобыл и смысл постиг,
А Дух Господний подсказал решенье.
Он, воспротивясь папскому величию,
В стяжательстве, в обмане уличил
Всю церковь римскую, отверг её обычаи.
Он был мыслителем, «зажегшим свет в ночи».
«Он еретик! – кричали римские ревнители, –
На эшафот его, на эшафот!»
И призван был на суд прелата тот,
Но не отрёкся, что не извинительно.
Позднее Папу он антихристом назвал,
Его престол назвал престолом дьявола.
«Анафема? Рад пострадать за идеал!
Свободен я, и дело моё праведно».
Сжёг буллу папскую, презрев авторитет,
В присутствии студентов, горожан.
Противодействие – удел нелёгкий тех,
Кто кредо веры в кулаке зажал.

Блаженная Пашенька
(1896-1934)

Блаженная Паша, что скрючена с детства,
(Скорей б умерла! – нелюбимое чадо),
В холодной избушке с семьёй по соседству
Жила, не обидясь, и корочке рада.
Постилась, молилась, от тайн причащалась.
Послал Бог ей в помощь рабу Лизавету.
В Покров та видала: изба освещалась
Сошедшим с небес к Паше ласковым светом.
И видела, как загорались дрова
В печи у блаженной так, сами собою.
«Знать, Пашенька наша пред Богом права,
Раз он проявляет к ней милость с любовью», –
Подумала Лиза, а печь, прогорев,
Наполнилась новыми – дивно! – дровами.
«Так Пашеньке Бог сотворял обогрев,
Чтоб дольше жила, наставляя нас с вами
На Божьи пути, на святые дела.
О виденном мне говорить не велела.
Скосил Пашу тиф и, простясь, умерла,
Ушёл к Богу дух из убогого тела», –
Вот так Лизавета о той говорила,
К которой входила со свитой святых
Мадонна, которой Господняя сила
Смягчала болезнь и года маеты.

Блаженная Белбажского монастыря
Елизавета Ивановна

Черёмуха на взгорьях расцвела.
В Ветлугу едучи по храмовым делам,
Семинарист и брат его, священник,
В Белбаж заехали к блаженной Лизавете,
Что в суть смотрела, видя разрешенье
Событий, судеб в их далёком свете.
Христосуясь, о младшем вдруг сказала:
«Он ангел, с ним нельзя. Пойдёт в монахи».
Но дурь из «ангела», хлестнувши, вышибала,
Чтоб не гордился, жил в Господнем страхе.
Что приносили, Лизавета раздавала
И не заботилась о смерти и о прахе.
«Умру – мужчина, Господу покорный,
Придёт, схоронит и зажжёт паникадило,
И вас, монахини, обедом всех накормит.
Когда скончалась, всё по слову было.

Мученица Варвара
(1914-1980)

Варенька увидела во сне
Церковь, в чёрном Ту, чей Лик пречист.
Двигались тихонько люди к Ней,
Чтоб благословенье получить.
Встала Варенька вслед за другими, но
Не благословила Божья Матерь Варю.
Не хожденье в будни в храм тому виной.
«И меня благословением одарит.
Стану в церковь каждый день ходить!»
К службам пробиралася околицей,
Чтоб смеяться не могли да говорить:
«Как монашка». Ведь молва-то колется.
Как-то раз заснула аж на сутки.
Ад и рай показан был Варваре.
Говорила матери, проснувшись:
«Грешницу гребнём железным драли,
Бросили потом в котёл кипящий.
Руки вскинула тогда я, испугалась».
Многое показывали спящей.
Через сны и людям помогала,
Узнавала о судьбе умерших.
Приходили к ней, прося пророчеств.
Как-то к ней явился Ангел вещий,
Упреждая, что сомкнутся очи:
«В час такой-то никуда не уходи!»
Шла из церкви и заснула, в снег осела.
За салазками пришлось домой сходить
Девушке-подружке. Варя ела,
Просыпаясь, крошечку просфорки,
Пересказывала то, что показали.
Толстую тетрадь в картонных корках
По её рассказам написали.
Жаль, во время яростных гонений
На религию тетрадь сожгли в печи.
Ни икон не стало, ни молений.
Веруй втихомолку и молчи.
Варя же спала и говорила.
Приходили к спящей комсомольцы,
До побоев дело доходило.
А врачи уколами бороться
Начали со сном, но всё напрасно.
Попытались увезти в больницу –
Тело не смогли поднять с матраса.
Им ли власть иметь над тем, что снится?!
«Завтра же приедем на машине,
Заберём болящую с кроватью».
Мать Варвары духом сокрушилась,
Собрала еды немного, платье,
Отпуская странствовать её.
…Обойдя поволжские святыни,
Навестив прибежище своё,
Двинулась в Саров. Кровь в жилах стынет
Лишь читать о том, как её били
Палками железными, ногами.
Милиционеры звери были,
Изуродовали, но не надругались –
Не дала невидимая сила.
Отравить в милиции хотели.
Не открылась Вареньке могила,
Но не поднялась уже с постели –
От побоев ноги отнялись,
Голова болела постоянно.
Вторглись бесы в мучимую жизнь.
Говорил однажды окаянный:
«Нас теперь «там» нету никого.
Что хотим, с бескрестными мы деем».
Молится да смотрит в потолок,
Устрашаемая адовым злодеем.
Грубым басом тот кричит: «Кинь! Скинь!»
Варенька: «Не кину и не скину»,
Чётки с крестиком ей, как небесна синь.
«От святого откажусь, так сгину».
Бес трясёт со злобой: «Ах, краюшка!
Нутряной замок себе повесила,
А то вымотал б кишки, нутро порушил,
То-то было б страшно, то-то весело!»
Много бесов подошло страшить,
Но явилась с неба Матерь Божья,
Положила на главу епитрахиль –
Бесы стали дымом. Кто так может?!
…Молила Бога, чтоб дал ей духовника,
И в тонком сне услышала: «Филипп,
Священник. Он под видом печника
Придёт в твой дом. Оставить Бог велит
Его до дней последних у себя»,
Случилось по словам. К ним люди шли
Молиться в праздники. Ну, вот и вся судьба.
Когда гроб мимо церкви пронесли,
Пространство осветилось разноцветно.
То ликовала Вареньки душа,
В Господний свет идя с земного света,
Всё, что ей полагалось, соверша.

Алёша Нестеров
(14-летний алтарник Богородицкой
 церкви в Крылатском, г. Москва)
 
Алёша Нестеров стал жертвой Князя Тьмы.
Алтарника убили сатанисты
Пасхальным утром. Вновь теряем мы
Служителей Господних верных, чистых.
Сначала письма слали на «е-мейл»,
Чтоб крест нательный снял. Он отказался.
Он верным быть Создателю сумел –
И был избит. Враг тёмный злом терзался,
Яд изливая в оплевании икон,
В угрозах, наконец, уже в убийстве.
Летел на небо, убиенный, он.
Земля зелёным флагом первых листьев
Махала мальчику летящему вослед
И провожала взглядами озёр.
Он улетал от злых людей и бед,
Нам оставляя ужас и позор.

Памяти Алексия Второго
(Успение 5 декабря 2008 года)

На скрижалях Православной Церкви
Золотыми буквами написано
Его имя. Скорбь сжимает сердце,
Но светлей, светлей… Дух его с высями
В единении прекраснейшем давно.
Добротою покоривший многих,
Как живой он в дорогом кино.
Честно он прошёл свои дороги,
Потрудясь к объединению Церквей.
Из руин он поднял наши храмы.
Верь, душа, что он у Бога, верь!
Он чуть-чуть моложе моей мамы,
И его и мамины глаза
Доброй проницательностью схожи.
Скорбь светлеет. Хочется сказать:
«Со святыми упокой их, Боже!»

Конфуций

«Бестронный король», – называли Конфуция,
Познавшего мудрость, от страха свободного,
Зажегшего свет на пути эволюции.
Хранит «короля» в себе сердце народное.
Его жизнь была непрестанной молитвой,
Раздумьем, прозрением в истины неба.
Наследье его в чашу вечности влито,
Дары на столе человечества хлебом.

Основы благородства
(По Конфуцию)

Видеть ясно. Слышать чётко.
Дружелюбный взгляд иметь.
Проявлять к другим заботу.
Гнев выказывать не сметь.
Честным быть в делах и речи.
Осторожным быть в сомненье.
Если почестью отмечен,
Не предаться самомненью.

Пифагор. Вечное познанье

1
Искатель, странник и любовник истины,
Ей преданный, стремящийся лишь к ней.
В её глаза он вглядывался пристально,
Ей отдавал работу своих дней
С внезапным озареньем, интуицией,
Что проникают в самое ядро.
Он, любящий, но и любимый истиной,
Ей посвящённый воин и герой,
Готов был преклониться пред учителем
Какой-то новой школы, необычной.
Познанье вечное – его знак отличительный,
Вошедший в мозг и кровь его обычай.
                2
Пифагор, как говорит Ямвлих,
Чистой силою энергии психической
Смог проникнуть в тайны храма Фив.
Храм открылся пред великой личностью.
Там он посвященье получил.
Двадцать лет оккультные науки
Изучал в Египте и учил.
Мыслил мощно. Слушал неба звуки.
Воплощенья прошлые открыв,
К истине Господь вёл геометра
До последних дней, до той поры,
Когда тьма дохнула смертным ветром.
Дух в Аду, по Данте, в круге первом.
В светлом поселении философов
Гениальности своей шлифует перлы,
Задаваясь вечными вопросами.
Много лет минуло с той поры.
«Может, гений в новом воплощенье, –
Разум мой упрямо говорит, –
Стал Джордано Бруно иль Эйнштейном?!»

Клеопатра

Гречанка с примесью египетских кровей,
Красива нестандартной красотой:
Смуглей загар, смелей разлёт бровей, –
Была она и страстью, и мечтой.
В ней видел ум политик и мудрец.
Ум был в той женщине её красы сильней.
Она писала книги, наконец.
Все с уваженьем относились к ней.
Арабские историки считали:
Маяк Фароса ей построен был.
Он лазерным лучом прицельно бил,
И флот врага энергии сжигали.
Под покровительством её
                был храм в Дендерах,
Где женщины здоровье обретали.
Она в леченье вкладывала нервы.
Её молитвы в храме том витали.
Зачем две змейки, павшие на грудь
Из принесённого служанкою сосуда?
Сама себе устроила день судный.
Оборван путь…

Смерть Сократа

Толкуя о бессмертии души,
Он принял данную ему судьёй цикуту.
Он умер так же стойко, как и жил.
Достигнув в философии вершин,
Он в сердце не впустил тоску и смуту.

Он знал несостоятельность тоски.
Что ж мы, не умудрившись за столетья,
Страшимся тайны гробовой доски
И страхом разрываем на куски
Сердца, неся в себе зерно бессмертья?

Чингисхан

Прелюбодейство, кража и убийство
Карались по законам Чингисхана.
С чужим народом мог жестоко биться,
Бросая под копыта конниц страны,
И это в доблесть воинам вменял,
Но в остальном он требовал морали.
Против вина он жёстко восставал,
А с лихоимцев головы снимал –
И у него не пили и не крали.

Омар Хайям

Любитель опьяняющих напитков
Приводит в оправдание Хайяма,
Но тот в традициях суфизма был воспитан,
Предпочитая винопитью храмы.
Не опьянение – мистический экстаз
Пел суфий. Заблуждение оставьте!
Он в Небо обращал свой третий глаз,
Владея магией духовных практик.
Ему есть памятники, даже мавзолей.
Так пьяниц люди на Востоке не возносят.
Хочу, чтоб мир суфизмом заболел
И недостойные занятья сразу бросил!
Суфизм через Вселенскую Любовь
Даёт возможность единенья с Богом.
Аскеты суфии. Начни, мой друг, с основ –
И Бог тебе откроет очень много!


Тамерлан и его дух

По снам событья знал, что ожидали
«Хромец железный», полководец Тамерлан.
Пред битвой его воины кидали
По камню каждый в кучу. Его план –
Узнать свои потери. После боя
По камню холм живые разберут,
И победители, не избегая боли,
В бою погибших по камням учтут.
…Раскрытие могилы Тамерлана
В двадцатом веке вызвало войну.
Дух вырвался и сделал полем брани
Почти полмира, не одну страну?
Но и сейчас не мирен шар земной.
Какие сны шлют генералам Боги?
Кто ляжет камнем счёта у дороги?
Кто двинет маршем с автоматом за спиной
Гнуть непокорных, жечь и грабить страны,
Не слыша воплей вдов, детей, старух,
Увечась и свои бинтуя раны?
Живёт в мужчинах тамерланов дух.

Смерть Македонского

На смертном ложе Александр.
На город опустилась мгла
Так, словно Бог горюет Сам.
На небо днём звезда взошла,
Прошла до моря и вернулась.
Кумиры колебались в храме,
И опустели камни улиц,
Как пред господними громами.
Огонь шёл в воздухе; горя,
Встал над покровами царя.
И отдал душу Александр
В тот миг суровым небесам.

Правителю Агры

Ты мог любить жену, правитель властный,
Построив рай земной ей – Тадж-Махал.
Ты к Богу обращался громогласно,
Но слово Бога ты в ответ слыхал,
Отсекший руки архитектору дворца,
Чтоб он не повторил такой красы?
Ты не увидишь никогда Творца,
Хотя б столетья о прощении просил!

Иван Грозный

Он в красном реки крови проливал.
Он в чёрном сеял смерть
                удавкой и огнём.
Он в белом одеянье пировал
Так мерзко и цинично божьим днём,
Вселяя в приближённых адский ужас,
Что пир казался жутких казней хуже.

Пётр Первый
и Екатерина Первая

О людях известных легенды  –
Не знаешь, где правда, где вымысел.
У той чары чёрные в генах,
Тот мысль преступления выносил.
Жена напророчила смерть –
И Пётр запытал сына д; смерти.
Не хочется верить – не верь.
Не веря, закрою я дверь –
Легенда во сне дойдёт д; сердца.
Заплачу о сыне петровом,
Сражённом «драконом огня».
За зло отцов дети их кровью
Должны платить, карму виня?
За трон, за чины и за деньги
Готов человек на злодейство.
Не будь даже в мыслях злодеем –
Мысль небом приравнена к действию!

Конец Ленина

Мозг поражён. Безумный взор вождя
Впивался в мир, не видимый для прочих.
Тянулись нескончаемые ночи,
И чей-то дух возмездие пророчил.
Вождь яд просил и скорой смерти ждал.

Владычицу увидел он в бреду,
Та за дела его сурово обличала.
Он проживал свою судьбу сначала.
Очнувшись, совесть о беде кричала
И предвещала новую беду

В лице преемника, больного паранойей,
Который подлости своих людей научит
И страхом всю Россию будет мучить.
Я умолкаю – знаю, слог колючий
Бередит незажившее, больное…

Неприятное открытие

Ленинская старая работа
Возмущенье вызвала во мне.
О жестоком выжиманье пота
В социалистической стране
Правду открываю через век.
Не со слов – сама её читала.
Вот вам и душевный человек!
Сгусток рацио и жёсткого ментала.

Велимиру Хлебникову

Революцию предсказавший гений
В своих числовых пророчествах,
Глашатай своих и небесных мнений,
Понять Вашу душу хочется.
Читаю, вживаясь в каждую строчку.
«Зачеловеческие сны» Ваши
В мою заболь упадают ночью.
Мы похожи. Это очень важно.

Я тоже думаю, что наша планета –
Единой книгой. Зачем разделенье?
Какая большая мечта поэта?
Книги планетной общее чтенье!
«Председатель Земного шара»,
Отрицающий государства и нации,
Всечеловеческая Держава –
Дело будущего! И Декларация
Во имя космических судеб землян,
Провозглашённая Вами,
Сможет ещё на событья влиять,
Потомками поднятая, как знамя!

Генрих Гейне

Отвергнутый, перестрадавший, он остыл
И начал дерзко совращать красавиц,
На них растрачивая много юных сил,
Затем, пресытясь, вольности оставил,
И желчь окрасила его любовный слог.
Сложились политические взгляды,
Но им забыт был Милосердный Бог,
Он отравился революций ядом.
Хоть опасался выступлений масс,
Был другом Маркса, разделял его идеи.
Дух времени поэт донёс до нас.
Читаем, перечитываем Гейне.

Дух Сталина

Властитель, ставший палачом,
С душою, полной скорпионов,
Уйдя в посмертие, что понял?
Ад покаянью предпочёл!
Зову. Ложится мне на темя
Его энергий мрачный гнёт.
Его простить не может время,
Не может оправдать народ.
Оставил Бог его надолго
Во мраке средь тяжёлых дум
Чтоб, отличая власть от долга,
Смог сделать выбор тёмный дух.

Адольф Гитлер

Фатально заблужденье тех,
Кто дьяволу вручает душу.
Скрепляют кровью жуткий текст,
И договор нельзя нарушить.
Легенда есть, что Гитлер предал,
Алкая власти, душу Аду.
Он смерть и ужас нёс народам,
Желая силой взять награду.
Он знал, что есть всему конец,
Но шёл по крови и по пеплу,
И сеял вместо ржи свинец,
От страшных дел своих ослепнув.
Где он? В Аду. Он зол и чёрен.
Звала. Пёр гусеницей «Тигра»,
И вёл с собой нечистых свору,
Чтобы во власть продолжить игры.
Он возмущался: «Обманули
Моих посланцев в Гималаях!»
Он в лоб мне выпустил две пули,
Но Ад позвал – ушёл, залаяв,
Слюною брызжа, словно Цербер,
Антихрист века миновавшего.
Свистел в ушах свинцовый ветер,
Жёг взгляд в ады его позвавшего.
…Мне было скверно. Лоб болел.
Лежали жертвы Саласпилса
Огромной грудой мёртвых тел.
Но огонёк сознанья бился:
«А Гитлер, точно, был обманут:
Не тот вручили коловрат.
Не к Гималаям, к океану
Шли ноги свастики – назад!»

Человек

Среди людей есть скопидомы, моты,
Те, кто меняет на валюту мысли…
А он недоедал, ходил в лохмотьях,
Но был от сильных мира независим.
Он никогда не продавал за деньги
Своей любви, могучего таланта.
Нечистым словом чести не заденьте –
Он сдох бы, но не стал бы эмигрантом.
Он поднялся над собственной судьбой,
Мучительной и страшной, так высоко,
Что загорелся новою звездой,
Превозмогая все заклятья рока.
И видевший был счастьем осиян,
Склонившись над горящими следами
Того, кому прорыв в высоты дан
Для принесенья выстраданной дани.


Президент Владимир Путин

1
Мозг Владимира – не ноутбук.
Несравнимые величины!
Философские рёбра на лбу –
Знак уменья постигнуть причины
Всех явлений и действовать так,
Как сегодня единственно верно.
Есть в нём смелость и юмор, и такт,
И в Россию великая вера!
2
Разведчик, потерявший раз ключи,
Так любящий немецкие кофейни
И Питер свой, то шутит, то молчит,
То взор упрёт в кремлёвские ступени,
А под глазами тёмные круги.
Два срока в напряжении – непросто.
Куда приятнее дровишки порубить,
Печь растопить завившейся берёстой.
Дела и думы. Времена и люди.
Поездки по стране и за границу.
Хотелось б думать: много сделал, любят.
Несётся время – не остановиться.
Всё ль правильно? Да вроде по уму.
За пенсии чуть стыдно, за стипендии,
Но остальные ничего, не бедные,
Никто не носит по миру суму.
– Вы мудро разбираетесь в проблемах,
И всё ж, и всё ж… Вам лучше знать ошибки.
Вот тот старик, близ храма на коленях,
О нищете Вам скажет без улыбки.
Я видела его потом в аптеке.
Он покупал дешёвые лекарства,
Ведь лишь на них и подали калеке.
Мысль верная: «Дворцы – не государство!»
Сужу по бедным о своей стране –
И горько мне.

Путинские фразы

«Вы что, хотите, чтоб я землю
Ел из горшка с цветами,
                клялся на крови?» –
Бросает фразу Путин в выступленье.
Всем нравится – он смачно говорит!
«Я не считаю, будто мы должны
Посыпать пеплом голову
                и бить себя веригами».
(Об отношеньях с Польшею страны).
Россию Путин в будущее двигает.
«Все восемь лет пахал с утра до н;чи,
Как на галерах раб». Да, справедливо.
Воздай ему за труд, Великий Отче!
А впрочем, бывший президент
                и так счастливый:
Пришёл на новом поприще пахать,
«Мотыжить, как Святой Франциск, участок».
Что ж, должность новая трудна, но неплоха.
Есть воля к делу – и глаза лучатся!

Прощанье с Лебедином

Ельцин умер, с ним ушла эпоха,
Что в умах бродила горькой брагой.
Помянули человека вздохом –
В мир иной не провожают бранью.
Да и что бранить? Он был заложник
Хода исторических событий.
Пёр порой, как мощный внедорожник,
А порой, проигрывая битву,
Напивался, плакал и «со сцены»
Сам хотел уйти на Божий суд.
Опыт тяжкий, опыт самоценный,
Русская размашистая суть
В Лебедине – так назвало небо
Ельцина в начале девяностых,
А теперь забрало в смертный невод,
Как других, бесповоротно-просто…

Кирсан Илюмжинов

По просьбе Вангелии найден Кирсан.
Два трона,* как радость,
                как долг напророчила.
Сказала ещё: «Возведёшь Богу храм».
Она выделяла Кирсана меж прочими.
Кирсан был в гостях у неё много раз.
Хорошие люди тянулись друг к другу.
Ушла Ванга в мир иной, но и сейчас
Он чувствует в жизни ведущую руку.

Исаак Ньютон

Во взлётах духа, в напряженье мысли,
В труде, что обывателю немыслим,
Дарило небо вспышки озарений –
И раскрывался человечий гений.
Хоть не всегда легко давалась тема,
Хоть часто был до истощенья выжат,
Выстраивалась стройная система
Законов, коими мир держится и движим.
mg; шедевром лаконизма
Нас восхищает. О, восторг открытья!
Познание – то шлифованье призмы,
А то опережение событья.
Он видел мироздания картину
В великолепии, но в равновесье строгом.
На смертном ложе исповедь отринул:
«Что мне священник? Говорю я с Богом!»

Альберт Эйнштейн

Большой любопытный ребёнок Эйнштейн,
Глядящий в явления и в небеса,
Постичь все вселенские тайны хотел,
Что космос качал на огромных весах.
Он жаждал так сильно, что сжалился рок,
И двери небесные приоткрыв,
В Хранилище Мысли впустил его Бог
Для самой захватывающей игры.
Увидел Альберт свет частицей летящей,
Познал и его волновую природу.
Он бредил идеями с взором горящим,
Забыв, что такое еда, сон и отдых.
Он выдал теорию, мир потряся.
Шедевром она, как симфония века.
В ней буйство фантазии, строгость числа,
Прозрение в суть сквозь покровы запрета.
Играя седой шевелюрой творца,
Летели ветра озарений из космоса.
Не коронуют в науке, но царь
Он был, задаваясь до смерти вопросами,
И их разрешая, до смерти писал,
Кончалась бумага – на простынях,
И простынь мысль гения в вечность несла,
И Бог труд упорный с высот осенял.

Взгляд доктора Залманова

«Вселенная! – он говорит о человеке, –
В ней звёзды глаз, энергомощь пульсаров,
Волокон нервных млечные пути
И всех стихий приливы и отливы,
И параллельные прекрасные миры
С вихреньем чакр и радугой эмоций,
Где тоньше чувство, волшебство возможно.
Так позаботимся о собственных вселенных,
О мириадах самых разных жизней,
Что обитают в них, работают, страдают,
Со-чувствуют, со-мыслят, со-творят!

Доктор Мулдашев

Не голос, а неслышный шёпот громом,
Призывом клокотал в его груди.
Так создан имплантант. Качнулись троны
Научных истин. Травля впереди
За то, что он послушал Слово Бога,
Но к тайнам Шамбалы, в обветренный Тибет
Влекла Мулдашева научная дорога,
Чтобы ослепший вновь увидел свет.
Он необычные нашёл здесь «зеркала»,
Каких цивилизаций древних мощь,
Зачем такое чудо создала?
Чтоб в Высший мир быстрей уйти помочь?
Туда приходят йоги умирать:
Садятся меж таинственных камней –
И время мчится… Сколько лет гора
У альпинистов, задержавшихся на ней,
Взяла? Неутолённая печаль…
Вошёл Мулдашев в «зеркало» со страхом,
Катался там, мучительно кричал
Среди костей и йоговского праха.
Вернулся. Форму «зеркала» унёс
Он в памяти своей. Пришла в работе.
Глазною линзой стала «чаша слёз»,
На новый уровень вздымая трудный опыт.

Судьба врача

Студент был не к;к все. Почти десять лет
Отняло от жизни недолгой ученье.
Смеялись на кафедре: «Вечный студент».
Он знанья врачебного впитывал свет,
От рака мечтал найти способ леченья.

Всё было: раздумья в бессонные ночи,
Вхожденье в профессию, стоны больных.
Смерть часто смотрела в упрямые очи,
И раковый корпус жизнь делал короче,
Но мы в дате смерти своей не вольны…

Печально, онколога сильного нет,
Со скальпелем верным нет доброй руки.
Стоим у могилы. На камне – портрет.
Здесь в шапочке доктора «вечный студент»
И надпись: «Сгорел он, спасая других».

Александр Данилин

Серебряные нити наших душ
В ночных беседах трогает ведущий.*
Он психиатр, он чей-то сын и муж,
Трудом он добывает хлеб насущный.
Но по ночам он наш учитель, друг
И проводник по позабытым датам.
Я с девочкой сплетаю пальцы рук,
(Я этой девочкой была сама когда-то),
И с Высшим «Я» беседую на равных
О творчестве, познании, о росте.
Серебряная нить – сначала странно,
Серебряная нить – прекрасно просто!

*Ведущий радиопередачи «Серебряные нити».

Мария Малышева

Дочь Маша, Русенька, Фрончита,
Как без тебя бы я жила?!
Сейчас глядишь спокойно, чисто,
И не даёшь мне огорчиться,
А быв младенцем, обожгла
Такой космической тоской,
Как будто видела в грядущем
Всю человеческую скорбь,
Все погибающие души!

Пришедшие с миссией

Великий Пушкин и Толстой,
Блок, Гоголь, Достоевский –
Все возносили к небу стон,
И доходил до Бога он,
Но всем ответ был резкий:

«Не дети, чтоб вас опекать.
Вас с миссией послали!»
Как и других во все века
Их слала Высшая рука,
Чтоб мир прочёл посланье.

Фёдор Тютчев

За полстолетья послан сон
Ему о двух мечах:
Один – кровавых страшных войн,
Второй – меч палача.
Рождён «в железной колыбели,
В громах» двадцатый век,
Век «Божьих кар», чтоб к высшей цели
Стремился человек.
Мы твёрже духом в войнах стали.
Мы выстоять смогли.
В окопах Тютчева читали,
В ГУЛаге берегли.
Поэт космичный и земной
С пророческой душой
Достоин был судьбы иной,
Но иль не в срок пришёл,
Иль не достало нервных сил
Вовне весь дар раскрыть.
Глубок, тревожен, скрытен был.
Душа его горит
Там, в небесах.
                …Под пеплом жар
Томит меня в ночи.
Его, несбывшегося, жаль.
Своя беда горчит.
А он отсюда далеко.
Ему неведом страх.
«Душе так родственно-легко»
В тех пламенных мирах!
«Другие солнца светят там»
Всегда, не заходя.
Идёт по огненным цветам,
Века одну любя.
– Пошли, Бог, память не отняв,
Их в мир – счастливей жить,
Обнявшись, петь в сиянье дня,
Под музыку кружить.
Пошли им лучшие года,
Гирлянду долгих лет,
Благие радости труда
И, как в той жизни, как тогда –
Прозрение в Свой свет!

Даниил Андреев

Рассветный луч зажёг кресты
Олирны белой над рекой –
Там дух священный и покой.
«Там в своё время будешь ты», –
Промолвил Голос и умолк.
Тихонько таяло виденье.
О, эти всенощные бденья,
Где человек другому – волк!
Двадцатый век. Гремели годы
Войн, революций и ГУЛАГа,
И в пропасть падали народы.
Руси чудовищная сага
О выживанье человека
Писалась кровью в судьбах века.
Отворотясь к стене, на нарах
Андреев благодарно плакал –
Был Голос неба дан в подарок!
С крыш влажный снег, подтаяв, капал,
Решётка на окне ржавела,
Серели стены, все в разводах.
А сердце в тесной клетке пело
Гудком могучего завода:
«Не спать, Данилушка, не спать,
Собраться с духом, с верой, с мыслью
И верно, полно записать
Названья, имена и смыслы!»
Он сел, накрывшись одеялом,
И поэтическая лира
Писанье одухотворяла.
В тюрьме писалась «Роза мира».

Владимир Щербаков.
Открытие Асгарда.

Он плыл, держась на в;лнах еле-еле.
Устав, водой солёной захлебнулся,
И в небо в светлом полетел тоннеле.
Ушло сознание. Над городом очнулся.
Он видел рощу красную у храма
С колоннами и городскую стену.
На берег выброшен, промолвил тихо: «Мама,
Куда теперь я с этим чудом денусь?»
Искал в Никитском ботаническом саду
Деревья асгардской небесной красной рощи.
Их не было, но город его дум
Вставал живой, и был он краше прочих.
В одной из книг нашёл. Пурпурный персик!
Да, это он, тот красный остролист
С листвой горящей, как жар-птицы перья.
Молись удаче, Господу молись!
Не всем дано спастись и унести
В бессмертной памяти небесное виденье.
…Сидит у моря Щербаков, грустит
О невозвратности эпох и поколений.
Дворец Валгаллу, поле Идавелль,
Глассир – сияющую рощу золотую –
Кто на земле искать ему велел?
В Валгалле ж воины погибшие пируют!
Но он нашёл свой Асгард – Асхабад,*
Зал пиршественный воев в Старой Нисе –
Владенья Одина, его престольный град,
Пока тот не решил переселиться
Из края тёплого вдаль к северным морям,
Став Скандинавии суровой главным богом.
Грустит писатель. Дымная заря
Встаёт над рощей бога и чертогом…

*Асхабад – старое название Ашхабада.

Дружба

Рихард Вагнер и Ницше.
Прощанье. Сближенье.
По отдельности нищи,
А сближаясь, о стену
Той несхожести бьются,
Что стоит между ними.
Слёзы Фридриха льются.
Странно, он был ранимым…

Фридрих Ницше

«Из духа музыки рождается трагедия».
Её судьбой страдал он, словно раной –
Такие бездны Ницше были ведомы,
Так чувствовал он, яростный и странный.
Как нечто, приходящее извне,
Его разила собственная мысль.
Он жил в добре, а мысль рождалась в зле.
Так мыслит посторонний дух – не мы.
Он изучал себя, как замок старый.
Он пробирался тайными ходами
К истокам рока, к неизбежной каре
И не желал разрушить это зданье.
Но убеждение в ужасной достоверности
Извечных возвращений в эту жизнь
Из смерти иль иной какой-то мерности
Неизъяснимой мукою лежит
В его душе безмерно одинокой,
С безумной одержимостью дерзанья
Сходящей в Ад от взора Божья Ока
В последнее влекущее познанье.
«Чтоб строить небо, силы брал в Аду».
Желая разгадать и сбросить сфинкса,
Сосредотачивал на тайне мощный дух,
Как археолог на культуре инков.
«Носящий хаос порождал звезду».
В познанье врос религиозный гений.
Вела к открытьям страстность его дум.
В «седьмой ночи» – экстаз его творений.

Франсиско Гойя

Демоны ужаса
Мучили Гойю.
Мужество –
Качество дорогое.
На баррикадах
Вырван страх с корнем,
Но в кругах Ада
Пишут ль о горнем?
В корчах тела
И кричащие рты.
Боже, дела
Власти знаешь ли ты?!
Песне народной
Свинцом рот залит.
Нету свободной
Ни пяди земли.
Церковь – о, чёрствая! –
Карой грозится.
Не отречёшься –
Костёр инквизиции!
Вопли Испании.
Храбрый – на дыбе.
Общество тайное –
Умер – не выдал.
О, рок – кинжал!
Протестующий проткнут.
Гойя бежал
И был церковью проклят.
Он инквизитором
Предан забвению,
Но поразит она,
Живопись гневная,
Все поколения,
Следом идущие.
Живопись гневная –
Ради грядущего!

Федерико Гарсиа Лорка

– Поэт Лорка расстрелян!
                – Из прошлого ветер
Незажившую рану не мучь!
Разве можно забыть на мгновенье об этом?!
Помню я, как родная Гранада, поэта,
Как местечко Пастуший Ключ,
Где цветут и теперь розы красные летом,
Отгорая. Стихам не сгореть!
Наполняют слова Лорки сердце мне светом:
«Величайшая радость – быть в мире поэтом;
Остальное – не в счёт, даже смерть!»

Поэт Альфред Мюссе

В столовой тёмной ставил два прибора
И зажигал две длинные свечи,
И ждал её в серебряную пору,
Когда стихи рождались, горячи.
Она входила в залу лёгкой тенью,
Склоняла голову, напротив тихо сев.
Была любимой, музой иль виденьем
Входившая под звёздами к Мюссе?

Потери

Ты руку бьющую целуешь,
Любя Сергея, Айседора.
Под ветром вздрагивают лужи,
И отвергает нежность город.
Люби поэта, Айседора! –
В его судьбе есть «Англетер»,
Там ждёт петля Серёжу скоро…
…Россия плачет от потерь
Над биографиями павших
Певцов серебряного века.
Стальным был,
          жёстким век вчерашний,
И некого призвать к ответу.

Сергей Есенин

Кто так постиг тебя, родная Русь,
Воспев, как тот певец золотокудрый,
Что прожил жизнь разгульно и немудро,
Но в чьих глазах всегда таилась грусть?!
Из родников рязанских напоён,
Ржаное поле дух его вспитало,
Русь матерью входила в его сон,
На лоб ему кладя ладонь устало.
Ах, как жалел, как звал и как он плакал!
Но «всё прошло, как с белых яблонь дым»,
Жизнь свёрнута цветастым русским платом.
Поэт остался вечно молодым.

Анна Ахматова

Проклятие «чёрной вдовы»
Лежало на Анне Ахматовой,
И беды «идущей на вы»
Рок чёрный
     в клубок сердца сматывал,
И время идущее жгло
Багряно-калёными срезами.
Болезненно слово вошло,
Но царственной стало поэзией!

Ноты из детства Цветаевой

Марина взрослою из детства
Страдать, слагать стихи пришла.
Наверно, мама знала средство:
Она в Марине закляла
Дух, Божий дар словами гаммы.
– Фа!
          – Это фаевое платье?
– Ми!
          – Это midi, правда,мама?
И чем темней слова заклятья,
Чем непонятней для ребёнка,
Тем глубже в суть его врастают.
Чесала волосы гребёнка,
И открывались утром ставни,
И Ре текла ввысь, как река,
И в ясном небе голубела,
А неумелая рука
Уже пером любви владела.

Цветаевская судьба

Марина розы клала на гроба –
Был страшен гость.
Такого же послала мне судьба,
Как в сердце гвоздь.
Кто был твоим духом, Марина?
Инкогнито мучил и жёг?
С верёвки кто в смерть тебя принял –
Дух, Демон, Архангел иль Бог?
Марина, твои повторяю
Мучений глухие пути.
Как жаль, на планете нет Рая –
До Рая увы, не дойти…

Марине Цветаевой

О, как душа твоя ранима!
Я пью стихи твои, как вина.
Я исцеляюсь над стихом.
У изголовья – белый том,
Его читала много раз.
Уйти так рано с Божьим даром!
И всё ж с загробным миром связь
Была дана тебе недаром:
Бог знает, как нас подгонять,
С какою болью стих родится.
И не на кого нам пенять,
Покуда вдохновенье длится!..

Максимилиан Волошин

Поэт Волошин – воплощённый бог
Иль огненный могучий серафим,
Вместивший боль творенья, мира боль.
Смотрю о нём неплохо снятый фильм.
Его стихи громадами понятий
До космоса сознанье раздвигают.
Он даже мать свою звал Пра –
                Праматерь,
И женщина увиделась другая
Не современницей, а древнею царицей.
Он мог творенье мира вспоминать,
Он мог народ-отступник проклинать
И кликать рок, и за врага молиться.
Когда писал, из пальцев бил огонь
И в волосах перебегало пламя.
Он был колосс с великими делами.
Распахнут миру был и людям он –
«Затворник киммерийский»
                в белой келье.
Во всём любил он проявленье света.
Степь поджигал ладонями, и пели
Ему в ночи космические ветры.

Волошин в Крыму

Коктебель называл Киммерией.
Здесь гомеровский чувствовал дух.
Не умевший творить на виду,
Морю думы свои говорил он.
Кисть ложилась на холст здесь легко.
Здесь писал неожиданно ново,
Выражая в стихе только то,
Что не знало ещё наше слово.
Замирая «пред вещею тайной»
Исторической смены времён,
Верил: снова могучей Русь станет.
Он сравнил Русь-страну с купиной,
Что пожаром горит, не сгорая,
И страдая, и радуясь с ней,
Киммерию считал своим краем
И не рвал с Крымом крепких корней.
…Тень творца близ залива легла
На седые полынные травы.
Здесь хранит его профиль скала.
Он изваян морскими ветрами.

Николай Заболоцкий

На мир его глазами посмотри!
Он дышащим, живым его рисует.
Он чувствует природу изнутри,
Живя её животной древней сутью.
Он пишет сон коров и смерть листов,
Нутро реки, текущее во льду.
Как в языке ему хватает слов
Дать нам испить зимы морозный дух
Иль показать в красе «лицо коня»
С глазами, словно «два огромных мира»,
Чья «грива стелется, как царская порфира»?!
Его слова цветут, грустят, звенят!
Я «Голубиной книгою» Земли
Читаю все его стихотворенья,
Благословляя очи, что смогли
Увидеть так Господнее творенье.

Борис Пастернак

Не видел он святости
                в новом жестоком «царе».
Колен не клонил
                пред вознёсшимся гордо кумиром.
Раскованным голосом,
                вольно летящим над миром,
И «каплей лилового воска
                на божьем пере»
Он был. Он любил тишину
                и ночную метельность,
Трепещущий свет
                одиноко стоящей свечи,
Как Голос извне,
                холодяшую сердце отдельность
И перст на губах,
                указующий слову: «Молчи!»

Велимир Хлебников

«Идиотическим Эйнштейном» называл
С любовью Осип Мандельштам поэта,
Который на престол возвёл слова,
Служил им, видя смысл всей жизни в этом.
Вне польз и быта слово «будетлянства».
Поэт-философ делал новый стих
Из точных золотых корней славянства,
Сплавляя и отковывая их.
Юродивый, мудрец, пророк, чудак,
Скиталец вечный, притязавший зваться
«Земного шара председателем». Вот так!
«Заклятье смехом» выводили пальцы
Того, чей ум вмещал огромный мир.
Не сало нёс он п; миру в котомке.
Стихов сжёг наволочку щедро Велимир,
Чтоб руки отогреть одной девчонке!

Владимир Высоцкий

Войны ребёнок, гений подворотен,
Хрипящий, рвущий струны у гитары,
Он запевала самой храброй роты,
Плюющий на уколы и удары.
В нём дух народа, всех его слоёв,
От «зэковской» тоски и до геройства.
Не каждый бард имеет это свойство –
Брать за живое. Кровное, своё –
Жизнь русских баб, калеки пьяный стон.
«Он воевал!» – так верилось в военное.
Эпохи сын, и слово откровенное
О ней сказал на всю Россию он.
…Переведён Высоцкий на иврит.
Поёт поэт еврейский хрипловато,
О чём душа Владимира болит,
О том, что для его народа свято.
Я слушаю негромкие слова
И по мотиву узнаю сюжеты.
Летит по миру радиомолва.
Поют Высоцкого чужих земель поэты!

Кони жизни
               
                В.Высоцкому

Ты гнал коней и умолял,
Чтоб не летели вскачь
Навстречу смерти. Ты всё знал,
Смеялся ты сквозь плач.
Когда свистела жизни плеть,
Ты головы не гнул,
Лишь над гитарой, чтобы петь,
Да от тяжёлых дум.
Душа – сума, а в ней война
И горы, и любовь.   
Ноль семь – я с юности с ума
Схожу от этих слов!
Жизнь гонит и моих коней,
В них белизна и чернь.
Победный плач в излёте дней –
Не погасить свечей!

Потрясенье

Влетел Высоцкий, хрипом, плачем
Всю душу мне перевернул:
«Небесный день мой страшно начат.
Гитара где? Где рампа? Нуль!
Я сатанею, (дальше матом),
Я по спирали вниз несусь!
Я в жизни падал. Хватит, хватит!
На дно уж сразу камнем – пусть!
Мне душу рвут из крестотела.
О, что мне делать, что мне делать?!»

Был стих наплавлен из вибраций
Его раскрещенного тела.
Несли Вергилий и Гораций
Тот крест ввысь, в Божии пределы.
Сквозь моё сердце шла вся мука,
Она была невыносима.
Кричала сердцем я, без звука:
«О, сохрани всех Божья сила!»

Песнь-мольба о Высоцком

         И тяну свои руки в высокое небо я
         Не в молитве, а в крике:
                «Дайте жизни опять!»
         (из посмертных стихов В. Высоцкого) 

Ком в горле у Володи,
Он тянет в небо руки.
Господь ослабил кару,
Но нет земного тела,
Чтоб тысячи мелодий,
Сплетающие звуки,
Вложить в свою гитару,
В свой голос, в слово, в дело.

Рефрен:
Весло вложив в земную лоду,
Он слова меч из ножен вынет.
Прошёл адов он огнь и воду –
Его дух жизни не покинет.
Его горн славы не покинет,

Уже есть триста песен –
Их сенсороприёмник
Один надёжный принял,
Но некому издать.
Их голос так небесен,
Их голос так бездонен,
В них неземная сила,
В них неземная стать.

Рефрен.

Молю, найдите парня,
Он так любил Володю,
Что дух бывал в их доме
И диктовал стихи!
Молю, верните Парки*
Его в земную лоду!
Для жизни и для долга
Господь, прости грехи!
Рефрен.

*Парки – Богини судьбы.

Посмертный поэт

Простил Бог Высоцкому скверное слово
За то, что не дал тот охаивать Бога.
Дух с миссией послан, и с нами он снова,
В народ привела барда с неба дорога.
Диктует Владимир посмертные песни.
Бог – Слово, дух – слово, – и в этом похожи!
Земною он жизнью живёт – не небесной.
Наверно, небесной он жить и не сможет.

Поэт и писатель
Варлам Шаламов

Страшны «Колымские рассказы».
В них муки тела и души,
Когда мерк человечий разум
И смысл утрачивала жизнь.
Людей мололи жернова
Жестоких сталинских репрессий.
О том, как нёс Шаламов крест свой,
Стихов суровые слова.

Бард Александр Галич

Волна возвращенцев ГУЛага.
Знакомство с Шаламовым Галича.
От правды стонала бумага.
Писали тогда не для галочки.
И изгнан из клана писателей,
С надеждой на «тайный фонд помощи»,
Пел Галич, как взяв обязательство
Вспороть немоту русской полночи.
– Сидел ты?
                – Да нет, не сидел.
– Откуда же знание точное?
– В глаза отсидевшим глядел,
Во мне отзывалась боль строчкою…

Александр Солженицын

Великая дума – глубокая складка,
Рассекшая лоб вертикально.
Душа родомысла для мира – загадка.
Грозна и сурова реальность,
В которой он выжил защитой Творца,
Чтоб правду сказать о ГУЛаге,
Чтоб глас обвиненья возвысить к дворцам.
Свой дух воспитавший в отваге,
Он выю не гнул за кордоном и здесь
Пред власть предержащими. Правда –
Его символ веры, порукою – честь.
Не гостем небесного града
Пошёл, а носителем высших начал
С большою ментальною силой.
Не слушали власти, но голос звучал,
«Как нам обустроить Россию».

Игорь Губерман

Не исцелив во мне российских ран,
Добавил безысходности изгоя
Поэт еврейский Игорь Губерман.
Он, «блудный сын» двух матерей –
                двух стран
С душой творца, не знающей покоя,
Разящим словом, острым, словно меч,
Серьёзным, а порою ироничным
Прогнившее пытается отсечь,
Ведя о язвах мира свою речь.
Стихи прочла – и как узнала лично:
Красивый, умный, чуть сутулит плечи,
Но слово прямо и душа пряма.
…А впрочем, мне, пожалуй, стало легче.
И иссечение, пусть жёстко, тоже лечит
Участьем сердца, строгостью ума.

Поэтесса Ника Турбина
(Погибла в 27 лет, в 2002году)

 «Я в зеркале не вижу отраженья».
О чём писала Ника Турбина?
Подросток-гений с чувством пораженья,
В семь лет о смерти ведала она.
Не с душами ль ночами говорила?
(У душ нет отражений в зеркалах).
Не вас, не вас ли, Анна и Марина,
Восторженная девочка звала?
Ей трудно было жить в звучанье слова
Потустороннего из умудрённых уст.
Как гулко в сердце ударяли ковы!
Как полыхал неопалимый куст!
Как рано слава лоб короновала!
Её судьба носила на руках.
Жизнь праздничным кружила карнавалом,
Но Голос смолк. Смерть жёстко изрекла:
«Ты миссию закончила. Уйди!
Зачем тебе ещё здесь оставаться?»
Похолодело в девичьей груди,
И, отпустив карниз, разжала пальцы…
…Красиво чёлка нависает на глаза,
Которые от мира не от этого.
Не потревожили ли, кадры показав,
В «том» мире сердце скорбное поэтово?

Страница жизни режиссёра
Сергея Параджанова

Побелел от времени. Устал
Слушать предков голоса. Гасить костры,
У которых грелись «зэки», перестал.
Он один из тех барачных стай,
В чьей душе ещё не умер стыд.
    
Он творил из мешковины и цветов,
Из того, что смог найти в неволе.
Где, скажите, творчества исток?
И какой от тех творений толк?
Человек творит – и тем доволен.

Актёр Николай Бурляев

Актёр Бурляев умирал однажды.
Душа тонула в океане света.
«Там» были все, кого любил, и каждый
Дарил улыбкой солнечного лета.
Открылось время в оба направленья:
Грядущее и прошлое зрел ясно.
Открылись тайны Божьего творенья,
И было откровенье так прекрасно,
Что не хотелось возвращаться в мир,
Но, вспомнив о несделанном, вернулся.
Живём в грехе, креста не носим мы.
Но вот Господь его перстом коснулся,
И колокол отлил он из души,
Как отрок в фильме, плача и дерзая,
Чтобы для мира и для Бога жить,
Любить, творить, своё о смерти зная.

Дирижёр Вероника Дударова

«Ослабьте струну, Вероника!
Оркестр под мужскою рукой».
Но нет! Сила жизни возникла!
Симфония мощной рекой
Текла. Страдивари, Амати
Воскресли в вибрации струн.
Не фрак на ней – чёрное платье.
Ума напряжённейший труд
В движении рук дирижёра
Во имя великой игры.
Не чудо ль? – летали пред взором
Созвучий цветные шары!

Набат
(Памяти Муслима Магомаева)

Дождь свинцовый не хлестал по крыше,
Но он, сердце обратив назад,
Кулаки сжав, пел всё выше, выше
Грозный свой набат,
                грозный свой набат!
Пусть же возродится и окрепнет
Ненависть священная к войне!
В Третьей мировой не только пепел –
Тени от сгоревших на стене.

Миллиарды на земле живут,
Но пророки страшное пророчат.
В память многих входят «дежа вю»
Ядерной зимы седые ночи.
Отчего же люди так беспечны,
Неужель ещё не в нашей воле
Загасить все адовые печи,
Утолить все человечьи боли?

Господи, прости нас и наставь,
В мире жить друг с другом научи,
Души состраданьем переплавь,
Пусть набат звучит,
                пусть набат звучит,
Чтобы возродилась и окрепла
Ненависть священная к войне!
Чтобы мир не обратился в пекло,
Праведный наш гнев.
                праведный наш гнев!

Мастер

Фотограф схватил необычность момента:
В виолончельном футляре ребёнок.
Он трогает пальцем струну инструмента.
Пророческий миг для Мстислава, коронный!

Он свой инструмент
                прижимал к сердцу страстно
во время гастрольных больших перелётов.
Касаньем смычка даровал он тот праздник,
За коим сокрыта огромность работы.

Судьбой безраздельною музыка стала.
Иного искать не хотел он – зачем?!
Смеялась и пела, стонала, рыдала
В руках Ростроповича виолончель!

Актёр Александр Кайдановский

Александр Кайдановский пророческим взором
Дату смерти на съёмках увидит.
Не отпустит его, как и Сталкера, Зона.
Рок над Каем нависнет, невидим.
Смерти трижды посмотрит он в чёрные очи,
Как мальчишка – в холодное дуло.
И шаман, ударяя в свой бубен, пророчит
Три удара. Но лучше не думать.
В черной комнате ангелы на потолке
Подсчитали труды без остатка.
Жизнь засвеченной плёнкою свадьбы в руке.
Сталкер-Кай. Поседевшая прядка.
На плечах его девочка-чудо плывёт,
Как сейчас бы сказали – «индиго».
Он ушёл, а она поколеньем живёт
И читает вселенскую книгу,
И глядит на экран в те, родные глаза.
Он из тех, из предтеч поколенья.
Покатилась у девочки вещей слеза,
И пронзительней стали моленья…

Сталкер

Сталкером был Кайдановский.
Зона – пространство его.
Вне её – пошло и плоско
Сереньких душ бытиё.
Что-то играть после Сталкера –
Это как после Христа
Вжиться в ролишку бухгалтера.
Сталкером в жизни он стал.
Но Зона имеет свой норов,
Свои проявления зла.
Зона взяла всех актёров
И режиссёра взяла.
Жертвою пал оператор.
Люди из Зоны не вышли!
Что это: рок-прокуратор
Или веление свыше?

Герой фильма «Остров»

Он уголь жёг и чёрный грех,
И очистительным огнём
Он зажигал живущих – тех,
Кто видел праведника в нём.
На острове, среди камней
Был тот монах «распятьем медным».
Он в ящик лёг, и его смерть
Пришла, минутой не помедлив.
Уставший с тяжкой ношей жить,
Он знал, что смерть к нему придёт,
Когда с измученной души,
Прощённый, грех его спадёт.

Актёр Александр Абдулов

Я плачу о «медведе». Кто шутя,
Заклятье наложив, здоровье отнял?
Кто невзлюбил «медвежее дитя»?
Талант ушёл от нас навек сегодня.
Была его сушумна перекрыта
Жестоким колдовством в одну минуту.
Ужасным потрясённая открытьем,
Я не прощаю подлости кому-то.
За годы стал процесс необратим.
И вот развязка. Триколор на гробе.
Ушёл актёр, всем людям побратим.
Час плача для любивших его пр;бил.
Мы долго помнить «о медведе» будем.
Рыдай, принцесса, плачь о нём король,
Ведь он прожил в «Обыкновенном чуде»
Преображенье человека, а не роль!
Вмещает память родинку, глаза,
Сплетённые с принцессиными пальцы…
Звезда упала – Божия слеза.
Шут в свите Смерти перестал смеяться.

Юная художница
Надя Рушева

В четыре года – первые рисунки.
В её семнадцать – тысячи работ!
Кому-то рифмы Бог, кому-то звуки,
Кому-то линии певучие даёт.
В её рисунках к «Маленькому принцу»,
К Булгакову, к её «Пушкиниане»
Живые человеческие лица,
Но с необычным внутренним сияньем.
Её тянуло к творческим фигурам
С трагическими судьбами, как к близким
По духу. Надя – сложная натура:
Глядела в бездны и взлетала в выси.
Отца насторожил автопортрет:
Надюша, скорчившись,
                беспомощная, в кресле –
«Опустошение». В семнадцать юных лет…
Ужели миссия окончена? А если б
Не умерла? Как Ника Турбина,
Опустошённая, шла к страшному исходу?
Вечноживущая,* ужель и впрямь до дна
Ты испила божественную воду?
Большой крест в гороскопе – крест суд;б
Людей, что след впечатали глуб;ко.
И что б ни делали такие люди, где б
Ни жили, на них смотрит Божье Око.

*Вечноживущая – перевод на русский её настоящего имени.

Две страсти
(Рассказ актёра Александра Михайлова)

В четвёртом классе втрескался я в море.
Гармошку на тельняшку променял.
Мечтал я о бушующем просторе,
Восторгом жутким влёк девятый вал.
Стал мотористом «дизеля» в семнадцать,
И по восточным походил морям.
Какое счастье – с якоря сниматься!
Какое чудо – над волной заря!
Попали в шторм в Охотском, 10 баллов.
Тогда погибло много рыбаков.
Мать встретила, седая, у причалов.
Каких молила за меня Богов?
Сказала: «Сын, – иль море, или я!»
Я через годик выйти в море думал,
Но изменилась вся судьба моя –
Я заболел театром. С страстной думой
На берегу Амурского залива
Прощался с океаном до утра.
Я стал актёром, видимо счастливый,
Но снятся океанские ветра…

Духовное завещанье
(Рассказ актёра  Александра Михайлова)

Дед умирал. На бледности предсмертной
Красивого и строгого лица
Темнели шрамы – войн российских меты.
Спокойно ждал он своего конца.
Я у одра стоял и завещанье
Вчеканил в сердце скорбное своё.
Прерывистое, чёткое звучанье
Навек определило бытиё:
«Запомни, Шурка, правила для жизни!
Люби Россию больше, чем себя.
Потребуется – жизнь отдай Отчизне,
А сердце людям, крепко их любя.
Всевышнему отдай ты свою душу.
Честь для себя до гроба сохрани».
Я завещанье деда не нарушу,
Какие б смутные в жизнь не входили дни.

Актёр Юрий Богатырёв

Актёрство – вредное занятье.
Сгорает сердце в годы съёмок.
Он плачет на плече у Нади,
Такой большой – в душе ребёнок.
Он был «чужим среди своих».
Как в очень трудной мизансцене,
Жил средь людей. Рисуя их,
Любил! Жаль, мало кто оценит…
Мечтал Обломова сыграть
Вальяжным, в бархатном халате.
Положат в гроб ему халат…
За слабость нервов Юра платит
Последней, страшною ценой.
За год до смерти он всё знает.
Вино, проклятое вино
И неприкаянность земная!..
Мысль постоянна: «Я умру».
Стихает ужас, звук, как в церкви,
И стынут слёзы на ветру,
И шёпот с губ: «Боюсь за сердце…»*

*Умер, не дожив до 42-х от укола в сердце, несовместимого
с алкоголем.

Актриса Елена Майорова
(Ушла из жизни в 39 лет)

Елена – факел. Вспыхнула, как факел,
Облив власа и платье керосином.
Свободный выбор это или фатум?
Но смертью тьма давно тебе грозила.
Не демоны ль заставили гореть?
Быть может, голосами Ада мучима,
Чтобы избавиться от них, ушла ты в смерть?..
А я, терпеньем многих лет научена,
Живу, упрямо вкладывая в стих
Эзотерические знания и истины,
Одна из тех, кто тёмный мир постиг,
В глаза посмертных вглядываясь пристально,
Одна из тех, кого Учителя
Вели сквозь тьму к божественному свету,
Одна из тех, кому дала земля
Геройство жить и мужество поэтов.
Цветаеву полжизни мучил дух.
Тот «гость, как в горле кость», – так говорила.
Я два десятка лет терплю от двух –
Прижизненный Ад, страшное горнило.
Елена – факел. Ты, огнём очистясь,
Ушла без демонов в Господние пределы.
Сгорело тело. Дух поднялся в выси.
Осталась память брошенного дела…

Актёры Николай Ерёменко-отец
и Николай Ерёменко-сын

Спайка, связка, крепкий узел –
Сын, отец.
Не расторгнутые узы
Двух сердец.
В жизни, как в кинокартине,
За отца
Под прицел пошёл бы сыне!
До конца
Эта дружба была честной,
И ушли
Друг за другом, чтоб лечь вместе
В плоть земли,
Чтобы душам не расстаться
В жизни «той»,
Продолжая оба зваться,
Как Святой.

Поэт и певец Игорь Тальков
 
          «Знать путь и пройти его –
                не одно и то же».
               Игорь Тальков (младший)

Голос белой России.
Скорбный голос философа.
Тебе время грозило.
Жизнь шагреневым лоскутом
Всё сжималась. Не выстоять…
Френч сменил на рубаху.
Ночь осталась до выстрела.
Зная всё, не дал страху
Захлестнуться на горле,
Но прощался навечно…
О, каким же ты гордым
Был в последний свой вечер!
Отпевали – Казанская
Со стены пала в храме.
Всё написано знаками –
Ходит Бог между нами!
Для чего, крест найдя, ты
Взял домой его, Игорь?
Путь приняв, зная даты,
Ты играл с роком в игры
Заигрался слегка ты.
Пригорели к ладони
Струны. Чёрные карты
Тебе выпали, помни!
Ты, своим текстам цензор,
Не желал, чтоб их правили.
Мненье автора ценно,
Когда речь дышит правдою.
Выстрел грянул за правду.
Ссора – только предлог.
Бой проигран неравный,
Как предсказывал Бог.
Свою жертву принёс ты
За любовь поколенья,
На Земле быв не гостем,
А посланцем Вселенной!

Режиссёр Марк Захаров
и его «Ленком»

Его зовут не Марк, а Мрак –
Мрак Анатольевич Захаров,
Хоть по натуре он остряк
И обладает редким даром
Держать ладонь на пульсе дня
И жить почти без кислорода,
Идее верность сохраня.
Его «Ленком», как дух народа,
На этом времени распят.
– И как вам там распятым, братцы?
Актёр: «Я быть распятым рад,
Но только больно улыбаться».

Зов
(О певце и музыканте Мурате Насырове)

Больше не петь, струн не трогать.
Верностью шаг его мерьте.
«Бага зовёт меня к Богу», –
Скажет Мурат перед смертью.
     Крепко завязанный узел
     Не разрубить мечами.
     Видно, крылатые музы
     Терном союз их венчали.
     Бог, для чего ты так рано
     Взял их к себе друг за другом?!
     В небо Мурат за Багланом
     Вышагнул в звёздную вьюгу.
Больше не петь, струн не трогать.
Верностью шаг его мерьте.
«Бага зовёт меня к Богу», –
Плакал Мурат перед смертью.
     Видя лицо Баги в выси,
     Камеру брал, снять пытаясь…
     Все мы от рока зависим,
     От непреложности таинств.
     Степи, где конь его бродит,
     В миг перехода дрожали.
     Звуки уйгурских мелодий
     В вечность его провожали.
Он уходил той дорогой,
Где перед смертью нет страха.
«Бага зовёт меня к Богу!» –
Парусом вздулась рубаха.
Бага позвал его к Богу…

Непротивленье злу
(Об актёре Толгате Нигматуллине)

Толгату был учителем Абай.
Учитель в голову пинал его ботинком.
Из зависти актёра убивал.
Упившись властью, смерти он алкал
Душою тёмной, сатанински дикой.

Мы все хотим иметь Учителей,
Чтобы за ними следовать в пути,
Но их, увы, немного на земле.
За самозванцами приходится во мгле
Сектантства многим тысячам идти.

Толгат пришёл к Христу и был крещён,
И принял для себя Его Заветы.
Непротивленье злу почёл главнейшим он:
Издав в страданье свой последний стон,
Он на побои силой не ответил.

Прости, Господь, склоняюсь я к тому,
Что у добра должны быть кулаки.
А как иначе одолеем тьму?
С мечом ведёт войска Небесный Муж…
Но задохнусь, не дописав строки,

Поняв, что зло, рождённое от зла,
Зло порождает новое на свете.
Рубя мечом, не развязать узла –
Прольётся кровь. Мне больно жить и знать,
Что в смерть уносит лучших чёрный ветер.

Актёр Андрей Краско

Краско Андрей глядит из кадра.
Взгляд человечный, добрый.
Он там, куда уходят барды,
Художники, актёры.
Он дважды белым коридором
Летел на яркий свет.
Даны два дубля миром горним:
Раз выжил, во второй раз – нет.
Что это было? «Ликвидация»,
Как и названье фильма?
Как в совпаденьях разобраться?
Он был убит, как Фима,
А на другой день, как Андрей
Скончался. Дубль второй.
Сыграл он множество ролей.
Его киногерой
Был настоящим, как он сам,
Простым, как правда дня.
Судим ли он на небесах
У Божьего огня?
Нет, как Высоцкому простил
Пристрастье к водке Бог
За то, что жил превыше сил
И столько сделать смог.

P.S. Андрею
За «ликвидацию» прости.
Немного жестковато.
Последний фильм просился в стих.
Мы все в «ликвиде». Не гостить
Сто лет. Жизнь маловата…

Два актёра

К;к оберт;нами схожи
Виктор Авилов с Высоцким!
Жил на износ Виктор тоже.
Выжала сцена все соки.
Время болезни не лечит,
Если себя не беречь.
Оба сгорели как свечи,
Только об этом ли речь?
Гамлета оба сыграли.
Многим ли это дано?!
Оба не раз умирали.
Предупреждённые, но
Не убеждённые роком
В том, что так больше нельзя,
Шли по обрывным дорогам,
Собственных судеб князья.
Переворачивал души
Песней военной Владимир.
Воландом был самым лучшим
Виктор. Неизгладимый
Образ стоит перед взором!
Но достоверность игры
Стала проклятьем актёру:
Муча его, кто-то чёрный
С ним пред концом говорил.
Воланд явился ли магу,
Чей жест завораживал залы?
Роль пил, как смертную брагу,
Осуществив предсказанье
Воланда в ходе событий?
Но раньше, ступив на межу,
Иеговистам: «Хотите,
О Боге моём расскажу?»

Певцу Владимиру Преснякову

«Со сном поссорился» певец.
Ночь – время творческих находок.
В ночи от Бога ждёшь ты весть.
В ночи познание приходит.
Ты начинаешь сознавать
Себя и своё место в мире.
Найдут Господние слова
Достойного в ночном эфире –
И исполненье мечты
Придёт негаданно-счастл;во,
И назовёшь дочурку ты
Так необычно – словом Ива.

Певица Лолита Милявская

«Лолита – двадцатый этаж».
Пинок – ты летишь парапланом!
Лолите присущ эпатаж.
Вошёл он в неё чьим-то планом –
Небесным иль дьявольским? Нам
Дано ль в эти планы проникнуть?
Смеётся, ликует страна –
На сцене чертовкой Лолита!

Певец  Дмитрий Колдун

Колдун – фамилия его, не псевдоним.
Их целая деревня – колдунов.
Он духом предка-колдуна храним.
Дед – персонаж его волшебных снов.
Советует, пророчит, охраняет,
Ведёт по жизни Диму мудрый предок.
 – Тебе дорога в колдуны прямая,
Ведь этот дар среди людей так редок!
– Быть может, в старости,
                как этот предок мой,
Я бороду седую отращу,
Материей астральной и земной
Повелевать, колдуя, захочу…
Он необычен всем: разрезом глаз,
Манерой петь – красивой, колдовской.
– Пока ты молод, Дмитрий, радуй нас,
Поклонниц юных иссушай тоской!
Такие песни дивные найди
Иль сам сложи,
                (ведь ты колдун – всё можешь!),
Чтоб сердце в человеческой груди
Забилось чувством сильным и тревожным.
Чаруя, пой, колдуй и ворожи,
И о Любви к своей родной земле
В заветной песне людям расскажи.
На диво всем пой, белорусский Лель!

Провидцы

Марка Твена «меченый двойник»
Сопровождал, даря пророчества.

Этапы мировой войны
Предвидел Черчилль среди прочего.

У Марса спутники предвидел
Свифт, написавший «Гулливера»,

И верно будущее видел
Вперёд на век глаз Жюля Верна.

Зеркала Хьюза

В тьму зеркала прекраснейшей царицы*
Хьюз вглядывался. Ночь летела мимо.
А зеркало являло знанье мира:
Искусства, войны и великих лица.

Активно зеркало бывало в полнолунье.
О будущем вещало в дни затмений.
Непрочно было редкое уменье –
Полёт ресниц легко виденье сдунет.

Пытался Хьюз проникнуть в суть зеркал.
Брал консультации у Бора, у Эйнштейна.
«Где зеркала хранят былого тени?» –
У ясновидцев тайны их пытал.

Он в зеркала, забыв о миллиардах,
Молясь, постясь, совсем ушёл от света.
Он счастлив был, лишь проницая взглядом
Пространство-время. О, мечта поэта

Увидеть так и передать словами!
Я вглядываюсь в длинный коридор
Моих зеркал. В конце я вижу пламя.
Тревожно-жутко. Опускаю взор…

* Американский миллиардер Говард Хьюз обладал зеркалом Клеопатры.

Шахматная партия Антония Блока

Антоний Блок со Смертью в шахматы играет.
О Боге выведать у Смерти знанье хочет,
Об Аде, о Чистилище, о Рае.
Но знаний нет у Смерти. Смерть бормочет,
Косой играя и скрививши рот:
«Уйдёшь ты, рыцарь, в тёмные края.
Твой срок пришёл. Чума тебя пожрёт.
Проиграна, Блок, партия твоя!»

Смерть Гоголя

Открыли Гоголя могилу.
А в завещанье говорил он:
«Не хоронить без пятен трупных!»
Открыли – раздирали руки
В гробу обивку. Летаргия.
Такая смерть страшнее «Вия»!

Вольф Мессинг

Он слышал мысли. Не имел детей –
Боялся страшный дар им передать.
Пророком быть придворным не хотел.
Просил лабораторию создать,
Чтобы исследовать способности научно.
Отец хотел, чтоб стал священником. Не стал.
А жаль. Тогда бы дар его не мучил
Непостижимостью и пастве пользу дал.
Он знал день смерти и его страшился,
А в год последний – даже темноты
И одиночества. Чей дух над ним кружился,
Но не открыл небесной красоты?

Ванга

Высшие силы работали с Вангой.
В тело входил Дух, событья пророча.
В синей одежде Святая, как Ангел,
Рядом стояла незримая. Очи
Тела астрального вестников зрели,
Хроники жизней и важные сроки.
Вместо смерчём в детстве взятого зренья
Дан был болгарке святой дар пророка.

Ванга:

«Я вижу тех, кто канул в воды Леты.
Я ясно вижу будущие дни.
Я вижу жизнь людей «на киноленте»
И слышу Голос, мне вещающий о них.
Ясна становится причина их страданий.
Я понимаю, чем могу помочь».

Вангелия, ты стала миру данью,
Небес сошедших жертвенная дочь.

Перевоплощение

«Он странствие царя Петра», –
Сказал Учитель о знакомом человеке.
Похож, рост тот же и себя без топора
Не мыслит он в машинном нашем веке.
Как удивителен открытиями мир,
Но до конца я не могу поверить.
Был узок бы ему царёв мундир,
Когда б он мог его к плечу примерить –
Я видела в музее. Королёв
Мечту державой править не лелеет.
Он в мастерской, где режет, королём,
Ему жена любимой королевой.
Он терпит дочерей весёлый бунт
И иногда готовит сам обеды.
Но в напряжении вздуваются на лбу
Две жилы в виде «V», как знак победы.

Ури Геллер

Согласно заявленью Ури Геллера,
Он получил талант от существа,
Происходящего от силы Хоова.
Об этой силе от него от первого
Я слышу. Семя в пальцах прорастает
За несколько секунд средоточенья.
Быть может, Хоова когда-то станет
Для всех открытым йоговским ученьем.

Николай Рерих
 
          – Как Ваше небесное имя?
          – Дориносимо.
          – Мне слышно: «Дары носимый…»

Дары он нёс кистью и словом.
Дар каждый сиял красотой.
Служение было основой
Дороги тернистой, крутой.
От огненных посещений
Он не опалялся, а креп.
Приняв огневое крещенье,
С достоинством поднял свой крест,
То ль Рерих, то ль Рюрик. Россия,
Ты ж долго молчала о том,
Кто в дар нёс талант свой красивый,
Чьим небо водило перстом,
Кого слали с миссией боги,
Чей путь был исчислен по звёздам.
…Обидно, обидно за многих,
Чья слава пришла слишком поздно.

Порфирий Иванов

Как бог живой, седой, с могучим торсом,
Идёт по снегу босиком Порфирий
И снег на грудь бросает полной горстью,
И растирает для тепла и силы.
Мальчишку учит: «Обливайся, детка.
Желай здоровья всем, чтоб быть здоровым.
Его слова скупы, но очень метки:
«Не плюй на землю, ведь она нас кормит.
Неправду прочь с дороги, как змеюку.
И роскошь прочь. Природного держись.
И уваженья выучи науку.
Живи, как надо, данную нам жизнь!»

Брайан Вейс

Брайан Вейс. Погружение в прошлые жизни.
Терапия во лжи иногда уличала.
Звался Наполеоном больной один, шизик.
Брайан Вейс уточнил: был он только капралом
Под началом великого полководца.
Погружаюсь я в прошлую жизнь: драматургом
Я была. И качнулась звездою в колодце
Кличка «лев», в прошлой жизни мне данная другом.

Похищение священника Кирка

Знал все абзацы он в церковном требнике,
О сирых он молился у икон,
А добрых пастырей берут к себе волшебники,
И Кирка унесли в Волшебный холм.
Могила есть у Кирка между нами,
Но посвящённые об этом говорили,
Что гроб стоит, наполненный камнями,
А Кирка взял  к себе правитель сильный
Народа доброго, живущего в холме.
Однажды он оттуда возвращался
И на растущей золотой луне
С родными навсегда уже прощался.

Герои

Спартак, Джордано Бруно, Жанна Д' Арк –
Не робкого десятка контактёры.
Их жизнь – не лёгкая прогулка через парк.
Века прошли – к ним обращаем взоры.
Как их вели! Как безоглядно они шли!
Как пили свою жертвенную чашу!
Герои времени. Избранники земли.
Их подвиги записаны в акашу.*

* Акаша – тонкоматериальное хранилище информации.

Рассказ Фация Кардано
о необыкновенном визите 1491 года

Закончив ежедневный ритуал,
Мужчин увидел, предо мной представших.
Наряд их восхитительно блистал,
Но не у всех – у тех, кто чином старше.
Их было семеро. Красивы, моложавы.
«Вы кто?», –  спросил. Последовал ответ:
«Нам родина – воздушная держава.
Мы невесомы. Век наш – триста лет».
Спросил о знаньях, людям недоступных.
Ответ: «Нам знания давать запрещено.
Мы от законов наших не отступим».
Визит «воздушных» не был моим сном.
Спросил их о бессмертии души.
Они сказали: «Личность не сохранна.
Ну, а душе вновь в новом теле жить».
Наверно так, хоть жаль мне и чуть странно.
Беседа длилась больше трёх часов.
Спросил о Боге. Мненья разошлись…
То явь была. Нет, нет, то не был сон!
Живём, не зная, чем одарит жизнь.

Реинкарнации Моуди

«Жизнь после жизни», «Жизнь до жизни» –
Две книги Моуди. Прочти
О том, что будет после тризны,
Как в прошлых жизнях мог жить ты.
Сам Раймонд девять жизней вспомнил.
Жил первобытным на деревьях,
Питаясь фруктами. В загоне
Был в лапах льва, (то Рим скорее).
Был чёрным мальчиком в лесу
Вблизи селения на сваях.
Он старцем, внученьку-красу
В волнах беспомощно теряя,
Тонул. Охотился на мамонта –
На великана с камнем шёл.
Торговцем бывши, деток маленьких,
Жену убитыми нашёл.
И снова Рим. Аристократом
Он возлежал на ложе пышном.
Рабочим стройки был когда-то
Измученным, голодным, нищим.
Жена без пищи умирала,
А он не мог ничем помочь.
Жизнь в женском теле. Покрывало
С постели сброшенное в ночь.
Каким-то злобным проходимцем
Была задушена художница
…Простые жизни. Не был принцем.
Текли века, и опыт множился.

Бывший марсианин

Он начал говорить в четыре месяца.
Читал, красиво рисовал – в два года.
В его глазах высокий разум светится,
И наградила памятью природа.
Не просто памятью, а памятью о том,
Что в прошлых жизнях он был житель Марса.
На глубине был марсианский дом.
Ещё не догадались люди разве,
Что жизнь ушла вглубь после катастрофы,
Сорвавшей у планеты атмосферу?
У каждой жизни есть свои голгофы.
Отбила марсианский бок Венера
И, перестав по космосу блуждать,
Сегодняшнее место заняла.
И нашу Землю могут беды ждать.
Не раз сгорала жизнь на ней дотла
Иль гибла, как праматерик Лемурия.
Его он помнит – прилетал на Землю.
Мальчишке с удивленьем люди внемлют,
Ведь он лицом обычен и фигурою.
Ну, а душа – что знаем о душе?
Ещё «за ухом не нашли все сфинкса».
Когда найдём, (кой-кто нашёл уже),
Все на Земле сумеют измениться.
Сказал Бориска: «Сведенья о том,
Откуда люди на Земле взялись
Объявятся со временем. С трудом,
Но раскрывает людям тайны жизнь.
Найдут в песках большую пирамиду
И письмена о человечестве под ней».
Он знает много, многое он видел.
Господь послал его для наших дней,
Чтоб люди стали лучше, совершенней,
Чтобы не шли следами лемурийцев
(Остановившихся в развитье ждёт крушенье).
Нести познанье – миссия Бориса.

Пророчица Вангелия

Засыпал смерч песчаный очи
У доброй девочки болгарской.
Упала тьма, но день не кончен.
Жила – и дождалась подарка.
Духовный свет земли Ванфим
Сошёл Вангелии в награду,
И шестикрылый серафим
Зажёг в душе её лампаду.
И у колодца белый конь
Явился с Всадником Великим,
Что дар пророчеств, как огонь,
Зажёг над ослеплённым ликом.
О, сколько страшных бед людских
Прошло в войну сквозь её сердце!
Не охраняет сердце скит –
Куда ж в миру от боли деться?!
Война закончилась. К ней шли –
Вещала женщина, лечила.
Дар неба, добрый дар земли –
Её целительная сила.

Ясновидящий
Владимир Соломин

Брала его в свой замок Смерть,
Но он вернулся с того света,
Чтоб улыбаться людям, петь,
Спасать от бед, давать советы.
Он растворяется во всём –
В крепленьях шахт, в карданном вале –
И информацию несёт
Так, словно открывает файлы.
«Опасно там – крепёж «устал»,
Здесь выйдет газ, грозя пожаром».
Так предсказателем он стал,
Спасая жизни редким даром.
Дар не даётся просто так,
И может получить не каждый
С небес «летающий верстак»
И «файл», что бедствие укажет.
Даётся дар тому, кто смог
Боль превозмочь и стать мудрее.
Учтём – дары даёт нам Бог,
И верой сердце отогреем.

Маг Хануссен
(Настоящая фамилия Шнайдер)

«Гитлер внёс предвиденье в политику.
Подкрепил политику предвиденьем
Хануссен», быв магом-аналитиком,
Чтецом мыслей и оккультным идолом.
Но игра с властями – вещь опасная.
Подвело его происхожденье.
Он принадлежал к еврейской нации.
Стал арест ему предупрежденьем.
Он не скрылся. Вновь арест. Расстрел.
(Застрелил должник – платить не нужно).
…Средь его предвидений есть те,
Что вселяют неподдельный ужас.
Предсказал войну, поджог Рейхстага.
В смерти Сталина ошибся ненамного:
На полгода раньше умер Сталин.
От кого предзнанье шло? От Бога?

Граф Сен-Жермен

Пусть на сенсации простые люди падки
И часто лгут бульварные изданья,
Граф Сен-Жермен является загадкой
И подтверждает чудо в мирозданье.
Есть многие свидетельства бесспорные,
(Легенды, факты письменной традиции),
Что в разные века земной истории
Он встречен был известнейшими лицами.
Как Вечный Жид, бессмертен старый граф
По воле Бога. Богу всё возможно!
Ведётся Им Великая Игра
В пределах узких, очень осторожно.
Когда бы в мире не было чудес,
Жизнь стала б скучной и однообразной.
Так воспоём Держателя небес
За удивленье и даримый праздник!
…Узнала я, что Сен-Жермен – Учитель,
Махатма Шамбалы, в числе Семи Великих.
Луч фиолетовый – его луч. Свято чтите
Учителя религии. Средь ликов
Его лик в этом мире не забыт.
Приходит он в своём земном обличье
Пророком, магом, вестником судьбы,
Чтоб утвердить религии величье.

Аполлоний Тианский
(Чудотворец Римской империи, II век)

По легенде Тианский – воплощенье Протея.
Бог Египта дал ум ему и красивое тело.
Не питался он мясом – лишь плодами земли.
Ему мёртвые статуи, оживая, несли
Всевозможные фрукты, удивляя гостей,
И сосуды с напитками возникали из стен.
Он ценил Пифагора, Платона, Хрисиппа.
Реформатором культа был «сын бога Египта».
Он спокойно держался, обвинённый в измене.
Развернул обвинитель свиток – лист обвинений,
К изумленью, был чист, и его отпустили.
Помогали Тианскому Высшие силы
Воскрешать и за краткий миг переноситься
И из Смирны в Ефес, и от моря в столицу.
Обвинён в чародействе, от стола трибунала
Смог, оправдан, исчезнуть, (эти факты в анналах),
Кандалы лишь оставив на каменных плитах.
Дух Протея в нём жил, в тело смертное влитый.
С благородством богов он учил сильных мира,
И, хвалимый, почил в свете ангельском мирно,
Твёрдо зная: нет смерти, только тело теряем;
Отдохнув в Тонком Мире, путь земной повторяем.

Целитель Славик Крашенинников

В два года он читал, а в семь лечил.
Он жил с отдачей напряжённой,
                словно взрослый,
А в десять лет от рака опочил.
В болезни задавала мать вопросы:
– Что, Славик, рак?
                – Да, рак, но самый худший.
Есть рак, который «он», а есть «она».
«Она» изгнала славикову душу
Из тела мальчика.
                …Идёт, шумит весна.
С надеждою на кладбище народ
Приходит за землёй с его могилы.
Дух мальчика в посмертии даёт
Гравийным камешкам
                целительные силы.
Но не хотят признать его святым
Те, от кого признание зависит.
Не признавайте! Светом золотым
Святое сердце светит людям в высях
И бескорыстно доброе творит.
Мать, подсыпая гравий на могилу,
Так мудро и так просто говорит:
– Свят каждой матери
                её ребёнок милый!

Ясновидящие сёстры Архиповы

У сына моего есть друг Архипов Витя.
Его племянницы – индиго-дети.
По ауре людей болезни видят
В тяжёлом, мрачном, некрасивом свете.
И Лена, младшая, была способней старшей.
Ушла из жизни за любимым следом
Звездою юной, с крыши дома павшей.
Чем шаг считать – безумством иль победой?
Ушла, но к жизни у неё влеченье.
С сестрой во сне, придя к ней, говорила.
– Ленок, Валюше помоги в леченье,
Ей так нужна целительная сила!

Падре Пио
(С 1918 по 1968, до смерти, имел стигматы)

Сорок третий год. В церквях Неаполя
Образы святых кровоточили,
Источали ароматы, плакали.
Не искал никто тому причины.
Шла война. Скорбели души предков,
Скорбь являя в чудесах церковных.
Падре Пио совершал нередко
Чудеса молитвой, чистым словом.
Размножал причастные облатки,
Ливень прекращал, вмешался в бой.
Сбитых лётчиков спасая по-солдатски,
Нёс по воздуху в руках перед собой.
Мог являться он одновременно
В нескольких местах. Его любили.
У него стигматы неизменно
На местах всех ран христовых были.
Фотография руки. Следы стигматов.
Боль за Пио моё сердце сжала.
Верность отмечая, Богоматерь
Свой Святой Покров над ним держала.
Его святость показало вскрытье.
Его тела не коснулось тленье.
На мощах, огнём небес омытых,
Божие лежит благословенье.

Дэниел Дуглас Хоум
(Медиум XIX века)

Таинственность – прекраснейшее чувство
Из тех, что могут люди испытать,
И магия – великое искусство.
Шотландец Хоум маленьким мог стать
И вырастать вдруг ростом с гренадёра.
Он мог заставить на дыбы встать стол.
Он вверх взлетал, притягивая взоры,
Над головами потрясённых толп.
Он радовал людей чудесным даром.
Как часто ему духи помогали:
Явив полупрозрачные гитары,
Божественные звуки извлекали.
Не разгадал, не повторил Гудини
Ни одного из трюков Дэниела.
За год, пред тем, как мальчика родила,
Мать Хоума на призрака глядела.
Он был душой, решившей воплотиться.
Он был известным колдуном Британии,
И потому взлететь мог Хоум птицей.
Какие знал он заклинанья тайные?
Какие силы подчинять умел?
В себя влюбляя наших русских женщин,
Был авантюрен, интересен, смел,
А умерев, в гробу стал ростом меньше.

О Калиостро, сфинксе и о нас

Авантюрист ли, маг ли Калиостро,
Но сына Строганова смог он оживить!
Он брал монеты золотые в горсти –
Их становилось больше. Как тут быть?
Связь северной столицы и Египта
До появленья сфинксов за полвека
Он уловил. Сфинкс с бородой отбитой
Теряет силу: в нём дух человека
Не может проявиться так же полно,
Как если б у него была бородка.
И тем не менее, все чувствуют невольно,
Что взгляд у сфинкса этого не кроткий.
Один художник, вглядываясь в лица
Гранитных чудищ, видел: превращался
Лик неотмирный в морду злобной львицы,
И взгляд звериный сердцем ощущался.
Корабль, привезший сфинксов, затонул.
…Но я о Калиостро, отвлеклась.
Лоренцу, спутницу его, почти жену,
Прекрасно юной сохраняла мазь,
А может, даже эликсир бессмертья.
Бессмертен, как известно, Сен-Жермен.
Великим, боги, дней с лихвой отмерьте,
А мы уж как-нибудь без перемен.
Нам хватит человеческого века,
Чтоб подивиться на глупцов и магов,
Чтобы дойти в свою Святую Мекку,
Чтобы блеснуть познаньем и отвагой.
И пусть не можем мы, как Калиостро,
Покинуть город в несколько ворот,
Мы в слово неба вслушиваясь остро,
Несём его, великое, в народ.

Вячеслав Архипов

Умерев, он с бабушкой беседовал.
«Торопиться, внук, сюда не стоит», –
Не забыть ему, вернувшись, этого.
Бабушку решил не беспокоить –
В каждом мире есть свои дела.
Но к нему приходят люди часто.
– Мама так внезапно умерла!
Мне хотелось б с нею повстречаться.
Может, что-то скажет через Вас?..
С душами беседует Архипов.
У него хороший, добрый глаз,
Сердце для людской беды открыто.

Палач Яков Юровский

Палача Николая Второго
Проклял Бог. Все потомки Юровского
Предавались нестарыми гробу,
Да и то уходили не просто –
Погибали неясно и странно.
Умирали в младенчестве внуки
За смертельные девушек раны,
За стрелявшие в мальчика руки.
Жив сейчас лишь один из потомков.
Род прервётся вот-вот, понимает.
Платит всемеро оком за око,
Кто топор палача поднимает.

Агасфер

Живёт он, словно древний Каин, каясь,
Хоть грех его был и не так велик.
Он вечный жид, скитается веками,
Но в смерть уйти не может от земли.
Идущему на казнь он прислониться
Не дал к стене. Сказал ему Исус:
«Пойду я, но и ты через границы
Пойдёшь и будешь ждать, когда вернусь».
Пришествия Христа ждёт Агасфер.
В хламиде старой, с посохом в руках
Он входит в храмы всех христовых вер.
Кто мудр, узнает сразу старика.

Последние мгновения жизни
прорицательницы Марии Ленорман

– Я знала о тебе за много лет,
Мой Чёрный рок, мой Чёрный человек.
Сегодня я тебя в свой дом ждала.
Входи смелей, я дверь не заперла!
Я напророчила другим так много бед –
Теперь держу за страшный дар ответ.
Подушечка здесь рядом, подними,
Закрыв лицо ей, вздох мне отними!
Идёт пред взором череда людей:
Блаженный, праведница, гений и злодей.
Я с ними связана пророчествами, к ним
Пойдёт мой дух, ветрами зла гоним.
Я задыхаюсь, Чёрный человек.
Последнею слезою из-под век
Печаль о мире, что должна оставить.
Уйду, но рок в нём так же будет править…

Елена Блаватская

Сказал Махатма: «В естестве Елены
Был заключён Эллорианин – Вечный».
В ней две свечи ментальные горели,
И тайной был духовный путь отмечен.
Судьбою и молвою не обласкана.
Неистова. Талантлива. Значительна.
Так кем она была – мадам Блаватская?
Способнейшим работником Учителя!

Учителя интегральной йоги
Шри Ауробиндо и Мать

Он шёл с цветочною гирляндою на шее,
В шафрановых одеждах, босиком.
Он нёс супраментальности идею,
Вздымая взор свой в небо высоко.
Под огненное дерево он лёг.
Мать понесла все тяготы ашрама,
Который мало нам понятен и далёк.
Что знаем кроме православных храмов?
Но дух искали всюду и всегда
Буддисты, мусульмане, эзотерики –
И зажигалась новая звезда,
И открывались «новые Америки».
К Господню миру множество путей.
Не нужно спорить, чей прямей и выше.
Вела Мать к Богу тысячи детей,
И раскрывал ей Новый Мир Всевышний.

Русенька

Златинка моя, дочка – Божий дар!
Глаза – синий мрак, звёздный свет Стожар.
Та не в юность мне, в зрелость лет вошла,
И с тобою – свет Божьего тепла.
Пальчики твои трепетно творят,
Лепятся миры, светит синий взгляд.
Кружевом волны, кружевом игры,
Кружевом с крючка чудных дней дары.
Видишь то, что мне видеть не дано –
Взор твоей души в Божие окно.
Русенька моя, доченька моя,
Русенька-Марусенька, радость бытия!

Дочке Маше

Живи, как сердцу хочется.
Люби, коль кто полюбится.
Пусть плачется, хохочется,
Бормочется, голубится.
Чего ты хочешь, вестница?
Чего ты ищешь, странная?
Ты станешь мне ровесницей,
Когда душою стану я…

Рок
(О моём отце Игоре)

Белый, как лунь,
Мальчик встал у ворот.
Небо, целуй
В лоб, в малиновый рот!
«Будешь ты чёрным.
В христовых годах
Высеют зёрна
В кладбищенский прах», –
Так сербиянка сказала отцу.
Слёзы текли у неё по лицу.
Сына взяла у гадалки война.
Смерть нагадала за это она?
Волосы белые
Стали, как смоль.
Вписаны бедами
Дни жизни в роль.
Помня пророчество
Жил, зубы сжав.
В тридцать три хочется ль
Мёртвым лежать?
На год всего рок кончину отсрочил.
Крест на могиле и крест под сорочкой.
Жизнь прожита, как несенье креста.
…Ждёт меня семьдесят третья верста.
– Беленький мальчик, моя ли вина?
Каждому тропка своя суждена.
Боги сказали. Решают они,
Сколько продлятся телесные дни.
– Чёрный мужчина, смоливший канаты,
В чём перед небом, скажи, виноват ты?
В том, что канатом змею захлестал?
Что лес рубил? Что пить горькую стал?
Но экскаваторщик был ты отменный.
Шлакобетон заливал по две смены.
Каждая печка в посёлке твоя.
…Строчка – не печка. Согрею ли я?

Бабушка Ольга

Муж убит разрывной в сорок третьем, в живот.
Плачет горько вдова, нянча малых сирот,
С лебедой хлеб пихая в голодные рты.
О себе ли тогда, плача думала ты?
Чем кормить? Как одеть? Одежонка – рваньё.
Председатель – калека и горькую пьёт.
Став опорой, его заменила потом.
Бог вёл в жизни твоей тропку строгим перстом.
Замуж так и не вышла, а дети взрослели,
И весенние птицы над пашнею пели,
И бельё уплывало по маленькой речке,
Когда внуки шальные бежали навстречу.
Вдруг, не выдержав, сердце остановилось.
Что же, скорая смерть – это Божия милость.
Пред глазами моими стоишь ты, жива,
И любовь не вместить ни в какие слова.

Тяжёлый крест
(О Петре Пелепопове)

Родился мальчик матери бедой –
Врождённый церебральный паралич.
Прошла б всю землю за живой водой,
Жизнь отдала б, чтоб сына исцелить!
Но панацеи нет. Неумолим к ним рок.
А сын уверен – зла не существует.
Оно лишь маска человечества. Добро
Её сорвёт. (Об этом повествует
Он в книге, первой премией отмеченной?
Где взять её? Хотелось бы прочесть).
Глядит на мир с улыбкою доверчивой,
Но и предзнанье тоже в сердце есть.
Хотя ему известность напророчена,
«Невыполнима миссия», он знает.
– Ограничение свободы или прочие
Преграды выставит ещё судьба земная?
– Невыполнима миссия – и всё.
Вопрос причины не ко мне, а к Богу.
Горчит таких прозрений жёстких соль.
В сравнениях я познаю дорогу.
Не может он самостоятельно поесть.
Печатал книгу, буква к букве, носом.
По силе духа каждому свой крест.
Снимаю к небу о себе вопросы.

Евгения Тихоновна

На ладан дышит бабушка-буфетчица,
Таская баки с супом и компотом,
Посуду моет, обливаясь потом.
За внучку, брошенную дочерью, ответчица,
Хоть как-то прокормить её должна,
Обуть, одеть и дать образованье.
За семьдесят старушке. На диване
Не полежит, усталая, она.
Смерть явится за ней в наркобольницу,
Где кормит она пьяниц, наркоманов,
И не найдёт гроша в её кармане,
И осудить за что-то побоится.

Евгений Дорофеев

В чём философия бродяги?
Ходок по городам и весям,
Он цену знал грибов и ягод,
Полуголодный, сердцем весел.
Он от шакалов уходил,
Глаза в глаза смотрел волкам.
Дороги раб и господин,
Пространств великих он алкал.

Он от Востока шёл на Запад,
От океана до Москвы.
Особый у дороги запах.
Что знаете об этом вы?
Он шёл железною дорогой
От полустанка к полустанку.
Он души стрелочников трогал.
Тот дал ему консервов банку,
А этот хлеб, пяток яиц
И крупной соли в коробке.
В пути он видел сотни лиц
И сотни рук держал в руке.

Хранил Бог от лихих людей,
От ядовитых змей хранил.
Он подрабатывать умел,
И тем в пути себя кормил.
Он пошатался по Москве
И от души попил винца,
Но потянул азийский свет,
И вновь дороге нет конца.

Он от жары изнемогал
И молоко верблюжье пил.
Чабан ему приют давал,
Лепёшкой высохшей кормил.
А раз забрёл на космодром.
Вот у охраны было смеха!
Но подозрительность – синдром.
Посажен в поезд утром, ехал...

Сейчас живёт в монастыре
Бродяга, тихо кочегарит.
Встаёт пораньше, на заре,
И жизнь ему восходы дарит!
Он, жизнь сокровищем ценя,
Переосмысливает вехи.
За всё заплачена цена,
Не даром взрос дух в человеке.
Молчит и часто вспоминает,
Как шёл дорогой неустанно.
- Исповедима жизнь земная.
Бог даст, монахом скоро стану.

Актриса Елена Проклова

Густая кровь – не выживают дети.
Проклятие судьбы. Уж не за то ль,
Что лишь работу видела на свете,
Что всю любовь ты вкладывала в роль,
И доставалось первенцу так мало?
За съёмкой съёмка. На чужих руках…
Признайся, ты была хорошей мамой?
Твой третий муж потребовал сынка.
И вот случилось. В тебе точка света
Пульсирует, надеется на счастье.
В святое время древние поэты
Зачатье понимали, как причастье
К мирам Господним, ведь нисходит дух
С задачей жизни матери в утробу.
Непросто сходит, средь сомнений, дум –
Вдруг снова неудача кончит пробу?
Ты, помудрев до самоотреченья,
Легла на девять месяцев в больницу
И приняла ужасное леченье,
Чтоб новой жизни дать на свет родиться.
Уколы себе делала в живот
Три раза в день, отчаиваясь, плача.
И вот теперь дитя твоё живёт,
Что ж из того, что доченька – не мальчик!
А девочка от папы ни на шаг –
Спортивные занятия, рыбалка.
Легка сейчас еленина душа,
Ни слёз, ни мук, ни времени не жалко.
Всё нужно выстрадать – семью, ребёнка, роль.
Играла Герду – Гердой в жизни стала.
Ты – мой последний островной герой
В объятьях сцены, в суете вокзалов.

Елена Денисова
(Жена Эдварда Радзинского)

Желанье Знанья, вера в Весть
Спросить внушили: «Бог, Ты есть?»
Бог оказал Елене честь,
Мозг принял весть Его: «Я есть».
И в этот миг преобразилось
Жильё, наполнилось любовью,
Не той, что дал потом Радзинский,
А безграничной, мировою.
Любовь на улицы звала
К несчастным нищим и бездомным.
Приют бомжей создав из дома,
К себе оборвышей вела,
Купала, выводила вшей,
Кормила супом в тёплой кухне –
И пели ангелы в душе.
И знал Господь, что мир не рухнет,
Когда такие люди есть,
Что сострадают всей вселенной.
Давайте спросим: «Бог, Ты есть?»,
Чтоб стать такими, как Елена.

Успенье Прасковьи

Не торопясь Прасковья умирала.
Простясь со всеми, всех благословила,
И, узел рук кладя на одеяло,
Рыданье внучки так остановила:
«Я отхожу, всё сделав, в нужный срок.
Не голоси, не береди мне душу.
Призвал меня для дел небесных Бог.
Ужели договор я с Ним нарушу?»
Зажгли свечу, вложили в руки ей,
И отошла без плача и без стона
Душа Прасковьи в горний сонм огней,
И вздрогнул сад, и яблонная крона
В траву сронила спелые плоды,
Ударившие в землю сильно, гулко.
Вершительницей собственной судьбы
Была Прасковья с слободского переулка.

Галина Брежнева

Считавшая себя принцессой русской,
Дочь Брежнева – о, стыд! – алкоголичка.
В глазах надменность догорает тускло.
Психушка добивает её личность.
Ах, мама, твоё царское варенье…
Ах, папа, тяжеленный твой мундир…
Жизнь – властью упоенье и плененье,
Гордыня имени, затёртая до дыр…

Небесная защита
(Рассказ Василия Никифоровича)

«…А жили мы, семья врага народа,
В Прокопьевске, в бараке. Голодали.
Весною ранней, в холод, в непогоду
Ведро десятилетнему мне дали,
Послав на поле за картошкой мёрзлой.
Там перепахивали, и на бороздах,
Коль постараешься, то полведёрка можно
За час-другой её насобирать.
Не возражали трактористы, и я «пасся».
Подъехал вдруг на лошади объездчик.
Хлыстом меня ударил. Я затрясся.
Я мал был, защититься было нечем.
На озеро спасаться побежал я.
По плечи ухнул в ледяное месиво,
Которое до кости обжигало.
Двоясь, объездчик мне казался бесами,
И вне себя я крикнул: «Чтоб ты сдох!»
Конь вздыбился, с него свалился враг мой,
Ногою в стремени. Конь в воду поволок,
Его топя. Сбылось моё проклятье.
Узнал я после. А тогда я вылез,
Стуча зубами, побежал домой.
Мать дома за ведро меня побила,
Но мой спаситель, Тёмный Ангел мой,
Дал среди мусора найти ведро другое.
Я дырочку в ведре том залудил.
Поцеловала мама: «Дорогой мой!»
Заплакал я на маминой груди».
…Спаситель Тёмным Ангелом был назван.
В моей судьбе похожий случай был.
Всё в Божьей воле! Бог позволил б разве
Такому быть, когда б нас не любил?
Задача Бога – детство защитить,
И Ангелов Он посылает к малым.
Я вижу: Ангел, сжав копьё, летит!
В кого оно на этот раз попало?

Евфросинья Керсновская
(Пережила ГУЛаг, передала в рисунках его ужасы)

ГУЛаг. Законы волчьей стаи,
Где слабых просто добивают.
Твои рисунки потрясают.
Увидевший их помнит век.

Но не лишить тебя достоинства,
Оно – твоё святое воинство,
И твой язык силён, как звонница.
Согнётся ль этот человек?!

«Я не могу ждать справедливости.
Я не хочу просить вас милости», –
Так гордо сердце твоё билося,
Когда читали приговор.

А «Итальянское каприччио»
Вселенское и твоё личное
Звучало – счастье безграничное
Слезой окутывало взор…

Не чудом ль выжила тогда ты?
Твой цепкий ум запомнил даты.
Запечатлела ты, как Данте,
Круги адов – страны позор.

Валерий Непомнящий
(Шофёр-дальневосточник)

На развалинах завода,
Средь обломков стен,
Баянист игру заводит.
Руки – без кистей.
Голос свой вплетает в звуки.
Горестная быль…
Сорвался домкрат, и руки
Смял автомобиль.
Был шофёр весёлый, славный.
Лес с делянки вёз,
Колесо хотел поставить
Он на лесовоз –
И такое вдруг случилось…
Долго он сидел,
А потом взял, дёрнул с силой…
Шёл и не глядел
Ни на руки, ни под ноги.
Будто бы слепой
Шёл, и рухнул на пороге
Он, придя домой.
На заводе стал не нужен.
Запил он с беды.
Да и то – взглянёшь и ужас:
Не набрать воды,
Не плеснуть в лицо ладошкой,
Пол не подмести,
Лишь обрубок пальца – ложку
Ко рту поднести.
Крепко пил, пока не понял –
Пропивает жизнь.
Про баян любимый вспомнил –
Этим можно жить.
В клуб пошёл. Играл, как мог он,
И душою пел.
Научился делать много
Дома всяких дел.
– А завод?
                – Завода жалко,
Как и всей Руси,
Что дырявым полушалком.
Наша жизнь – транзит:
Остановки, пересадки,
Кризис, смена строя,
Катастрофы, беспорядки,
Ну, и всё такое…

Виктор Бережнов

Жену схоронив,
Запил Виктор, не брился и плакал.
Но Бог нас хранит:
Оборв;лась петля, рухнул на пол.
И девочка светлая
Тихо сказала: «Зачем ты?»
И тронуло ветрами
Куст на могиле чимкентки.
Но тело – земле,
Душу – Богу. Что нам остаётся?
Пить воду, есть хлеб,
Как издревле доселе ведётся,
Чтоб плоть поддержать,
Чтобы жить ради девочки светлой.
От горя дрожат
Дети, к взрослым клонясь, словно ветлы.
Как больно родным!
Обнял дочку отец, протрезвел.
Тоски чёрный дым
Ветер жизни весною развей!
Дитя и зерно
Жаждут ласки твоей и заботы.
А время, оно
Скажет людям и девочке, кто ты.

Искание

Грозой жизнь мне –
                радостной бурной!
Из детства расту головой –
Мне нравилось быть на котурнах
И куклой играть тростевой.
Быв юной, вставала в кулисах
И дрожь унимала внутри.
Не жаль, что не стала актрисой,
Хотя режиссёр говорил,
Что роль не играла – жила я.
В свет рампы бросаясь, как в омут,
Чего-то иного желала,
Тянуло к чему-то иному.
Мне нравилось пробовать силы:
То кульман, то пяльцы, то рамки,
Оккультных познаний вкусила.
Узнав жизнь с лица и с изнанки,
Закончу, с чего начиналось,
(О, дивны пути человечьи!),
Тем, чт;
      в долг теперь мне вменялось –
Рифмованно льющейся речью.

Распятие души

Спешите делать добро.
                Ф.П.Гааз

Гааз* просил, спеша творить добро,
О тех, кто отбывал срок без вины.
«Кто осуждён – виновен!» - поднял бровь
Священник. «Но забыли, верно, Вы,
Что без вины распят был Иисус», -
Сказал Гааз, священника смутив.
Лишь речь любви сходила с его уст,
Он мудрым сердцем истину постиг.
Он говорил, что «справедливость выше права»,
Что «милосердье выше справедливости».
В его словах звучит святая правда,
До коей государству дорасти
Не удалось за полтора столетья.
Увы, власть с милосердьем не спешит...
...Давно в России не взлетают плети,
Но вот как быть с распятием души?

*Гааз – Фёдор Петрович Гааз (1780-1853), главный тюремный врач.

«Доктор Смерть»

«Доктор Смерть» Ариберт Хайм принёс
Много жертв на столе хирургическом.
Резал он, не давая наркоз,
Чтоб порог боли опытно вычислить.
Удалив орган, он умирать
Оставлял, время мук засекая.
Вот какие ещё доктора –
Порожденье фашизма – бывают!

Знанье этого вызовет шок
У нормального человека.
«Доктор Смерть» от возмездья ушёл.
В 90-е прошлого века
Умирал он от рака в Каире.
Как сносил он предсмертные муки?
Сколько Хаймов ещё в нашем мире –
Этих гениев зла от науки?

Сергий Радонежский

Игумена – сосуд духовных сил –
Послала Русь спасать Твердыня Света.
Донского биться он благословил,
Дав воинов – Ослябю с Пересветом.
Господний Голос слышавший пророк,
Победу в битве князю он предрёк!

Случай с Экзюпери

Раз Сент-Экзюпери едва не сгинул.
Заглох мотор. Спланировал в пустыню.
Не пожелаешь никому беды –
В Сахаре быть без связи и воды.
Забрался под крыло и задремал.
«Тебя спасут! Не бойся, Антуан!»
Открыл глаза. И красное кашне,
И внешность мальчика пришлись так по душе,
Что Принцем Маленьким видение назвал.
И в подтвержденье радостным словам
Спасатель прилетел часа чрез три.
Кто поддержал в беде Экзюпери?

Розмари Браун

Лист напророчил семилетней Розмари,
Что та запишет музыку великих:
Шопена, Брамса, Баха. Говорил
Ей правду дух. Пред ней вставали лики
Стравинского и Шуберта, Бетховена.
Писал не только ноты Дебюсси
Её рукой – в картинах жизнь духовная
Вершилась с помощью потусторонних сил.

СмертьЧехова

Приняв шампанское из рук врача
И с наслажденьем выпив, в смерть ушёл.
Влетела бабочка и села у плеча,
Большая, чёрная, как русская печаль.
И даже это было хорошо.

Марко Поло

Никто не верил Марко Поло,
Что где-то бьёт в фонтанах масло.
Считали, он фантазий полон
Иль, может, в кабаках Дамаска
Подслушал то, что печи топят
Камнями чёрными. Чьё око
Видало змей на лапах? Опыт
Энциклопедии Востока.
Читали люди, словно сказки,
О чудесах страны заморской.
Но снимем сказочные маски –
Фантазий в книге только горстка.
Подскажет современный опыт,
Что здесь реальность, а что нет.
Так уголь – чёрный камень топок,
В фонтане масло – это нефть.
А змей на лапах – крокодил.
Всё объясняется логично.
Сам Марко по земле ходил
И чудеса все видел лично.

Виктор Шендерович

Сам о себе. «Я из любимых букв
Вначале складывал слова, затем увлёкся...»
(Об «Итого» и «Куклах» не забудь!
На них обидно было «проколоться»).
«Когда явился Путин, стало ясно:
В один экран мы с ним не помещаемся».
(Осипла и заглохла наша гласность.
Свобода слова властью не прощается).
«Пишу я снова для бумаги. Странно, к ней
Я лучше отношусь, чем к людям».
Он пишет вновь на злобу наших дней.
Прочтём и вместе с ним смеяться будем.
А впрочем, смех от его фраз горчит,
Как это в жизни иногда бывает.
Он усмехается, он громко не кричит –
Усмешка внутренние слёзы вызывает.

«Шендевры»  от Шендеровича

            Позвольте криво усмехнуться
                со всею прямотой.
- Давно сгнила уж рыба с головы,
Но взять себя за жабры не даёт.
- Нам шоры делают акцент на вид
Блаженств грядущих и ведут вперёд.
- Размеры нашей гордости определяются
Масштабами несчастий наших.
- Любителями моды обсуждаются
Фасон и крой смирительных рубашек.
- Пусть пряник зачерствел – зато уж кнут размочен.
- Не так страшит палач, как отвращают зрители.
...Нет, список фраз-«шендевров» им не кончен,
Но даже краткий, не дословный, убедителен.
И в заключенье – та, что долгий путь начнёт
Средь человечества, неся идеи Света.
- Я ненавижу все системы, кроме Солнечной!
Гражданственная мысль есть мысль Поэта.

Пророчица Джейн Диксон

Джейн начала пророчить с детства.
У Диксон зрячая душа.
Как вспомогательное средство,
Ей помогал хрустальный шар.
Его цыганка подарила,
Поняв, что девочка – пророк.
Эзотерическая сила
Джейн Диксон открывала Рок.
Она предвидела смерть деда,
Успехи брата-футболиста,
Паденье Рейха и победы
Политиков, смертельный выстрел,
Сразивший Кеннеди, отставку
Хрущёва и распад Союза.

Пророк властями вызван в ставку,
Но тяжелы с властями узы.
У прорицателей придворных
Проблемы есть и опасенья.
Не говорить пророчеств чёрных?
Предупреждение спасеньем
Могло бы стать, но не внимали
Её видениям из шара.
Ужель они не понимали,
Что можно избежать пожара?

Погибли трое в «Аполлоне».
Не уберечься от трагедий!
Земля, мы дети в твоём лоне,
Глупы, как истинные дети.
Сумела Джейн спасти супруга,
Он сдал билет на самолёт.
Другим протягивала руку.
«Занятье тщетное моё...»
А в шаре жутко замерцала
Кончина Мерилин Монро...
...Устала Джейн. Не прорицала.
Хрустальный шар исчез. О, Рок,
Ты отдых дал ей перед смертью.
А жизнь её была большой.
...Испытанным пророкам верьте –
Они глядят «в день икс» душой!

Актриса Светлана Светличная

Бог дал счастья мало.
Муж умер. Светлана
Его отпевала,
Лила слёзы в храмах.
Молясь, помогала
В мир лучший уйти.
Любовь – розой алой
Ему на пути.
Он обнял, прощаясь,
Невидимый.
                - Светка!
Любовь не вмещалась
В грудных тесных клетках.
- Считай, чемодан
Уже собран. Пора.
Миг встречи Бог дал.
Смерть, увы, не игра.
Миг длился во времени.
Не сон. Всё в сознании.
«Все здесь мы лишь временны» –
Пришло осознание.
Не надо носиться
С обидами жгучими.
Душа белой птицей
Взлетит к миру лучшему.

Взор младенца

В начало праздников купальских,
В канун зелёных летних Святок
Я целовала её пальчики.
Смотрела дочь с тоской заклятых,
Так, словно силою душа
Водворена в земное тело.
Рождение – тяжёлый шаг.
Душа идти в плоть не хотела?
Иль взор с космической тоской –
Несчастий будущих предвестник?
С тех пор на жизни острый скол
И голос Тьмы, и Свет Небесный,
И ожиданье вещих снов,
И умоленье лучшей доли.
Откликнись, Небо, на мой зов,
Дай счастья в жизни моей доне!

Роберт Монро

Монро, летавший по мирам,
Душою выходя из тела,
Знал: Это действо – не игра.
Его душа туда летела,
Куда желание влекло.
Когда не слишком получалось,
Учитель «брал под локоток» –
И жизнь успехом увенчалась.

Я, труд его на днях прочтя
С волненьем, на одном дыханье,
Вдруг загорелась, как дитя,
Вот так же прикоснуться к тайне.
Монро, полжизни посвятив
Своим волшебнейшим полётам,
Решил к жене, в «тот мир» уйти.
Сказали мне: «Один с ней он там,
В той сфере музыки любви,
Эзотерических познаний».

Миг волшебства за хвост лови –
И прикоснёшься к вечной тайне!
Уединенье их нарушь!
Залётной гостье будут рады
Миссис Монро и её муж.
Ведь меж мирами нет преграды!
Чисты веления души –
Учителя тебе помогут.
Кто жаждой знания движим,
Идёт путём, угодным Богу.

Сатья Саи Баба
(1926 – 2011)

Кто – Бог иль человек – Саи Баба?
Могучий дух послала в мир судьба.
Пришёл он в Индию облегчить людям жизнь.
Преодолела слава рубежи!
Его великий путь красив и светел.
Он исцеляет и священный пепел
Из воздуха рукою достаёт,
И воду жаждущим пустынных мест даёт,
Больницы строит, университеты.
Он – Гуру, совершеннейший планеты!
Пять тысяч лет назад писал пророк
О том, кто миру преподаст урок
Добра и состраданья на века.
В священном пепле смуглая рука.

                2010

Владимир Высоцкий

Пил потому, что пили все.
Пел с напряженьем шейных жил
И на разрыв аорты жил,
Несясь по взлётной полосе.
Взлетел. Что «там» увидел бард,
Что устремился к людям с криком?
Прорвав завесу смерти, брат
Кричал «оттуда» о великом!

Писатель-фантаст
Иван Ефремов

Он жил на краю Ойкумены,
Летал в золотую туманность
Прекрасной сестры Андромеды.
Бег «лезвием бритвы», как данность.
Движение ввысь понимал.
Он был «человеком кольца»
И формы «иных» принимал,
И слышал, как бьются сердца
Людей из далёких эпох.
Он сделал нам близкой Таис,
А «Часом Быка» остерёг
От зла и падения вниз.

Михаил Жванецкий

Идёт «дежурный по стране»
Со стареньким портфелем
И кажется, меняясь, мне
То фавном, а то феем.
Фавн, впрочем, правильней сатир,
Разит своей сатирой
Порочный старый бренный мир.
Фей воскрешает лирой
Благословенные останки,
И так в тысячепервый
Транслирует Останки-но
Не боевик и не кино,
Что действует на нервы.

Портфель открыв и взяв листы,
Косит лукаво в зрителя.
«Что новенького? – взглядом ты.
- Остротой поразите ли?»
Чтобы когда-то одессит
Надежд не оправдал?!
Портфель заслуженный набит.
Смеясь, рыдает зал!

Человек, творящий чудеса
(О Сатья Саи Бабе)

Родился в год Шивы и Шива творить помогает
Из воздуха пепел, который все лечит болезни.
Раз в год изо рта он священные камни рождает.
И Шива даёт из песка всё, что людям полезно.
Горячими, только отлитыми он достаёт
Из древних песков статуэтки Богов очень древних.
Съезжаются люди к Бабе непрестанно весь год
В ашрам Бога Шивы, в священную Сатьи деревню,
Чтоб поклоненье, как Богу живому принесть,
Чтоб приобщиться к духовному месту, святыне.
Не чудо ли то, что сейчас, в наше время и здесь
Такой человек и от зла его сердце не стынет?!

Экстрасенс перс Мусхен

Снайпер в одном из зданий.
Мухсен на его прицеле.
Мухсену дано заданье,
Почувствовав себя целью,
Найти «по лучу» винтовку.
Мухсен воевал три года.
Три года жёг «луч», как током.
Мухсен – экстрасенс. Природа
Дала ему дар жестокий
Знать прошлое и предвидеть,
И чувствовать токи, токи...
- Я чувствую, здесь ты, выйди!
Ты здесь, вот за этой дверью!
Мухсен целует винтовку:
- Она била только зверя.
...За поцелуй неловко
Мне оттого, что зверя
Не надо бы тоже бить,
Но в сердце Мухсена верю,
Невольно, как в светоч любви.

Бывший лётчик

Шоссе в ожерелье огней.
Машина с него не взлетит.
К бетону прикована. В ней
Безногий седой инвалид.
Пусть сед он, но что за лета?
Ещё жить и жить на земле!
Орлом в поднебесье летал –
Разбился на «мёртвой петле».
Но как он глядит в небеса,
Где планер наклонно скользит,
Не чувствуя, что с полчаса
В висок ветер льдистый сквозит.
Сжимает он руль, как штурвал.
Без неба не жить, только тлеть.
Он так бесшабашно летал,
Затянутый в «мёртвой петле».

Подвижник

Закрылась вертолётная площадка.
Оставшийся без места, денег, без...,
Не в силах пережить в Руси упадка,
Срубал мужчина на площадке лес,
Чем спас от гибели людей и самолёт,
Искавший для посадки полосу.
...Такими, как он, Русь ещё живёт,
Снега роняя, слёзы и росу.

Норма

Старушке Норме девяносто лет.
У Нормы рак, но нужно ль унывать?
Она отправилась в поездку – и болезнь
Не проявляется, утратив все права
На Норму, что считает нормой жизнь.
Она летает на воздушном шаре.
Она весёлая и не устала жить,
И её годы жить ей не мешают!

С духом Владимира Высоцкого

                «Дайте жизни опять!»
                Высоцкий из посмертья

В начале девяностых
Меня повёл Высоцкий
В Москву, в театр свой в гости –
Поцеловать там доски.
На сцену не пустили.
Мы сзади ломанулись.
Но неравны, знать, силы –
На распластанье улиц
Нас бросила охрана.
Мы встали, отряхнулись,
Во дворик невозбранно
На пушечку вернулись.

Сидели мы на пушке,
Стояли в подворотне –
Лил дождь на наши души
В московский день субботний.
Шли маляры, их кисти
Чудесно пахли мелом.
На нас смотрели Выси
Сквозь пальцы между делом.
Коты в крестах газетных
На запылённых окнах,
Какие-то буклеты,
Спресованные плотно,
И узкие ступени
Наверх в малярной краске,
И лёгкое волненье,
И холодок опаски –
Как примут нас в квартире?
Она музеем стала.
Музейно стало в мире
Там, где была опала.

Большой портрет над входом.
Ремонт, но нас пустили.
О, счастье! О, свобода
Быть дома, не в могиле!
На фото лица близких.
Гитара? В реставрации.
Сколь лет прошло, но близко!
Сказал: «Хочу я к матери».
Подарков накупили,
Узнали адрес сына,
Но вспомнили – в могиле!
Прекрасная картина:
В джерси Владимир длинном,
На каблучках и с сумкой!
Ах, сумочка малинна,
Ах, Нора-недоумка!
- Прости меня, Высоцкий,
Я ж маму испугаю.
Один тут доберёшься,
Ей скажешь: «Дорогая...»
- Как я скажу? Безгласен.
- Как мне сказал, так скажешь.
Вопрос исчерпан, ясен.
О, смерть! О, жизни жажда!

Ушла я. Он остался.
С тех пор мы не видались.
Болели, сбиты пальцы,
И ссадины остались –
Протащена охраной
По жёсткому асфальту.
Досок не целовала,
Не делала там сальто
В блестящих узких брючках,
На сцену сбросив туфли.
Не верят. Жёстко учат.
И угасают духи.



МОРАЛЬ

                Мораль давила, как гора,
                Но к одному свелась в итоге:
                «Одежд души не замарай,
                Чтоб ей пребыть нетленной в Боге».

Воззвание

Остановите падение нравов!
Остановите крушение жизни!
Все хороши, все религии правы,
Д;роги все города, все отчизны,
Все церкви сёл, все пещерные храмы,
В джунглях деревни, сады хуторочков.
Д;роги душ легковесные граммы,
Снятые с тела, как батик с гвоздочков.

Диалог о главной заповеди

– Века шли люди от войны к войне.
Их души угасали в том огне?
В Аду они терзались за убийства?
– За все деяния приходится платить,
Чтоб с чистою душою вновь родиться.
Я никого б не смог убить. А ты?

Греховность

Река Великая в изножье у собора.
В крыльцо – как в гору.
По лестнице к Господнему престолу –
И очи долу.
Взошла. Дымясь, огромное кадило
Над тесною толпою проходило
И на цепи, как маятник, взлетало,
И многим стало воздуха вдруг мало.
Толпа шатнулась. Я – как все, со всеми.
Открылась вдруг и ужаснула суть:
Мы нечисты, в нас дьявольское семя.
На исповедь, в посты, на Божий суд!

Уродство

Безрукий мальчик рисовал ногой,
Зажав кусочек угля в гибких пальцах.
Непостижим мне дух и труд такой.
Смотрел урод душевный и смеялся,
Сам не умея грабли в руки взять,
Не то что рисовать, вязать, паять
И валенки дитю подшить,
И с добротою к людям жить.

Зараза

Лязг оружия в карманах,
Сновиденья наркоманов,
Алкоголиков горячки,
Секса пошлые болячки –
Всё качается в колодце,
Всем переболеть придётся,
Как болел вселенский разум.
Он надел противогазы
Против ауры планеты.
Больно. Всё, молчу об этом.

Дерзость

Балда. Баллада. Ада бал.
За дерзость духа – высший балл!
Летит дух Звент и Маргарит,
Звеня по клавишам обид.
Смеётся Воланд над толпой,
Смеётся прямо ей в лицо.
Помечен мир дензнаком.
                – Пой!
Пой, не жалея подлецов!

«Человек в маске»*

1
Лицо под маску не вместилось.
Он был делец, один из тех,
Кто уповал на Божью милость
И впрок замаливал свой грех.
Он говорил: «Все коммерсанты –
Сплошь криминальные таланты,
И честно, в общем-то, нельзя
С низов вдруг вознестись в князья».
Делец оправдывал бесчестье,
Он грязных дел не отвергал.
Он был без совести, без чести,
Но маску всё-таки не снял.
                2
Дитя он продал, чтоб дать жить второму.
Гляжу: под маскою глаза, как омут.

* «Человек в маске» – название телепередачи.

Преступница

Хмурна, стоит тюремщица,
На «зоне» наревемшися.
Дерзка стоит острожница.
В кого всадила ножницы?
В обидчицу, врагиню?
На «зоне» страшно сгинуть…
Преступница, преступница –
Преступит, как оступится.
Мать Господа, заступница,
Отступится, отступится!..

Похороны

Ушёл он внезапно и рано,
Откуда возврата не будет.
Перебинтованы раны –
Убили его злые люди.
На гроб положила гвоздики
Под тихое пенье хорала.
Смотрели с икон скорбно лики
На тех, кого больше не стало.
Судьба ли такая – стать жертвой
Иль случай, нелепостью жуткий?
Зло смерть изрыгающим жерлом
Глядит, целя в спины живущих.

Звезда Антарес

Идут под откос поезда,
Зло в мире не уменьшается –
То дьявольская звезда
Антарес в сознанье вмещается.
В неё упирается ось
Миров демонических, злобных.
Зло с нашею жизнью срослось,
Поскольку забыли мы Бога.

Зло

Кто идёт – добрый вестник, убийца ль?
Сердце вещее: «Враг», – говорит.
Кружит ворон – недобрая птица,
И закат свежей кровью горит.
Утончается сердце от бедствий.
Это горько, но жизнь такова.
В радость так упоительно бегство,
Но натянута зла тетива…

Экология нравов

Как экология нужна упавшим нравам!
Жизнь, начиная с телевиденья – отрава.
Алкоголизм, наркотики и секс,
И проститутки у шоссе, и порно –
Всё в средствах информации для всех.
Глаза закрыть ладонью детям впору!
Да, жаль детей, к ним эта грязь прилипла –
Мат, крутизна. Сейчас «до фени» всё им.
Из них уродцев режут, как из липы.
Но ведь на липе пишут и иконы.

Господня Любовь

«Б;г есть Любовь», – Иоанн говорил.
Будут сменяться века и эоны,
Много уйдёт на прогресс наших сил
В мире компьютеров, роботов, клонов.
Станет ли меньше озлобленных битв?
Как дорасти до Господней Любви?

Чёрная слеза

Давно не плачу я. Давно не плачу.
Последняя слеза чернее угля
Лежит у глаза, режет острым сколом
И отражает весь прошедший путь.
Путь узок был. Я терном продиралась
Меж диких скал. Они сходились круто,
А разошлись – над головою стая
Орланов горных. Я дошла до гнёзд.
Там было кладбище костей овечьих,
Дождём белёных, высохших на солнце.
Взяла ребро я, чтобы защититься,
Но надломилось старое ребро,
Как миф религии,
                как Божья справедливость.
Я пожалела бедного Иуду:
Он предал в одержании – и проклят,
Повесился – и всё ж он всеми проклят,
Две тыщи лет проклятие над ним!
Ужели всё произошло по слову:
«Зло в мир должно войти, но горе, горе
Тому, через кого оно войдёт»?
Я ухожу, гонимая орлами,
И долго птица вслед за мной летит.
Ручьём спускаясь, Бога вопрошаю:
«Скажи, зачем злу в этот мир входить?»

Заблудшее сердце

Заблудшее сердце не знает путей,
Которыми Боги проводят детей.
Заблудшее сердце меж сцилл и харибд
Бедой стеснено и болит от обид.
Заблудшее сердце, о вере молись –
С ней станет и легче, и радостней жизнь!

Человек-сорняк

Человек, не ограниченный в правах,
Буен, словно сорная трава,
Резок, прикоснись к нему – осот,
Слух закрыт для Высших голосов.
Правды у такого не ищите,
Слабому не станет он защитой.
Не творец он – жизни разрушитель.
Он собой Господне портит жито.

Варварство

В песчаных скалах Бамиана
Монахи Будду высекали.
После нашествий Чингисхана
Всего две статуи остались.
Две тыщи лет из века в век
Стояли в нишах великаны,
И им дивился человек.
Талибы раскрошили камень!
Гонитель всех чужих святынь
О правоте своей вещает.
Бог у людей на всех один
И дел жестоких не прощает!

Вопрос

Состояние разврата –
Развороченность души.
С «калашами» брат на брата –
Страшно в этом мире жить!
Зло вошло в сердца людские.
Почему мы не такие,
Как Господь, создавший нас,
Как Христос, который спас?!

Гордец и Бог

Достигнув иисусовых годов,
Сочтя себя средь иерархов жречества,
Ждёт гордый праведник веления богов,
Чтобы начать спасенье человечества.
Веленья нет. Мысль обжигает мозг:
«А вдруг единственный Он, тот галилеянин,
А я, как все – обычный христианин.
Я – не Мессия, я – не новый Бог?!»
Так эта мысль мучительна ему,
Что он бежит из дома в горы ночью
Разрядку дать горячему уму,
Омыть снегами горестные очи.
Остановился вдруг, белее мела,
Сдавила сердце нестерпимая тоска.
«Позвать Его, спросить, что нужно делать?»
Возник печальный Образ среди скал.
«Меня жалеет. Жалости не надо!»
И в пропасть бросился ужаленный гордец.
Упругий столб предотвратил конец –
Рука Господня отвела от Ада.

Забытьё

Человек забыл, что дух божествен,
В плоть упал и плоти потакает.
Он забыл закон причин и следствий,
Оттого несчастная такая
Жизнь его в отсутствие небесного.
Забытьё – общеземное бедствие.

Заповедь

Завет в Скрижалях «Не убей»
Был высечен для всех людей:
Для тех, кто делает аборты,
Для хладнокровнейших убийц,
Бесстрастно метящих в аорту,
Для эвтанаторов больниц,
Для воинов, для дуэлянтов,
Самоубийц и палачей.
Что делают в Ираке янки?
Убийства новые зачем?

О молитве

«Молитва – осознанье вечности», –
Так говорит ученье Мории.
Мы ж прикасаемся в беспечности
Поспешным словом к миру горнему.
Не торопись, услышь дух свой –
И будешь вознесён над бездной.
Ты сердцем речь его усвой:
Богатый ты, а он – о бедных;
Счастливый ты, он – о несчастных;
Здоровый ты, он – о больных.
Дух с сердцем говорит нечасто –
В такие дни оно болит.

Закон

Ты должен знать закон последствий, друг.
Возвысишься, последовав добру.
Злу следуя, падёшь на дно.
Иного Богом не дано.
Антихристу назначенная кара –
Провал его сквозь дно Шаданакара.*

* Шаданакар – собственное имя брамфатуры нашей планеты,  состоящей более, чем из 240 разноматериальных слоёв, инопространственных и иновременных.

Спивающемуся

Теряя взятое за пядью пядь,
Словами прикрываясь от позора,
Ты начал двигаться не ввысь, а вспять,
Входя в состав космического сора.
Словами никого не обмануть.
Терпела до последнего предела,
Но всё ж ушла та женщина, что путь
Плечом к плечу пройти с тобой хотела.

О разуме

Нам заповеданы в веках
Труд хлебопашца, песня, гордость.
Превозмогая стыд и страх,
Возвысим к Господу свой голос,
Его о разуме прося,
Ведь вразумил Бог Соломона!
Взываю к сердцу россиян:
«Молитва истинна сия.
Ценнее разум, чем корона!»

Несправедливость

Зарплату в деревеньке не платили –
Под запись хлеб давала продавщица.
Её за недостачу осудили.
С тревогой я смотрю в людские лица.
Они долгов вернуть не захотели.
Была ведь совесть, да куда-то дели…

Дети-«маугли»

С собакой в будке девочка жила,
Ласкалась, лаяла, из той же миски ела,
Обняв собаку, на земле спала
И жутко выла – по-собачьи пела.
Их много, «маугли» – детей пропащих пьяниц.
Собаки, кошки делят с ними пищу.
Мурёнку мамой называет Ваня.
Он для родившей стал ненужным, лишним.
Смотреть на это не хватает силы.
И это в нашей матушке России!..

Умершие на свалке

Бомжи схоронены близ свалки,
Но их земля не принимает.
Вновь вышел труп. Не понимаю:
Противно ей иль всё же жалко
Умерших в непотребстве нищих,
И их должно принять кладбище?

Спасавшая колокол*

Стала местом глумления Оптина Пустынь.
На кострах распадались колокола.
Вдруг обломок взяла, плача, юная Устя
И под хохот и ругань от толпы унесла.
…Годы шли, и заметили люди – Устинья
Очень счастлива: в доме достаток хороший,
Дети добрые, мужня любовь всё не стынет.
Это колокол ей помогает, быть может…
И в войну лишь её обошли похоронки.
Сыновья её, муж – все вернулись домой.
Жизни спас колокольный обломок тот звонкий?
Благодарный Господь им вернуться помог?
За движенье души её боголюбивой
Благо в жизни Устинье даровано было.

*Рассказ записан писательницей Н.А.Павловой в Оптиной Пустыни
по воспоминаниям старожилов.

О лжи

Единожды солгав,
Лгать будешь постоянно.
Жизнь – пошлый балаган,
Где все не без изъяна.
Удобна ложь – под ней
Легко пороки скрыть.
Не лжёт лишь дуралей.
Солжёшь – не будешь бит.
Солжёшь – добудешь блага
И облачишься в чин.
…Терпела ложь бумага
Причинно, без причин.
Но наступают сроки –
Сгорает лживый лист,
И пошлому пороку
Вдогонку – дружный свист.
И подметут арену
От лжи под Новый год.
Правдоменталь на смену
Лжеумникам идёт!

Зло

Террористы набирают силы.
Жертвы камикадзе и шахидок –
США, Испания, Россия…
Чёрен, злобен терроризма идол.
У пророков: всё с убийств начнётся –
Кончится четвёртой мировой.
Две войны нам пережить придётся!
Небо расколов над головой,
Будем в жутких умирать мученьях
От ожогов, ран и облученья.
К Богу обратимся – слишком поздно!
В пепле солнце и луна, и звёзды.
Бог, вручивший нам свободу воли,
Возрыдает об ужасной доле
Человечества и глупого, и злого.
Повторяется в истории всё снова
Вот уж больше миллиарда лет.
Бог – Любовь. А в нас Любви всё нет...

Каменные

«Не камень сердце», – поговорку помнишь?
Но без несчастья не придём на помощь.
Но без беды участья не родим.
Ужели человек произошёл от камня,
Когда удар ему необходим,
Чтоб высечь искру? Что случилось с нами,
Когда до самой крайности годим?

О «бессмертии»

Наступят скоро времена «бессмертья»,
Но будет дорого оно и не для всех.
Вот дама «вечная», укутанная в мех.
Вот женщина стареющая смертная.
Как дорога мне белизна седин,
Морщинка меж бровей и тяжесть рук!..
Что молодость – дар денег и наук?!
А впрочем, внукам о таком судить…

Инстинкт

Сидел зайчонок под кустом,
Зайчиху ждал и дался в руки,
И мужики его со скуки
В норушку сунули под стог.
Овчарку Эльбу не учли.
Она зайчонка растерзала,
Рыча, клыки им показала
И скрылась с ношею вдали.
Что тут поделаешь – инстинкт.
…Инстинкт охотника страшнее.
Кормя утят, душой болею
И ненавижу тех скотин,
Что оскверняя благодать
Озёрных вод и камышей,
Стреляют в этих малышей,
Чтобы инстинкту волю дать.
Охота, если есть охота,
А те не голодны – под водку
Суют шашлык из дичи в глотку
В честь завершения похода.
Болеет после них природа –
Убийство, мусор и пожог.
Забыл вложить в них жалость Бог?

Сгоревшая душа

Насильник, изувер, убийца,
Он смерти просит от суда –
Ему не выдержать года
Тюрьмы. Не может он молиться.
Хотя бы стон, хотя б слеза…
Но нет, не ждёт он Божью милость.
Его душа испепелилась –
Какие страшные глаза!..

Вопросы

Планета – дом людей.
Примем ли гибнущую цивилизацию?
Чем поможем?

Тело – дом души.
Примем ли гибнущую душу?
Душу свою за неё положим?

Сердце – дом совести.
Совесть свою чем спасём?

Безумие

Весь мир во власти сатаны
Лежал и видел наркосны,
Иль бизнессны, иль сны войны.
В скорлупках плакали сыны,
Что не родились из-за снов.
Отцы не видели сынов.
Бог видел, плакал с ними вместе
О том, что мир забыл о чести…

Зверь

Под рёв десятитысячной толпы,
Смертельно ранен, матадор упал.
С арены волоком утащен мёртвый бык.
«Ещё! Ещё!!!» – оваций бурный шквал.
Вновь стадион скандирует: «Ещё!!!»
Вот новой жертве отворили дверь,
И новый матадор взмахнул плащом,
Чтоб утолил инстинкт тысячеокий зверь.

Последняя надежда

У Рериха прочла: «Не достаёт
Малыш до ящика, чтоб опустить письмо.
Прохожему конверт он отдаёт,
Чтобы отправить крик души помог.
«Николе Чудотворцу», – тот читает
С трудом, поскольку на дворе уж ночь.
– Что это?
                – Моя мама умирает.
Никто не хочет ей, больной, помочь.

Увещевание пьющему

Отравились тысячи, кто чем –
Кто «Трояром», кто поддельной водкой.
Бедный мужичок, скажи, зачем
Всякой дрянью заливаешь глотку?
Алкоголь, хоть и «хороший» – яд,
Разума лишает человека,
Делает тупым нормальный взгляд,
Делает здорового калекой.
Помню эти жёлтые глаза –
Отравился ты кубинским ромом.
Я не знаю, что ещё сказать –
Вряд ли словом твоё сердце трону,
Пьющему ведь море по колено.
На таких, увы, нужно полено…

Вандализм

Приехали на кладбище к отцу.
В ограде рядом – вывернутый камень
И похоронен кто-то новый. По лицу
Старушки слёзы: «Ох, дождутся кары!
Вандалы! Разве места больше нет?
Зачем в чужую хоронить могилу?
Что ж, что прошло со смерти много лет?
На кладбище хожу к тебе, мой милый!»
Смотрю – тоска от срезанных крестов,
От плит, разбитых вдребезги кувалдой.
Где вандализма этого исток?
Таких подонков раньше не бывало!
Хотелось думать, к лучшему идём,
Но факты говорят нам об обратном.
Да разве может быть счастливым дом,
Где кладбище и церковь – всё не свято?!
Иконостас разбит – ужасна весть.
Не хлеб – ум добрый дай, Бог, людям днесь!

Со-весть

Со-весть человека и Бога –
Твоя неподкупная совесть,
Что судит поступок твой строго,
Слезою раскаянье солит.
Со-весть дух отводит от края –
И ты избегаешь крушенья.
Со-весть мысль добра посылает,
И ты принимаешь решенье
Вернейшее, самое лучшее,
Такое, чтоб совесть не мучила,
Духовной не ведал разрухи.
Жаль, часто к со-вести мы глухи.

Кинжал

Люблю старинные кинжалы.
Сжимаю крепко рукоять,
И узкое стальное жало
К себе притягивает взгляд.
Оно хранит о битвах память,
О схватках меж добром и злом.
Меж пальцами кровавый камень
Лежит кармическим узлом
Жестокой мести, мести рода.
Горянка защищала честь
На перекате возле брода,
И в речке кровь с кинжала есть.
Мне не убить. Не знаю, впрочем…
Да, может быть, – спасая дочь.
…Кузнец отбил кинжал и точит.
Чеченом в кузню входит ночь.

Этика

«На стол нельзя ступать ногой –
Здесь ставят каравай.
У очага не стой нагой –
Богов не оскорбляй», –
Учили древние. Теперь
Нас некому учить.
Поступок совестью измерь,
Она в тебе звучит
То укоризной, то стыдом
Весь твой нечистый век.
Святым, как храм,
               быть должен дом
и в доме человек.

Телепередача

Ксюша Собчак беседует с матерью.
Одно хорошо,
          что нет слов грязных, матерных.
– Ксюш, замуж пора выходить и родить.
– Мучить себя из-за этих гадёнышей?
– Грела гадёныша я на груди!..
Страшно, какие слова впереди?
«Ящик» гашу:
          «Не смотри, моё солнышко!»

Колдовство

Среди жертв коварных чародеев
Сын Моч;лов, много мужних жён,
Вдовый поп Иван. И вот злодеям
С пытками допрос был учинён.
Били их кнутом воловьей кожи,
Брали так и этак в оборот.
Запирались, но признались всё же:
Соль в узлах и корни у ворот
Клали, и от них чинилась порча.
Слали порчу даже из тюрьмы.
Сколько челобитных слёзных, горьких
Шло в Москву от лухских горемык!
«Девочка Настасьица к тюрьме,
К требке принесла раз калачи
И с тех пор, как не в своём уме,
В немощи кликушею кричит».
«Похваляются, младенцев наших портят,
Умыслами всякими грозят.
Многая среди посадских порча –
Уберечься, ну, никак нельзя!»
Старосты писали и посадские.
Шёл семнадцатый, дремучий, тёмный век.
Пытки в это время были адские –
Мог признаться в чём угодно человек.
Только странно, колдунов казнили –
И кликотной немочи не стало.
…Наше время. Ведьмы снова в силе,
Собирают на сеансы залы.
Видим кадры, как людей трясёт.
Ворожат на приворот партнёров
Геям, лесбиянкам, только всё
С рук им сходит. Век другой, который
Принимать не хочет их всерьёз,
А они, не ведая морали,
Доллары имеют с наших слёз.
Я не призываю, чтоб карали
Утопленьем их, сожженьем на кострах,
Но должны они нести ответственность
За «подклады» с порчей, сглазы, страх –
Это справедливо и естественно.
Нужно хорошенько изучить
Механизмы действия заклятий.
Колдунам за аморальность платят,
А наука целомудренно молчит.

Кара

Я сыну надевала ползунки.
Был отчим пьян и к нам ворвался с ломом.
Как двери ненадёжны и тонки,
Как трудно безоружной стать заслоном
Ребёнку своему… Всё обошлось.
Я закричала и пришла соседка.
Он, затаясь, сорвал на маме злость:
Влил в простоквашу кислоты ей едкой.
Та, чудом выжив, с зверем развелась.
Сгорел потом он на стеклозаводе.
Такая кара.
                Что постигнет нас?
Пока Хранитель за плечами ходит,
Пока к богам не безнадёжен зов,
Улыбчивы, светлы родные лица
И души не закрыты на засов,
Но страшно ядом злобы отравиться.

Находка
(Случай из жизни)

– Опять кого-то дочка принесла?
Щенок? Котёнок?
                – Нет, ребёнок!
                – Боже!
– За остановкой плакал он, нашла.
Мы выжить ему, мамочка, поможем.
 – А та, что сына бросила в пакете,
Наверно смерти дитятке хотела.
О, Господи, да что ж это на свете?
Везде творится ужас беспредела!
…Ребёнок не простыл и будет жить –
Девчушка стала Ангелом-спасителем.
Но страшно, как живёт та, без души?!
К вам, женщины, знак этот вопросительный!
Любовь предполагает плод любви,
Как самый драгоценный в целом свете,
Но замерзают брошенные дети,
И о каких тут чувствах говорить?!
Так что ж, диктует все поступки плоть?
Пора отнять её у нас, Господь!

Сравненье времён

Смолянки, не знали о жизни мирской.
Заклеили заповедь о прелюбах
Их классные дамы. Невинны настоль –
Не знали о том, как рождаются люди.
На редких балах лишь девица с девицей
Спокойно и чинно они танцевали,
И пламя свечей клало блики на лица
В казённом большом непротопленном зале.
О, институтки ушедших веков…
Сейчас всё иначе – до ужаса просто!
Ложится девчонка с мужчиной легко,
И падает локон в красивую проседь,
В роскошные розы… Но лишь до поры:
Приходит к родителям с сыном в подоле,
Так, словно ребёнок – издержки игры.
Ты крестик чертила, а вышел вдруг нолик.
Коль принят ребёнок семьёй – хорошо,
А то в Дом младенца сдадут иль подкинут
Беспечные люди с ущербной душой.
На смертном одре вспомнят все свои вины,
Но н; изменить жизнь, н; отмолить
Грехов, что немерено в сердце скопилось.
…Смолянки, цветник ваш слезами полит,
Мадонна над вами с улыбкой склонилась.
Вы стали хорошими матерями,
Внеся в отношенья любовь и тепло.
Смолянок глаза в позолоченной раме
Сквозь патину времени смотрят светло.

Вор

Надета маска на лицо
Интеллигентного трудяги,
Чтоб не казаться подлецом.
Не шил со свастикой он стяги,
Краплёной картой не играл
И компромат не собирал.
…Он жён чужих тихонько крал.

Сожжённые заживо*

Облит бензином дом и подожжён.
Сгорел священник и его семья.
Кто будет за убийство осуждён?
Из пьяниц кто-то и из местного жулья
Свершили преступленье. Как могли?
Через вино. Прямухино спилось.
От злости дом злодеи подожгли,
Что поживиться мало довелось
Церковной утварью.
                Священник охранял
С ружьём ночами храм от тунеядцев.
Священник со стены ружьишко снял!
А эти, лишь представьте только, братцы,
Иконы пропивали, даже брёвна
Отцами строенных домов для них, детей.
Теперь вот н; душу
                грех страшный взяли, кровный,
А ведь священник их спасти хотел!

*Священник Андрей Николаев, его жена и трое детей из села Прямухино Тверской области.

Сердечность

Увидел доктор девочку в детдоме.
В коляске инвалидной та сидела.
                «Нельзя пройти», –
                он сердцем чутким понял
И операцию решил малышке сделать.
Она пошла. Врача признала папой.
Словам «пожалуйста»,
                «люблю Вас» научилась.
Сказала: «Уезжая, буду плакать»,
Любовью сердца всё это случилось.

Преступная вера

Мать принесла ребёнка в жертву.
Её сравнили с Авраамом.
Любовь напёрсточком измерьте!
Поступок назовите срамом!
Сбежала с сыном из больницы,
И умер он без инсулина.
Сурово смотрит людям в лица,
Свою судьбу пересолила
Безмерной верой в исцеленье.
Христос лечил не только верой!
А женщина, безумства пленник,
Осталась заблужденью верной
И не раскаялась ни в чём,
Не в силах истин понимать.
Так стала сыну палачом,
В себя, как в Бога, веря, мать.

Кукушкины слёзки

Ты знаешь «кукушкины слёзки»?
Цветёт мох цветочками малыми.
…Закутанный в чьи-то обноски,
Оставлен в подъезде сын мамою.
Хороший, здоровенький мальчик.
Нужна ему мама, как воздух.
Кукушка-девчонка, ты плачешь
Иль вводишь повторную дозу?

Секстеррористка

СПИДом
    с умыслом девчонка заразила
Больше сотни юношей, мужчин.
За свою болезнь жестоко мстила
Всему миру – больше нет причин
Подвергать людей такому риску.
Срок за это надо подлой дать.
– Девушка, ты просто террориска,
И тебя ничем не оправдать!

Убеждение в трезвости

Сколько скрылось в вине гениальных стихов,
Не написано сколько бессмертных полотен,
Сколько пало надежд и разрушено плоти,
Сколько в мире нестарых горюющих вдов!
Не найдёте в вине ни блаженства, ни истин.
Их дарует познание мира и творчество.
Лишь работой и волей можно цели добиться.
Отрезвей, человек – в своём деле упрочишься!
Только трезвый познает своё высшее «Я».
(Есть ли высшее «Я» в надсознанье пропойцы?)
Трезвость мысли диктует Закон Бытия.
Нарушая закон, гнева Божьего бойся!

Триллеромания

Убиение тела – война.
Убиенье души – вседозволенность.
Убивается лучшее в нас
Так обыденно, просто, не больно
При просмотре иных сериалов,
Что убийств и насилья полны.
Что с умами творцов нынче стало?
Под воздействием Чёрной Луны,
Когда нет предпосылок для брани,
Льётся кетчупом кровь на экране?

Недовольство радиоэфиром

Сообщают с улыбкой, легко
Факт, на мой взгляд совсем некрасивый,
Что сейчас стадо в сотню быков
Забивают для праздника пива.
В передаче о книжных новинках
Среди прочих отрывков, цитат:
«Сексуальность копчёной грудинки»,
А порою звучит даже мат.
Слушать стало по радио нечего
От засилья реклам, снижен стиль,
Это многими было отмечено.
Кто прекрасное, доброе, вечное
Будет нынче народу нести?

Родниковское дело
 
 «Следователь убил невинного подростка за то,
 что тот, защищаясь, сбил с него очки».

Седая голова, весь синий, руки сжаты.
Он мать не узнаёт. Он не уйдёт в солдаты.
Он песен не споёт. Он не обнимет младших.
Так бил подростка «мент» из-за очков упавших.
Мальчишке умирать пришлось в ужасных муках.
Биенье головы – садистская наука.
Он через «Дело» бил, следов не оставляя.
До сей поры убийц нам «органы» являют.

Бандитизм

Осталась женщина одна  –
Бандиты мужа утопили.
Любил детей. Не пил вина.
А сколько времени и силы
Вложил он в крепкий новый дом!
Не в радость сирое жилище…
…Убийц я уверяю в том,
Что смерть избравшие трудом,
Придут к себе на пепелище!

Публичное покаянье

«Пусть говорят!» – так ртов не заслоняй,
Пусть изольют свои больные души.
Калис рыдал, отцовский долг нарушив,
И обжигали слух его слова.
Дымился ладан отпущения греха.
Толпа молчала, осуждать не смея,
А исповедь, пронзительность имея,
Была сильней великого стиха.
Дышал дымами маленький Андрей.
Калис в тоске ломал большие руки.
Экран погас. В стене свистела дрель.
Дробился камень человечьей муки.

Порез

Лисой, пробравшейся на двор,
Мысль недостойная закралась.
Следы замёл хвостатый вор,
Но пряжа с рыжей меткой прялась.
Она была во мне, как ржа,
Она подтачивала душу,
И только злой порез ножа
Мысль с кровью выплеснул наружу.

Слово

Слово лжи ум калечит.
Даже с лаской звучащее.
Воспитуемся ж речью
С прямотою горчащею!
Чудо – слово любви,
Вдруг к тебе постучавшее.
Чутким сердцем лови
Слово, просто молчащее.

Расхождение

Путь жизни в бренном мире соверша,
Слезою чистой омывается душа,
Предчувствуя уход свой скорый в светы.
Но кто не изменил приоритеты,
От сундуков с добром гремит ключами,
Тот света глаз твоих не замечает,
И между вами пропасть шире, шире,
Так, словно ты уже не в этом мире…

О прощенье

– Господь, простишь ли? –
                вопрошает грешный.
– Живи спокойно, милый сын, конечно.
– Бог, сделай так, чтоб прочие простили!
– Не беспокойся, все простят, сын милый.
– Себя мне как простить? Душа в огне!
– А это, милый сыне, не ко Мне…

Демидовские рубли

Играл Демидов в карты. Серебро
Спускал по тысячам – не жаль, самочеканное.
Монеты пробовал на зуб, вздымая бровь, –
В своей, Невьянской башне отчеканены!
Дошло об этом до царицы, и она
Демидова сыграть с ней пригласила
За штофом заграничного вина,
И прямо в лоб о серебре спросила:
«Свои аль царские рубли-то в кошеле?»
«Твои мы, государыня, и наше –
Твоё всё на твоей большой земле».
Не мог придумать он ответа краше,
Но понял всё ж – царица не простит.
Он башню затопил с работным людом,
Спасая голову свою. Когда остыл,
Молиться п;чал: «Что с душою будет?»
Кошмары снились, он сходил с ума.
А тут ещё пришли два богомольца.
Промёрзли, на дворе была зима.
Вошли. Глядят. Не крестятся, не молятся.
И вдруг один Демидову сказал:
«Продай, хозяин, душу!» – и рубль вынул.
Враз полыхнуло у Акинфия в глазах
И резанула боль, сгибая спину.
«Да нет души-то у тебя с тех пор,
Как столько в башне погубил народа».
И обличая, страшный вперил взор:
«Ты сатане за деньги душу продал!»

Песенка о добрых и злых

Чтоб не было в мире голодных ртов,
Чтоб каждый мог съесть кусок,
Бросает зерно снова в землю тот,
Кто добр. Жжёт его, кто зол.

Припев:
Бог, дай доброты всем, кто в мире живёт,
Чтоб не было больше злых!
Пусть птица Любовь на Земле совьёт
Гнездо для птенцов своих!

Чтоб не было в мире несчастных сирот,
Чтоб плач навсегда утих,
Берёт себе в семьи их добрый народ,
А злые бросают их.

Припев.

Чтоб не было в мире убийств и войн,
Пришла золотая пора,
Пожертвовать добрый готов собой.
Злой всё обращает в прах.

Припев.

Ответы чародея

Чародея спросили:
– Ты силён, как яд кобры.
В чём, скажи, твоя сила?
– Сила – в действии добром.
– Роскошь, страсти людей –
Что важнее на свете?
Отвечал чародей:
– Знанье, данное детям.

Приоритеты

Бог создавал нас с кротким нравом,
Но испытанье миром вещным,
Как питие наркоотравы,
Меняет взгляды человечьи.
Когда бы знали, как непрочно
Как кратко обладанье вещью,
Стремились б к жизни непорочной,
Ища усладу сердца в вечном:
В природе, творчестве, религии,
В любви возвышенной, духовной.
Да пусть не будет плоть веригами
И ум убийцей твоим, homo!

Становленье

Характер лепится веками.
Переходя из века в век,
Спор разрешал не кулаками,
А словом добрый человек.
Всем надо жизнь в добре начать –
Исчезнут многие болезни,
И Сатана, забрав печать,
Которой метил, канет в бездну.
Когда весь мир, зло переплавив
В горниле боли и страданья,
Откажется от бранной славы,
Возлюбит Бог свои созданья.

Право быть

Имеют право быть
Слова, картины, люди,
Благословенный быт
И овощи на блюде,
Крик птицы в тишине
И дрожь прикосновений,
И падающий снег,
И сладость песнопений,
И васильки во ржи,
Что как глаза лучатся…
За что, Господь, скажи,
Мы в мире лучшей частью?
Ты дал нам сердце, ум
И любопытство детства.
Назначил ты цену
За дивное соседство
С зелёной стрекозой,
Ягнёнком и дельфином –
Не делать в мире зол!
А мы во зле повинны.
Как можешь нас любить?
Себя не любим сами.
Имеем ль право быть,
Греша, под небесами?

Тёмные

От Беслана до Цхинвали
На пути кровавом
Гневно матери вставали
Перед жизнью правы.
Затмевал гнев белый свет,
Слёзы – кровь очей,
Но не выплакать их бед
Ещё много-много лет…
Убивать зачем?!

Если спросите убийц,
Вряд ли кто ответит.
Тьма их глаз, порочность лиц
Эту касту метит.
Есть убийцы во властях,
Что рукой наёмной
За свои обиды мстят
И встают под чёрный стяг
Злобной силы тёмной.

Злоба в ауре Земли
Тёмною воронкой
Искажает светлый лик.
Войны – чёрным роком.
Каин злобы генный код
Перед;л потомкам?
Но ведь добр любой народ,
В чьей душе любовь живёт
Чувством мудрым, тонким.

Бог о мире

Бог сказал: «Мир становится хуже.
По делам их узнаете их».
Это Ванги слова. И нам нужно
Вникнуть в них и постичь весь их ужас,
Чтобы к лучшему жизнь изменить!

Слово аббата

Однажды сыну говорил аббат:
«Внемли, мой сын, знамением отмечен!
Будь в этой жизни лучше ты горбат,
Чем в убиенье чьём-то виноват.
Горб менее грехов сгибает плечи.

Что на крови замешено, не вечно –
Ни власть, ни слава битвы, ни богатство.
Богатство расточится скоротечно.
Отнимут власть. Брань обагрит твой вечер.
Служи, мой сын, в миру идеям братства!

Жестокость 

Забили дети в зоопарке кенгурёнка.
Недетская жестокость! Почему?
Ответная реакция ребёнка
На злобу взрослого?
                Нет, сердцу моему,
Наверно, не дано постичь такое.
И всё ж,
где личности жестокой первый корень?

Без

Безволие – вот камень преткновенья.
Не воли познавать, творить и строить,
И «недоросли», портя поколенье,
Не выйдут в мастера, творцы, герои.

Безлюбие – бескрылость равнодушных.
Любовь крылата, в небо поднимает.
Как птицы, только любящие души,
Но человек того не понимает.

Безверие – погашенный очаг.
Темно и холодно тогда в твоём дому.
Пока я верю, теплится свеча,
Давая свет и сердцу, и уму.

Как жить без воли, без любви, без веры?
Без них, прости, ты – нравственный калека.
Что скажешь Богу? Се, стучит Он в двери
И верит в ценность сердца человека.

Двое

Любовь двоих была преступной.
Испив горчайший кубок вин,
Они решились на поступок –
Смерть в оправдание любви.
Он умер. Ей не удалось.
Супруг законный из петли
Настасью вынул. Капал воск
Его отчаянных молитв.
Она, как мёртвая жила:
Спала, ходила на работу.
За упокой душ свечи жгла,
Имея лишь одну заботу –
К любимому в небесный дом
Уйти. Но встречи не случилось.
Её взяла вода адов.
Его душа вновь воплотилась.
Став взрослым, в женщинах искал,
Что было в ней, но не нашёл,
И, наконец, монахом стал.
Бог к его просьбам снизошёл
И показал ему во сне:
Уже не имущая сраму,
Ловя в ладони крупный снег,
Его любимая шла к храму.

Щедрость

Подарил ты нанизи
В блёстках серебра.
Только щедрость завязью –
Не плодом добра.
Зреет плод в терпенье.
Коль слезой полит,
То и слово гневное
Рта не опалит.

Решенье

Нож воткнут в плаху.
Кровь не пролилась.
Отпущен с миром жертвенный баран.
«Нельзя жить страхом», –
Молвил добрый князь.
Мир позабудет неизбежность ран!

Венчание на сносях

Где демон близости кощуньей? Он в тебе.
Твоё дитя зачато незаконно.
Звенят колокола. Прощён побег
В час страсти из родительского дома.
Но содрогаются над главами венцы,
Ты чуть не падаешь, пред аналоем стоя,
И криво усмехаются юнцы,
И вопль души, подавлен, тихим стоном
Срывается с окоченевших уст.
А что дитя? Дитя не виновато.
Где твоя нежность? За грудиной пуст
Сосуд священных материнских чувств.
В нём чернота и восемь капель яда,
Которых хватит, чтоб дитя убить.
Священник брак двоих благословляет,
Но нет святой архангельской трубы,
Без коей брак священным не бывает…

О зле

«Зло в мир должно войти, но горе
Тому, через кого оно войдёт.
Я зло оправдывала, вторя
Библейской фразе целый год.
Слова кармичностью терзали,
Неотвратимостью поры
Вхожденья зла, но Бог сказал мне:
«Зло не должно входить в миры!»

Кто ты?

Кто ты на «лестнице существ»,
Стоящий следом за животным?
Развоплощённый, злой – ты бес,
И человек ты – в теле плотном.
Живёшь, природное круша.
Вспорол лосося для икринок.
Лип деревянная душа
Нежней твоей души звериной…

Узлы пороков

Исповедь – открытость пред Всевышним,
Покаянно-горькие слова.
Из исповедальни чище вышел.
Совесть в покаянии права.
Но ещё не раз нахлынет скорбью,
Говоря: «Непоправим поступок!»
Наша память. Отойдёт нескоро
Боль от уплывающих скорлупок,
В коих души маленьких детей,
Не рождённых женщиной из страха
Не поднять их. Не ложись в постель
С страстью, исходящею из паха,
Чтоб преступником не чувствовать себя
Пред дитём, пред совестью, Творцом,
Чтоб не сожалеть всю жизнь, скорбя,
Что убийцей стал, а не отцом.
С женщиной мужчина разделяет
Грех аборта, в наше время частый.
Тема не интимна. Подняла я
Тему совести нечистой лишь отчасти.
Многочисленны нечестия аспекты:
Ложь, измена, воровство, мздоимство.
Мы живём, всё видят наши дети,
Принимая по наследству принцип
Нашей жизни. Как же оттереть
От греха сознанье человека,
Коль в узлах пороков жизни вервь
В завтра тянется из нынешнего века?

Льстецы

Проводился в Интернете
«Льстец российский» конкурс-рейтинг.
Сняты славы сливки-пенки
Валентиной Матвиенко.
Михалков Н.С. по лести
На втором, «почётном месте».
Третий – Гранин. Ко стыду
И писатель – в ту ж дуду.
Марков льстит, как депутат,
Подтверждая свой мандат.
Льстить Сергей Миронов хочет
Тонко, как бы между прочим,
Только лесть не спрячешь в речи,
Сразу видно – бисер мечет.
Ректор, мэр, партаппаратчик
Лесть ввели в свои задачи.
Чтоб иметь к двум тронам близость,
Развивают свою «лизость».
Это качество льстецов –
Журналистское словцо.
Посмеёмся, и, быть может,
Смех стать нравственней поможет.

Обделённые

Несовпадение во взглядах,
Непониманье тех, кто рядом,
Желчь раздражения, эксцессы,
Бракоразводные процессы –
Явленьем частым, повсеместным.
Как это трудно – жить совместно!
Та страсть, что их до брака жгла
И что бросала к телу тело,
Довольно быстро охладела.
Любовь? Любовь к ним не пришла…

Разговор матери с сыном

- Все ополчились на тебя?
Но внутрь себя взгляни –
В ответ на твоё зло глядят
Неласково они.
Как ты живёшь? Беда и стыд!
Ни с кем не хочешь ладить,
А силу измеряешь ты
Беспомощностью слабых.
- А я живу, как жил отец.
- Чем кончил он? Тюрьмой!
Опомнись, Ваня, наконец,
Опомнись, мальчик мой!

Неудачный опыт

Пустует в Космосе планета,
Откуда жизнь была изъята
Фальшивой грязною монетой.
Там шёл войною брат на брата,
Бросали женщины младенцев
На дно ущелья со скалы.
Наели тело себе с центнер –
Ломились яствами столы.
Кичились всем и без разбора,
Святого крохи не имея.
Любя грабёж, порок и порох,
Превознесли, как Бога, Змея.
Кривая зла вошла в свой пик.
На пульте Центра увидали,
И жизнь, зашедшую в тупик,
Из обращения изъяли.

Просьба Богородицы

В истории Земли есть горькая страница.
Напоминаю, всем в вину вменя.
«Нет больше сил за грешников молиться.
Изнемогаю... Пожалеют пусть Меня!» –
Сказала мальчику Святая Дева,
Прося его всем людям передать.
Отчаявшись сказала, но без гнева.
А мы не пожалели Божью Мать...

Беседа с духом о грехе

Нория:
- Коль грешен, уж ничем не освятиться.
Проступок камнем на душе лежит.
Быть может, лучшее – вновь в мире воплотиться
И так, как надо, жизнь свою прожить?
Дух:
- Я древний дух, и я из прошлой жизни
Несу свой грех – убийство человека.
Раскаянье огонь Любви созиждет.
Раскаянье – моя Святая Мекка.
Так обретаю силы чисто жить,
Входить в чертоги Бога без упрёка.
В раскаянье сто тысяч мук вложи –
И не узнаешь властной длани Рока.

Девушке о телегонии

Пусть зачатье чад будет причиной
Первой ночи соитья в любови.
Оставляемы первым мужчиной
В тебе образы духа и крови,
По которым построится тело
И духовные свойства ребёнка.
От любимого сына хотела –
Светит образ его в теле тонком.

***
«Зачем нам постничать?
Лишь раз живём на свете!» –
Оправдывают грех свой на Руси,
Пока не заболеют СПИДом дети
И дождь скорбей голов не оросит.
Как наказание приняв несчастье это,
Укоротим язык за речи лжи.
Опомнившись, по правилам аскетов,
Обуздывая плоть мы станем жить.
А может, нет. Лбом уперевшись в стену,
Начнём вопить и проклинать свой рок.
Что – ум иль страсти – выведем на сцену?
Какой из бедствий вынесем урок?

***
Нет ничего случайного на свете.
Поступками ткём сеть взаимосвязей,
Что станут кармой. Так, рождаясь, дети
В сеть кармы рода попадают сразу.
Коль ты не слаб, зло примешь полной мерой
И свой характер выкуешь железным.
Но только мужество, терпение и вера
Твоё страданье сделают полезным.
Но только сострадание к другим
Введёт под свод космического храма,
И Всепланетная Любовь в твоей груди
Покажет путь до Божьего ашрама.

Предатели

Откуда взялась гниль, откуда?
В их душах читать не берусь.
Но Курбский, «московский Иуда»,
Предавший семью, царя, Русь,
Был умным, достойным до срока.
Проступок – ошибкою жуткой,
Так, словно гоним плетью Рока,
Пленён сатанинскою шуткой.
А после – о стену лбом биться
И в стане врагов гнуться робко.
Не дай, Бог, и нам ошибиться.
Ошибка – позор и верёвка.

После обеда

Тоска животная. Мне дурно.
Трублю, как мамонт, я.
Я мамонт. У меня под шкурой
Застряло остриё копья.
Я ненавижу тех, в рванье
Вонючем меховом.
Я чувствую, не выжить мне
И не уйти за холм,
Чтобы спокойно умереть.
А что конец – мне ясно!
Тоска. Я раненый медведь.
Я лось.
...Жжёт стыд, как гильзы медь.
Зачем я ела мясо?!

Исповедь властных

Мы разучились плакать и любить,
Жить пуль в пульс с веком.
Нас мучит ницшевская жажда быть
Сверхчеловеком.
И начинаем мы вести борьбу за власть
Или за души,
Чтобы навластвовавшись и поживши всласть,
Понять в грядущем,
Как низменна была, ничтожна цель,
Слепа гордыня.
Мы раскололи мир. Мы не в венце
Его покинем.
Пойдём с проклятьями загубленных племён
В миры возмездья,
И ни одним из наших сверхимён
Не назовут созвездья.

Кара

Он пил и, озверев, гонял детей,
Красавицу-жену затаптывал конём.
Зачем рождён был он, ведь не затем,
Чтоб мать жены молилась вплачь о нём?
Сперва, чтоб отвернулся от вина,
Затем об умягчении сердец
Его и бесноватого коня,
И попросила Бога, наконец,
Чтоб взял его. Недели не прошло,
Как он с двумя дружками утонул.
Закончив злостный промысел икрой,
Лодчонку их медведь перевернул.
Безумные, они за самогон
Ловили, чтоб вспороть, красивых рыб!
...Как ни был бы Бог долготерпелив,
Но внемлет боли и молитвам Он.
Бог лапой зверя оборвал психоз.
Пожрала пьяных бурная река.
Решит Бог, кто хозяин, кто злой гость.
Отсохнет брата бьющая рука.

Спрос

Известно – спрос
Рождает предложенье.
Здесь ни при чём
Библейская мораль.
Он пьёт взасос
Канканы разложенья
Под красным фонарём.
Он не украл.

Он заплатил за страсть
Рублём или талантом
Разменным,
Как за джинсы и парфюм.
Он попадёт во власть,
С ней будучи галантным,
При лысине, но неизменно юн.

Он купит и её.
Уж он не поскупится!
Олимп прикупит для любимой гёрл.
Смотрю на бытиё.
Весь мир под спрос кроится.
Река банкнот туда-сюда струится,
И все торопятся той зелени напиться,
Подав на храм, от Бога откупиться
Иль запихнуть вольнолюбивым птицам
В кровоточенье горл.

Черта

Преступник – тот, кто преступил
Черту меж «можно» и «нельзя».
Скажи, кем Македонский был?
Законно ль им Восток был взят?
Законно ль США Ирак
Хотят «вбомбить в средневековье»?
Но даже если не о крови,
Вся жизнь – картёжная игра,
Где процветают шулера.

С улыбкой лгут мужья и жёны,
И даже дружба – под проценты,
И глазки крохи обожжёны
Бесстыдствами постельной сценки.
Преступен стал телеэкран.
Ваш стол – не то же ль преступленье?
На хлеб намазана икра –
Жизнь рыб. Кто слышит рыбьи пени?

Живём все, вечно преступая
Черту меж «можно» и «нельзя».
Что совесть – заповедь пустая?
Как Богу поглядим в глаза?

***
Приходишь жить в весенний мир
С разгулом мартовских страстей,
Считая, что ты зван на пир?
Ты зван в молитву белых стен!
Чиста небесная мораль,
Крылатым Ангелом хранит.
Упав, души не замарай!
Позор – пощёчиной ланит.
Забудь, что есть второй чакрам –
В ключицу крестик положи!
Склони колени – скажет храм,
Зачем пришёл на землю жить.

Ложь и Правда

Я узнала вчера:
Ложь – жилица долины –
Бьёт больнее небесного града.
Умирают люди от лжи!

Правда веет в горах.
Отделившись от глины,
Голем ожил от слова Правда.
Это значит, что в Правде – Жизнь!

Сожженье

Танцую огненную джигу
У запалённого костра.
Безнравственную жгу я книгу,
Чтоб не прочло дитя с утра.
Босой ногой на дрянь вступаю
И, обжигаясь, прочь иду.
Снег под ногами быстро тает,
Впитав лолитину звезду.

Убийство

На кимоно её – цветенье сакуры.
Широкий пояс завязала наскоро.
Бант подчеркнул изящество изгиба.
Она всё знала: ей грозила гибель
От рук того, кого любила прежде.
Он шёл за ней то в гневе, то в надежде
Вкусить любви с её нежнейших уст.
Она ж, услышав близко ветки хруст,
Остановилась и сложила зонт,
И стал оружием защиты он.
Упал любовник бывший на песок.
Кровава прядь – пробит насквозь висок.
В его руке зажат был острый нож.
Сорвав с себя подаренную брошь,
Она дошла до первого угла,
Полиция несчастную взяла.
...Был суд, что срок ей присудил немалый.
- Ах, лучше б он убил! Зачем я знала,
Что на меня он нож кривой точил?
Ах, лучше бы не я, а он убил!

***
- Дружочек, рано умирать.
Тяжка ли жизненная кладь?
Монеток горсть да узелок
С одёжкой, да на Небе Бог.
Присмотрит Он, как ты живёшь,
Да споро ли в пути идёшь,
Да правду ль людям говоришь,
Да свято ли обет хранишь.
Да как детей своих растишь,
Молитву искренне ль творишь.
ЧестнО ль работаешь за грош?
Не точишь ли на ближних нож?
В вине не топишь ль свою честь?
Не возлюбил ли славу, лесть?
Не сделал ли законом месть?
Не зажился ли слишком здесь?

Слива

Пять вёдер слива уродила.
Весной засохла.
Наверно, сливе стыдно было:
С неё Солоха
И плошки нищим пожалела.
Пышна, как сдоба,
Сама до ягодки всё съела.
Эх, и жидоба!

О лжи

Раз солгала я – и сразу тогда
К скулам прихлынула краска стыда,
Начали в голосе слёзы звенеть...
Дети ещё не отвыкли краснеть.
Взрослым ж привычна и выгодна ложь,
Грязная, словно затасканный грош.
Лгут, не краснея. Лица бледны,
Но в ауре пятна порока видны.
Лгут и не морщатся. Лица, как маски.
Лгут до поры, но не знают развязки.

СПИД

СПИД – заболеванье наркоманов.
СПИД – болезнь порока и разврата.
Но в утробе заражает мама
Детский плод, что непорочно, свято,
И страдает малое дитя
По вине распущенности взрослых.
Ангелы печальные летят –
В небо души детские уносят.

Цели

Живёшь легко, без мыслей и забот,
Как потребитель, следуя рекламе.
Не отерев своих усилий пот,
С проблемами бежишь, как в детстве, к маме.

Но вот придавит Божия пята.
Промолвит Божий Глас в ответ на стон твой:
«Три цели в жизни: душу воспитать,
Развить свой разум и родить потомство».

Родишь потомство, разум разовьёшь,
Но знать не будешь, что с душою делать,
Ведь легче донести сто тысяч нош,
Чем жить и мыслить, как Мать Бога, Дева.

Советы

Всех не стригите под одну гребёнку –
Не ошибитесь.
Не торопитесь меч давать ребёнку –
Ещё не витязь.
Не слушайте, что говорит Лукавый –
Остерегитесь.
Не пейте весь потир нежданной славы –
Не отравитесь.

Из Данте

Самоубийца стал в Аду кустом.
Сломаешь ветку – его кровь течёт.
Сто тысяч раз он пожалел о том,
Что смерть призвал закрыть для жизни счёт.
Всё же в кусте, в лесу его приют.
Страшней в иных грехах погрязть. В пустыне
Без формы богохульники гниют.
Представишь только – сразу сердце стынет.
Река кровавая, теснины, пламена
Вас будут мучить нестерпимо долго
За то, что обесчестив имена,
Не пожелали вы исполнить долга.

О, Данте! Как он это перенёс?
Чудовищна экскурсия по Аду!
Туда спускался на три дня Христос.
Ему поднять страдальцев было надо.
Из круга первого мыслителей подняв,
Христос не успокоился на этом.
Во всех затменных ужасом кругах
Была видна лампада Его Света.

Убийцы

Насиловали девушку, душили.
Решили, что убили, подожгли.
Жила в больнице. Эти звери жили.
Она скончалась. Эти жить смогли
Легко, как жечь, насиловать, душить.
Но правильно ли их оставить жить?

Сплетня

Шесть сорок среди дня
(Их не надо просить)
Развели треск свой злой
Про блудниц и нахалок.
Слезла сплетня с плетня
И пошла разносить
По деревне ту ложь,
Что от них услыхала.

Мини мораль

Модель – «писк пляжа». Взоры кинем.
О, да! Все прелести открыла!
Купальник назван был «бикини» –
Шок, как от атомного взрыва!
Есть «тут черта и там черта,
А в общем целом – ни черта».
Так две атласные черты
Девичий стыд перечеркнули.
А впрочем, что такое стыд?
И вот уже в потоке улиц
Бретельки лифчиков и стринги,
Трусы и торсы, как на ринге.
И неприкрытые колени
Уж никого не вводят в шок.
Писк моды стразопоколенья –
На пляж являться нагишом!

***
Хама женщина простила –
Не подрезали язык.
Возмутилась – и остыла.
Женской гордости азы
Не учила и вторая,
Та, которую избил.
Хам вновь залы собирает.
Преступленье мир забыл.
Отступного дав, на сцене
Вновь красуется поп-див.
Мир безумный стразы ценит,
Что ему, что гниль в груди?

Аморальность

Я знаю, за что Бог-Отец нас не любит.
Как в баре кусками миндального торта,
Торгуют любовью и совестью люди.
Мир сделав объектом вселенского торга,
Участки уже продают на Луне.
Владей, словно платьем роскошным из кружев!
Раскрошат в куски, чтоб продать, сто планет,
Реликта-дракона зажарят на ужин!
За что их любить?! Золотого тельца
В груди своей вместо Господнего Лика
По жизни несут. Очерствели сердца.
Мне стыдно до боли, мне больно до крика!

               
               
ЧУДЕСА

          Живём мы на божественной планете,
          И нам ли отвергать Господне чудо?
          Ведь мы Богов взрослеющие дети!
          Я убеждать не верящих не буду.
          А верящим скажу, что нет чудес,
          А есть законы дивные небес!

Голос Бога

Ну к кому мне пойти за советом?
Кто  смятенье души утишит?
Мама есть. Только в свете не в этом.
Есть отец. Да под камнем лежит.
Обращаю взор внутренний к свету:
–  Боже, ты обо мне не скорби.
Я прошу одного – посоветуй.
И ответил мне  Голос: «Люби!»

Эхо войны

Сухой куст женщина рубила.
–  Остановись! –  промолвил Голос.
Она молитву сотворила
И отгребла тихонько хворост –
Там от войны ржавела мина.

Цветок

Придёт высокая печаль –
Острее станет чувство:
Глаз не устанет замечать –
Лист трепетен и чуток,
Легко дыхание цветка,
Щедро благоуханье.
В сухих ладонях старика
Он говорит стихами.

Первое посвященье

«Не в срок послушать голоса Богов», –
Сказал Дух Божий. Сердце в ожиданье.
Глаз видеть ядра атомов готов
И жизнь светил на крыльях мирозданья.
Но в Космосе кружился Информтор,
Клубясь цветной материей открытий.
Мысль из него стремилась на простор,
Врываясь в строй идей и в ход событий.
Богами азбука духовная дана
Была мне для прочтенья высших истин.
Открыла тайну древнюю Луна,
Прося писать её жемчужной кистью.

Тор Знанья

Кружился в небе Тор Большой.
В него введённая богами,
Я испытала сильный шок –
Не те давались в школе знанья!
На треть, наверное, не то
Преподаётся в институте.
Шёл информации поток,
Давая формул пять в минуту.
Я всё осмыслить не смогла,
Лишь поняла, что мы не боги.
И долго жалила игла –
Мы отклонились от дороги.

Тор Богов

Господь призвал Богов – и с гор,
Со дна, пронзая воду
Летели Боги в Малый Тор,
Прикладываясь к роду.
Тор был прозрачен, как они.
Господь встал вровень с Тором,
Могучий, статный исполин
С глубоким синим взором.
Гляжу на всё, потрясена.
Где Питер, Дели, Лондон?
Свет звёзд и близкая Луна
С улыбкою Джоконды.

Великие

Великие берутся ниоткуда
И исчезают странно в никуда.
Потомкам остаётся только чудо –
В века летящая зелёная звезда
От их стихов, их танца, их полотен,
От их открытий, музыки, кино,
Да памятники – слепки бывшей плоти.
Звезда летит и светит людям, но
Великие – в безмолвной ипостаси.
Тальков, Высоцкий, Леннон – кто ещё
Стихом и песней вновь сказал нам «здрасте»,
Из смерти в жизнь «лептоником» пришёл?
Недавно объявился Менделеев.
С ним говорили люди о науке.
Миры идут друг к другу всё смелее,
Доверчиво протягивая руки.
Приходят к людям Вестники небес.
Махатмы Шамбалы шлют для ООН советы
Через своих сотрудников. Нам без
Водительства великих, как без света.

Лучистый человек

Вещь признаю почти что невозможную.
Кто я такая, чтоб отринуть чудо?
Коснусь его рукою осторожною,
Почувствовав экстрасенсорной кожею:
Оно пришло, небесное, «оттуда».

Из плазмы шар, взирающий мне вглубь,
Всё видящий от мысли изначальной,
Любовь божественную льющий щедро в грудь
И указующий мне восхожденья путь,
Сиял зеленовато, чуть печально.

Вкус крови знал он, знал он вкус медов,
Знал боль утрат и беззаботный праздник.
Он видел разрушенье городов,
Он смерть познал, беспомощность трудов
Пред ликом времени, великим и бесстрастным.

Он всё познал. И чувствовала я,
Как давит мозг его познанья глыба.
С Адама начал, плача и смеясь,
Как предсказала древняя змея.
Ещё в Эдеме сделал он свой выбор.

Лик на стекле

Где расстрига с мальчишками нищими жил,
На оконном стекле появился Спаситель.
Бог пришёл к ним, а вы добротою спасите
Ваши души, и Лик даст вам жизненных сил.

Чудотворная эта в деревенском дому
Излечила болезни пьянства, зренья и крови.
Она духа даст слабым, даст болящим здоровья
И даст веру в мир горний горевому уму.

Грех сняв прошлый немалый, освятив бытиё,
Попеченье о сирых Бог отметил расстриге.
Только церковь не хочет снять с расстриги вериги,
Отрицает икону, чудотворство её.

На стекле Лик продать приезжали, просили.
Не отдали. Стекло затемнилось на Лике.
«Обладать чудотворной за рубли, без усилий –
Нечестиво», – дал знать Чудотворец Великий.

Девочка-рентген

Здравствуй, девочка-рентген!
Бог тебе дал это зренье.
У тебя чудесный ген –
Гениальное прозренье
В почки, лёгкие, сердца
И в недуги человечьи.
Тень заботы у лица,
В сострадании сердечко.

Бранное слово

Мужик споткнулся ночью на гряде
И, чертыхнувшись, тыкву обозвал.
Он, глупый, тайны овоща не знал
О наносимом руганью вреде.
Толстели тыквы, соком наливаясь.
Обруганная сохла, обижаясь.

Взгляд

Он быстро мимо куриц проходил,
Глаза ладонью закрывая плотно.
Не то чтобы он птицу не любил,
(Убийцей не был, не был злым и подлым),
Но взгляд внимательный валил птиц наповал –
Он, не желая, взглядом убивал.

Необъяснимое зачатье

Девственница зачала без мужа,
Под гипнозом отрицала связи.
Может, это НЛОшный ужас?
Может, здесь причастен Божий разум?
Самоотклонировалась клетка?
На кого похожа будет детка?

Вода

Имеют память воды!
Явил след на воде
Осенний Лик Природы,
В штрихи картин одев
Купавшихся в Онеге:
Деревья, зайцы, волки,
Распластанные в беге –
Прекрасные «наколки».

Предзимние купели
Целили слюдоделов.
В холодные недели
Артель купалась, пела,
Разглядывая листья,
Впечатанные в спины.
То далеко...
                А близко –
Похожие картины
На коже контактёров,
Бывавших в НЛО.
Что пропитало поры
И любопытным взорам
Увидеть помогло
Их знаки, их символику?
Вода, вода – колдунья!
Ржаное поле полито
Дождями полнолунья...

Чудеса древних времён
 
Как говорит предание ацтеков,
Остановилось солнце в небесах.
Когда Европу заливало светом,
В Америке тьма свой дозор несла.
Рассвет не приходил почти что сутки.
И повествует Библия: в тот день
Израиль с аморитом бился жутко.
Вечерняя не наступала тень,
Доколь израильский народ не победил.
Камнями (иль осколками кометы?)
Враг побиваем даже с неба был.
Так хочется мне правду знать об этом!
Вращение планетное, быть может,
Затормозила странница Вселенной?
Иль для Господнего народа Волей Божьей
Случилось это светопреставленье?

Вот и причину расхожденья вод,
Когда сквозь море смог пройти народ
Наука внятно объяснить не может.
Явление природы иль Дух Божий
Восставил воды стенами пути
И от погони людям дал уйти?

Филиппинская  хирургия

«Ваши руки становятся фокусом силы,
От Того исходящей, кому вы молились.
Расступается кожа – вы видите это».
Хирургия без скальпеля музой воспета.
Филиппинским хирургам изумляются в мире,
Только опыт чудесный не расходится шире,
Потому что те силы, что в руки их влиты,
Есть конечный итог многолетней молитвы.

Чудище озера Бросно

Какой-то «завр» с вагон размером
Пугает жителей до смерти,
В психушку сводит, вздыбив нервы.
Что, вам не верится? Проверьте!
Есть жертвы. Раненые есть.
Есть те, кто чудом уцелел.
Как древний «Бросня» выжил здесь?
Такой громадина, что ел?
Однажды лёд спиной прошиб
И рыбака поранил когтем.
Знать, голодно зимою жить.
А «завры» на Земле – не гости.

Лох-Несс, Австралия, Канада,
Озёра северные наши –
Их обиталища. В них надо
Вглядеться – многое расскажут.
Легенда: воинов Батыя
Монстр слопал вместе с лошадьми.
Вмиг наступавшие остыли,
Став суеверными людьми –
«Мы Бога русов прогневили!
Ох, и страшны же в гневе Боги,
Что зверь поганый есть нас вылез!» –
И унесли подальше ноги.

Морскую рыбу ловят в Бросно –
Приходит реками подземными,
Как чудо-зверь? Одни вопросы.
Чтоб знать ответ, немного сделано.

Волшебные ворота

Она прошла в Ворота Тонга
Из исполинских древних блоков.
Пространство засветилось тонко –
И Мирабэль узрела Бога.

Полинезийские ворота
Всего одни в подлунном мире.
Здесь обретя священный опыт,
Она опять в своём Каире.

Цветут цветы. Дожди летят.
Любимый нежно обнимает.
Небесно-синий Божий взгляд
В Воротах Тонго отступает.

Но не отходит Слово Бога –
Пророчество о дне грядущем.
Таких слов жизнь даёт немного.
Их долго помнят наши души.

Раскрытие убийства

Всё тайное становится явным.

Петкун учился у него
Искусству правильных созвучий,
Но Бог призвал к Себе того,
В ком зародился веры лучик.
Скит восстанавливать ушёл
В лес, жил в молитве и труде.
Ему там было хорошо.
Качались звёзды на воде
Чистейшей девственной реки,
В затоне лилии белели.
Доверясь, лебеди с руки,
Вытягивая шеи, ели.
Он был послушником убит
С дурным тяжёлым чёрным глазом.
Мутит бес-жадность людям разум.
Осиротел без Нила скит.

За тыщи вёрст, в монастыре,
Монаху снится сон: убийство.
Послушник, совершивший грех,
По сну был найден очень быстро –
Пришёл проситься в монастырь.
Был взят милицией, признался,
Что был с сообщником. Попался
И тот. Ты к Богу не остынь!
Хоть лучших зло сгубить желает,
Но Нил, как Мень, у трона Божья!
Ведь дух людской не умирает
И всё на свете переможет!

Явление Игумена Земли Русской

Перед Курской битвою шёл по небу монах:
Крест на груди, седой, в руке кадило.
Там, где он шёл, чудесная стена
Защиты от фашистов проходила.
Не заводилась техника врага,
Пока с платформ съезжали танки наши.
Победным луком – Курская дуга,
Над ней кадилом Радонежский машет!

Параллельное время

Барсакельмес – в Аральском море остров –
Загадочное, странное местечко:
Ты день на нём позагораешь просто,
А месяц минет. Времени утечка?

Там каторжники беглые скрывались
И, отсидевшись 3-4 года,
На материк, соскучась, возвращались –
Не находили никого из рода.

Как это странно: времена текут
С различной скоростью, но параллельно, рядом,
И можно жить, бывая там и тут –
Машина времени, не видимая взглядом.

Р.S.
Не знаю, верить ли тому, о чём прочла
(Не очень верю этому изданью).
И всё ж неисчерпаем Божий План
И поражает разум Мирозданье!

Громовая плешь

Лопнули нА небе струны!
Вниз из небесных одежд
Огненный палец Перуна
Воткнут в Громовую плешь!
Местный народ говорит:
«Плешь – проклятущее место:
Кто забредёт, тот сгорит!
Бог-громовник его метил».

Снаряд

Уже не вспоминал народ войну –
И вдруг снаряд упал на улицу Неаполя,
Нарушив грохотом покой и тишину.
В связи с событьем пояснять вам надо ли,
Что он в войну в пространстве-времени исчез.
(Сорок второго года маркировка),
Шестнадцать лет в каком из тайных мест
Подвешен силою какой был в небе ловко?

Бутылочная скала

Ты хочешь видеть перья у парящей птицы?
Хромдиоксидная скала даёт
Такое зренье. Нужно прислониться
К скале лицом, глядеть в неё, как в лёд
Зеленоватый. Близок к изумруду
Хромдиоксид. Волшебная скала.
Какие камни-самоцветы, руды
Сибирь-кудесница нам в руки отдала!

Чудо воскрешения

Лечились от бесплодия супруги,
Хадж совершали в Мекку с поклоненьем,
Но не давал потомства им Аллах.

Увидев, что наследника не будет,
Шахиду Д. родители велели
Жену другую взять. Но их ждала

Большая радость: в Сирии прекрасной,
Куда поехали супруги на прощание,
Таксист о «чудотворной» им поведал.

Он их отвёз под православный праздник
К иконе Девы в монастырь «Седания».
У образа всю долгую обедню

Стояли те в молебственных слезах
И маслом из лампады причастились,
И заказали благодарственный молебен.

Дитя в себе в Аравию везла
Жена и в срок благополучно разрешилась
Отец счастливый помнил об обетах –

Таксисту 20 тысяч, в монастырь
Достойные пожертвованья деньги.
Договорились встретиться в Дамаске.

Пишу историю. Здесь разум мой застыл –
Убийство встало предо мной виденьем,
Ведущим к потрясающей развязке.

Всё по порядку. Встретили Шахида
Таксист и нанятые им «охранники»,
Которые задумали преступное.

А он молился, Девы образ видя.
...За городом его смертельно ранили.
Отрезав голову, в багажник с телом сунули.

Таксист прибавил скорость, но мотор
Заглох внезапно на дороге близ ущелья.
Обескураженные, подняли капот.

Подъехала машина, и шофёр,
Помочь хотевший, вдруг увидел, как из щели
Багажника – о, ужас! – кровь течёт.

Домчав до станции заправочной, полицию
Он вызвал, та на месте преступленья
Увидела большую лужу крови.

Открыв багажник, с изменившимися лицами
Смотрели: спину распрямив, колени,
Наружу вылез труп, почти здоровый;

Покачиваясь, встал и сделал шаг.
Преступники упали пред воскресшим,
Дрожа и плача, деньги отдавая.

...Всё видела со стороны душа,
Весь ужас, с ним в машине происшедший,
Просила помощи у Высших Сил, живая.

Убийство было – был составлен акт.
- Воскрес убитый! Дева с Сыном близко, -
Благоговейно шло из уст в уста.

Документально зафиксированный факт
Полицией, врачом и Церковью Сирийской
В жестоком мире современном неспроста.

Какой контраст: здесь – льют за деньги кровь,
Там – чудеса творящая Любовь!

Иван да Марья

Жил богатырь, в плечах – косая сажень,
Подковы гнул и поднимал коня,
Но в дочь поповскую влюбился он однажды,
Да так, что ясного не взвидел дня.
Страдали девки по Ивану, эта ж Марья
Зеленоглазая, со взглядом колдовским,
«Не люб мне», - скажет, словно в грудь ударит,
И начал парень сохнуть от тоски.

Тут кто-то надоумил: «Есть знахарка,
Снимающая порчи и озепы.
Поди к ней хоть с каким-нибудь подарком,
Она на травку ей любовь нашепчет».
Пошёл Иван просить у бабки зелье.
Та, косточки раскинув, прорекла,
Что на роду написано. Засели
Занозой в сердце те недобрые слова:
«Приворожу – тебя полюбит Марья
Навек, до самой гробовой доски.
Но если женишься на ней, умрёшь ты, парень,
И не увидишь сына. Ох, остынь!..»

Всё ж променял Ванюша жизнь на счастье
Величиной всего с медовый месяц.
Скончалась Марья. С смертью повенчался
В день похорон и он. Решили вместе
Их положить – гроб к гробу, как на ложе.
Копали рядом. Вдруг раздался стон
Из марьиной могилы. Боже! Боже,
Она жива! Но не очнулся он.

Произошло всё пословам колдуньи.
Родила в срок поповская дочь сына.
Чтоб выйти замуж, не желала думать –
Знать, приворот имел такую силу.
До старости глубокой прожила.
...На кладбище две древние могилы.
К надгробью ветхому второе приклонилось –
Иван да Марья. Сказка то была
Иль быль? Жизнь часто преподносит
Невероятные и странные сюжеты.
Я их пишу, как нас Учитель просит,
В одну тетрадь, чтоб не забыть об этом.

Святитель Спиридон

Слышали вы, чтобы дух чей-то тапочки стаптывал?
Есть такой дух – дух благого отца Спиридона.*
Даст по молитве здоровьица доброго Святый вам.
Ходит жалетель бессонный от дома до дома.
Матери слёзы рукою невидимой вытрет он –
Доченька встанет наутро, уже не больна.
В храме ему оставляют обувку нехитрую,
Сшитую, верно, монашкой из белого льна.

*Святитель Спиридон жил в Греции 17 веков назад.
В 2007 году в Россию привозили его десницу.

Видение деревни
(Рассказ очевидца)

Где быть не должно, видим с другом деревню,
Но странно, что нет в ней людей и скотины.
Виденье явило пространство и время,
Коснувшись ресниц золотой паутиной.
Провёл по лицу, потянулся за куревом
Мой друг, а я даже осип от волненья...
...На старенькой карте есть Малая Куверба
В том месте, где вырос вдруг призрак селенья.

Сила молитвы

На озере Бива* молились три сотни людей,
Пытаясь избавить его от зловоннейшей ряски.
В свой срок не взошли неприятные травы в воде.
О, сила молитвы, творящая чудо, как в сказке!

В Японии есть поговорка, что будет чиста
Вода всех озёр, если озеро Бива не мутно.
Все воды страны охранили молитвой уста,
Поющие Богу хвалебные песни в то утро!

Однажды желание мира слило голоса!
Чудесное чувство подъяло моленье до Бога,
И не было не озарённого верой лица.
По вере большой и даётся особенно много.

*Бива – самое большое озеро Японии.

Чудеса в Интернете

Земное чудо – Интернет.
В него вторгается небесное.
Переплетенье их корней
Даёт явленье интересное:
Ответ на мысленный вопрос,
На мониторе вдруг возникший.
Я не шучу, здесь всё всерьёз.
В сеть Интернета шлёт Всевышний
Через людей, а часто Сам
Свои красивые идеи.
Сошлись Земля и Небеса
Дела благие в мире делать.

Чудеса

В честь Симона Мага
                воздвигнута статуя в Риме.
Всемирной была его слава.
                Апостол Пётр «спорил»
За первенство с ним
           в «состязаньях чудес», славя имя.
Деяния дивные
                оба свершали в ту пору.
Мог Симон заставить
                ползти из металла змею,
Взлетал в воздух, мог
                изваянье заставить смеяться,
Ребёнком мог стать,
               изменив резко внешность свою.
Пётр словом лечил,
        делал зрячим слепого. Поклясться
Могу, что по вере
                уменья им были даны.
Христос поднял Лазаря
                верой со смертного ложа.
И всё же так необъяснимы,
                так дивно странны
Мне кажутся вещи,
                творимые ими. И всё же
Я чудом считаю
                на малой иконке слезу,
Что мыслью вписал
в Лик Корсунской художник небесный.
Я чудом считаю
                другими не слышимый звук,
Звучащий во мне
                исполняемой душами песней.

Исполнение молитвы

Десять лет лагерей! Устрашает Татьяну
(Магдалину в монашестве) данный ей срок.
В своей дерзкой молитве не видя изъяна,
На берёзу повесив к образку образок
Божью Мать, Чудотворца, Пророка Илью,
Говорит, что с ней власть поступила неправо.
Говорит: «Разделить со мной срок вас молю!»
...Подошёл к ней однажды владыка Варнава,
Что блаженным пророком стал волею Рока,
И сказал: «На Ильин день жди, Таня, свободы!»
Отсидела монахиня лишь четверть срока.
Впрямь небесные взяли на себя её годы!

Клешни

Не помню за что, женщин предали казни,
Связав и оставив в волне приливной
Нагими. Какой изощрённейший разум
Придумал живую плоть крабьей клешнёй
Рвать – мука, какой невозможно представить!
И всё же палач эту казнь совершил.
Не мог без отмщенья Всевышний оставить
Того, кто так страшно, жестоко грешил.
Родилось дитя его: руки – клешни,
В генетике редкое отклоненье.
Посеял жестокость – плач скорбный пожни!
Тебя проклянёт не одно поколенье
Потомков, рождённых с такими руками.
Задумайтесь, люди, над этим уроком!
Не зря же внушается людям веками,
Что Бог не позволит жить злом и пороком.

Мать Гора
(Рассказ паломницы)

Мы идём большою группой в горы,
На поход надежды возлагая.
Мать Гора излечивает хворых.
«Помоги мне, Матерь дорогая!» -
Плачет, к камню прислонясь, Светлана
О своём дите мертворождённом.

Осветилась горная поляна.
«Снова будешь счастлива ты в жёнах.
Слёзы осуши – дитя родишь ты» -
Женщина в снопах лучей сказала
Ростом всех лесных деревьев выше.
Сердце Горную Владычицу узнало.

Сколько женщинам даровано детей!
Сколько поднято больных неисцелимых!
Кланяемся милосердной ей,
Светом глаз Владычицы хранимы.

Окунёво

«Просветительский центр всей планеты»,
Дивной жизнью живёт Окунёво.
Может быть, вам известно об этом,
Для меня же события новы.
...Рыбаки пса видали, который,
Переплыв Тару, встал вертикально
И мужчиной стал, словно трансформер.
По воде дева шла – раз видали.
Близ реки там часты голограммы.
То ль песок даёт пьезоэффекты,
То ли душ невесомые граммы
Проявляются образом светлым?

Раз пытались заснять образ Старца.
Фото нет, но лицо не забыто.
Здесь, конечно, не трение кварца...
Здесь большого значенья событье –
Лик Учителя людям показан!
Лик Учителя был зарисован.
Здесь в кристаллах космический разум,
В ум вносящий Господнее Слово.

Ясновидцы увидели луч здесь,
Его Сириус шлёт в место это.
Пять озёр местных связаны в узел
Самых мощных энергий планеты.
Те озёра – целящею чашей,
Что даст жизнь безнадёжным болящим.
В водах их, голосами звучащих,
Виден завтрашний день в настоящем.

Слайдер

«Глушу мотор в автомобиле мужа
И вызываю зависание компьютеров,
Плиту ломаю – как готовить ужин?
От полтергейста своего мне муторно.
Раздражена – погодной аномалией
Природа тут же чутко отзывается.
Как я устала!..» – говорит Амалия –
И в коридоре лампочка взрывается.

Источник отца Серафима

Во все века бывали чудеса.
В 20-м веке много люд дивился.
Ну, например, в саровские леса
Близ полигона старичок явился.
На старичке был белый балахон.
«Что делаешь ты здесь?» - солдат спросил.
Ударил молча в землю жезлом он –
И из земли источник вдруг забил!

Так из Сарова чудотворец перенёс
Родник Пречистой, чудо Девы помня.
Бил родничок, и водоём всё рос.
На нём построили купальню и часовню.
Сюда паломники стремятся круглый год.
Удобно, здесь поблизости селенье.
Купается в источнике народ,
От вод святых имея исцеленье!

Наказание

Девушка с иконой в пляс пошла –
И застыла.
Перестали бить в колокола.
Это было.
Так 128 дней стояла
Без движенья.
За проступок Небо наказало!
В час прощенья
Шевельнулась, охнула, упала,
Горько плача.
Девушка совсем другою стала.
Как иначе
Научить нас уважению к святыне?!
Жгли иконы.
Не за то ль война нам? Разум стынет,
Сердце стонет...

Волшебные камни

Девушка подходит к валуну.
Положив блестящую монетку
И настроившись на светлую волну,
Вяжет ленту-триколор на ветку.
Валуны умеют исцелять,
Исполнять заветные желанья.
Их исторгла древняя земля,
В них – энергий внутреннее пламя.

Время Z

Пылал закат. Багровый свет
Окрасил небеса.
На небе надпись «Время Z»
Держалась полчаса.
В излёте был 20-й век.
Кончалась Эра Рыб.
Входил в иное человек,
И Правила Игры
Предполагали дать ответ
За прошлые века.
Писала в небе «Время Z»
Господняя Рука.

Агнец Аллаха

Мальчик плакал во чреве.
Было матери странно.
А родился, на теле
Письмена из Корана
Появлялись в страданье –
Плакал, температурил.
Аллах жертвенной данью
Посылал людям суры!

Видимо, до рожденья
На себя взял дух миссию
Стать сосудом служенья,
Чтоб о Боге помыслило
Человечество, видя
Его волю в явленье.
Мне сказал Рон-сновидец:
«Мальчик – дар поколенью
Мусульман, что как вои.
Обращает к аятам,
Чтоб людское здоровье
Небом не было взято
За творимый террор,
За желанье господства.
Обративший свой взор
Ко святому – спасётся!»

Крещенская вода

Во время разное взяв воду в местах разных –
Из магазина, из-под крана, из пруда –
В лаборатории поставили диагноз:
Здорова лишь крещенская вода!
Причём, неважно из каких источников.
Учёные дискуссию вели.
Анализы проверили. Всё точно!
Но чуду объясненья не нашли.

Я думаю, что в январе бывает
Из Космоса подпитана она,
И потому бациллы убивает,
Так как энергетически сильна.

Орлеанская дева

Известно, Жанну поглотил костёр.
Но через восемь лет она явилась!
Не Бог ли длань всесильную простёр?
Вся Франция явлению дивилась!
Она могла разорванную скатерть
Соединить магическою силой!
Подтверждены документально факты:
Восставшую из пепла, из могилы,
Её узнали братья и король.
«То самозванка», - кто-то говорил.
О, Небо, тайну жгучую открой:
Бог Жанну Д,Арк и вправду воскресил?!

Распятье

Крест огненный в небе – «Распятье с Распятым».
Что это, о, Боже?! Пророчеству сбыться?
Россия воспрянет?! Распятие фактом –
Заснято, вот кадры. Русь, Богу молиться!
Русь, Богу молиться! И я на коленях.
Я плачу от боли – Христос на распятье!
Я плачу. Другие возносят моленья.
Я плачу. Слеза прожигает мне платье.
Откуда взялась эта огненность слёз?
Такой же слезой жизнь вернул мне Христос!

Явление над строящимся храмом

Играло Солнце розовым, лиловым,
Серебряным, зелёным, золотым,
Всё в сполохах сияния и в волнах.
Столб дымки золотой вдруг встал над ним
И стал крутиться по спирали вверх.
Крутилось вокруг Солнца колесо,
Чей вид посёлок в удивленье вверг.
От Солнца слева – женщина. Лицо
Самой Пречистой Божьей Матери! А рядом
Стоит, с Ней говорит, в одежде красной
Христос, и к Ним идут, как на параде,
Сияющие толпы – так прекрасно!

Узрел посёлок дивное виденье
В великий праздник Рождества Христова
Над строящимся храмом Божьей Девы.
Рассказывали всё друг другу снова
И поражались разности видений:
Иконы этот видел, тот – не видел.
И всё же это было загляденье!
...Пришествие Христа мы все увидим!
На улице, в дому или в больнице –
Увидим все, придёт во все умы.
Да правосудия наш дух не убоится,
Да к искуплению готовы будем мы!


СЛОВО О БОГЕ И СЛОВО БОГА

Связь

Вошла мысль ниточкой луча –
В груди затеплилась свеча.
Свет до зари. Духовно небо.
Мысль шлют мне Сириус и Вега.
Тихонько Ангелы поют.
Рассветы в радости встают!

Крещенье

Крестильная рубашка
И первопричащенье:
В финифтиевой чашке
Христово угощенье,
Чтоб помнил свои вины,
Не забывал о хлебе.
Летит душа с повинной –
Бог ждёт её на небе.

Богослуженье

- Царица, Мать Небесная, спаси!
Боюсь над миром я всесилья грома.
Ты чашу гнева мимо пронеси,
Я не хочу Помпеи иль Содома.

Дала мне Богородица покров:
Служи ты Мессу Богу, а не требы,
Чтоб в мире не лилась напрасно кровь,
Чтоб люди Землю берегли и небо.

- Христос-Мессия, я Тебе служу,
Жду с нетерпеньем Твоего прихода.
Спаси землян! – молитвенно твержу.
Спаси планету – горы, долы, воды!

Три креста

Древесный крест, несомый со смиреньем,
Оставила, сойдя с крутой дороги.
Перед распятием упала на колени
И целовала каменные ноги.
Был камень тёпл, сиял густым опалом.
«То не твоё!» - громовый Голос Свыше.
Я лбом к ступням, пробитым сквозь, припала:
- Христос, дай мне под гневом Бога выжить!
Огромный крест на небе огневой.
То Бог-Отец пришёл меня наставить,
Крест человеческий меня нести заставить.
Господен гнев над бедной головой.
- Нет сил нести, прости меня, о, Боже!
- Неужто, дочь, ослаб твой стойкий дух?
Ведь ты была в тяжёлый час за двух!
- Я вся – ожог, на мне нет целой кожи.
Меня спалило огненное время.
Мне не по силам больше моё бремя...
- В стихи – ожоги, сколько хватит силы!
А крест неси, как весь народ России
Несёт нелёгкий крест своей эпохи,
Не падая в пути на трудном вздохе.
Ко Мне идут лишь стойкие сердца!
Мне мил несущий крест свой до конца.

Виденье души

Душа – витражное стекло
На небесах в лучистом храме,
Ей золотисто и тепло,
Как малышу в руках у мамы.
Хрустален в храме чистый звон,
Сияет чистотой хрусталик
Очей души – со всех сторон
И изнутри видны ей дали!
Слышен голос небесного храма:
- Мама!
Призывают святые дети:
- Гея!
И поют души, звери, леса и травы:
- Андрогиня-Богиня, Небесная Ева!

Благодарность

В Сознанье Бога пребывать мне трудно,
Но никого я в мире не нашла,
Кто бы душе помог поверить в чудо,
Дал столько знанья и сердечного тепла.
Благодарю, Господь, нет в мире слов,
Чтоб выразить достойно благодарность.
Войди мне в сердце и возьми Любовь –
Она там золотится чистым даром!
Возьми её Себе, другим отдай,
Кому захочешь – ветру, травам, птице!
Пусть дар Любви – благая сердца дань –
По капле в сущем мире растворится!

Блаженная

Взлетал к святыням дух её всё выше.
Сойдя с ума, неясно разум слыша,
Несла она в себе очарованье,
Покуда не дошла до пониманья
Горячим плачем для народа всей Руси
У Господа прощенья попросить.

Предательство

Пробиты гвоздями руки,
Прибиты к кресту ступни,
Во лбу шип вселенской муки
От слова «распни». Распни,
Распни доброту за тридцать
Серебряных грязных монет!
Ешь мясо и хлеб с корицей,
Когда его больше нет.
И что ж, что воскрес из мёртвых?!
И что ж, что вознёсся Он?!
Их тридцать, на рынках стёртых
Монет и иудин стон.
И что ж, что вернул монеты?!
И что ж, что повесился сам?!
Он – грешник Вселенской Леты!
Простят ли его Небеса?

Бог-народ

Какая тьма была в моей душе,
Когда поверила я в ложную свободу!
Ослепшая дочь своего народа,
Прозрела правду, знаю путь уже.
Господь-народ – соль каждого народа,
Господь-народ – все лучшие сыны,
Что отдавали жизнь за жизни рода,
Что не хотят насилья и войны,
Нисходят словом в совесть, чувством долга,
Нас тянут, словно тягловая Волга!

Великая жизнь

Все жизни Бога материальны.
Всё мёртвое возьмёт Творец.
Миры, и тонкие, реальны:
В них и биение сердец,
И плач, и смех, и боль, и мысль.
Наш третий мир. Через четвёртый
Войдём в чертоги Бога мы
И станем Огненной когортой.

Христу

Ты в этом мире лучший самый!
Любить, пока душа жива,
Твой добрый дух не перестану –
И это, Исса, не слова!
Твой Голос дивный мне явился –
Я в утро Норией вошла!
А отзвук длился, длился, длился,
Переходя в колокола.

Беседа с Христом

- Грааль Твой с жертвенным талантом,
Хоть дух и плоть вопят от боли.
Ты лемурийцем был, атлантом?
Тебя на Землю слали Боги
Спасать заблудшие народы?
Ты воплощался в каждой расе,
Послушник Бога, Царь Свободы
В своей верховной ипостаси?
- Нет, на Земле Я был лишь раз.
И там Я был к кресту прибит.
Смотрел за Мною Божий глаз.
Взял Ангел от могильных плит.
Всё, как описано в Завете.
Вы ждёте, что приду Я снова.
Но сможете ль за зло ответить?
И покаянным ль будет слово?

***
Бог зажигает созвездья и свечи,
Руки для дела белит Он мелом,
Учит, как жить в мире горестном легче,
Мне говорит, со слезами чтоб пела.
...Вот усмехнулся Бог горьким плачем
И указал на бездомных детей
(Жадно жевал хлеб оборванный мальчик):
- К капитализму вернулись за тем?!
Я не люблю людей алчных, жестоких.
Я не возьму их в Мир пятый, Господний.
Будут пронзать пламена их и токи,
Но не сегодня ещё, не сегодня...

О Христе

Известна людям жизнь Христа,
Но юность лет укрыта роком:
Где Он учился, как Он стал
Целителем, как стал пророком.
В Египте свитки Он читал,
Шёл в Шамбалу через пустыню,
Ученье Будды почитал,
И всюду в сердце нёс святыню
Господней воли – крест принять!
Бог жертвовал во имя цели,
Но грешный мир не смог понять
Того, что от него хотели...

Люди

Воссоздал Бог клон от Адама,
Подправил – и вот их уж двое:
Жена – златовласая дама
И муж – провозвестник героя.

Эдемский змей тут – обвил древо,
Дал яблоко Еве откушать.
Узнала она, зачем чрево.
Зачем ей? Они ж были души!

Но Ева детей захотела.
Земную Бог дал людям кожу
И сильное плотное тело.
В лесу они сделали ложе.

Пусть в муках, но Ева рожала,
В поту, но свой хлеб добывал
Адам и любовь их держала,
Создатель не забывал.

Бог в сердце на них не сердился,
Он знал – людям боль суждена.
А век человеческий длился,
И Каина к Богу вина

Уже вопиет об ответе.
Порода людская упряма.
...Ах, все мы не Божии дети –
Мы в Еву пошли и в Адама!

***
Божий Свет меня осенил –
Осиянные мои дни,
Благолепные мои ночи!
Посмотрела я Богу в очи –
В них озёрная отразилась синь.
Не остынь к Руси, Боже, не остынь!

Звёзды

Звёзды – слуги Господни.
Мир мучительным станет,
Если звёзды погаснут.
Загорелись сегодня
На краю обитанья
Звёзды синие ясно.

Сколько новых галактик
Бог зажёг во Вселенной,
Уменьшая власть тьмы!
На лучистые лапы
Двух Медведиц нетленных
Не насмотримся мы!

Бо

Бо – молитва Бога.
Бо, нас всех спаси!
Бо, твоей дорогой
Слово по Руси
С посохом шагает,
Боль людскую пьёт.
Слово Божье знает,
Кто и как живёт.
Суд рассудит правый
Всех – минует срок.
Бо Христоса-Равви,
Умягчи наш рок!

Бог

Бог слышит биение сердца.
Бог видит движение воли.
Бог знает все тайные мысли.
Бог спросит за наши дела.

Ему подчиняется Церковь.
Он пестует души с Любовью.
Даёт Бог всему свои смыслы.
Бог души вселяет в тела.

Один Бог творит из живого
Желанием сильным и Словом!

***
Изморозь на висках, изморозь.
Север мой, в грады боль заморозь!
Грома в облаках, на земле, а в веках –
Капли свежих рос,
                венцы белых роз
                и Христос!

Благословение хлебов

Литии с благословением хлебов –
Всенародные моления вселенские.
Голоса поют мужские, женские,
Сходит в мир Небесная Любовь
Ангелов, Богов, Святых и Сил.
- Охрани нас, Господи, от глада!
Огради от бедствий наши грады! –
Всяк поющий Господа просил.
Все молились о родной стране,
О живущих ныне, об усопших.
- Свой покров, Господь, даруй и мне,
И горбушку в каравае общем!

Вера

Священника распяли на кресте.
В 20-е за веру пострадал.
Рыдало море и стонала степь,
Когда палач живую плоть пронзал.

Святейший Тихон Ленину писал:
«Кровь убиенных образует реки!»
К страдающим склонялись Небеса,
И духом крепли в муках человеки.

Тюрьмой стал Соловецкий монастырь.
Великий мрак окутал всю Россию.
Но вера не покинула наш мир,
Не потеряла вера свою силу!

Не просто верю – знаю, что есть Бог!
В видении сиял озёрным взором!
Просила в трудный час помочь – помог,
И дарит то хвалою, то укором.

Письмо Тихона к Ленину

«По твоему приказу убиенных,
Кровь наших братьев к Небу вопиёт», -
Читал посланье Патриарха Ленин
После восстанья ровно через год.
«Ты дал народу камни вместо хлеба,
И вместо рыбы дал ему змею», -
Писал так Тихон, призывая Небо
В свидетели. О, крепок их союз!
Писал он так: «Сбылись слова пророков:
Ко злу спешат, шагают ваши ноги».
А на вождя взирало Божье Око,
Но не менял он гибельной дороги.
Когда любовь из сердца Ленин вынул,
Мозг высох у него наполовину.

Икона «Державная»

Отрёкся от престола государь,
И в тот же день в Коломенском явился
Заступницы Небесной чудный дар –
В подвале храма чёрный лик открылся.
В трёх снах крестьянке Богородица твердила:
«Найди «Державную» и сделай красным лик».
Строга, сурова, но и скорбна сила
Её очей и дух Её велик!
Пропитана страдальческою кровью
Её порфира, как те злые годы.
Владычица взяла власть над страною
В тягчайший час российского народа.

Молитва о мире

Дай руку помощи, Всевышний,
Оставив Свой небесный трон!
Ты моё сердце сердцем слышишь,
В нём многих бед тяжёлый стон.
Слети, Дух-голубь, к изголовью
Предвестьем радости Руси!
Я встречу Божий Дух с Любовью.
Себе не стану я просить
От одержанья избавленья,
Покоя, сладкого куска.
За мир я преклоню колени,
Молитва обожжёт уста:
«Я у Твоих, Всевышний, ног.
Мир миру дай навеки, Бог!»

Покаяние

В покаянии прибежище души,
В исправленье мыслей, слов и дел,
А иначе грех – её удел.
Плачьте жёны, мучайтесь мужи
Совестью больной – во благо это,
Как внесение во мрак лампады света.

Прости!

Тебя оскорбили,
Ты вспыхнул от гнева –
Ушла от тебя благодать.
Так сделай усилье –
Прости! – сможет Небо
Вновь благо душе твоей дать.

Лик в огне

Безмолвно Богу я молюсь.
Бог слышит мысли, отвечает.
С годами крепнет наш союз
От дней скорбей, от дней печалей.
Лик Божий в солнечном огне
Добр и красив необычайно!
Всегда со мной, всегда во мне
Глас вещий совести и тайны!

Плач

Запрети, Бог, плакать, запрети!
От скорбящих взор мой отврати!
Нет, не можешь, горько плачешь Сам –
Заливают землю небеса!
По умершим плачешь и живым,
По тайге, в которой гарь и дым,
По Ираку плачешь – там война,
По России – грешная страна.

Алтарь Бога

Апостол Павел Был в Афинах.
Там, в средоточии искусств,
Среди скульптурных камня, глины
Пришло к нему смущенье чувств:
Весь город идолами полон,
Философ жертву нёс быку.
Но был и там духовный голод –
Нашёл он жертвенник, строку
На нём: «Неведомому Богу».
Сейчас, средь дьявольских идей,
Жив тот алтарь. Преткнувший ногу
О камень зла среди людей
Найдёт в нём тлеющую искру
Любви и веры в Божество.
Прикосновенье к Богу – искус,
Святящий наше естество.

Вера

На экзамен провожая, мама
Говорила мне тихонько: «С Богом!»
Только я не верила упрямо
И ходила по своим дорогам.
Но когда судьба коснулась больно
Сердца обжигающим перстом,
Я склонилась с верою невольной
Пред распятым на кресте Христом.
Не умея правильно молиться,
Я рыдала до потери сил,
И мой дух, как раненая птица,
Прямо к Богу просьбу возносил...

Последняя  надежда

Помощь Неба приходит в последний момент.
Когда слышится SOS – вопль последней надежды,
Устремляется Вестник по следу комет,
Прикрывая от ветра усталые вежды.
...Возопила Агарь, когда сын умирал,
В раскалённой пустыне измучась от жажды.
Тут же Ангел колодец, слетев, указал.
Каждый руки вздымал к Небу с воплем однажды.

Голоса Богов

Я мысль услышала под гулкий сердца ков:
«Не в срок послушать голоса Богов!»
Я этой мысли очень удивилась –
Галлюцинация? Божественная милость?
В День Сергия пришли – их было двадцать.
Мне помогли во многом разобраться.
Бог девятнадцатый – красивый человек.
Двадцатый Бог – как наш суровый век.
- А двадцать первый Бог?
                - И он придёт.
С ним время редкое, красивое грядёт!

Планетное распятье

На гнезде Христос распят –
Нашей маленькой планете.
Спят растенья, звери, дети,
Океаны, горы спят.
На гнезде Христос распят.

Творение

Не назовём Природу бедной –
Неисчерпаема Природа!
Цвета – зелёный, белый, медный –
Обозначают время года.
Жизнь в своих формах многолика.
Разнятся люди цветом кожи.
Ваяет радостно Великий
(Он жить без творчества не может)
В огромной космомастерской
Жизнь умной трепетной рукой!

Переправа
(Рассказ фронтовика В.А.Чичагова)

Под шквальным плыли артогнём.
Нас было видно, словно днём.
Взрыв. Взрыв ещё. Вот рядом мина
С дощатым плотиком упала.
Плот вздыблен. «Господи, помилуй!» -
Нам с другом очень страшно стало.
Сержант молился: «С миром дух
Прими, а выживу – в монахи
Уйду!» Предчувствуя беду,
Крестился я коротким взмахом:
«Господь, спасителем мне стань!
Коль сохранишь – приму крещенье!»
Плот встал нормально. В довершенье
Мы взяли тех, кто плыть устал.
Мы все отчаянно гребли:
Кто палками, а кто руками.
Нам силы Неба помогли –
Днепр перейдён!
Спал с сердца камень.

Уж двадцать мирных лет прошло,
И я сержанта в рясе встретил.
Был лик его духовен, светел.
Я не исполнил – как прожгло!
Всегда я помнил про обет,
Но всё откладывал крещенье.
И вот теперь – чрез двадцать лет! –
Есть духовник свой, есть священник.
Так всей семьёй крестились мы
(Я – в память чудного спасенья,
Все – с верой в Свет над силой Тьмы)
Пред светлым вербным воскресеньем.

В день Благодаренья

Нет ничего прекраснее Любви,
Нет ничего заветнее надежды,
Что день придёт – и белые одежды
Наденем все у Спаса на крови.
И будет это в день Благодаренья,
И воспоём мы Господу хвалы.
Из леса выйдут белые олени
И с золотою шёрсткою волы.
И будет хлеб преломлен на всех сыто,
Ворота распахнёт чудесный сад,
И будет горе многое забыто,
Чтоб не искать, кто был в нём виноват.
И оборвутся цепи зла навеки,
И не найдётся, кто бы мог сковать.
Чтоб дать надежду всем на белом свете,
Я в мир несу Небесные слова.

Богомолица

Светилась роща, тихо угасая.
Шла богомолица сырой землёй босая.
Благословляя русское раздолье,
На дальнее спешила богомолье.
Шла без боязни богомолица вперёд.
Ни человек лихой, ни зверь ей не помеха.
Молясь в пути за весь честной народ,
Отказывалась часть пути проехать,
Когда попутка останавливалась рядом:
- Мне за ходьбу, не за езду награда.

Греховность

Река Великая в изножье у собора.
В крыльцо, как в гору,
По лестнице к Господнему престолу –
И очи долу.
Взошла. Дымясь, огромное кадило
Над тесною толпою проходило
И на цепи, как маятник, взлетало,
И многим стало воздуха вдруг мало.
Толпа шатнулась. Я, как все, со всеми.
Открылась вдруг и ужаснула суть:
Мы нечисты, в нас дьявольское семя.
На исповедь! В посты! На Божий суд!

Печать Бога

Мир, словно сад у Божья дома.
В луга пчелиные пути.
Не испугаться б только грома
И мёд свой в улей донести!
Трудился честно на земле –
Знак соты, светел, на челе.

Свет

Свет! На полную катушку
Размотав сутратмы кабель,
Бог Вселенной завитушку
Положил геянам на лоб.
Видим звёздные просторы,
Имманентные деревья,
Бога слышим, богу вторим.
С новым чувствованьем, Гея!

Библия

Откройте Библию. Её уже читали
Учёные, не только богословы.
Сокрыты в ней все жизненные тайны.
Найди число и формулу за словом.
Она воистину есть Книга Бытия!
Её давало многим людям Небо,
Когда их дух, устав от забытья,
Проснувшись, шёл
        в небесный чистый невод.

Медная монетка

Виденье старое: протягиваю Богу
Монетку медную в ладошке потной.
Бог дал серебряный талант, а это много –
Я ж оказалась ни на что не годной.
Я даже не зарыла, рассорив
Всё серебро по городам и весям.
Я юношам дарила строчки песен,
А Бог гражданственно велел мне говорить.
Душа забыла, пав в земную плоть
То, что до воплощенья твёрдо знала.
...Как нищий, собирает медь Господь –
Приносим мы Ему ничтожно мало.

Кто мы?

Облить смолой и сжечь! Распять!
На растерзание зверям!
Кровь за религию. ...Опять –
Века прошли – сквернится храм
Пролитой на ступени кровью.
За веру в Бога убивают!
Мир не умеет жить Любовью,
Его раскраска – боевая,
И не отмыть кровавых пятен
С его расхристанных одежд.
Небесным Силам неприятен
Мир секса, жадности, невежд.

Есть версия: Земля – тюрьма.
Мы здесь на перевоспитанье –
Абортницы, убийцы. Тьма –
Наш разум, наши души – камни.
Откуда версия? Мы сами
Себя оцениваем так.
А Боги проявляют такт,
Общаясь мягко, нежно с нами.
Нам бы у Высших поучиться –
Чист их Учения исток,
И знаю я, как ученица,
Что хочет лучшего нам Бог.

Любите!

Великому ль Духу молясь,
Христовых ли тайн причащаясь,
Мы чувствуем с Высшими связь,
Их взор на себе ощущаем.
В том мире, где Зло и Добро
За души ведут вечно битву,
Где Дьявол берёт свой оброк,
Бог нас наставляет: «Любите!»

Заповеди

Руководство совершенное и мудрое –
Заповеди! Божия рука
Высекла их на Синае утром,
Скрыв каменотёса в облаках.
Заповеди коротки, просты –
Даже дети в силах их запомнить.
Нарушаем, и не жжёт нас стыд,
Что не можем данное исполнить...

Божий Суд

Соломон, принявший мудрость в дар,
Так сказал однажды: «Бойся Бога!
Заповеди Божьи соблюдай –
Спросит Бог за прегрешенья строго.
Дело всякое Бог приведёт на Суд
И всё тайное, будь хорошо иль худо».
Оправданья, умоленья не спасут –
Все судимы по Закону будут!

Чаша возмездия

Какую чашу Ангел «Откровенья»
Последней вылил в нынешнее время?
Звезда Полынь, чернобыльская боль,
Ещё не переплакались тобой –
Раскрылся кладезь и Губитель вывел
Из чёрной бездны войско саранчи.
Болезни это – каждый сделал вывод.
О небе свившемся ум в ужасе кричит...


Читая Библию

На Небо шли все жертвенным путём,
Страдали все, все были убиенны.
И я, отмучившись, приду туда потом,
И белый виссон, данный мне, надену.
Ну, а пока мой разум восстаёт,
Бессмысленными кажутся страданья
И ужасает бессердечный тот,
Кто на престоле ждёт жестокой дани.
Он ждёт, когда дополнится число
Замученных за веру, чтобы мстить,
Чтобы воздать убийцам злом за зло.
Я мести не хочу, Господь, прости.

Всесильный, что ж не уничтожишь Зло,
Не выкорчуешь дерево в Эдеме?
Ты Сам с него съел самый спелый плод
И по Земле рассеял его семя.
Тебе не нужен человек, как таковой –
Ты хочешь получить дух сильный, чистый.
Я это понимаю головой –
Не внемлет сердце гласу строгих истин.

Больной вопрос

Христа били плетью
                со свинцом,
Рассекая кожу
                её концом.
Что хотели выпытать?
От муки в кровавом выпоте
Шёл Иисус на распятье,
Где жребий бросят о платье.
Умрёт.
Все мы в Божьей деснице.
Воскреснет.
Лик на плащанице
Покажет – свершилось Чудо!
Прощён ли Христом Иуда,
Что выполнил волю Рока?
С вечери вела дорога
К верёвке. По Плану предал
Иль «то, что творил, не ведал»?

Дух-звонарь

С большой измученной душой
Опять пять суток не спала.
Гудит мой колокол большой!
Звенит во все колокола
Мой дух-монах, мой дух-звонарь.
Звенит-гудит по всей Руси
Глас колоколенки, как встарь:
«Молись, у Господа проси,
Мир, отпущения грехов!
Молись за прошлых, за сейчас!
О, колоколенка стихов,
О, Красный храм Руси, ты часть
Большого красного Кремля,
Большой планеты горевой
С простым названием Земля,
Такой красивой и живой!

Страницы Билии и явь

Будут войны. Восстанет народ на народ.
Восставать будет царство на царство.
Будут глады и моры не месяц, не год
И ужасных болезней коварство.
Будут вас предавать. Будут вас убивать.
Ненавидеть вас будут за Бога.
Лжепророки восстанут и многих прельстят.
Беззакония будет премного.

И во многих тогда охладеет Любовь.
Претерпевший всё это спасётся.
Весть благую народам в свидетельство Бог
Даст, но каяться многим придётся,
Ибо многие скажут: «Я Бог, Я Христос»
И дадут чудеса и знаменья.
И померкнут светила, и спадёт треть всех звёзд,
Будет Силою мир поколеблен.

Боже, меркнет свет неба, смещается ось!
Скоро света конец? Нет, не верю!
Пало с неба созвездье? Нет, крылатая гроздь
Дисколётов! Распахнуты двери
В Дальний Космос – и ввысь устремляется взгляд.
Исполняя мои ожиданья,
К нам забытые Боги оттуда летят,
Где считался конец Мирозданья!

Вознесение Илии

Илья и Елисей шли в ожиданье дара –
Поднятия на небо Илии.
Илья милотью по воде ударил –
И расступились воды перед ним.
И посуху прешедши Иордан,
Илья сказал: «Проси, что тебе сделать,
Пока не взят я».
- Пусть мне будет дан
Вдвойне тот дух, что входит в твоё тело.
- Ты просишь трудное, собрат мой Елисей.
Увидишь, как я буду взят, - получишь
Желаемое. Разговор их сей
Последним был. Сверкнуло сильно в туче,
И отворила небо Божия десница,
Вниз огненные кони понеслись,
И в вихре огненном сияя, колесница
Взяла Илью. Смотрел он сверху вниз,
Как Елисей одежды раздирает,
Как вслед глядит, подняв его милоть.
А вверх взглянул – тьма звёздная без края!
Где в ней чертог Твой царственный, Господь?!

Тавера

Моисей вёл людей по пустыне.
Вслух роптать стал усталый народ.
Отошёл столп Господний от скинии
К краю стана, разя глупый род.
Возопив к богу строгому с верой,
Погасить тот огонь упросили.
Нарекли это место Таверой,*
Преклонясь пред Господнею Силой.

*Тавера – горение, воспламенение (евр).

Киброт-Гаттава

Бог манну дал. Лепёшки из неё,
Словно пшеничные, печённые с елеем.
Но недовольство из людей змеёй:
По мясу плачут, так лепёшки надоели.
«В Египте даром рыбу ели мы,
Лук и чеснок, и огурцы, и дыни».
Вновь гнев Господь на них воспламенил.
Воскликнул к Богу Моисей: «Один я
Перед Тобой в ответе за народ!
Не я его вынашивал во чреве,
Что ж должен на руках нести весь род
В ту землю, что обещана евреям?
Откуда мяса взять, чтоб людям дать?
Сказал Господь: «Возьми себе старейшин,
И Я вложу в них Духа благодать.
И мяса дам, Хоть целый месяц ешьте,
Пока не отвратитеся, пока
Оно ноздрями не пойдёт из человеков.
Всё может сделать Божия рука –
Дать дар и преподать уроки веку.

И даром стали семьдесят мужей,
Что, умудрившись, стали, как пророки,
И дали отдых моисеевой душе;
Событье нехорошее – уроком.
А было так: нанёс перепелов
Господний ветер целы тучи с моря
(Господь не может не исполнить слов),
И объеденье мясом стало горем.
В пустыне встали «прихоти гробы».
Имя месту Киброт-Гаттава.*
Коль хочешь лучшей для себя судьбы,
Прими в свой ум Господние слова.

*Киброт-Гаттава – гробы прихоти.

Наказанье за осужденье

Раз упрекала Моисея Мариам,
Жена священника, за то, что взял женой
Ефиоплянку. «Наказанье дам
За Моисея, говорящего со мной
Уста к устам», - прогневался Господь.
И Мариам проказа поразила,
Как будто снегом вдруг покрылась плоть.
И Мариам Ему не возразила.
Но плакал муж её, и Моисей
Просил за согрешившую пред Богом.
«Когда б в лицо ей плюнули, семь дней
Стыдилась бы», - Господь промолвил строго
И приказал неделю быть вне стана.
Тот случай примем к сердцу своему,
И сами никого судить не станем.
Господь нас всех рассудит по уму.

Малодушие

Плакал народ, Моисею ропща,
Что лучше бы им умереть там, в Египте.
Господь их ведёт, чтоб им пасть от меча,
Чтоб жёнам и детям стать вражьей добычей.
Друг другу сказали: «Вернёмся в свой плен».
Моисей с Аароном упали на лица
Перед собраньем. Подняться с колен
Они не хотели – пускай устыдится
Сих слов малодушных трусливейший род.
И звали сражаться сын Навин и Халев.
Побить их камнями собрался народ,
Но Славу Господню увидел Израиль:
«Доколь раздражать Меня будете вы
Неверьем и плачем при данных знаменьях?!
В немощи не натянуть тетивы.
Вы те, кому жить дано лишь на коленях!
И вот мой завет: не увидите вы
Земель, что я дать праотцам обещал.
Ходя по пустыне, сложить вам главы,
Когда испугались вы стрел и меча.
Сын Навин и Халев, и ваши сыны
Сумеют войти в заповедные земли.
Они уж не струсят, добудут они,
Что Бог посулил, что отцы восхотели».

Видней было Господу, как поступать.
Народы мечами народов карая,
Входя к неугодным в дома, словно тать,
Как жертву, погибших в сень смертную брал Он.
Но будет: Бог к миру людей воззовёт,
От мяса всех жертв отвратится Небесный,
И крови овцы человек не прольёт,
И станет от стад на лугах земли тесно.

Заповеданная земля

Так строг Господь, что за грехи народа
Он Моисею на дал право входа
В край, заповеданный израильским отцам,
Лишив награды за труды, венца
Сорокалетних странствий и лишений.
Мы все несём груз общих прегрешений,
И вождь ответственен всех более за них.
Таков закон от века – во все дни.

Обличение израильтян Ангелом

Забыли Бога грешные евреи,
И Ангел Господа явился из Галгала.
Глаза его огнём небес горели,
И так собравшимся, разгневанный, сказал он:
«Что ж предали Того, Кто вывел вас из плена,
Ваалу поклонившись и Астарте?!
Бог вёл пустыней вас под звёздами Вселенной,
Пределы ваши очертив на карте
Землёй, текущей молоком и мёдом,
Увитой виноградными лозами.
Предательство – вот плата за свободу.
Да разве б вышли из Египта сами?
Да разве б сами взяли землю ту?
Да разве бы без Бога укрепились?
Опомнитесь! Опасную черту
Вы перешли, теряя Божью милость!»
Закончил Ангел – и народ заплакал.
И называют место то Бохим.*
«Немилость Бога – за отход расплата».
Но часто Ангел говорит глухим.

*Бохим – плачущие.

Дочь Иеффаи  Галаадитянина

И Дух Господен был на Иеффае.
Прошёл он Галаад, Манассию, Массифу,
Отпор повсюду по местам встречая,
Но побеждая в жесточайших битвах.
Пришла пора аммонитян разбить.
Обет дал Иеффая на служенье:
«Господь врага поможет победить –
Я вознесу Ему на всесожженье
Того, кто первый из моих ворот,
Встречая, радостно ко мне навстречу выйдет».
О, Иеффая! Что сказал твой рот?!
Ты раздерёшь одежды, дочь увидев
С тимпанами идущую навстречу:
- Ах, дочь моя, сразила ты меня!
Отверз уста пред Богом – как отречься?!
- Я стану жертвою священного огня,
Но дай два месяца в горах девство оплакать.
Прошёл сей срок. Отец свершил обет.
Так за победы жизнью близких платим.
Дано за радости мучительно скорбеть.

Четыре дня в году дочь Иеффаи
Оплакивают дочери Израиля.
Она сгорела, как священный факел,
И память послушания оставила.

Грех Соломона

Тысячу жён и наложниц
Вкупе имел Соломон.
Ах, это царское ложе,
Лаской наполненный сон!
Камни чудесной огранки
Жёнам дарил за любовь.
Были средь них чужестранки,
Чтившие прочих Богов.
Капища жёнам он сделал,
Чтобы кадили Астарте,
Хамосу, Молоху. Девы,
Божью любовь он растратил,
К вашим Богам повернувшись,
Но был наказан не сам –
Сына предал Року в руки!
Отняли Небеса
У Ровоама Израиль!
Так сотворил Господь дело,
Что сын отошедшего правил
Только одной Иудеей.

Иеровоаму:

- Зачем ты сделал идолов, правитель,
Златых тельцов поставил в Дане и Вефиле?
Придёт пророк и скажет, вдаль провидя:
«Не век тебе и идолам быть в силе!
На жертвеннике, где ты воскуряешь,
Твоих священников сожгут и смоют пепел.
Придёт пророк, но ты ещё не знаешь,
Что Бог твой дом для мщения пометил.

Коллективный труд

Какая радость – коллективный труд! –
По этажу в день зданье прирастает.
Последний сварен на панели прут,
Усталость от восторга жизни тает.
Труд коллективный – каждая строка
В написанном с ответственностью томе.
Учитель, духи, ум мой и рука,
Как те рабочие на возведённом доме.

***
Исполненьем Высшей Воли намагничено
Творчество, примкнувшее к Огню.
Слово Неба чистым сохраню
И в ладони людям уроню
Ягодой целительной, брусничиной.

Три крещенья

В купели Патриаршего Собора
Я перед Пасхою крещенье приняла.
Прошли святые лики перед взором,
Архангел распростёр свои крыла.

В познанье Ада осенью крестили.
Кровавый крест Создатель начертал
На лбу моём и отдал вражьей силе
На много лет. Подведена черта.

Я огненную чашу принимаю –
Огнём небесным сердце крещено.
Я чутко Слову Господа внимаю,
И входит в книгу для людей оно.

О свободе воли

Возможно принесло войну
Насилье над свободой воли.
Уж лучше претерпеть народу боли,
Уж лучше положить жизнь за страну,
Чем жить десятилетья за «колючкой»,
Теряя там свой облик человечий.
Плен гасит дух людской и сердце мучит.
Решил Господь: «Пусть лучше будет сеча!»

***
Сказал Господь: «Плати и властвуй!»
Я разрубила два узла.
О, плата! Ты так тяжела,
Что не желает сердце власти.

Вуду

От исповедующих вуду отвернулся,
Согласно их ученью, Адонай.
Их Бог зомбированью мёртвых ужаснулся.
Их колдовство черно, не знает дна:
Взывают к тёмным духам, к силам Ада,
Вторгаются в Космический Закон.
Наш Бог не любит даже белых магов,
За колдовство наказывает Он.

***
Ключ знаний в руках посвящённых.
Я слышу знамение сил.
И губы творца обожжёны
Призывом к познанью: «Осиль,
Как пифии, древние жёны,
Прозренье духовное, сын!»

Пост

Избрал я пост вам – день, в который
Томят не только тело – душу.
Оставь нечестия оковы;
Одежду дай нагому мужу;
Гнись, как тростник, и ляг на рубище,
Дав нищим пищу и ночлег.
Узнаю я, как Бога любишь ты,
Мой пост принявший человек.

Вечная истина

Просил язычник объяснить суть Торы,
Пока стоит он на одной ноге.
- Того не делай никогда другому,
Что не желаешь, человек, себе.
Здесь Тора. Остальное – комментарии. –
Язычнику ответил Гилель Старший.
- Да, истина прекрасная, но старая.
Тому ж учили нас и Боги наши.

*Гилель Старший – законодатель, основатель направления
толкований Торы (20 г. до н.э.)

Учитель – Нории:

1
- При потрясеньях и больших болезнях
Ты можешь наполняться новой мощью.
Вот так тяжёлое становится полезным.
Так эта сила поднимает ночью,
Что ты встаёшь в горячечном жару,
Чтоб мысль вручить летящему перу.
2
- Как летать, не отрываясь от Земли?
Поднимать планету за собой до Бога,
Чтоб узреть Его Величественный Лик.
Но держателей Земли, увы, немного.

***
«Бог есть Огонь, нам согревающий сердца», -
Признался преподобный Серафим.
Пришли от Бога. В ожидании конца
Мы снова связь налаживаем с Ним.

Единство

Вне Сущего себя считем.
Какое самообольщенье!
Лишь у немногих ощущенье,
Что наша жизнь – свеча святая,
Что мысль красивая есть Свет
И этот Свет идёт от Бога.
В Единство с Ним ведёт дорога.
Иных дорог у духа нет.

Смерч

Прошедший смерч унёс с собой двух кошек.
В восьмидесятые снесло в реку быка,
Вагон свалило. Божия рука
Изнемогла под нашей грешной ношей.
Стряхнув её, и шифер с крыш снесла,
И тысячи деревьев обломила.
Везли на «Скорых» раненых. Метла
Смерча прошла тогда со страшной силой.
Мы изменились? Вынесли уроки?
Стал город чище, жители добрей?
Уж третий смерч за небольшие сроки.
Меняться надо кардинальней и скорей!

Боги

Преданьями располагают расы
О некоем Культурном Божестве,
Что развивало первобытный разум,
Искусству жизни обучая в естестве.
Кецалькоатль известен, Вирокоча –
То Боги древней Мексики, Перу.
Их возвращенье скорое пророчат.
Я в руки Библию в который раз беру.
Там обещанье есть пришествия  второго,
Несущего землянам Новый век.
Объединятся Боги и герои,
Чтоб стал ступенью выше человек.

Сила духа

Припомним опыт одного врача.
Простите за жестокость его, Боги!
Молилась девочка. Горящая свеча
Её руке не причинила боли.
Молитва кончилась. Экстаз с лица сошёл.
Нет ни следа малейшего ожога.
Поднёс свечу. «Ой, больно, руку жжёт!»
Когда молилась, под защитой Бога
Она была? Иль это свойство тел
так с психикою связанные прочно?
Один Святой стоял на камне ночи,
Другой под пыткой славу Богу пел...

Древнерусская Богиня судьбы

Мать-Богиня судьбы, Макошь-матушка
Нити судеб прядёт, в клубки сматывает.
Вяжут Доля с Недолюшкой узелки.
Узелок – значит горюшко, нет – деньки легки.
Даже Боги пред Макошью преклоняются.
Нитям судеб все властные подчиняются.
Скоро в мир грядёт тот, кому она
Нить судьбы прядёт из злата руна.

Дни и ночи Брамы

Брама бодрствует, Вселенную творя.
Силою ума, воображенья.
Брама спит – и звёзды не горят,
Всё распалось, всё ждёт продолженья
Творчества Создателя Всего.
Странно то, что ты и я – идеи
Разума Вселенского Его,
И не худшие идеи, я надеюсь.

Абсолют

Ментальное горение.
Из каждой точки взгляд.
И тайна сотворения,
В которой мёд и яд.
Дарение сознания.
Боль червя и Вселенной.
Всеведенье. Всезнание.
В тьме, в свете – Сокровенный.

Видение Бога

Религиозная тоска
Сквозит в моих стихах.
Мне Бог воочию предстал
В обличье старика.
Брада седая, волоса.
Красив могучий торс.
Сияют синие глаза.
Пред ним прозрачный Тор.
Богов полмиллиарда в нём,
Помощников Творца.
Его ментал горит огнём,
Он над Твореньем Царь!

Прозрение

Громовую стрелу бросил в дом Смерти Индра,
Бог Варуна пролил осежающий ливень –
И умерший вошёл вновь в гармонию с миром,
Дух слепца Бог ветров в эту ночь осчастливил.
Перенёс Бог его в руце на гору Меру,
И слепец мир увидел в ослепительных красках.
Видел он каждой клеткой, ощущал каждым нервом.
Смерть пришла к нему чудом и Господнею лаской!

От одного начала...

Начнём с пришедшей Свыше фразы –
И разойдёмся кто куда.
Тебя заставит строить разум
В степи большие города.
Та пара срубит на поляне
Высокий терем для двоих.
Я высеку на придорожном камне
Господний стих.

Звезда Иуды

Звезда Иуды над тринадцатой эпохой –
Эпохой Змееносца.
Ведомый ей Иуда предал Бога,
Когда отрёкся.
Неблагодарный и неверный ученик,
Хулимый всеми,
В Аду он спрятал почерневший лик.
Но Дьявол сеет
Под той звездой предательские когти.
Настанет время –
Придёт Антихрист в мир ужасным гостем.
Господь евреям,
Остерегая, как и прочим скажет:
«В когтях яд скверны!»
И горький плач молящимся покажет,
Как мало верных.

***
19-й из 20-ти с Неба сошедших Богов,
Я тоскую по Вам,
Как по прошлому строгому веку,
Как по прошлому строгому платью,
Как по верному человеку.
19-й – мельник Неба крылатый.
Жатва духа – навстречу веку.
Крылья мельниц – навстречу ветру.

Явление Радонежского

Пятнадцать лет я говорила с Сергием,
Но лик всегда был чем-нибудь укрыт:
То капюшон его скрывал, то дерево,
То не могла смотреть, так лик горит!
И вот недавно в Суздале священном,
Близ речки, на высоком берегу
Мне в храме при чудесном освещенье
Явился лик, что в сердце берегу.

Большой лик в раме на стене, а слева
Пречистая с Младенцем Незабвенным.
Свеча пред ними, догорая, тлела.
О, как редки прекрасные мгновенья
И редкостью своей ещё чудесней!
Мы с Русенькой застыли у икон.
Тропой над речкой вёл сюда нас вестник.
За радость явленную наш ему поклон!

2008

Икона села Майданы

Двести лет тому назад, в село въезжая,
Встала вдруг повозка – и ни с места!
На повозке чудотворная лежала:
Богосына на руках держала
Богоматерь, Неневестная Невеста.
На руках внесли в село икону.
Там, где встала, начал бить источник.
В храм к иконе люди шли с поклоном,
Милосердия моля, вздымали очи.
Тихвинская стала исцелять.
Чудеса рекою потекли.
Но пришли лихие времена.
Осквернилась русская земля
Рушением безбожным. Изрекли
Церкви и священству приговор.
Горько плакал люд благочестивый.
Кто-то рушил – лёг на всех позор
Богохульства. Тихвинское диво
Спрятали от глаз в селе Саранка.
В храм, где служат, Дева попросилась.
Запрягли лошадку спозаранку,
Хоть дорога обыском грозилась.

Грянул обыск. Стали отнимать.
Православные икону не давали.
Та распалась. Взяли Божью Мать.
Сына смог честной люд отстоять.
Берегли, от злыдней укрывали.
Деву изрубил палач в щепу
И сожёг на смоляном костре.
К Сыну прислонил народ щеку.
Образ сбережённый душу грел
В дни гонений Бога, в дни войны.
До сих пор тот Лик в селе Майданы.
...Миг разъятья входит в мои сны,
Для душевной боли Богом данный.

Просьба о помощи

Вопль сдавленный вошёл в слух: «Помоги!..»
Был страшен голос. Чудище просило:
- Молись за душу! Я почти погиб –
Не отпускает адовая сила.
- Ты кто? Скажи!
                Молчание в ответ,
И снова его стоны с хриплым плачем.
Я шлю об адовых молитву в Божий Свет.
Сжимает сердце. День ужасно начат.

***
Бог – 400 миллионов –
Не для славы, земных поклонов
Сходит в долы с цветущей вербой –
Зыбь и хлябь обращает в твердо,
Учит жертве, любви к планете,
Говоря: «Вы уже не дети».
Мощный хор голосов в Мире Тонком:
«Все ответственны за потомков!»

Наказанье

Упала энергетика землян
В два раза по сравнению с январской.
Прикроет Бог слегка энергокран
За то, что с расточительностью барской
Расходуют энергию на секс,
Конфликты партий, игры в казино», -
Предупреждающе звучит с сфер тонких текст
Давным-давно.

Весна в монастырском селе

Крик хищной птицы – от ворон –
Звучал на колокольне,
Перепугав честной народ:
«Бес завелся там, что ли?»
Привратник людям объяснял.
Ударили к обедне.
Звон колокольный и весна
Развенчивали бредни
О бесах, ведьмах, домовых,
Чертятах и кикиморах.
Мужик снял шапку с головы
И кланялся Владимиру.
Мать Русь, крещёная, жива
Веками православия.
Текут в село молитв слова
Из храма златоглавого...

Слова вежливости

«Спасибо – спаси, Бог!» - в ответ на добро.
А он, добродатель, хотел серебро.
Рассчётливо-вежливо просят уста:
«Спасибо спасибом, пожалуй ста!»

Утеряны смыслы исконные слов.
Мы приняли оба, как символы блага,
Но первое слово вмещает Любовь,
А от второго краснеет бумага.

Что изберёшь?

Сатана сулит златые горы –
В срок расплаты платит черепками.
Тын его увешан черепами.
Души тёмные охватывает пламя,
Лица их несут клеймо позора.

Попускает Бог народы искушать
Сатане богатством, властью, славой.
Выбирает праведник путь правый.
Путь гордыни, как и путь кровавый,
Не приемлет христианская душа.

Христианин

Путь узкий осиливший к Богу
Своим терпеливым дерзаньем,
К себе относящийся строго,
Дарует другим состраданье.
Как подвиг Любви осиянный,
Душевная мягкость в аскете.
Дорогой Христа христианин
Идёт, видя Истину в Свете.

***
Где пересекаются эпохи
Или две религии, культуры,
Не смягчит Бог жёсткость жизни вздохом,
А заставит мир встать на котурны –
Выше стать, чтобы игру шедевром
Память всех времён запечатлела.
Македонский, Иисус, Пётр Первый,
Жанна Д,Арк – дух, поднятый над телом!

Узкий путь

Давно не плачу я, давно не плачу.
Последняя слеза чернее угля
Лежит у глаза, колет острой гранью
И отражает весь прошедший путь.
Путь узок был. Я терном продиралась
Меж диких скал. Они сходились круто.
А разошлись – над головою стая
Орланов горных. Я дошла до гнёзд.
Там было кладбище костей овечьих
Дождём белёных, высохших на солнце.
Взяла ребро я, чтобы защититься,
Но надломилось старое ребро,
Как миф религии, как Божья справедливость.
Я пожалела бедного Иуду.
Сказал Христос, он в одержанье предал.
Раскаялся, повесился и проклят.
Проклятие над ним две тыщи лет...

Небесные даяния

От Рождества до Крещенья
В благословенные дни
Энергию льёт Небо щедро.
Земля открывает ей недра
И в водах планетных хранит.

Энергия – для исцеленья
Всех немощей наших. Испей!
И в прочее время твореньям
Даёт её Бог по моленьям,
Дано по молитве моей.

Ей дни октября небогаты,
Но 22-го, в вечер,
На землю легла, как скатерть.
Её принесла Богоматерь,
Прощая всяк грех человечий.

Узнала недавно: день этот
Был в память Корсунской иконы.
Сияют глаза девы светом,
Как после дождя зелень летом,
Но видеть слезу её больно.

Корсунская, по ощущеньям,
Которые Небо мне шлёт,
Так связана с Русью крещеньем,
Страданьем её и прощеньем,
Что мне ближе всех. Сердце жжёт

От появленья в глазнице
Слезы, от которой след чёрен.
Приходит в виденья и снится
Корсунь, словно в книге страница,
Чей смысл, быв двояким, оспорен.

Два пути

Есть фазы разные в развитье человечества,
Но написанье Библии – глобальный феномен.
Ушли писцы, рвалось преемство жречества,
Свершилось в мире много перемен,
Но Библия жива. Она написана
Для всех времён, глася, что два пути
От сотворения даны всем людям Высями.
Свободен выбор, по которому идти.

Один – «путь сердца своего», второй – «путь Йахве».
Блуждает сердце, увлекаемо желаньем.
Второй – путь разума, что отвергает страхи,
Путь жертвы, отдающий на закланье
Земное тело ради высших целей.
Забыв о том, что дал Господь Скрижали,
Мы, Его дети, жили, как хотели,
В грех, как в опасный омут погружались.
Но осевое время отвергает
Тех, кто идёт тропинками сердец.
Единый путь Бог людям предлагает.
В грядущий мир зовёт нас Бог-Отец.
К Нему приходим мы через Христа.
Но человечество предупредил Сын Бога:
«Пройдёте лишь с несением креста
За мною следом узкою дорогой».

Вечер Бога

Господь зажёг фонарь сверхновой,
И, тронув бороду рукой,
Речь вёл с вселенскою коровой,
Что разливает молоко
Путями млечными галактик,
Затем поправки внёс в свой план.
(Стёр на одной планете ластик
Один великий океан).
А перед сном земную ось
Чуть сдвинул – посмотреть, что будет,
И рассказал, как повелось,
Внучатам присказку о чуде.

В Рождественское утро

- Скажи, Всевышний, ключевое слово!
Ответил Голос кратко, точно: «Цель».
- А в чём она? – Его спросила снова.
- Атук! – Отец быть чистой повелел.
- Ты меня любишь?
                Приоткрылось небо.
Бог протянул мне аленький цветок,
Каких не видела. Лоб опахнуло негой,
Имеющей божественный исток.

Слово Христа

Время мистерий давно миновало.
Время отшельников – тоже.
Тайны Ашрама хранят Гималаи.
- Путь укажи к Тебе, Боже!
- Только деля с миром трудности века,
Бедам планеты внимая,
Можешь считать ты себя Человеком.
Я же весь мир обнимаю
Светом лучей золотых поутру,
В звёздах ночным покрывалом.
Братья Мои, ваши слёзы утру,
Души возвышу хоралом
Ангельских пений во храмах Земли,
Лбы ваши мирром помажу,
Чёрный Свой Спас на крови разделив,
Чтоб утолил голод каждый.

В храме

От слёз ослепшая, измученная, в храме
Пришла поставить скорбную свечу.
Пел высоко, торжественно хорал
И жизнь давал росточкам новых чувств.
Из глубины души через глаза
Волною светлой изливалась грусть.
И Голос Свыше внятно мне сказал:
«Не плачь. Бог не покинет больше Русь!»

Пасхальное воскресенье

Бабушка Ольга, как ты,
Я не использую краску:
В луковых перьях златых
Яйца я крашу  на Пасху.
Крашеное яйцо
Дочке кладу на подушку.
Солнце сияет в лицо,
Греет воскресшую душу.

***
Послала знание судьба,
Ответил Бог мне на моленья.
Речь Божьих уст:
«И отдавая часть себя
На проявление Вселенной,
Я остаюсь».

Творенье

При Первой Волне создавалась материя.
Вторая Волна Жизни строила формы.
А Третья Волна стала тайной мистерией
Одушевления плоти. Жизнь фору
Даёт, вдухновенна и в каплю, и в камень,
Несясь в безграничных пространствах Вселенной.
Творит Зодчий мир мыслью, а не руками.
Становится мысль плотью, духом нетленным.
Что может её удержать от распада?
Лишь Воля Творца, лишь могучесть желанья!
Пылает над нами златая лампада –
Ра – Богом для жизни зажжённое пламя!

***
Над скорбным миром, скорбною звездой,
Взирая на вражду народностей и партий,
Бог одинок, застигнутый бедой.
О ней не знают ни священники, ни барды,
Ни астрономы. Лишь один чудак
О Боге плачет, всё исправить хочет,
Но, к сожалению, не знает как,
И огорчается, и день Конца пророчит.

Узда
 
- За бессмертье, знание, талант
Можно душу Дьяволу продать! –
И пытался, но, разрушив план,
Захлестнула Божия узда.
Он не смог сей сделки заключить,
И, храним с тех пор запретом строгим,
Как заклятый, как немой, молчит,
Исповедав праведность дороги.

Храмовый обычай

Ты входишь в храм, неся в себе отличья,
Которые возносят над толпой.
Напрасно входишь. Храмовый обычай –
Быть равным всем – опять забыт тобой.
В ночной тиши в себя посмотришь строго,
От холода души охватит дрожь.
Прочтя предначертанье у порога,
Возьмёшь тяжёлый посох и начнёшь
Твой тайный путь, твоё исканье Бога.

Богооставленность

В концлагерях при Гитлере и Сталине
Без Божья духа были, как без пищи.
Саровский говорил: «Богооставленность
Даётся людям, дух свой укрепившим.
Бывает мир земной оставлен Богом
Во времена антихристов.
Зато спасенье душ придёт итогом
Для тех, кто выстоит!

Две печати – выбор

Кто Божий знак имеет на челе,
Тот никогда не сможет поступиться
Святыми принципами жизни на Земле.
Кто умереть от голода боится,
Тот под печать Врагу подставит лоб.
Ваш выбор сделан, господа предатели!
Живот спасая выбрали вы зло,
Отвергнув испытание Создателя.

Обет Господа

Авалокитешвара дал обет:
С терпеньем выслушать молитвы всех существ,
В себе несущих просветлённость Будды.

Во мне неяркий, но сияет Свет.
И у меня к Нему молитва есть:
«Даруй умение летать, как птицы, людям!»

В ожиданье

Антихрист явится, и, очевидно, скоро.
Ждём исполненья четырёх пророчеств.
Одно – приход дня страшного, в котором
Огонь сойти в храм с Неба не захочет.
Ещё пророчества. Воссоздан должен быть
На Храмовой горе Храм Соломона.
Должны прийти пророки. Два. Убить
Прикажут их. Тяжёлая корона
Глобализации повиснет над Землёй.
Блажен, кто в это время Духа ищет,
Но дьявольской печатью не клеймён,
Купить не сможет никакой он пищи.
Святая говорила, что тогда
Скатаем шарик из земли – и будем сыты.
Похоже, приближаются года
Апокалиптических событий.
Но, может, будет всё совсем не так?
Быть может, изменился План Господний?
Но пандемия – чёрная беда –
Уж косит жизни многие сегодня.

Явление Троицы

В шестисотлетие успения Игумена
Играл Архангел на трубе златой.
Склонялись долу лбы высокодумные.
Я поклонилась Троице Святой.
Семь тыщ пятьсот лет нынче от Адама.
Бог явлен Троицей в Космическом Единстве
Над золотыми куполами храма,
Как Жизнедатель, как Податель истин.
- Богиня-Мать, Бог-Сын и Бог-Отец,
Явились в мир сегодня Вы, Как Судьи?
- Нет, Мы пришли предотвратить Конец,
Меняя исторические судьбы.
- Я для чего пред Вами здесь?
                - Норея,
Что видела сегодня, напиши,
Чтоб люди стали чище и добрее,
Расправив крылья трепетной души!

Приношенье

Все пьём из звёздного ковша,
Что отковал Господь-кузнец,
И наша общая душа
Плетёт из слов людских венец.
Эдемским садом пахнет лавр.
Зачем бросаешь его в суп,
А зёрна Жатвы прячешь в ларь?
Неси в ладонях, на весу
К престолу всех вселенских слав,
К стопам, что вечность перешли.
Пред Ним склонилось столько глав –
Всё население Земли!
Бог приношенью будет рад,
Он скажет: «Вот и ты созрел!»
И, посрамлён, свернётся гад,
И Бог не вспомнит древний грех.

Возвращение памяти

- Бог – Огонь, сотворяющий души,
Я во тьме благодати лишаясь,
Испытала панический ужас.
Я забыла наказ, воплощаясь!
Я хотела вернуться обратно.
Я жила, утерев смертный пот.
Умоленье услышали Братья,
Мне напомнили клятву и год.

***
Ты всю ночь не спала.
Наклонясь над свечой,
Гласа Бога ждала
И мечтала – о чём?
На рассвете запели в лесу соловьи.
Голос с Неба сошёл. Бог тебе говорит:
«Отвори своё сердце Господней Любви
И Любви человеческой отвори!»

***
Касаюсь темы непростой.
Нам Небо голоса доносит.
Господен Глас – не звук пустой.
Бог, упреждая, после спросит
За землю, сгубленную ядом
И за отравленные воды.
Как учит Бог, Нам жить все5м надо.
Жаль, Слов не слушают народы.

***
Осознай Всевышнего во всём:
В хохоте громов, во взглядах звёзд,
В чуде, осеняющем твой сон,
Меж мирами кинувшем свой мост.

Обостри все чувства и замри –
И увидишь Несказанный Свет!
Явится в свету тебе Старик –
Вдохновитель всех твоих побед!

На лету Его слова лови!
Выучи Им заданный урок –
Пламя исцеляющей Любви
Вложит тебе в сердце Вышний Бог!

Испытанье

Он омовенье совершил и лёг,
Готовый умереть, как Иисус,
Но не прошёл проверочный урок,
Открывший всем, что он гордец и трус.
Шептал сквозь сон: «Я чайка, змей, я лев».
«Антихрист я!» - вдруг с гордостью воскликнул
И сел на белом праздничном столе.
«Предатель!» - прозвучало, словно выстрел.
Опомнившись, он на колени пал
И каялся в ужаснейшей гордыне.
(Подумай, важно ль, спал или не спал
Во время испытанья юный инок).

Когда его спины коснулась плеть,
Вскричал он малодушно: «Пощади!
О, дай мне жить хотя бы пару лет!»
Палач с усмешкой отпустил: «Иди».
Пошёл, не уважающий себя,
К подножию, к началу восхожденья.
Гордыня низвергает нас, губя.
Высокий дух несёт освобожденье.

Сошествие Святого Духа

«Дух прошёл надо мною.
Встали волосы дыбом,
И я Голос услышал
И тихое веянье».
О, какое земное
Слово Иова, ибо,
Что страшнее и выше
Вот такого мгновения?!

Притормози!

Необходимо торможенье
Летящей тройки для того,
Чтоб ощутить преображенье
Души и сущего всего
С теченьем времени в мгновенье,
Когда оно, остановясь
Руки Господней мановеньем,
Вдруг обнаруживает связь
Миров двух, смертью разделённых,
И поражает, как лицо
Христа на найденных пелёнах
Со струйкой крови под венцом,
Как Голос Бога в твоём ухе.
Вдруг душу выявит УЗИ?
Вдруг в Космос сможешь выйти «в духе»?
Притормози. Притормози!

Об Аде

Об Аде фильм с позиций современных
Научных изысканий мудро снят.
Мы в мыслях самых тайных, сокровенных
Надеемся попасть в Эдемский сад.
Хотела б я попасть в такую cферу,
Где можно б было знанье обрести.
Имею я предчувствие и веру,
Что и в посмертье я смогу расти.
А Ад есть место для прелюбодеев,
Воров, убийц – там язвами порок!
Ну, а куда аборты, пьянство денем?
Пора от них всем людям дать зарок!

Земного Ада стало мало – в лунный
Летят лечиться миллионы душ.
Вникаю в зашифрованные руны,
Что дал вчера прочесть Небесный Муж.
В них: «Лунный Ад – небесная больница,
Где избавляют грешных от корост.
Кто в Ад прийти помочь не побоится,
Кто, сострадая, в тьме сожжёт свой воск,
Кто не закроет на уродства вежды,
Но и не станет грубо уличать,
Тому дадутся белые одежды
Небесного духовного врача.

Разговор с Господом

Господен Глас: «Какое знанье ищешь?»
Спросила я Небесного Отца:
- Творец даёт петеу, а Ты чистишь?
Ты – чистильщик Великого Творца?
Такое я прочла у Хрусталёвой.
Ей можно верить?
- Почему бы нет?
- Петеу – что, Бог, значит это слово?
- Ты, вдумавшись, сама нашла ответ.
- Хлеб тайный адовый?
- Да, это ваши души.
Очищу, словно от болезни злак,
Всех через воплощения идущих
От слабости, невежества и зла.
Я – Жизнь. И ты придёшь в Мой мир, мир 5-й.
Из 3-го в 4-й перейдя,
Недолго будь там, чтобы Враг заклятый
Не смог испортить душу у тебя.
- А Ад – который мир?
- Второй по счёту.
Двухмерное пространство тяжело.
Об Аде преждевременны заботы –
Идти на помощь время не пришло.
Ты не готова. Туда сходят души
Твоей покрепче, так что не просись.
Живи, пиши и жди времён грядущих,
Когда царя Я посажу в Руси!

2010

Дар

Смотри с Любовью, Божьими глазами
В земные сферы –
И будешь поражён их чудесами!
В сиянье веры
Живи и радуйся тому, что ты живёшь –
И ты поймёшь, что ты Дитя Господне,
Пришедшее на праздник новогодний
За даром Бога!
Радостная дрожь
Тебя охватит,
Пронесётся ток,
Когда не байковый халат на вате
Получишь ты, а Аленький цветок!

Необходимость исповеди

О Знанье молитва истова.
Пред Знаньем высок порог.
Пред тем, как впустить в дверь, исповедь
От каждого требует Бог.
- Зачем это, Бог? С начала
Шаги наши знаешь Ты.
С Неба в ответ прозвучало:
- Чтоб вы испытали стыд.
Чтоб вы зареклись от действий,
Порочащих вас, навек.
Чтоб лишь с любопытством детства
Шёл в Школу Мою человек.

Театр мира

Господь – Великий Драматург!
Мир удивительную пьесу
Играет с ярым интересом,
И, поворачивая круг
Светящей звёздным светом сцены,
Земных событий мизансцены
Меняет плавно Демиург.

Чем кончится земной спектакль?
Когда погаснут все софиты? –
Увы, не знают неофиты.
Рисуя мировой пентакль,
Господь меняет схему действа
И увертюре чародейства
Перстом постукивает в такт.

***
Четыре цели – знание, достаток,
Искусство, достиженье совершенства.
Нет эволюции без знанья. Знанье свято.
Искусством достигается блаженство,
А благосостоянием – покой.
Но всё имея, скажешь: «Кто такой
Я у Господних стоп? Несовершенный.
Таким ли должен быть Господний сын?»
И ты начнёшь процесс преображений
В божественное из болотных глин.

***
Кто перельёт земной сосуд,
Бессмысленной найдёт
Жизнь и жестоким Божий суд,
Что за гробами ждёт.
А кто небесный смог наполнить,
Не возгордясь притом,
Увидит Бога с снежном поле
С подъятым вверх перстом.
Бог не грозит – путь указует
Душе: «Иди! Верши!»
Я ног усталых не разую
До ледяных вершин,
Где отзовётся горным эхом
Негаданная весть
И гордый демон даст со смехом
Холодный эдельвейс.

Богу-Отцу
 
- Бог-Отец, я забыла Твои глаза,
А Ты забыл Свою дочь.
В Океан вселенной пала слеза,
И её поглотила ночь.
Ты в Центре Вселенной на острове Рай.
Не доплыть мне до белых стен,
Не сказать, что жестока стала Игра
С обрываньем нервов и вен.

Ты велел мне: «Чтоб слово родилось – плачь!»
Не берегла лица.
Но здесь не посланник твой, а палач
С улыбкою подлеца.
Цветочек аленький, Бог, Твой дар,
Бледнеет, теряя кровь.
В знак Твоей Любви мне его Ты дал,
Но где же Твоя Любовь?

Богу-Отцу

Учитель строг,
Но не унизит
Поспешным, резким словом челу.
А эти, Бог,
Злы, топчут мысли,
Мешая избранному делу.

Как Ты их терпишь?
Эти лица
Уже не человечьи.
Не духи – черти!
Измениться
Нужна им будет вечность!

- Я вечность дам, -
Господь прорёк.
- А ты, дитя природы,
Не будь горда!
Тебе урок:
Отдай им свои годы!

Депривация

«Депривация!» - сказали.
За служение?
Ах, какое слово знали
Для лишения!
Оборвали провода –
Год молчания.
Где крылатая звезда?
Я в отчаянье!
Депривация – урок,
Ставший вечностью.
Глухо. Что Богам упрёк
Человеческий?!

Закон

Века мир ищет Бога. Не находит.
Лишь для Святых Его златой чертог.
Читая Библию, мир к выводу приходит,
Что Саваоф – жестокосердый Бог.
Жестокосердие, увы, - черта земная.
Страдая, к Богу человек кричит,
В отчаянье закон не понимая,
А он гласит: «Боль сердце умягчит».

Молитва у креста

Неся печали неподъёмный груз,
Иду я с дочкой Русей в Красный храм.
Молиться я и слёзы лить за Русь.
Она – своё. Лишь Бог поможет нам.
Встаём мы на колени у креста.
Своё Маруся тихо Бога просит.
Я подношу ко лбу свои перста:
- Избавь от мрака! Зло под корень косит!
Дай президента умного стране,
Да с умной Думою! Судьба Руси – Собор!
Чечню дай мирную, не в страхе, не в огне!
Покой душе дай, Всемогущий Бог!

1999

На верность чувств

1
Снимаю я Христа с креста
И разбиваю камнекрест.
Кладу молчанье на уста,
Ведь слово боли тоже ест.
Ест, как война, тела Христа,
Тела народов и эпох.
Пьёт кровь Его уста в уста,
Желая высосать и вздох.
На очи лучше пятаки,
Чем крови Бога причащусь!
Объели душу мне с руки,
Остатки жгу на верность чувств.
2
Умоюсь слезами,
                а ноги слезами омою.
Как сбиты о камни,
               об острые камни дорог!
Власами утру,
       и с опущенной вниз головою
Застыну у ног.
3
Спустилось с неба НЛО,
В нём осиянный Свет Христов.
- Что Вас в дом бедный привело?
- Твоя Великая Любовь!
4
Христос – Космический Учитель.
Взлетали два златых шара.
Моя душа, как небожитель,
Впервые шла в миры с утра.

Вселенская боль

Стих начинается с меня.
Окончен стих Вселенской болью.
Планеты гибнут от огня
И не спасаются Любовью.
Скажите, кто же мир спасёт
Перед лицом слепой стихии,
Когда Всесильный Бог, и тот?..
- О, Боже, страшные стихи я
Взялась писать! Прости, прости!
Не с Твоего ли попущенья
За все земные прегрешенья
Идёт погибель? Отпусти
Землянам грех! Они несчастны
От первых до последних лет.
Их одели Своим участьем,
Пролей свой милостивый Свет!

Небесный Огонь

Каждый год Небесного Огня
Ждём на Пасху.
Не было пока ещё ни дня
Радостных Пасхалий без Огня.
Чудо-сказку
Ждём: коль пал Огонь – то воскрес Христос;
Коль не пал Огонь – не воскрес Христос.
Я молюсь до слёз: «Воскресай, Христос!»
Пал во храм Огонь – осветился храм.
Вновь воскрес Христос – то-то радость нам!

Молитва

Не оставляй меня, Мадонна!
Не оставляй меня, Христос!
Пребудьте в сердце, словно дома,
Даруя радость чистых слёз!
В терпенье плакать разучилась,
Лишь стала стойкой, как скала.
О, дайте слёз, явите милость,
Чтобы душа не умерла!

На Руси

«В Святую обитель с оружьем нельзя!»
С оружьем в Святую обитель князья
Въезжали, и кони дробили полы.
Монахи, препятствуя, все полегли.
Чужие князья, да и веры другой,
Русь жгли, разоряли, сгибали дугой.
Но Русь подымалась. Порукой ей Бог:
Там Бог попустил, тут в сраженье помог.
А мы отрекались, сшибали кресты,
Теряя простой человеческий стыд.

Сейчас Русь святится, и храмов не счесть.
Мы крест свой готовы, смиренные, несть,
Но только неравенство, Боже, не нам!
Признаешь его – не пойду я в твой храм!
Христос призывал людей к равенству, братству.
Христос призывал иметь общим богатство.
Неужто неправ в этом Сын Твой, Отец?
Верни справедливость, Всеблагий Творец!

Богу

- Бог, дай мне Слово Начальное!
Бог, дай мне Слово Конечное!
Я, Твоя дочка печальная,
Руку дам мучимым грешникам,
Выведу их из страдалища,
Вымою водами светлыми
Души их после пожарища.
Жить им Твоими Заветами!

***
Когда-то люд считал Творенье
Околоземною мистерией,
Звезду – искрящеюся точкой.
Звезда – могучее горенье
Огромных масс космоматерии!
Но где тогда первоисточник
Тех всекосмических пламён –
Создатель, Бог, Творец?
Для Бога множество имён
Придумал Его жрец.
Но где же Абсолют, где Тот,
Вместивший Всё и Вся?!
...Об именах забыл народ.
Восторг чудес иссяк.
А Богом данная Любовь,
Что изумляла всех,
Уже не так волнует кровь,
Как золото и секс.
И Бог, сойдя в Кайласский склеп,
В нём начертал огнём:
«О, человек! Он глух и слеп,
А Я радел о нём!»

Слово волхвов

Нас звезда вела. Взглянули в ясли
И узнали Сына Иеговы.
О, не дай же пламени погаснуть,
Осени лоб, Дух Господень, голубь!
Силы дай принять Ученье в сердце,
Исцелять и претерпеть все плети,
И с распятия прийти, и Свою Церковь
Людям дать, как нимб тысячелетий!

Родство

Неразделимы люди-братья.
От веры вера неотрывна.
Раскроем же свои объятья,
Подарим же друг другу крылья,
Чтобы лететь на остров Рай,
Переступив земной порог,
Где встретит нас Великий Брат,
Где встретит нас Единый Бог –
Первопричина, Смысл Всего.
Всё в Нём – Начало и Конец.
Мы все – создания Его.
Он – наш Божественный Отец.

Христианство

Христианство – не просто вера –
Это истина над различьями
Всех людей, над земною скверной.
Те идей, что были личными,
Исповедует треть планеты.
Все равны перед Вышним Богом –
Президенты, бомжи, поэты.
Суд один. Свет души – итогом.

Слово страдальцев за веру

Мы биты, и не раз,
Нагайками неверных,
И всё, что есть у нас –
Одна лишь наша вера.
Всё, что даётся нам –
Голгофская дорога,
Но наши имена –
На знамени у Бога!

Беседа

Дед и внук  в саду гуляли
На закате летом
И в корзину вишню клали,
Осиянны светом.
- Дед, а что такое жизнь?
Кто её придумал?
Для чего рождён я жить?
Дед, ответь, ты умный!
- Мир – великое ристалище.
Устроитель игр – Всевышний.
Боги – зрители... Ты мал ещё
Знать такое. Ешь-ка вишню!
- Дед, я видел в жизни зло.
Ты сказал два слова,
Но я смог понять из слов,
Что игра сурова.
Не придёт ко мне гора.
Сам в неё взойду.
Как в игре не проиграть?
- Закали свой дух!
- А награды есть в игре?
- Есть награды, брат.
- Как бы вырасти скорей –
Для Богов сыграть?!

Кредо веры

1
Я верую в Бога не слепо,
Ведь так убедительны факты!
Дано кредо веры в то лето.
Всевышний сильнее, чем фатум.
Рок только Господне оружье
И способ воздать по заслугам.
Господь никогда не разрушит
Надежды идущих за плугом
И тех, не зарывших таланта,
Принесших сторицей в Дом Божий.
Отставшим взять «пятую планку»
Посланник Господний поможет.
Зовёт Бог нас гордо сынами.
Претит ему слово рабы.
Глаголю я не из писаний –
Из опыта личной судьбы.
2
Я верую в Бога не слепо.
Я верую в Бога так свято!
Дано было кредо в то лето,
Когда была счастьем объята.
В то, первое после купели,
Звучала труба золотая
И так дивно Ангелы пели,
Сходила когорта святая!
Молилась тогда за болящих.
Слезами иконы политы.
Кто молится, помощь обрящет.
Господь исцелял по молитвам.
3
Я верую в Бога не слепо.
Мой дух, взят на небо Богами,
Увидел то, что сердцу лепо –
Тор Знания плыл под ногами.
Из радуг был соткан, вращался,
В нём было всё знанье земное.
Бог Знаний со мной распрощался,
Вошёл в измеренье иное.
Второй – Тор Богов – был поменьше.
В него мои Боги влетели.
Счастливейшая из женщин,
Лежала я дома в постели,
А дух, созерцая за Тором
Его, Старика-Исполина,
С Отцом своим встретился взором.
Что тело моё? Только глина.
4
Я верую в Бога не слепо.
Я верую в Бога не глухо.
О Нём много песен мной спето.
Душа моя – божья голубка.
Бог Сам так сказал мне однажды.
Не часто беседует Бог,
Но если ты знания жаждешь,
С тобою не будет Он строг.
Но если ты любишь, Любовью
Ответит тебе твой Отец.
Непоругаемы Боги,
Но боль в глубине их сердец.
Цветок златоогненноалый,
Как нежный Отец, Бог мне дал.
А я? Я успела так мало!
Уж скоро сорвётся звезда...

Молитва

Живём на пораженье:
Пожары и крушенья,
Смерчи и наводненья –
Так беззащитна плоть!
Спаси людей, Господь!

Тай

Бог в ухо мне вставил связующий тай.
Я слышу Тебя, Вышний Боже:
«Исчезнут завесы всех жизненных тайн.
Мир будет изучен и обжит».
Пророчишь Ты мне о благих временах.
О страшной войне нет намёка.
Рассеять в душе моей ужас и страх
Пришли ко мне Боги до срока.
Тай в ухе, я слышу Богов голоса:
- Святится Русь грешная снова!
- Плачь, пой, на ветру распустив волоса!
- Неси людям Божие слово!


О БОГОРОДИЦЕ

Молитва Богородице

От бессонной ночи,
Как в огне голова.
Боль, хоть криком кричи,
Переплавить в слова
Не смогла, исчеркав
Ворох чистых страниц.
Кто поможет и как?
Пред Мадонною ниц.
Шёпот горький, бессвязный
У святого огня:
«Ведь сегодня Твой праздник –
Помолись за меня!»
Но Казанская скорбных
Не подъемлет очей.
До высот её горних
Столько страшных ночей...

Спасители

Мария с иноком: «Стоим в Любви,
И шарф в Ады не раз ещё закинем,
И из огня Адов страдальцев вынем.
- Держись за шарф иль край плаща лови!
И нам Господь препятствовать не станет,
С усмешкой горькой отведёт глаза,
И от грехов взметнувшееся пламя
Пригасит Его тяжкая слеза».

Матерь Мира

На Розе Мира Богородицы слеза.
Сокрыты плачем от землян Её глаза.
Откроет Матерь Мира скорбный Лик,
Заколет косы лотосовым гребнем,
Даст детям ключики от самых умных книг,
Научит языку камней, цветов, деревьев!

Молитва Богородице

Царица, Мать Небесная, спаси
И веры дай на перепутье жизни,
А чашу смерти мимо пронеси –
Дай послужить ещё моей Отчизне!

Кармический больной

Энергозагрязнение пространства
От тяжело больного человека.
Болезнь дана ему за окаянство,
За злость и зависть. Нравственный калека.
Лечить пыталась. Жгла без счёта свечи.
Они трещали и коптили сильно.
Златым дождём омыла Дева вечер,
Сказав: «Помочь твоей не хватит силы.
Кармическое это, отступись!
Пусть в прошлое своё оборотится,
Обдумает свою земную жизнь,
Раскается и к Богу обратится.

Явление Богоматери и Иоанна

На Мадонне белая накидка,
Ниспадающая складками до пят.
Её губы трогала улыбка,
И лучился милосердный взгляд.
Дождь шёл, а земля была суха
Близ босых ступней Пречистой Девы.
Иоанна правая рука
В жесте поученья, книга – в левой.
Подошла к ним женщина в порыве,
Чтоб обнять Пречистой Деве ноги,
Но лишь воздух обняла под ливнем.
А бывают ль в плотном теле Боги?

Звёздочка

Звёздочка малая перекинулась,
К новым созвездиям сдвинулась.
Старое место заклятое
Было медвежьею лапою.
Млечным Путём не находится.
Спрячь в узелок, Богородица,
Мал уголёк этот тлеющий,
Чтоб отнести мне, болеющей.
В улье бетонном есть клеточка,
Где так нужна эта свечечка!..

Видение

За грешников целую свою землю,
Как видевшая Деву Бернадетта.
Я то же вижу и тому же внемлю,
Входя в круг ослепительного света.
Смиренье и моление во мне.
Так хочется спасти хотя б кого-то!..
Я кланяюсь, и даже капля пота
Жемчужиной становится в огне.

Призыв к миру
(Югославия, 1981)

Люди есть смертные Боги,
Но, вероятно, не все.
Боги – бессмертные люди,
Ноги в небесной росе.
Сходят на землю, как Дева
Вдруг в Междугорье сошла.
Дева молиться велела,
Веру во многих зажгла.
Контуром сердца Светило
Силой своей окружив,
Дева о мире просила,
Радуясь – мир ещё жив!
Светом сияющим стала,
В нас сожигающем зло,
И слово «мир» начертала
Над заповедным холмом!

Мать Мира

Отца души Марии звали Айон
Или по-древнегречески Эон.
Мы так огромные эпохи называем.
Древнейшим Богом на Земле был Он.
Всё Средиземноморье подчинялось
Его уму, Его деснице властной,
А на коленях девочка качалась,
Рождённая Его женой прекрасной.

Душа росла в народах и эпохах,
Путь проходя то радостный, то тяжкий,
С рожденьем каждым, с каждым новым вздохом,
Сильнее становясь, добрей и краше.
И воплотясь для Миссии рожденья
Божественного Сына средь евреев,
Она у Неба не искала снисхожденья,
Лишь умоляла взять Её скорее.
Душа ушла, чтоб возвращаться снова:
Пред мальчиком представ или толпой,
Шептать ребёнку праведное слово
И очи отверзать толпе слепой.

Она звалась Изидой, Афродитой
И Багбарту. А Птица Матерь Сва?
Она сейчас славянами забыта.
Той птицей девушка-Богинюшка была.
Фригг – Одина жена – всё та ж Богиня
Среди суровых асгардских Богов.
А после Фригг – Мария её имя,
Простая девушка, родившая Того,
Кто создал Новую религию, став Богом,
Хоть изначально Сыном Бога был.
Мать Мира – звание, пришедшее итогом
Её великой жертвенной судьбы!

Слёзы Девы о страдальцах

Кровавый крест, начертанный Владыкой
На лбу моём – знак долгого страданья.
След слёз чернеет на Корсунском Лике.
В слезе Мадонны тонет мирозданье.

Жертва

Несенье жертвы – участь человеков,
Но нет страшнее жертвы Мариам.
Иду за Ней, идя от века к веку,
И не вмещает плачей древний храм
Моей души о Ней и Её Сыне.
- О, Дево, утоли мою печаль!
- Придёт Мой Сын и шип из сердца вынет.
Красивый век грядёт – без слёз встречай!

Женский труд

По дёржке белым вышивала
В квадратных пяльцах. Календарь
Повесил кто-то – увидала
Святую Деву. Божий дар
Был у художника – живая! –
Полуулыбка на губах.
Она смотрела, вспоминая
Предметы женского труда.
Дала виденье: куча стружек –
Пришла к Иосифу решить
Вопрос, что в храм завесу нужно
Соткать и золотом расшить.
Казанская. Оклад в каменьях.
Сын строгий поднял два перста.
Прости, малы мои уменья
И скорбно-немотны уста.

Храм Матери Мира

Благословенным будет тот народ,
Что храм Великой Матери построит!
В нём будут гимны петь с небесных нот,
Красиво посвящать в герои.

В нём будет жрицей женщина и мать,
В нём всюду будет женское начало.
Научится мужчина понимать
Её высокие вселенские печали.

И Откровение Любви произойдёт –
Мать Мира имя тайное откроет,
И зацветёт семь радуг в этот год,
И не прольёт никто невинной крови.

Божья Мать

Кто провожал на жертву сына
За прегрешения людей?
Ей легче было сердце вынуть,
Чем в очи смертные глядеть...
Жила потом Его Словами,
В груди измученной нося
Любви негаснущее пламя,
Взять душу на Небо прося.

И вот врата раскрылись в Рае,
Но не нашла покоя в нём.
Земля страдает, горевая,
Войной охвачена, огнём.
Покров раскинув небесами,
Сторучица всем помощь шлёт
И осыпает чудесами
К Христу взывающий народ.

Воззвание к российскому народу

Посвятим же Россию
                Непорочному Сердцу Пречистой!
Божья Матерь просила.
                Не вняла просьбе вовремя Церковь.
Если б это случилось,
                раньше б духом могли излечиться,
Верой бы излучилось
                в Свой народ Непорочное Сердце.
В окровавленный год
                перед Богом Заступницей встала,
Но поставил Господь
                Посвященье России условьем.
Посвятим Русь соборно
                отверстыми верой устами,
И уйдёт с земли горе,
                что пресытилось русскою кровью.
Вера – мощная сила!
                Верой Солнце на небе лучится.
Посвятим же Россию
                Непорочному Сердцу Пречистой!

Рафаэлева Мадонна
(Видение)

Кто может быть её красивей?
Она явилась над Россией
Босой ногой на облаках
С младенцем Божьи на руках.
Во исполнение надежд
Целую край её одежд.

Четыре жребия

Иверия – первый удел – был отложен,
И труд посвящения новой страны
Был дан Деве Свыше, и волею Божьей
Шли стопы Её, и пути Сын хранил.
На Кипр Мать плыла. Ветер мощен и стыл
Прибил на Афон в жребий, там возвестила
Язычникам веру Христа. Монастырь –
Свой киевский жребий – Она освятила,
Дав мощи нетленные мастерам,
Чтоб их положить в основание церкви.
Четвёртый – Дивеево – Мать стерегла
От бед, взяв насельниц его в своё сердце.

Игуменьей в новой обители став,
В которую выбрала семь лучших девушек,
Облегчила им монастырский устав.
Такой чистый лучик сиять может где ещё,
Как только в Дивееве? Там Серафим
С монашками чудо-канавку прорыл.
«Тут стопочки Девы, - говаривал им, -
Всё тут: Афон, Киев, Иерусалим».

В Рождество Богородицы

Веди меня, Царица Света!
Оставив, возвращайся снова.
Веди, наложившая вето
На безответственное слово.
Веди, предавшая мой дух,
Как сталь клинка,закалке жёсткой.
Веди, Мадонна!
                - Я веду.
Войди в Дом Господа не гостьей!

Защитница

Пусть позабыты воев имена,
И пусть от битв остались только даты,
Степь ханская, великая страна,
Повержена врагом золотопятым.

Ловлю губами тёмный дождь времён
И слушаю славянские напевы
В прожилках сохранившихся имён
И в прославленье дел Пречистой Девы.

Она полки небесные вела,
Врага несметным войском устрашая,
И пели в небесах колокола,
Победы древних русов предрешая.

О, сколько ей даровано побед!
Запечатлён Лик на хоругвях рода.
От самых первых, от крещенских лет,
Она Защитница российского народа.

Золотой дождь

Я, души вызвав, их лечила
И добрым словом наставляла.
Беседам Дева научила.
Дождь золотой она давала,
Чтоб душу грешную омыть.
Душа светлела и светилась.
Меня с ней связывала мысль,
Что велика Пречистой милость
Ко всем созданиям земным
От нищего до королевы.
Ночь. О мою ладонь звенит
Дождь золотой Пречистой Девы.

Уход Сына

Надев одежду, сотканную Девой,
И завязав сандалии покрепче,
Сказал, что ожидает Его дело,
О коем знает Иоанн Предтеча.
Глаза о неизбежном говорили.
Мать обняла Исуса у порога.
Свет восходил из комнаты Марии
В чертог небесный звёздною дорогой.

Современные явления Богородицы

Зейтунское чудо – Мадонна на куполе храма.
Загорское чудо – Она же, но в небе над лаврой.
В Будённовске чудо: когда разыгралась там драма,
Мать Бога молилась Христу и в хитоне кровавом
Два дня в небесах простояла, пугая злодеев.
Исчезла с небес лишь тогда, когда зло миновало.
И видели Деву, на чудо спасенья надеясь,
Сходящей вниз с храма во время обстрела Цхинвала.
Молясь, предстоя за людей перед Высшею Силой,
Она, изнемогши, уже говорит: «Пожалейте...»
Неужто напрасно нас Дева Святая просила:
«Греха не свершайте и крови невинной не лейте!»?

Матерь Мира

     Под именами разными и ликами
     Во все века являлась Мать землянам.
     Нисходит к людям Женственнось Великая,
     Чтоб ликвидировать духовные изъяны.

Её звезда

Урусвати – так зовём звезду,
Что летит к Земле неудержимо,
Пробуждая в людях спящий дух.
Урусвати – Материнский символ.
Новая эпоха наступает –
Женственно-прекрасного значенья.
Мать на Землю Русскую ступает,
Чтоб в мир принести Своё Ученье,
Приобщить к космическому роду,
Вознося сознанье в Божьи Светы,
Чтобы подготовить к Переходу
В Новый Мир всех жителей планеты.

Начало Миссии

Средь бездушных нас и агрессивных
В неприятье, чёрствости и зле
Матерь Мира с городов России
Начала хожденье по земле.
Матерь Мира ставит два условья:
Чтоб мир знал о Ней и зла не проявлял
К хрупкой женщине, явившейся с Любовью
И Призывом к разуму землян.
У людей нет к Матери доверья.
В женщине Богиню не узнать.
Монастырь пред Ней захлопнул двери.
Обещала зла не помнить Мать.

Эра Водолея началась
Катастрофами – пришёл от Бога Суд.
Чаша бед на Землю пролилась.
Ангел вновь наполнил свой сосуд.
Если б Покаянье и Любовь
Принесли мы Богу вместо войн,
Не лилась бы в катастрофах кровь,
Был бы кров у всех над головой.

Мать пришла от Белыя Горы
Бедствия грядущие отсрочить,
Но прорвало гноем зла нарыв.
Очевидность мир понять не хочет!
Деградируя духовно, биороботом
Существует человек, а не живёт,
Подчиняясь злу систем безропотно,
Опасаясь лишь за свой живот.
Но ведь если в сердце запустенье,
Если путь духовный не осознан,
Лишь к обрыву приведут ступени,
А не в Новый Мир, Святой и звёздный.

Из проповедей Матери Мира

***
Ваши души не Наши, а ваши,
Но Меня в час тревог позови –
Принесу тебе мудрость из Башен,
Крест Мой в мир изойдёт из Любви.

***
Паспорт духовный – душа.
Сердце – обитель её.
Матери Мира решать
Всех земных душ бытиё.

***
Экстрасенсорика. Итак:
Леченьем тел не кончить зла.
Сенсей, теперь другой этап:
Мы лечим души – не тела!

***
Знай, плоть твоя – периферия,
Конечное звено цепи.
Смотри на свою Сущность шире –
Ты можешь мыслить и светить!

***
Болезни в плотном теле даст
В духовном поле кармы пласт,
Что от грехов твоих возник,
Болезнь есть знаковый язык.

***
Кто грязь в себе не пережжёт
До наступленья чистых дней,
Есть вероятность, что сожжёт
Его Горнило вместе с ней.

***
Закон взаимопожиранья
Лёг на зверей. Он компромиссный.
К посту приложь свои старанья –
Снять агрессивность. Чисти мысли.

***
Ты боишься быть несовременною,
Украшаешься, что связано с подлогом.
Наложенье макияжа – несмирение,
Искаженье лика, данного вам Богом.

***
Поднимаются камни для духовной работы,
Открываются новые месторожденья.
Обратишься к кристаллам – расширишь свой опыт,
Но на красный и чёрный не трать лучше деньги.

***
Правительства все Свыше управляются.
Бессмысленно их в тупости винить.
В свой срок вожди приходят и смещаются.
Что заслужили, то имеете, увы.

***
Тех, кто несёт в гордыни грех
И множит зло земного мира,
Всю информацию стерев,
Пошлют в космические дыры.

***
Время нынче ускорило бег.
Приближаются дивные годы,
Поворот небывалый в судьбе –
В Новый Мир вся галактика входит!

***
Я говорю. Усвой заране чётко:
Всё будет новое – и камни, и цветы.
Металлы с новой кристаллической решёткой
По входе в Новый Мир увидишь ты.

***
Человек, услады телу ищешь,
Мясо ешь, обвешался мехами.
В Новом Мире акт приёма пищи
Будет явлен актами дыханья.

***
Все ваши беды от недолюбви.
Как мало же вы любите друг друга!
И вот вы жертвы, павшие в ров вин.
Вас вывожу из замкнутого круга.

***
Все религии верой близки.
Все они сердце к Высшему двигают.
Все религии – суть лепестки
В Розе Мира – Единой религии!

***
Вижу окончанье Моих странствий.
Будущее чисто и красиво.
Освятив известные пространства,
В Русь сойдёт Небесная Россия!

***
«Расе Шестой – в светлой радости жить.
Расе Седьмой – научиться летать», -
Ясно сияя огнями души,
Людям пророчит Великая Мать.

***
Все пьём из Материнских родников.
Она одна над Злом и над Добром.
Вселюбит, всепрощает, из оков
Тьмы вызволяя нас, «пока не грянул гром».

Учителя Шамбалы о Матери Мира

Благословенен Матери приход.
Из Сердца Огненного светоистеченье
Почувствует уже сегодня тот,
Кто в Нашей Школе начал обученье.
Её лучей на всех живущих хватит.
Она в маэстро и скрипичном мастере.
Норея, как Елена – Урусвати –
Одно из проявлений Вечной Матери.

Междугорское чудо

Босния. Хорватское селенье.
Девятнадцать лет осталось веку.
Детям Божьей Матери явленье.
Сходит в междугорье, словно в Мекку.
Поначалу сходит ежедневно,
Материнским взглядом смотрит в лица.
Терпеливо, благостно, безгневно
Учит чисто жить, за мир молиться.
«Деточки, молитва – встреча с Богом.
Без молитвы мира не бывает.
Пред крестом молитесь!» - скажет строго.
Молит Бога, слёзы проливая,
И Сама Пречистая с детьми.
Их моленьям почти тридцать лет.
Дети выросли, но молятся за мир
И за грешников, дав Матери обет.

Через них Она Посланья людям
Шлёт, чтоб Её Голос всех достиг.
Говорит Она, что «всех так любит –
Знали бы, заплакали от радости».
Позволяет себя трогать Мать.
«Как стальная!» - тронул мальчик тогу.
«Главное, что Я пришла сказать –
Обращенье всего мира к Богу!
Сатана силён и в злобе хочет
Уничтожить жизнь, природу, Землю.
«Обратитесь!» - призывает Отче.
Бог для всех имеет План Спасенья».
О грядущем дева говорит,
Лечит, сотворяет чудеса.
Её силой огненной горит
Слово «МИР» в боснийских небесах.

2009

Слово Божьей Матери

Божья Матерь говорит: «Идущий Суд
Человечеству вменяет во грехи:
Фундаментализм религий, блуд,
Атеизм, смущение стихий
Магией. Так ожидайте следствия.
Искупленье – очистительное бедствие».

Спасенье в Любви

Мать-Богородица Мария,
Чей дух силён, прекрасен вид,
Земным так часто говорила:
«Стоим мы с иноком: в Любви
Спасенье грешных и болящих,
Недобрых, неразумных, слабых.
Люби – и в Боге всё обрящешь,
И твердью духа станут хляби!»