каменный поход

я отчаливаю в это марево идей,
в это царствие тишины назло
кривым воплям и надругательству -
здесь, в этой отчаливающей плоскости
западни, в этих плотных вихрях,
в этом забвении начала и конца -
крест высоко царит,
высоко парит,
превысоко правит,
повелевая и принуждая, и учиняя.
здесь, в этом вихре сенокоса,
здесь, в кристаллической бездне -
один кристалл поет,
унося все невесомое в каменный поход,
в разящие ладони, опровергающие
зыбью конечного и бесконечного.
в случайности света - его полноценные притязания,
его увязающие трясины, его косогоры вопреки движению
озер и листопадов.зеркала отгадывают мою душу,
и солнце пастью своей роняет вечные слезы мне на темя.
в пасмурных пальцах - озарение тьмой, увядающими играми,
роющими могилу самим себе. в увядании светил -
горнее начинание, присущее только полночным кометам,
разрывающим глухой небосвод.
в памяти - лишь падение звезд и всех начал,
в памяти - лишь оплошность снега, светящего до конца.
до конца - тишь говорит и плачет этими несказанными георгинами,
этими стушевывающимися отражениями.
вместе с полетом лучей - взлет зерцал,
благоговеющих пред мостами греющих вежд.
в этом немыслимом пении - ответ, хрупко дарующий
застывающие цветы, вопрошающие молчание.
в раскрытых глазах - ответствующая роща,
проповедующая удушливые объятия.
там, в этой тьме, заболоченной молчаливыми розами -
плачущие заклинания, пресытившиеся осколки,
мечущиеся листья в пламени заката.
растворенные руки говорят о многом.
взгляд фей, преломленный в этом зыбучем свете - столь же приторен,
как и исконный взгляд полночного забвения.
я смотрю туда глубоко, и погружаюсь в начинающиеся часы света,
часы глубокого просветления неба,
молящего хотя бы о крохах понимания,
о крохах счастья, заключенных в немых губах,
в осклабившемся видении.
зеркало говорит нет - и свирепо гаснут
заснувшие звезды, мачты дико крепнут
и трещат под натужным порывом световых гамм.
так, в начало я опускаюсь,
и прислушиваюсь к безвременью ветра,
угасающего немым обликом в светозарности времени.